Журнал «Золотой Лев» № 101-102 - издание русской
консервативной мысли
М. Громов
УФИМСКИЙ ПРЕССИНГ
Из письма на волю
Начну с того, что необходимо пояснить: за время своей отсидки я не стал "жить по понятиям" и не научился
"ботать по фене". Всё, о чём я сообщаю
ниже, происходит исключительно по вине администрации исправительного
учреждения. Сейчас со стороны администрации усилился прессинг, и жизнь
становится невыносимой совершенно. Но — обо всём по прядку.
В ШИЗО/ПКТ/ЕПКТ учреждения УЕ 394/9 процветают физические и
психологические пытки и истязания. Меня, по сравнению с другими, били редко,
так как всё-таки по центральному телевидению показывали, была большая передача
у Сванидзе и т.д. Но, тем не менее, ко мне применили так называемую
"музыкальную шкатулку", — когда получасовая кассета играет сутки,
недели, месяцы.
Осуждённых всячески унижают. Все передвижения
осуществляются исключительно бегом. Это противозаконно! Часами, под угрозой
физической расправы, заключённых заставляют стоять "в положении для
досмотра": ноги на расстоянии метра друг от друга и в полуметре от стены;
грудь и бёдра прижаты к стене; руки, так же как и ноги, разведены в стороны
(ладонями назад относительно внешней стороны). Заключённые стоят так, как
святой Андрей Первозванный. Ноги постоянно разъезжаются, люди то и дело падают,
и эти падения очень сильно раздражают офицеров.
В штрафном изоляторе "закрывают" за что угодно,
но в основном люди попадают туда после того, как имеют неосторожность на что-то
пожаловаться. Стандартный повод — "пыль после произведённой уборки".
Дают возможный максимум — 15 суток, но потом обычно добавляют ещё 15 или 30
суток, всё за ту же "пыль". Чтобы неповадно было.
Я, в течение последнего года, за одну только "пыль"
отсидел около 150 суток. Вообще же в одиночных камерах я провёл более 220
суток. Добавьте к этому семь с половиной месяцев отсиженных мной в ПКТ
(помещении камерного типа).
Вместо матрасов в ШИЗО выдают поролоновые коврики толщиной
полтора сантиметра, не больше. Подушка — такая же, как коврик, только размером
20 на
Зимой запрещают сезонное нижнее бельё, зимние ботинки. На
прогулку в любое время года выводят в летней обуви общего пользования. Правда,
зимой ещё выдают шапку и фуфайку (также — общего пользования). Прогулочный
дворик — бетонная голая камера с крышей. Что-то вроде сарая, только без
отопления. То есть для "прогулки" заключённых фактически просто
переводят из одного помещения в другое. Лично я в течение последнего года видел
солнечные лучи считанные разы.
В камерах установлено скрытое видеонаблюдение. То есть на нас смотрят круглосуточно. В
случае если я более пятнадцати минут сижу спиной к видеокамере, то, как
правило, через радиотрансляцию в мой адрес раздаётся громкая ругань. Часто,
когда справляешь естественные надобности, через тот же самый динамик можно
услышать в свой адрес плоские шутки.
Санчасть игнорирует все жалобы. Когда я объявил голодовку,
требуя работников прокуратуры, на двенадцатые сутки пришёл врач и хладнокровно
записал, что моё артериальное давление — нормальное (120/80). Не удивительно,
что через пару месяцев скончался от пневмонии один из осуждённых…
В ПКТ/ЕПКТ запрещают держать в камерах предметы личной
гигиены (зубную щётку, пасту, личное полотенце), продукты питания. Между тем,
всё это разрешено Уголовно— исполнительным кодексом!
Я отсидел в этих условиях около четырнадцати месяцев, затем
меня перевели в ОСУОН (отряд строгих условий отбывания наказания). Здесь тоже
камерная система. В общем-то, здесь всё также. Различие лишь в том, что
сокамерников десять человек, есть радио (которое при желании можно выключить),
"шконки" не пристёгиваются к стене и есть
нормальные табуретки. Правда, в туалет выпускают по часам.
В ОСУОН нет свободного выхода, на окнах — решётки, двери
стальные. В случае пожара у нас есть все шансы сгореть здесь заживо, т.к.
элементарной пожарной сигнализации нет, но зато видеокамеры установлены, помимо
нашей воли.
Плохое питание и тщательная цензура, которой подвергаются
любые обращения к адвокатам и правозащитникам (зачастую нежелательная почта
просто уничтожается), на фоне всего вышеизложенного выглядят мелочами.
Помощи мне и другим осуждённым ждать неоткуда. Работники
прокуратуры, как правило, игнорируют любые обращения. Если же они и советуют
обратить внимание на что-то, то их советы, в свою очередь, игнорирует администрация
учреждения УЕ 394/9.
Сейчас идёт серьёзное противостояние, и если администрация
не остановит произвол, придётся пойти на крайние, дозволенные конституцией меры
для того, чтобы достучаться до общественности.
Автор — политзаключенный НБП
Завтра 10.01.07