Журнал «Золотой Лев» № 105-106 - издание русской
консервативной мысли
К
судебному делу о защите чести героя-еврея[1]
Марк Дейч и СЕИВВ
ДОПОЛНЕНИЯ К НАГРАДНОМУ ЛИСТУ
Юбилей легендарного танкиста
В 1992 году Герой Советского Союза Моисей
Марьяновский впервые в жизни отправился в Израиль - по приглашению тамошнего
союза ветеранов Второй мировой войны. Он прилетел на Кипр, в аэропорту Ларнака
- пересадка на самолет израильской авиакомпании. Порядки у израильтян строгие:
тщательный досмотр, проход через металлодетектор... Марьяновский выгреб из
карманов все металлические предметы и шагнул под арку детектора. Раздался
громкий звонок, сигнализирующий о наличии металла.
Его заставили несколько раз повторить
процедуру. Звонок не умолкал. Тогда Марьяновского отвели в специальное
помещение, попросили раздеться и проверили с помощью портативного
рентгеновского аппарата.
"Звенели" осколки танковой
брони, навсегда оставшиеся в его теле.
На обратном пути вновь была пересадка на
Кипре. Так случилось, что в аэропорту работала та же смена. На сей раз
Марьяновского проверять не стали. Начальник охраны что-то скомандовал своим
подчиненным, они образовали живой коридор, отдали честь, и, пройдя через этот
коридор, гвардии майор Моисей Марьяновский отбыл на Родину.
В армию его призвали в 1940-м. Не закончив
училища, с марта 1942 года он на фронте: командир танковой роты, потом -
батальона. Отличился в оборонительных боях под Жиздрой, в наступлении на Орел и
Брянск. В 1943-м был тяжело ранен, но очень скоро вернулся в строй. Летом
1944-го воевал в Белоруссии.
Из Наградного листа ("Краткое
конкретное изложение личного боевого подвига"):
"Выполняя поставленную командованием
боевую задачу, тов. МАРЬЯНОВСКИЙ, командуя танковым батальоном, умелым обходным
маневром вышел на шоссейную дорогу Могилев-Минск и отрезал пути отхода
противника из Могилева. На своем танке тов. МАРЬЯНОВСКИЙ врезался в большую
автоколонну противника, идущую из Могилева в Минск, и на протяжении
Танкисты, перерезав шоссе, продвинулись до
совхоза Казимирово. Противник пытался любой ценой отбросить наши части от шоссе
и обеспечить себе выход на Минск. Тов. МАРЬЯНОВСКИЙ, несмотря на ранение,
остался в строю, продолжая командовать танками - отражая многочисленные
контратаки немцев, поддержанные танками.
Все контратаки противника были отражены.
За время с 24 по 30 июня
Войну он закончил в Польше: был тяжело
ранен, когда при штурме крепости Осовец в его танк попал снаряд. Праздник
Победы встретил в госпитале. Награжден "Золотой Звездой" Героя,
орденами Ленина, Александра Невского, Боевого Красного Знамени, Отечественной войны
I степени, Красной Звезды (дважды). После выздоровления поступил на
исторический факультет МГУ.
Студент того же факультета и тоже
фронтовик, впоследствии - сотрудник Международного отдела ЦК КПСС и помощник
Горбачева Анатолий Черняев вспоминал, как в 1951 году Марьяновского исключали
из партии. Марьяновский как-то не сдержался и среди своих сокурсников назвал
кампанию по "борьбе с космополитизмом" тем, чем она была в
действительности: антисемитизмом. Кто-то, ясное дело, "стукнул", и на
факультетском партийном собрании слушалось "персональное дело"
студента Марьяновского. Ораторствовали на том собрании люди, поднаторевшие в
поисках "врагов народа" и "безродных космополитов". Среди
поднаторевших были и евреи. В аудитории, вспоминает Черняев, сидели две сотни
партийцев и "подавленно смотрели этот паскудный спектакль". Но ни
один не выступил в защиту или хотя бы - призывая к снисхождению.
Марьяновский между тем бился, как на
фронте, - сыпал фактами, стыдил и зал, и президиум. Но зал молчал, ораторы один
за другим зачитывали по бумажкам заготовленные речи с осуждением и единогласно
проголосовали: исключить!
Продолжение этой истории было нетипичным.
После того как студента IV курса Марьяновского собрание единогласно исключило
из партии, его почему-то оставили в покое: не вызвали в райком (для сдачи
партбилета), будто никакого собрания не было и в помине, и даже не исключили из
университета. До сих пор Марьяновский не может этого объяснить: в войне Сталина
против своего народа звание Героя не спасало.
С 1992 года Марьяновский возглавляет Союз
евреев - инвалидов и ветеранов Великой Отечественной войны. Он по-прежнему в
бою, и по-прежнему - с нацистами. Только теперь - с нашими, отечественными.
Как-то после очередной их выходки, не вызвавшей - как, впрочем, почти всегда -
должного отпора со стороны так называемых правоохранительных органов, Моисей
Марьяновский с горечью сказал: "Не понимаю, за что я воевал".
У него было двое братьев. Оба -
фронтовики. Яков был летчиком и дожил до Победы. Семен - артиллеристом, он
погиб под Вязьмой в 1941-м.
Сегодня Моисею Марьяновскому исполняется
85 лет. Я желаю ему крепкого здоровья. С ним, со здоровьем, у него не слишком
хорошо. И дело не только в возрасте. А в том, что свое здоровье он оставил под
Орлом и Жиздрой, Могилевом и Осовцом... Да и сегодня, как выясняется, его война
еще не кончилась.
"МК" присоединяется к
поздравлениям. Мы желаем Герою Советского Союза, гвардии майору Моисею
Марьяновскому счастья, здоровья и долгих лет жизни.
«Московский Комсомолец» 25.10.2004
http://www.mk.ru/numbers/1335/article41391.htm
В Гагаринский районный суд
г. Москвы
Истец - «Союз евреев-инвалидов и ветеранов войны» (СЕИВВ).
Истец - Марьяновская Ольга Моисеевна.
Ответчик - Мухин Юрий Игнатьевич.
Ответчик - Смирнов Валерий Марксович.
ИСКОВОЕ ЗАЯВЛЕНИЕ
(о защите
чести и достоинства)
В газете «Дуэль», N 28 (426) от 12 июля 2005 года была
опубликована статейка Мухина Ю.И. «ГЕРОЙ СОВЕТСКОГО СОЮЗА», которая посвящена
«разоблачению» ветерана ВОВ, Героя Советского Союза Марьяновского Моисея
Фроимовича.
Из общего смысла «творения» ответчика Мухина Ю.И. (автор и
главный редактор газеты «Дуэль») следует, что Марьяновский М.Ф. в июне 1944
года, во время Великой Отечественной войны, никакого подвига не совершал,
звание - Герой Советского Союза. получил незаслуженно, присвоив себе подвиг
другого лица.
Венцом мухинской фантазии стал следующий фрагмент:
«За это время, надо думать, его бывший комбат был уже убит
в последовавших боях и не мог возмутиться, что в Указе о присвоении звания
Героя от 24.03.1945 года его подвиг, подвиг комбата, подарен его замполиту».
В данном фрагменте содержится утверждение, которое не
соответствует действительности, порочит честь и достоинство Марьяновского Моисея
Фроимовича,
Марьяновский М.Ф. умер 12 августа 2005 года.
Истица Марьяновская О.М. приходится дочерью Марьяновскому
М.Ф. , который на протяжении пятнадцати лет возглавлял Региональную
общественную организацию «Союз евреев-инвалидов и ветеранов войны».
По требованию заинтересованных лиц защита чести и
достоинства гражданина допускается и после его смерти согласно п.1 ст. 152 ГК
РФ.
Поскольку редакция газеты «Дуэль» не является юридическим
лицом, то соответчиком указан учредитель СМИ - Смирнов Валерий Марксович.
Исходя из изложенного, в соответствии со ст. ст. 151, 152
ГК РФ,
ПРОСИМ:
Обязать ответчиков опубликовать опровержение
несоответствующих действительности и порочащих Марьяновского Моисея Фроимовича
сведений, распространенных в газете «Дуэль», N 28 (426) от 12 июля 2005 года в
статье).И. Мухина «ГЕРОЙ СОВЕТСКОГО СОЮЗА» о том, что Указом о присвоении
звания Героя от 24 марта 1945 года подвиг комбата был подарен его замполиту -
Марьяновскому Моисею Фроимовичу.
Приложение - копии искового заявления по числу сторон,
квитанция об оплате госпошлины (СЕИВВ оплату госпошлины не производил по
основаниям ст. 333.36 п.2 ПК РФ), нотариальные копии свидетельства о смерти,
свидетельства о регистрации общественного объединения и устава, копия протокола
общего собрания СЕИВВ об избрании председателя СЕИВВ, копия спорной статьи
(подлинник будет представлен по первому требованию суда), копии доверенности
Марьяновской (подлинник будет представлен), доверенность СЕИВВ, нотариальная
копия свидетельства о рождении Марьяновской.
Представитель истцов по доверенностям Муратов А.И.
Устав
Союза евреев-инвалидов и ветеранов великой отечественной
войны
(извлечения)
...2. Цели и задачи организации
...2.2. Восстановление правды об участии евреев в Великой
Отечественной войне и борьбе против фашизма.
...10. Члены организации
10.1 Членами организации могут быть: граждане России,
иностранные граждане, лица без гражданства (евреи - участники Великой
Отечественной войны; вдовы ветеранов-членов Организации, независимо от их
национальности; вдовы воинов-евреев, погибших во время ВОВ, дети ветеранов -
членов организации, независимо от их национальности; дети погибших во время ВОВ
воинов-евреев), разделяющие цели Организации и готовые принимать активное
участие в ее деятельности.
Ю.И. Мухин и Архив МО
ДОПОЛНЕНИЯ К
НАГРАДНОМУ ЛИСТУ - 2
Ходатайство
В Гагаринский районный суд
по иску СЕИИВ и
О.М. МАРЬЯНОВСКОЙ
от ответчика Ю.М. МУХИНА
Согласно статье 152 ГК РФ, защита чести и достоинства
гражданина допускается и после его смерти, но в случае если посягательства на
эти его нематериальные права тоже произошли после его смерти.
Однако до смерти, защита прав дееспособного гражданина
осуществляется только по воле самого гражданина - либо им самим лично, либо его
представителями по доверенности. Это естественно, ведь только сам гражданин
может знать о своих чести и достоинстве такое, о чем другие и не догадываются.
У гражданина могут быть серьезные основания, неизвестные даже близким
родственникам, не подавать иск в суд.
И подача в суд иска о защите чести и достоинства по
обстоятельствам, известным покойному, и по которым сам покойный иска не
подавал, является циничным нарушением воли покойного.
В любом случае есть и формальная сторона дела. Статья, о
которой идет речь в иске, была опубликована при жизни Марьяновского; если она
его оскорбила, то, значит, он выдал доверенность на подачу иска своим
представителям. Мы просим суд затребовать у истцов эту доверенность,
подписанную Марьяновским, а если такой доверенности нет, то по основаниям
пункта 4 статьи 222 просим суд оставить данное исковое заявление без
рассмотрения. Ю.И. МУХИН
(Суд отклонил данное ходатайство, приняв во внимание доводы
СЕИИВ и представителя О.Марьяновской о том, что они имеют право защищать честь
покойного М.Ф. Марьяновского. - Прим. ред.)
Возражения по
сути иска
(выступление в Гагаринском суде 21.02.07)
Уважаемый суд! Сначала в двух словах о предыстории этого
дела.
В Москве под видом Московского бюро по правам человека
подпольно действует филиал американской еврейско-расистской организации «Union
of Councils for Soviet Jews», возглавляемый заграничным директором этой
организации А. Бродом. Среди других преступных целей они преследует цель
задушить свободную прессу России бесконечной подачей на нее исков в суды, а
поскольку эта работа оплачивается из-за рубежа, то непосредственные сутяжники
на ней неплохо зарабатывают.
Душить газету «Дуэль» Брод начал с помощью своих пособников
из расистского «Союза евреев инвалидов и ветеранов войны» - иски подавались от
их имени, а руководил этим союзом М.Ф. Марьяновский - Герой Советского Союза.
Когда мы поняли, кто и как атаковал «Дуэль», то я заинтересовался Марьяновским,
поскольку недоумевал, как мог Герой Советского Союза презреть фронтовое
интернациональное братство и организовать союз из одних евреев, т.е. расистский
союз. В еврейской прессе Марьяновский именовался не иначе, чем «легендарный
танкист», поэтому я разыскал его собственный рассказ о своем подвиге и увидел,
что в описании Марьяновского его подвиг является очень неумной выдумкой в стиле
барона Мюнхгаузена.
Я написал об этом статью, послужившую предметом данного
судебного разбирательства, и начал искать о Марьяновском дополнительные
сведения. В частности, нашел воспоминания его студентов о нем и текст
наградного листа, представлявшего его к званию Героя Советского Союза. Этот
текст тоже оказался очередной и очень неумной фантазией. Но тут пришло
сообщение о смерти Марьяновского, и я решил прекратить эту работу, раз уж Марьяновский
сам не может ответить на мои суждения о нем.
Но, как видите, сутяжники Брода решили заработать деньги и
на памяти Марьяновского, подав иск, якобы, в защиту его чести и достоинства.
Тем самым они заставили меня продолжить расследование.
Судом получен ответ из Подольского архива МО, но этот ответ
столь лаконичен, что из него невозможно сделать никаких определенных выводов,
хотя нам этот ответ очень важен тем, что он сделан по запросу суда, и что это
по запросу суда работники архива не нашли в документах бригады запрошенных
сведений о Марьяновском.
После получения этого ответа, я обратился в Подольский
архив как историк с просьбой предоставить мне данные по боям 23 гв. танковой
бригады 27-28 июня 1944 года вместе со сведениями об офицерах, отличившихся в
этом бою. Получил эти данные, а из них выяснилось такое, о чем было сложно
подозревать даже мне - историку, занимающемуся историей войны. Итак.
Капитан Марьяновский М.Ф. прибыл в 23 гв. танковую
Ельнинскую бригаду как политрук, но должности политруков в бригаде были заняты.
В частности, в первом танковом батальоне политруком был майор Четвериков.
Поэтому капитан Марьяновский был назначен заместителем командира первого
танкового батальона по строевой части. То есть, Марьяновский отвечал в
батальоне за учет личного состава батальона и его дисциплину.
Когда я еще в прошлом году получил текст представления
Марьяновского к званию Героя и увидел, что текст написан и подписан командиром
первого танкового батальона майором Дзоценидзе, то, мысля логически, решил, что
Дзоценидзе - это вновь назначенный комбат взамен прежнего, убитого или
раненого. Но из документов, полученных из архива, следовало, что гвардии майор
Дзоценидзе Михаил Спиридонович, служил в 23 гв. танковой бригаде с 21 августа
1943 года по июнь 1944 года. И он был бессменным командиром ее первого танкового
батальона, то есть, это он командовал батальоном в том бою, за командование батальоном
в котором звание Героя получил Марьяновский.
Это сразу же зародило подозрение, что наградной лист,
представлявший Марьяновского к званию Героя Советского Союза, является
фиктивным.
Действительно, дальнейший анализ документов привел к
выводу, что представление Марьяновского к званию Героя является фиктивным как
по форме - майор Дзоценидзе его не писал и не подписывал, так и по сути - никто
не совершил того подвига, который описан в представлении. Более того, косвенные
доказательства дают понять, что Марьяновского в это время вообще не было на
фронте и он не то что не участвовал в этих боях, но и не видел их, а знает об
этих боях только по чьим-то рассказам.
1. Формальные доказательства этих выводов таковы.
а) Если мы посмотрим на наградной лист, который являлся
единственным документом, согласно которому Марьяновского включили в тот список
Героев Советского Союза, которым было присвоено это звание общим Указом
Верховного Совета СССР от 24.03.1945 г., то увидим, что из восьми подписей,
стоящих на наградном листе Марьяновского, заверена печатью только подпись
командующего бронетанковыми и механизированными войсками фронта генерал-майора
М. Пиробокова (эпизод 1). Ни подпись командира первого отдельного танкового
батальона, ни подпись командира бригады, ни подпись командующего бронетанковыми
войсками 49 армии, ни подписи командующего этой армии и члена Военного совета,
ни подписи командующего 2-м Белорусским фронтом и члена Военного Совета этого
фронта печатями не заверены.
Во время войны звание Героя присваивалось порою за 4-5
дней, и при такой скорости можно было бы объяснить 1-2 незаверенные подписи в
наградном листе или плохо поставленные печати. Но в случае с Марьяновским от
первой подписи на наградном листе до Указа прошло почти девять месяцев, поэтому
невозможно объяснить спешкой то, что 7 адъютантов из 8 не нашли времени
поставить обязательную в таком случае печать на подпись своего начальника на
документе, прошедшем через их руки. А это дает основание полагать, что либо все
незаверенные печатью подписи, либо часть из них могут быть поддельными.
б) Таких косвенных признаков фиктивности наградного листа
не один.
Командир 1 ОТБ майор М.С. Дзоценидзе, несмотря на свою
молодость, окончил полный курс Саратовского танкового училища и к тому времени
непрерывно воевал на фронте чуть ли не 3 года. Майор Дзоценидзе был самым
боевым офицером бригады: он не только имел больше наград, чем кто-либо в
бригаде, но и первый свой орден получил раньше, что кто-либо из командного
состава бригады. Причем, получил в июне 1942 года, когда награждали очень
скупо, и получил сразу высший орден страны - орден Ленина, а такого ордена ни у
кого в бригаде больше не было.
Гвардии майор Дзоценидзе был очень опытный танкист, и он не
мог написать в наградном листе столько глупостей, малограмотных с военной точки
зрения. Дело даже не в 7 немцах, якобы лично убитых сидевшим в танке
Марьяновским из пистолета.
Танкист не мог описать суть подвига Марьяновского так, как
она описана в наградном листе (эпизод 2): «...командуя танковым
батальоном... т. Марьяновский врезался в большую автоколонну противника, идущую
из Могилева в Минск и на протяжении 3-х километров огнем и гусеницами танка
разбил... Остальные танки последовали примеру своего командира...».
Такой подвиг возможен только в кино и только для одного
танкового экипажа. А командир батальона в любом бою обязан построить батальон
так, чтобы все его 20 танков имели возможность вести огонь по врагу, имели цели
для ведения этого огня и были наименее уязвимы для ответного огня противника.
Для командира батальона поступать иначе - преступно.
А в приписываемом Марьяновскому подвиге он ведет все танки
батальона по дороге за собой! Но при таком построении ни один из них не мог бы стрелять
по немцам из-за своих идущих перед ним танков, кроме этого, они все
подвергались опасности быть уничтоженными уцелевшими солдатами противника,
прячущимися за автомашинами, или единственной пушкой, стреляющей вдоль дороги.
Ведь объезжая подбитый танк или автомобиль, танки подставляли бы этой пушке
свои слабо защищенные борта. Подвиг, выдуманный для Марьяновского, является
гибельным для всего батальона, и задача любого командира - не поставить
вверенные ему войска в то положение, которые записано в подвиг Марьяновскому.
в) Еще. Посмотрите, к примеру, «Отчет о боевых действиях 23
отдельной гвардейской танковой Ельнинской бригады за период боевых действий с
23 июня по 15 июля», датированный 19 июля. В нем на странице 5 (эпизод 3)
перечислены все танковые экипажи, отличившиеся в бою 27-28 июня. Это экипажи
гвардии лейтенантов: Вербенко, Данчука, Долганова, Худякова и Наконечного. И
все. О Долганове известно, что он посмертно награжден орденом «Отечественной
войны» - всего вторым по старшинству военным орденом. А где же геройский экипаж
Марьяновского? Получается, что в то время, когда командующий 49-й армией
генерал-лейтенант Гришин, якобы, подписывал наградной лист о присвоении Марьяновскому
звания Героя Советского Союза, в 23-й бригаде об этом подвиге Марьяновского
никто ничего не знал и не слышал.
Уважаемый суд! Это косвенные признаки фальсификации
наградного листа, которые понятны специалистам - военным или историкам. Но в
наградном листе есть и прямые доказательства его фиктивности, которые должны
быть понятны любому.
г). Майор Дзоценидзе, в наградном листе на Марьяновского 3
июля 1944 года, сообщая, что Марьяновский вместо него командовал батальоном,
ничего не говорит о веской причине для этого - причине, почему он сам не
командовал вверенным ему, а не Марьяновскому, батальоном. Написав, что
батальоном командовал Марьяновский, Дзоценидзе фактически признается в
собственном дезертирстве с поля боя 24-30 июня, но ведь такое признание невозможно.
д) Посмотрите текст в наградном листе, начиная с 4-й
строчки снизу (эпизод 4): «за время с 24 по 30 июня 1944 года батальон под
командованием т. Марьяновского провел шесть боев...». Но на обратной
стороне стр. 38 журнала боевых действий 23 отдельной гвардейской танковой
Ельнинской бригады о бое 25 июня 1944 года записано следующее (эпизод 5).
«Переправившись через р. Бася, 1 ОТБ, не дожидаясь
переправы остальных подразделений, начал стремительное продвижение вперед. В
12.00 достиг зап. опушки рощи, восточ.
Мал. Бушково
Части 110 пд. противника, удерживая заранее подготовленный
для обороны рубеж Бол. Бушково, Мал. Бушково, пропустили разведку в глубину
своих боевых порядков и там ее уничтожили. ГПЗ, следуя в удаление от ОРД,
1-й ОТБ под командованием гвардии майора Дзоценидзе под
прикрытием боя ГПЗ с хода развертывается в боевой порядок и по приказу командира
бригады атакует противника с задачей овладеть Бол. Бушково. Организованным
огнем противник приостановил атаку б-на. К этому моменту подходят 2-й танковый
б-н под командованием гвардии майора Погодина, МСПБ под командованием гвардии
капитана Кролевец.
2-й ОТБ развертывается из-за левого фланга 1 ОТБ и
совместно с ним в 14.30 овладевает Бол. Бушково, МСПБ к этому же времени
овладел Мал. Бушково. Не прекращая натиска, бригада на плечах пр-ка форсирует
р. Реста, овладевает Заречье и стремится развить успех в направлении
Василевичи...»
Как же майор Дзоценидзе, лично командуя батальоном в этом
трудном бою 25 июня, мог в наградном листе написать, что с 24 июня батальоном
командовал Марьяновский?
Правда, в конце стр. 40, на нижнем поле, после точки в
предложении «...ранено и убито 49 человек», впоследствии кто-то дописал
(эпизод 6): «в том числе ранены: к-р 1-го батальона гв. майор Дзоценидзе и
к-р 2-го ОТБ гвардии майор Погодин». Но эта дописка ложная.
Во-первых. В журнале боевых действий отмечаются только
такие ранения, которые оказывают влияние на боевые действия, к примеру, ведут к
замене командира. Но якобы раненый майор Погодин был через день убит в бою,
командуя своим 2-м батальоном, т.е. он не был ранен либо имел такую царапину, о
которой не было смысла упоминать в журнале, тем более дописывать ее.
Во-вторых. Ранение в бою для офицера столь ценно, что
равносильно награде. Скажем, маршал Рокоссовский на повседневном мундире не
носил орденов, но нашивку за ранение носил всегда.
А мы получили из архива (эпизод 7) три учетно-послужные
карточки Дзоценидзе, одна из которых велась минимум до 1946 года, т.е. всю
войну, вторая с конца 40-х годов, и третья полузаполненная. В первой карточке в
графе «Ранения и контузии» вписано: «Не имеет», - а в остальных карточках
эта графа не заполнена. А это значит, что счастливчик майор Дзоценидзе во время
войны не имел ранений и никогда не слышал о том, что он, оказывается, был ранен
в бою 25 июня 1944 года.
Таким образом, приписка в журнале боевых действий является
ложной и доказывает не ранение Дзоценидзе, а то, что в последующем кто-то,
возможно, хотел создать видимость, что Дзоценидзе мог не командовать батальоном
в последующих после 25 июня боях.
е) Далее. Во второй учетно-послужной карточке Дзоценидзе
(эпизод 8) в пункте 12 точно указаны даты нахождения Дзоценидзе на фронтах. С
01.10.41 по 07.11.41 он воевал на Карельском фронте, с 07.11.41 по 20.10.42 он
воевал на Волховском фронте и с 20.10.42 по 30.06.44 воевал на Западном фронте.
То есть, к 1 июля 1944 года майора Дзоценидзе уже не было не то что в 23 гв.
танковой бригаде, но и на 2-м Белорусском фронте (бывшем Западном).
Как же мог Дзоценидзе написать и подписать наградной лист
на капитана Марьяновского 3 июля 1944 года, если его уже минимум три дня как не
было в бригаде?
Таким образом, ряд косвенных и три прямых доказательства
приводят к единственному выводу - наградной лист на присвоение Марьяновскому
звания Героя Советского Союза является фиктивным.
Однако, для законного обладания званием Героя Советского
Союза главным, все же, надо считать наличие самого подвига, а не подлинность
наградного листа. Поэтому рассмотрим, соответствует ли описанная в наградном
листе суть подвига Марьяновского тому, что происходило на самом деле?
2. Уважаемый суд! М.Ф. Марьяновский после войны всю жизнь
преподавал студентам МАИ историю КПСС, то есть объяснял им, что все
национальности России должны жить вместе, что нельзя никакой национальности
выделять в отдельную кучку, что коммунистическое учение верно и всепобеждающе.
Каждый год он объяснял это 5-6 новым группам студентов, которые знали, что он
Герой Советского Союза и, можно не сомневаться, просили его рассказать, как он
получил это звание. Таким образом, Марьяновского постоянно заставляли
вспоминать о его подвиге, следовательно, он постоянно освежал в памяти его
подробности и, значит, нельзя его рассказ о своем подвиге объяснять старческой
забывчивостью, соответственно, этот рассказ не может не иметь доказательной
силы. Тем более, что в своих главных элементах рассказ Марьяновского
соответствует тексту наградного листа.
Как и в наградном листе, рассказ Марьяновского, который он
дал сайту «Герои нашей страны» (эпизод 9), начинается с 24 июня 1944 года:
«Попытки нашей пехоты форсировать Днепр в верховьях, в
районе Могилева, были отбиты. Немцы засели на высоком правом берегу и подавляли
любые намерения наших войск перейти реку. Смельчаков, которым удавалось
выбраться на правый берег, расстреливали в упор. Вода в реке покраснела от
крови. Наступление захлебывалось. И тогда командующий фронтом приказал бросить
на помощь пехоте танки. Но сколько ни пытались саперы навести для боевых машин
понтонные мосты, немецкая артиллерия разносила их в щепки. Мы уперлись в мощную
оборону немцев, которую они возвели на Днепре за три года оккупации и названную
ими «Восточным валом». Неприступную для советских войск, как об этом было
объявлено. Этому стратегическому направлению фашисты придавали очень большое
значение. За верховьем Днепра открывалась дорога в Польшу и Восточную Пруссию.
Время уходило. Обстановка ухудшалась и требовала
решительных и неординарных решений. Мне
сообщили, что перехвачена шифровка Гитлера командующему могилевской группы
войск генералу Мюллеру. Гитлер потребовал немедленного вывода немецких войск из
Могилева на Минск. Осуществление этого приказа привело бы к многократному
увеличению немецких войск в Минске и обернулось бы для нас дополнительными
жертвами. Но Днепр в верховьях совсем не так широк, как в середине и низовьях,
и птицы его перелетают, и хороший пловец переплывет. А шестами промерили - не
так и глубок.
И вот в самой гуще танкистов батальона родилась дерзкая
идея: форсировать Днепр своим ходом по дну реки. Но «тридцатьчетверки» -
все-таки полевые танки, а не амфибии, о которых, кстати, тогда и слыхом не слыхали.
Выручила солдатская смекалка.
Знаете ли вы, что такое «сапун»? Это один из элементов
танкового двигателя. Он засасывает воздух и подает его к мотору. Так вот, к
сапунам прикрепили автомобильные резиновые камеры для того, чтобы они
высовывались над водой, и подстраховывали их поплавками из бревен - чтоб не
затонули. Теперь предстояло найти неглубокое место, где машины могли бы пройти
по дну, и максимально скрытое от противника. Вскоре такое место было найдено.
Но и этого оказалось мало. Следовало законопатить отверстия в танковых корпусах,
закрыть дула пушек и пулеметных стволов. Танк, поднявшись на берег, должен
сразу же открыть огонь. Ясно, пыжи-пробки для этого не годятся. Орудие,
заткнутое пробкой, разорвало бы при первом выстреле. После недолгих споров
решили дула пушек и пулеметов закрыть плотной промасленной бумагой, а отверстия
в корпусах заткнуть паклей. Этого добра здесь оказалось вдоволь - в разобранном
доме на берегу реки.
Под самое утро 27 июня, едва забрезжил рассвет, взвыли
моторы и танки двинулись к реке. Одна за другой машины вползали в реку и
скрывались в ней. И только по деревянным поплавкам можно было проследить
подводный путь танков. Они уверенно двигались вперед, приближаясь к правому
берегу. И вот снова послышался нарастающий гул моторов... Показался зеленый
камуфляжный ствол танковой пушки... И первая громадина - мокрый танк,
облепленный водорослями, похожий на морское чудовище, выполз на берег. Не
останавливаясь, развернулся и с ходу открыл огонь по ошалевшему противнику. А
следом выполз и вступил в бой второй, третий, четвертый.
Весть о том, что танкисты перешли Днепр, распространилась
мгновенно и вызвала у наших воинов восторг. С криками: «Ура-а!» они бросились в
реку кто как: и на плавсредствах, и просто саженками, - помочь танкистам
удержать и расширить отвоеванный кусок родной земли».
Эта часть рассказа предназначена для полностью
некомпетентных людей, и чтобы произвести на них впечатление, Марьяновский врет
все, что в голову пришло, скажем, называет фамилию некоего немецкого генерала
Мюллера. На самом деле Мюллер командовал гестапо, что всем известно из
кинофильма «17 мгновений весны», а гарнизоном Могилева командовал генерал-майор
Эрдмансдорф, защищавшей Могилев 12-й пехотной дивизией - генерал-лейтенант
Бамлер, теми частями этой дивизии, которые вырвались из Могилева, -
генерал-майор Энгель.
Но дело даже не в этом, а в том, что сам этот рассказ
настолько безграмотен в военно-техническом отношении, что может быть объяснен
только одним - Марьяновский не участвовал в этих боях. А когда попробовал
кого-то расспросить, как 23-я танковая бригада форсировала Днепр, то собеседник
поиздевался над Марьяновским и рассказал ему этот бред про подводные танки, и
этот бред Марьяновский всю жизнь повторял.
На самом деле в журнале боевых действий на стр. 41 записано
(эпизод 10): «В течение ночи на 27 июня бригада производит технический
осмотр материальной части и дозаправку ГСМ. В 12.00 начинает переправу через р.
Днепр в районе сев. отм. 143,3
Косвенным подтверждением того, что Марьяновского в эти дни
вообще не было в бригаде, является и то, что он ни словом не воспоминает о бое
25 июня за выход к Днепру. А ведь тот бой по ожесточенности и потерям сравним с
боем 27 июня, а по длительности и трофеям намного превосходит бои 27-28 июня,
поскольку 25 июня бой не прекращался 10 часов и бригада захватила 26 исправных
немецких бронетранспортеров. Бронетранспортеры СССР не производил и очень в них
нуждался, поэтому только за этот трофей уже могли присвоить звание Героя.
В описании боя 27 июня Марьяновский предельно лапидарен и
чуть ли ни слово в слово повторяет наградной лист (эпизод 11).
«Оценив обстановку, я повел батальон на шоссе Могилев -
Минск. Мы перерезали его в тот момент, когда генерал Мюллер вытягивал свои
войска на Минск. Удар наших танкистов оказался для немцев полной
неожиданностью. Всей своей мощью «тридцатьчетверки» врезались в колонны врага,
сокрушая огнем и сталью его живую силу и военную технику».
Из этого описания следует, что беспечные немцы спокойно
ехали по дороге в Минск, а на них из-за придорожного куста внезапно напал
Марьяновский со своим батальоном и, трах-бах, помчался вдоль дороги, три
километра громя врага направо и налево.
Но самом деле немцы были значительно более страшным и умным
врагом, чем они выглядят в фантазиях Марьяновского.
Вот данные с немецкой стороны. Это, опубликованный в книге
«Немецкая мотопехота», панегирик кавалеру Рыцарского Креста генерал-майору
Штайнкеллеру, командовавшему элитной немецкой мотопехотной дивизией
«Фельдхернхалле» - «Цех полководцев», которая в то время противостояла, в том
числе, и 23-й гв. танковой бригаде.
«Около середины июня 1944 года пополнение дивизии техникой
и личным составом было завершено. Сразу же начались обучение и тренировки, так
что, когда 22 июня началось летнее наступление русских, дивизия была готова к
любым действиям и незадолго до этого вошла в состав XXXIX армейского корпуса
под командованием генерала Мартинека.
...Тем не менее фон Штайнкеллер... решил двигаться со своей
дивизией по обе стороны шоссе Могилев-Минск в качестве арьергарда и отступать с
боями. Генерал Мартинек, с которым он встретился вечером, такое решение
одобрил.
Так мотопехотная дивизия «Цех полководцев» по своему
собственному решению стала прикрывать отход по шоссе на Минск оставшихся
подразделений другой германской дивизии».
Как видите, автодорога из Могилева на Минск охранялась
элитными немецкими войсками, а в месте прорыва 23-й бригады к автодороге
положение ухудшилось еще и тем, что эта немецкая дивизия заняла оборону вдоль
естественного препятствия для танков - вдоль насыпей и дефиле железной дороги
Могилев-Орша. Единственным удобным местом для преодоления танками
железнодорожной насыпи был переезд N10, располагавшийся в 12-
Бригада шла к переезду колонной, первый танковый батальон
был впереди, а от него была послана головная походная застава (ГПЗ) - взвод
танков и взвод автоматчиков с отделением саперов на «Студебеккере». Задача
заставы - предупредить колонну 23-й бригады о наличии врага, а если враг
атакует, то попытаться задержать его, дав бригаде развернуться в боевые линии.
ГПЗ командовал командир первой роты первого танкового батальона гвардии старший
лейтенант Иван Васильевич Фотин, 1915 года рождения, которого в селе с
неразборчивым названием Путятинского района Рязанской области ждала жена
Евдокия Ивановна. Но не дождалась, поскольку в последовавших за этим боем боях,
гвардии старший лейтенант Фотин был убит. Так вот, днем 27 июня не
Марьяновский, а старший лейтенант Фотин не стал выжидать подхода главных сил
бригады, а смелым маневром своими малыми силами атаковал немецкую засаду на
переезде.
В журнале боевых действий (обратная сторона стр.41)
записано (эпизод 12):
«В 16.30 бригада приступила к выполнению поставленной
задачи. Достигнув разъезда N10, высланная вперед головная походная застава,
начальник гвардии старший лейтенант Фотин, столкнулась с противником, старший
лейтенант Фотин принимает решение с хода развернуться в боевой порядок и
стремительной атакой сбить противника с занимаемого рубежа, обеспечив
беспрепятственное продвижение главных сил. Атака ГПЗ, благодаря хорошему
управлению, была, исключительно удачной, уничтожено танков Т-4 - 1,
орудий ПТО - 2, автомашин - 5, ГПЗ потерь не имела».
Воспользовавшись подвигом старшего лейтенанта Фотина,
бригада атакует подразделения элитной дивизии немцев, охранявшие автодорогу
Могилев-Минск, и на пути к этой дороге выбивает немцев из деревень Жуково,
Застенки и Пашково, и только к 19.00 выходит на южную окраину Пашково, от
которой до дороги Могилев-Минск было еще около километра.
Здесь бригада выстраивает свои силы параллельно дороге
(эпизод 13), и, как видно по тактическим знакам на схеме этого боя, оба
танковых батальона бригады выдвигались от Пашково к дороге Могилев-Минск рядом
и уже в развернутом строю. То есть, каждый танк бригады сначала двигался
немецкой колонне во фланг - поперек дороги, а не вдоль, как об этом написано в
наградном листе Марьяновского. А приблизившись к колонне на 300-
Журнал боевых действий (обратная сторона стр. 41)
повествует об этом бое так (эпизод 14):
«Главные силы бригады, используя успех головной походной
заставы, перешли в стремительное преследование и в 19.00 достигли юж. окр. Мал.
Пашково, ударом во фланг атакуют и уничтожают двигающуюся колонну автомашин
пр-ка с артиллерией в составе 250 автомашин, 15 орудий разных калибров и 2-х
рот пехоты по шоссе Могилев-Минск. В 20.00 бригада прочно седлает шоссе,
поворачивает фронт на 90о и к 21.00 выходит на рубеж свх. Казамировка, дет
Коммуна. В этом бою был тяжело ранен гвардии полковник Ершов, убит к-р 2-го
батальона гвардии майор Погодин. Командование бригады принял на себя заместитель
командира бригады по строевой части гвардии подполковник Копылов».
Как видите, в реальности не было ничего, что хотя бы как-то
напоминало лживые фантазии Марьяновского и его наградного листа - колонну на
дороге атаковал не батальон под командованием Марьяновского, а вся бригада и не
внезапно, а после того, как бригада сначала пробилась к дороге в ходе жесткого
и кровавого боя с элитной дивизией немцев. И танки не гусеницами давили
автомашины, а расстреляли их во фланг из пушек и пулеметов. В результате этого
непрерывно длившегося 3,5-часового боя, бригада потеряла 4 танка, командира
второго танкового батальона и, что особенно трагично сказалось впоследствии,
командира бригады Ершова.
Реальный подвиг бригады в сотни раз превосходит ложь
Марьяновского о своем подвиге, и снова возникает вопрос, почему Марьяновский,
фантазируя про семерых немцев, убитых им лично из пистолета, и про подводные
танки, не описал то, что было на самом деле? Почему не написал, что бригада с
боями
Далее Марьяновский о своем подвиге рассказывает следующее
(эпизод 15):
«Однако, несмотря на огромные потери, фашистам удалось перегруппировать свои силы и подтянуть
свежие войска. Развернулись тяжелейшие кровопролитные бои, которые продолжались
несколько суток. В ходе этих боев враг предпринимал бешеные усилия, чтобы
вырваться из стального кольца окружения.
В этих боях был тяжело ранен командир нашей танковой
бригады полковник Ершов, убит командир второго батальона майор Погодин, погиб
командир противотанковой батареи капитан Гапа. Был ранен и я. Но, к счастью,
остался в строю. Командование 49-й армии, в составе которой находилась наша
бригада, приказало все танки сосредоточить в первом батальоне и подчинить мне.
Время шло, бои не утихали. В один из дней гитлеровцы пошли на чудовищное
злодеяние. Из окрестных деревень они согнали на шоссе стариков, женщин и детей
и погнали их, кричащих и плачущих, впереди своих войск. Они знали, что советские
танкисты не будут стрелять по своим людям и надеялись таким образом пробить
брешь в советских войсках.
Эта картина потрясла наших воинов. Часть пехотинцев
дрогнула. Я, боясь, что это может обернуться большой бедой, выскочил из танка,
и мне удалось из горящей штабной машины выхватить гвардейское знамя бригады и
высоко поднять его. В это время танковый взвод старшего лейтенанта Наконечного
нанес внезапный удар с фланга и отсек советских людей от фашистских войск. Наши
люди были спасены.
Поднятое мною гвардейское знамя вдохновило наших воинов. В
едином порыве танкисты, пехотинцы, артиллеристы обрушились на врага. К исходу
четвертого дня фашисты сдались.
За эти бои командование представило меня к званию Героя
Советского Союза».
Эти «воспоминания» Марьяновского, по своей наивности
пригодные только для тогдашнего журнала «Мурзилка», трудно комментировать, хочу
лишь обратить внимание, что всю жизнь Марьяновский полагал, что бой с
вырывавшимися из Могилева немцами длился четыре дня и происходил в какой-то
сельской местности с окрестными деревнями. Между тем, от рубежа обороны бригады
до Могилева оставалось всего
А сколько длился этот бой, станет ясно из Журнала боевых
действий (эпизод 16) (обратная сторона стр.41 - стр.43 - обратная сторона стр.
43).
«Выйдя на рубеж Казимировка, дет. Коммуна, бригада в течение
2-х часов приводила после боя себя в порядок. Захваченые пленные показали:
принадлежат 12 пд. Задача дивизии любой ценой пробиться в направлении Минск,
главный удар по шоссе Могилев-Минск. На основании этих показаний к-р бригады
решил прочно занять оборону и не дать противнику осуществить свой замысел. Во
исполнение этого решения МСПБ выдвигается вперед танков на
Полностью организовать оборону, благодаря медлительности и
недостаточной целеустремленности, не удалось. Резерва к-р бригады себе не
создал. Ясный тактический замысел предстоящего боя намечен не был.
В 23.00 противник предпринял первую контратаку, которая
была отражена огнем из всех видов оружия. Вслед за 1-й контратакой последовали
еще 3, которые так же были отбиты. Характерной чертой является то, что
разведчики бригады не могли дать точные данные о силе противника.
Противник, видя безвыходное положение, к месту боев
стягивает до полутора полков пехоты, 13 танков 25 орудий разных калибров, 5
бронетранспортеров, в 4.00 28.06.44 года делает отчаянную попытку прорвать
образовавшееся кольцо и вывести из-под удара сзади двигающуюся колонну
автомашин с различными военными грузами.
Бой начался с ружейно-пулеметной стрельбы, потом противник
пустил танки и пехоту. Главный удар наносил в направлении шоссе Могилев-Минск.
До 8.00 никакого успеха противник не имел. Атаки наталкивались на стойкость и
мужество личного состава бригады. После 8.00 боеприпасы стали подходить к
концу, подвезти не было возможности в виду того, что тылы далеко отстали. Танки
и МСПБ постепенно стали пятиться назад. Противник усилил нажим. Только
благодаря присутствию офицеров бригады порядок поддерживался. Но, тем не менее,
противнику частью сил удалось прорваться. В этом бою был тяжело ранен зам. к-ра
бригады по полит. части гвардии полковник Зеньков, к-р МСПБ гвардии к-н
Кролевец и его начальник штаба гвардии старший лейтенант Козырев.
В 12.00 бригада соединилась с частями, наступающими от
Могилева».
Как видите, Марьяновский до конца своей жизни не знал того,
сколько длился этот бой, - не знал, что он длился не 4 дня, а всего 4 часа. Не
знал, что бригада вела его у окраины Могилева, не знал, когда именно бригада
лишилась командира, а это еще одно свидетельство того, что его в эти дни вообще
не было в бригаде.
А весь «подвиг», описанный в наградном листе Марьяновского,
начисто отсутствовал, причем, отдельные элементы подвига действительно были
совершены, но не Марьяновским. Это не Марьяновский, а Фотин умелым маневром
начал бой за дорогу Могилев-Минск. Это не Марьяновский, а полковник Ершов или
подполковник Копылов атаковали немецкую автоколонну на этой дороге. И не силами
батальона, а силами всей бригады, и не вдоль дороги, а поперек, и не
гусеницами, а пушками. И не танк Марьяновского увлекал за собою остальные
танки, а, скорее всего, танк майора Погодина. И не Марьяновский, размахивая
знаменем, остановил отступающую бригаду, а полковник Зеньков, начальник штаба
подполковник Прохоренко и комбат капитан Кролевец отвели ее в деревню Застенок
в 4-х километрах от дороги. И, наконец, оседлать дорогу Могилев-Минск 23-й
танковой бригаде не удалось ввиду закончившихся через четыре часа боя
боеприпасов.
Становится понятным, почему наградной лист Марьяновского
имеет столько признаков подделки и почему в бригаде никто не знал, что Марьяновский
представлен к званию Героя: описание его «подвига» в наградном листе является
глупой ложью, которую нельзя было оглашать при реальных участниках этого боя.
Но вернемся в те дни.
Поскольку днем 27 июня бригада получила от командующего
49-й армии приказ (стр.41, эпизод 17): «...двигаясь по маршруту Барсуки,
Купел, Содолевка, разъезд N10, Ново-Ольховка, Гай, Пашково, Мал. Пашково,
оседлать важнейшую магистраль шоссе Могилев-Минск и ударом по западной и
юго-зап. окр. Могилев содействовать частям, наступающим с востока, в овладении
городом», - то получилось, что бригада этот приказ не выполнила - не
оседлала дорогу и выпустила часть немцев из Могилева. Может, и не большую
часть, поскольку и комендант Могилева, и командир немецкой 12-й пехотной
дивизии были пленены в Могилеве, тем не менее, окончательно 12-ю пехотную
дивизию немцев удалось добить только на западе Белоруссии в г. Гродно.
Вина за невыполнение приказа частью ложится на командный
состав бригады, о чем с горечью пишется и в журнале боевых действий (стр. 45,
эпизод 18):
«Выводы:
1. План боя намечен не был, дрались без всякой тактической
мысли.
2. Маневра (перегруппировки) в ходе боя осуществлено не
было.
3. Резерв у командира бригады гв. подполковника Копылова
отсутствовал».
А за невыполнение приказа не звание Героя Советского Союза
присваивают, а под суд отдают. Однако в данном случае командование 49-й армии
крутые меры применять не стало, но и командный состав бригады за эти бои
практически не был награжден.
Исключение составил командир 1-го танкового батальона майор
Дзоценидзе, который приказом по 49-й армии от 20 июля 1944 награжден самым
младшим орденом - орденом «Красной Звезды». Но не ясно, было ли это за все бои
Дзоценидзе по 28 июня, пока бригада еще находилась в составе 49-й армии (29-го
она была передана в 50-ю армию), или командующий 49-й армией удовлетворил ранее
поданное представление только за бой 25 июня.
В итоге.
Герой, пробивший бригаде путь к дороге Могилев-Минск,
старший лейтенант Иван Васильевич Фотин, русский по национальности, не был
награжден.
Комбриг Ершов Иван Николаевич, тяжело ранен в бою, русский
по национальности, не был награжден.
Комиссар Зиньков Михаил Иванович, тяжело ранен в бою 28
июня, русский, не был награжден.
Начальник штаба бригады Прохоренко Иван Михайлович,
белорус, не был награжден.
Заместитель комбрига Копылов Борис Сергеевич, русский, не
был награжден
Учитель, призванный с началом войны в армию, командир
мотострелко-вопулеметного батальона бригады, тяжело раненный в живот утром 28
июня капитан Кролевец Анатолий Иванович, украинец, не был награжден.
Командир 2-го танкового батальона майор Погодин Ефим
Николаевич, убитый в бою 27 июня, русский, не был награжден.
Сурово поступил генерал-лейтенант Гришин, но за плохую
организацию боя награждать нелогично.
Зато еврей Марьяновский М.Ф., который, судя по исследованию
документов, вообще в этом бою не участвовал ни в каком качестве, за этот бой
получил звание Героя Советского Союза.
Уважаемый суд! Я бы не стал акцентировать внимание на
национальности, если бы это исковое заявление с целью заработать деньжат не
подал Союз евреев, организованный Марьяновским из таких же героев, как и он
сам. Ведь ни один из членов этого Союза, увешанный орденскими планками и
уверяющий всех, что он фронтовик, безусловно читавший эти глупые «воспоминания»
Марьяновского, не предупредил председателя СЕИИВ и дочь Марьяновского, что это
не тот случай, когда можно с помощью СЕИИВ дать возможность Броду, Дашевскому и
Муратову заработать деньжат в Гагаринском суде на подаче иска к «Дуэли». Что,
радость этих людей от обладания дополнительными деньгами из Америки не
перекроет полученный от слушания этого дела позор.
Как рассказывают бывшие студенты Марьяновского, они знали,
что он Герой, но их удивляло, что он никогда не носил Звезду Героя, как они
считали, из скромности. Теперь понятно, что Марьяновский всю жизнь боялся, что
нечаянно столкнется с кем-либо из сослуживцев по 23-й бригаде и они его
спросят, за что Звезда?
И, конечно, вряд ли он ожидал, что как только умрет, алчные
Дашевский с Бродом начнут ковыряться в том его грязном белье, которое он всю
жизнь прятал.
Уважаемый суд! Итак, исследование полученных из Подольского
архива документов безусловно доказывает, что так называемый «подвиг»
Марьяновского, описанный в его наградном листе, является глупой выдумкой, не
имеющей ничего общего с реальными боями 23-й гв. танковой бригады, в частности:
а) ложью является то, что Марьяновский командуя танковым
батальоном, внезапно выскочил на дорогу Могилев-Минск и на протяжении трех
километров крушил немецкую автоколонну;
б) ложью является то, что Марьяновский, всего лишь с одним
батальоном не дал немцам выйти из Могилева, поскольку на самом деле вся 23-я
танковая бригада с приданными ей частями не смогла воспрепятствовать немецкому
прорыву;
в) сам наградной лист имеет целый ряд признаков подделки:
- его не мог написать и подписать комбат Дзоценидзе,
поскольку в тексте этого представления он фактически признавался в своем
дезертирстве;
- его не мог написать и подписать комбат Дзоценидзе,
поскольку он сам, а не Марьяновский, командовал батальоном, по меньшей мере, в
бою 25 июня 1944 года;
- его не мог написать и подписать комбат Дзоценидзе,
поскольку до 30 июня 1944 года выбыл из бригады, а его подпись на наградном
листе датирована 3 июля 1944 года;
- семь подписей из восьми на наградном листе не заверены
печатями;
- и на 19 июля в 23-й танковой бригаде не знали о подвиге,
якобы совершенном Марьяновским 27-28 июня 1944 года.
Кроме этого, незнание Марьяновским определяющих моментов
этого боя (как он протекал, где происходил, сколько длился) доказывает, что в
этом бою Марьяновский не только не участвовал, но его в это время и близко там
не было.
Кроме этого, есть и формальная сторона этого дела. В своем
заявлении истцы просят признать несоответствующими действительности сведениями
не конкретное предложение или ряд предложений из моей статьи, а то, что им
хочется в статье увидеть. Они просят суд самому выдумать тот текст, который суд
опровергнет, и признать этот текст сведениями, якобы сообщенными мною в статье
и несоответствующими действительности. Стремясь хапнуть на этом деле побольше
денег, представители истцов решили, что Гагаринскому суду и так сойдет.
В тексте иска процитировано одно предложение из моей
статьи, но оно к Марьяновскому никакого отношения не имеет, настолько не имеет,
что истцы именно по этой причине постеснялись просить суд его опровергнуть.
Судите сами.
В первой половине этого предложения находятся размышления
на тему, почему командир батальона, в котором служил Марьяновский, не
возмутился тем, что звание Героя Советского Союза за командование батальоном
было присвоено не ему. А во второй половине содержится упрек Председателю
Президиума Верховного Совета СССР за то, что он не присваивал звание Героя тем,
кто его заслужил, а раздаривал их. О каких-либо действиях самого Марьяновского
в этом предложении ничего нет. Единственным действием, которое порочит честь,
является действие ДАРЕНИЯ подвига, но ведь это действие не Марьяновским совершено!
Если суд вынесет решение, что мои слова «...в Указе о
присвоении звания героя от 24.03.1945 года его подвиг, подвиг комбата, подарен
его замполиту» не соответствует действительности и порочат честь
Марьяновского, то получится, что это Марьяновский подписывал Указы Верховного
Совета и раздаривал подвиги комбатов, следовательно, Марьяновский, а не М.И.
Калинин, был в 1945 году Председателем Президиума Верховного Совета СССР.
В связи с изложенным выше мы просим суд в иске истцам
отказать. Мухин Ю.И
(Гагаринский суд своим решением от 21.02.07 в иске СЕИИВ и
Марьяновской к газете «Дуэль» отказал. - Прим .ред.)
Послесловие к
поединку
Союз евреев-инвалидов поставил себе уставной целью: «Восстановление
правды об участии евреев в Великой Отечественной войне и борьбе против фашизма»,
- и, как видите, на пути к этой цели добился серьезных успехов. Правда,
некоторые могут сказать, что это я восстановил правду, а не они, но так,
уважаемый суд, тьфу ты, уважаемые читатели, они же меня достали!! Я же по их
искам и доносам уже по четыре раза в месяц хожу в суд, когда работать?!
До Марьяновского одним из действительно легендарных
советских танкистов, наряду, скажем, с Василием Сергеевичем Архиповым, был
дважды Герой Советского Союза Давид Абрамович Драгунский, но он был
председателем не союза еврейских инвалидов, а Антисионистского комитета, посему
грантоеды его ненавидят. Но сейчас, после выяснения правды о Марьяновском, ну
кто будет спорить с грантоедами, что он тоже легендарный танкист?
Таки легендарный!