Журнал «Золотой Лев» № 109-110 - издание русской консервативной мысли

(www.zlev.ru)

 

В. Милосердов,

академик РАСХН

 

Будет ли в России разумная аграрная политика?

 

Продовольственная проблема — предмет особого внимания каждого суверенного государства, стремящегося сохранить независимость и устойчивость развития, обеспечить благополучие собственных граждан. В условиях глобализации для России эта проблема имеет особое значение. А потому выделение аграрной политики в самостоятельный раздел социально-экономического курса вызывается крайней необходимостью.

Национальная продовольственная политика, по определению ФАО, должна достигать наиболее высокой степени самообеспеченности, ибо от количества и качества потребляемых продуктов питания зависят здоровье нации, работоспособность и продолжительность жизни человека, его интеллект. Верхний предел продовольственной безопасности страны — 25 процентов импорта во внутреннем потреблении. Наша страна давно переступила этот порог. Импорт мяса, например, превышает 50 процентов.

В развитых странах разработаны эффективные стратегии продовольственной безопасности. В их основе государственное регулирование и поддержка сельского хозяйства. Существуют объективные причины, из-за которых правительства многих стран вынуждены вторгаться в деятельность аграрной сферы, регулировать экономические отношения, оказывать ей существенную помощь. К сожалению, у наших правительственных чиновников другое мнение. А. Кудрин заявляет: “Я считаю, что прямая поддержка возможна и необходима только в одном случае — в интересах безопасности страны. Не продовольственной или экологической безопасности, а настоящей, национальной, чтобы страна сохранила свой суверенитет”. Итак, по-кудрински, продовольственная безопасность для России — проблема не национальная и не настоящая. А потому до сих пор и не принят закон о продовольственной безопасности. Хотя и в США, и в других развитых странах такой закон существует.

Крестьянство России было и остается пасынком у государственной власти, униженным и оскорбленным классом. Практически всегда аграрная политика в нашей стране была направлена на то, чтобы как можно больше выжать из крестьян.

В конце 60-х появилась возможность начать возвращать селу долги. Пошли инвестиции, расширялись площади мелиорируемых земель, строились птицефабрики, животноводческие комплексы, укреплялась материально-техническая база. Коренные изменения происходили в техническом образовании сельских тружеников, в повышении квалификации кадров. Для индустриальных комплексов стали характерны профессии токарей, фрезеровщиков, электро- и газосварщиков. Каждый второй сельский труженик имел ту или иную специальность, а три четверти работающих — высшее и среднее образование. Большая работа проводилась по социальному обеспечению. Меняется характер труда, уклад жизни крестьян. Строилось жилье, школы, медицинские учреждения. Оплата труда работников сельского хозяйства поднялась до 95 процентов общероссийского уровня. Росло производство. Колхозы и совхозы производили на душу населения больше сельскохозяйственной продукции, чем многие западные страны. Но при этом душевое потребление продуктов питания в СССР было много ниже из-за невероятно больших потерь продукции по причине недостатка мощностей по ее переработке, хранению и транспортировке. Немало было и других недостатков.

Дж. Кристалл, возглавляющий Агробанк в штате Айова и сам один из крупнейших фермеров, в начале 90-х говорил, что проблемы сельского хозяйства Советского Союза были не в колхозах и совхозах, а за их пределами. К сожалению, наши реформаторы этого не понимали. И вместо того чтобы очистить сельхозпредприятия от того, что деформировало их рациональную природу, проблема была переведена в политическую плоскость — смену форм собственности.

В программе “500 дней” намечалось обанкротить 25 процентов сельхозпредприятий и в один миг создать на их базе 2—4 млн фермерских хозяйств. Наши западники не хотели и знать про опыт Запада. А этот опыт свидетельствует, что без государственной помощи любая форма хозяйствования не в состоянии обеспечить конкурентоспособное производство.

Вспоминается случай. Прихожу к управляющему делами Минэкономики, который поведал следующее: Е. Гайдар, тогдашний руководитель Правительства, пригласил некоторых министров, в том числе А. Нечаева (министра экономики), и пожаловался, что получил головомойку от чиновника МВФ, который высказал возмущение по поводу медленного у нас сокращения производства продовольствия и товаров народного потребления. Гайдар ему ответил, что Правительство выполняет все предписания фонда. На что чиновник заявил: если бы выполняло, были бы и соответствующие результаты. Сходка у Гайдара закончилась подготовкой отчета для МВФ, в котором отмечалось, что западные друзья не понимают российского менталитета: Правительство забирает у крестьян хлеб за бесценок, а они продолжают сеять; не платит горнякам, а они отгружают уголь и т. д. Вот лишь некоторые элементы тогдашней аграрной политики.

1. В 1990 году Правительство обещало заплатить крестьянам за изъятое у них зерно по 70 долл. за 1 тонну (при мировой цене 140 долл.). Но заплатило лишь по 70 руб., причем с задержкой более чем на полгода. При инфляции примерно 200 процентов это не компенсировало и десятой доли затрат на производство. Сельскохозяйственные предприятия сразу же попали в долговую яму. Счетчик штрафов и пеней стал расти как снежный ком.

2. Несмотря на то что колхозы и совхозы из-за отсутствия средств не в состоянии были выплачивать зарплату, они обязаны были ежемесячно отчислять с невыплаченной зарплаты средства в бюджет по подоходному налогу и внебюджетные фонды в размере 44 процентов от фонда начисленной зарплаты. А за несвоевременное их перечисление за каждый день просрочки взималось 0,7 процента по платежам в бюджет и 1 процент — во внебюджетные фонды. Все это усилило закабаление крестьян.

3. Индекс цен на продукцию ресурсообеспечивающих отраслей за период с 1990 по 2000 год рос в 5,3 раза быстрее, чем совокупный индекс цен на сельскохозяйственную продукцию. Путем неэквивалентного обмена из села было выкачено более 500 млрд руб.

4. Постановлениями Правительства предусматривалась передача объектов социальной сферы, находящихся на балансах сельскохозяйственных предприятий. Но постановления так и не были выполнены в полном объеме. До сих пор многие сельхозпредприятия содержат учреждения здравоохранения, инфраструктуры, детские сады, клубы и жилищное хозяйство. За все это добро ежегодно платится примерно 10 млрд руб.

5. Много накуролесили реформаторы в земельном законодательстве, завели проблему оборота сельскохозяйственных земель в такие дебри, что решить ее цивилизованно просто невозможно. Сегодня крестьяне хотят иметь не свидетельства на землю, которые отказались получать более миллиона селян, а реальную землю, но реализовать свое право на собственность не могут. Оборот земли от неэффективных собственников к эффективным отсутствует. В результате уже более 40 млн га посевной площади вышло из хозяйственного оборота, а это пять Белоруссий, точнее, ее посевных площадей или две с лишним Франции. И этот процесс продолжается.

Государственная аграрная политика превратила сельское хозяйство в неплатежеспособную сферу экономики и практически остановила воспроизводственный процесс. Несмотря на принимаемые меры по финансовому оздоровлению сельскохозяйственных предприятий, суммарная задолженность по всем обязательствам в 2006 году превысила 480 млрд руб. и не позволяет им нормально функционировать. Многие предприятия не могут освободить свои счета от ареста и начать нормальную финансово-экономическую деятельность. Жизненный уровень селян отброшен на десятилетия.

Несмотря на то что в последние 5 лет производство сельскохозяйственной продукции стало прирастать на 1—2 процента в год, проблема возвращения к уровню 1990 года продолжает оставаться голубой мечтой (см. табл.).

Как видим, только по подсолнечнику, картофелю и овощам перекрыт уровень 1990 года. По мясу он сократился вдвое и составляет 50,6%, молоку — 55,8, зерну — 67,2% и т. д. А поэтому, несмотря на всеувеличивающийся импорт продовольствия, который достиг в 2006 году 21 млрд долл., душевое потребление мяса сократилось по сравнению с 1990 годом на 18 кг, молока — на 141 кг, рыбы и рыбопродуктов — на 8 кг и т. д.

Следует обратить внимание на то, что удельный вес хозяйств населения в общем объеме производства продукции сельского хозяйства составляет 52 процента, тогда как сельскохозяйственных предприятий — 42 процента. Такая структура не может радовать, так как она свидетельствует, что российское сельское хозяйство становится все более мелкотоварным, менее конкурентоспособным, все большая часть продукции производится с использованием ручного труда, примитивных технологий, минимальной механизации трудоемких процессов, при крайне низкой товарности. Например, товарность картофеля в 5,4 раза ниже, чем на сельскохозяйственных предприятиях, соответственно: овощей — в 10 с лишним раз, скота и птицы — в 3 раза, молока — в 4,4 раза, яиц — в 14,4 раза. Другими словами, хозяйства населения прежде всего выполняют функцию самообеспечения. Потребительский характер этой формы хозяйствования очевиден.

Прошло 16 лет с начала реформ. Гайдар может быть доволен. Разработанная им с помощью западных советчиков аграрная политика по сокращению производства продовольствия успешно выполнена. За период с 1990 по 2006 год посевная площадь сократилась на 40,9 млн га, в том числе посевы зерновых — на 19,3 млн. Поголовье крупного рогатого скота уменьшилось на 37 млн голов, или в 2,7 раза, в том числе коров —соответственно на 11,3 млн, или в 2,2 раза, свиней — на 23,1 млн, или в 2,8 раза. Деградирует материально-техническая база села. Парк тракторов сократился в 2,9 раза, зерноуборочных комбайнов — в 3,2 раза, кормоуборочных — в 3,7 раза. Поступление новой техники к ее наличию составляет: тракторов — 1,3 процента, зерноуборочных комбайнов — 2,7, сеялок — 2,6, доильных установок — 1,2 процента.

Выбытие техники в 3—5 раз опережает ее поступление. Скоро нечем будет ни пахать, ни сеять.

За годы реформ произошла огромная социальная дифференциация между селом и городом. Например, зарплата в сельском хозяйстве остается на самом низком уровне среди всех отраслей экономики и составляет около 40 процентов от среднего уровня. В 54 субъектах Федерации она либо существенно ниже прожиточного минимума, либо около того, и лишь в 32 — несколько выше этого уровня. Из-за слабой обустроенности сельских поселений резко сокращается численность селян. Страна ежегодно теряет в среднем до 3 тыс. сельских поселений. Сегодня 14 тыс. деревень — это деревни-призраки, где уже никто не живет, а в 34 тыс. (20 процентов от общего их числа) проживает от 1 до 10 человек. Идет обезлюдение целых регионов. На селе крайне слабо закрепляется молодежь. Численность сельского населения в трудоспособном возрасте составляет лишь 21 процент. Все это свидетельствует об ущербности нашей аграрной политики.

Казалось бы, после 16 лет непродуманных экспериментов над крестьянством следовало бы понять, что нынешняя аграрная политика ведет к необратимым последствиям и надо ее существенно менять. Ан нет. Крестьяне вновь и вновь слышат от птенцов Гайдара уверения в верности избранному курсу: отказ от государственного регулирования и поддержки сельского хозяйства, от решения социальных проблем села, от обеспечения эквивалентного обмена между селом и городом, либерализация внешней торговли.

Как показывает практика, развитые государства мобилизуют все доступные им средства воздействия на аграрную сферу экономики. ЕС, например, выделяет сельскому хозяйству в среднем 47,2 млрд евро в год, или 53,1 процента от бюджета сообщества. Большую поддержку фермерам оказывает правительство США. В 2000 году здесь государственную поддержку увеличили на 26 млрд долл., или на 17 процентов. Министр сельского хозяйства США Д. Гликман говорил: “Для меня совершенно очевидно, что фермеры не смогут выжить без государственной поддержки”. Совершенно по-иному, повторяю, мыслит российский министр финансов А. Кудрин. Он заявляет, что поддержка сельского хозяйства не способствует развитию конкуренции внутри страны и делает беспомощными наших производителей на внешнем рынке.

Минфин постоянно урезает и без того до смешного мизерный аграрный бюджет. А. Кудрин объясняет это тем, что финансированием АПК теперь должны заниматься субъекты Федерации. Следует сказать, что в цивилизованном мире финансирование сельского хозяйства из регионального бюджета запрещается, ибо это ведет к развалу единого продовольственного рынка страны, к разрушению рациональной специализации, сокращению межрегиональных связей, нарастанию экономической изоляции регионов. Страна только-только с большим трудом устранила межрегиональные барьеры, когда руководители регионов запрещали вывозить продукцию за пределы своих территорий, на границах устанавливались милицейские кордоны. И вот А. Кудрин снова хочет их возродить.

Долгое время крестьяне надеялись на Закон “О развитии сельского хозяйства”. Наконец-то он принят. Но не слышно голосов одобрения, не видно радости на лицах крестьян. Закон не оправдал ожиданий. Он оказался рамочным и не содержит механизмов восстановления развития отрасли, не создает условий для улучшения социально-экономического положения сельских жителей.

Итак, русская деревня переживает сегодня один из самых трудных периодов в своей истории. Кризис аграрной экономики достиг такого размаха, когда его возрождение становится все менее вероятным и возможным. “Не знаю общества, — говорил В.О. Ключевский, — которое терпеливее, не скажу — доверчивее, относилось к правительству, как не знаю правительства, которое так сорило бы терпением общества, точно казенными деньгами”. Не заблудились ли мы в дремучих реформах, не пора ли посмотреть на пройденный путь, проанализировать содеянное, наметить новые ориентиры и определиться: куда и как нам дальше двигаться, какова должна быть аграрная политика, политика регулирования и поддержки аграрной сферы экономики. Кстати, идея государственного регулирования сельского хозяйства США возникла как реакция на депрессию 1929—1933 годов. Сегодня государственная поддержка фермеров превышает 100 млрд долл.

 

РФС №7/2007


Реклама:
-