Реформа российской государственности

- условия, ресурсы, сценарии

(Круглый стол в Фонде "Русский проект")

Политический фон реформ

А. А. Хохлов, кандидат социологических наук. Путин начал обрывать нитки, которые превращали его в марионетку, и приступил к реализации собственных замыслов. При этом я вижу весьма скромную и осторожную реализацию замыслов, укладывающихся в его взгляды.

У противников Путина просматривается лишь ущемленное самолюбие. Поэтому любая позиция, основанная на ценности, убежденности и стратегическом выборе, будет вызывать панические настроения среди сил, которые в иной обстановке были бы вполне готовы к лояльности.

Все политологические концепты настолько избиты, что даже специалисты не смогут сказать, является ли то или иное действие Путина реализацией либеральных ценностей. Люди ориентируются в большей степени на волю, которую должна проявлять власть, на открыто заявленную позицию и реакцию недоброжелателей страны. Содержание холодильника и кошелька - это другой уровень, который не связывают с действиями президента. От Путина ждут даже не мести олигархам, а всего лишь демонстрации, что и на них есть управа, что власть стоит выше олигархических интересов.

Л. Г. Бызов кандидат экономических наук, ведущий научный сотрудник РНИСиП. Тем не менее, по данным недавних социологических опросов выясняется, что народ хочет, чтобы в общественной жизни происходило нечто достаточно радикальное. Именно поэтому пропагандистская кампания в защиту “Медиа-Моста” ничего не дала, и уровень поддержки Гусинского составляет среди населения примерно 3%.

Тот общественный запрос, который привел к власти Путина, продолжает существовать. Например, существующее лишь на бумаге движение “Единство” материализует ожидание общества. Движение ничего не делает, никак о себе не заявляет, но его рейтинг продолжает расти. Сегодня за него проголосовало бы 27%, а за коммунистов только 18%. Но если существующий запрос не будет реализован в течение полугода, то он рассосется вместе с рейтингами.

Большинство действий Путина правильно с точки зрения цели. Вопрос, адекватны ли методы. На мой взгляд, пока нет.

А. Н. Савельев, политолог, эксперт Фонда “Русский проект”. У Путина сегодня нет иной армии, кроме прокуратуры и налоговой полиции. Все, что у него есть, он бросил в бой. Путин, кроме того, стремится ни в коем случае не преступить законов, принятых в ельцинские времена. Поэтому ему приходится проводить лишь беспокоящие наскоки, не имея возможности добиться решительной победы даже на тактическом уровне. Посягать на закон, в рамках которого страна была разграблена, считается невозможным. На ошибочность закона и всей деятельности по приватизации никто не хочет обращать внимания - слишком много сильных мира сего кормилось из этой кормушки. Путин, даже если бы и хотел, не может переступить этот барьер и объявить приватизацию преступной. Пока что он пытается изменить правила взаимоотношений власти и олигархов. Речь идет не о взаимном приручении путем соучастия чиновников и олигархов, а о расширении возможностей власти за счет наполнения бюджета и прекращения коррупционных отношений.

Слабость власти состоит в том, что она может рассчитывать только на центральные органы, которые еще находятся под ее контролем. В регионах война против коррупции пока невозможна - местные правоохранительные органы подмяты удельной номенклатурой.

Дело не в том, что Путин не хочет найти противника послабее, чем самые мощные олигархические группировки. Иных он просто не может достать, “нечем взять”. Добраться можно пока до тех, в основном столичных, структур, куда можно направить следственные группы прямо из Генпрокуратуры. Здесь Москва становится ключевым звеном. Поэтому московскую группировку пришлось оставить в покое (например, за Лужковым сохранен ТВЦ, пересмотрено дело по увольнению начальника московского ГУВД) и отчасти перетянуть на свою сторону.

С. П. Пыхтин, редактор "Золотого льва". Пропрезидентских СМИ, как это ни странно, сегодня не осталось. Первый канал ТВ далеко не однозначно комментирует наступление на олигархов, второй канал предпочитает пропагандировать лидеров СПС и ОВР. Постоянно возникают апологетические программы в защиту олигархических интересов.

Если за рядом передач ОРТ маячит фигура Березовского и некоторых других олигархов, то на РТР знаковой является фигура Сванидзе. Но в ней нет ничего национально ориентированного, никакой государственнической позиции. И в новостной части РТР не просматривается пропрезидентской позиции. Нет акцентированного позитива в освещении действий власти.

Очевидно, что простое информирование со стороны государственного телеканала недостаточно. Поэтому начинаются разговоры об обеспечении информационной безопасности государства и разъяснении позиций и действий верховной власти. Государственный канал должен формировать мнение. Он должен быть тенденциозным, а не равнодушно-бесстрастным.

Е. В. Алексеев, историк, эксперт Фонда “Русский проект”. Мы сталкиваемся с противоречием заявленных приоритетов либеральной экономики и действиями Кремля, которые показывают, что власть не только не собирается уходить из экономики, но наоборот - будет усиливать там свое присутствие. Особенно это касается стратегических отраслей. Мы видим, что особое внимание уделяется нефтегазовому комплексу и цветной металлургии. Действия против “Автоваза” в большей степени обусловлены не необходимостью восстановления управления экономикой, а скорее чисто политическими целями - нанесения пробного удара по группировке Березовского.

Вероятно, здесь могут быть две стратегии - либо переговоры о новых принципах участия государства в управлении крупными корпорациями, либо смена собственника, размывание акционерного капитала и усиление роли государственных представителей.

Не забудем и особое внимание к ВПК, который получает увеличенный госсаказ и особые отношения со стороны Кремля. Возможно, власть стремится обрести опору в директорах оборонных предприятий, существенно увеличивших свой вес в экономике.

Л. Г. Бызов: По государству били десять лет, выставляя его узурпатором свободы. Но когда государство раздолбили, люди оказались в зависимости у огромного количества субъектов и субъектиков - финансово-промышленных групп, региональных удельных князей и других государств в государстве. Люди оказались в гораздо более тягостной зависимости, чем было их положение при сильном диктаторском государстве. И в Путине видят освободителя от этой зависимости - человека, который встанет над всеми этими субъектами и субъектиками и объявит общие для всех правила поведения.

Пока административные реформы Путина явно пробуксовывают. Люди ждут от Путина не подачек, а наведения порядка - восстановления свободы граждан. Повышение пенсий - это, вероятно, только прелюдия к реализации грефовской реформы. Рост пенсий будет съеден резко выросшими коммунальными платежами. Поэтому в конченом счете жизненный уровень не повысятся. Это все понимают.

Конфликт центр - регионы

А. Н. Савельев. В Послании Федеральному Собранию Путин нашел очень удачный образ нынешней власти - острова, между которыми не наведены мосты. В этом образе отражена и стратегия восстановительных реформ - превращение России из архипелага в континент, а власти - из союза сепаратистов с казнокрадами в монолитную иерархическую систему, связанную этикой служения Отечеству и ответственностью перед народом. Здесь нет места досужим теориям о федерализме, которые многие годы замутняли мозги региональным лидерам и этническим элитам.

“Острова”, связанные между собой лишь смутными воспоминаниями о принадлежности к России, не могут быть так уж просто завоеваны “островом” Кремль. Самостийщина пустила в регионах России глубокие корни. Власть в них была приватизирована примерно таким же образом, как и собственность. И теперь региональная номенклатура будет насмерть биться за то, чтобы Президент и Правительство оставались для них обслуживающим персоналом и громоотводом от общественного недовольства.

В случае успеха линии Кремля в отношении губернаторской корпорации, наведение мостов между регионами произойдет само собой - сыграет свою роль экономический интерес. Но превращение России в “континент” не сможет состояться, пока не будет подавлен этнический сепаратизм. Здесь Кремль пока пасует, давая втянуть себя в затянувшийся сабантуй. Проблема пока лишь обозначена не слишком настойчивыми и практически не обеспеченными силовым ресурсом требованиями Генпрокуратуры о приведении местного законодательства в соответствие с Конституцией России. Беда в том, что сама Конституция требует приведения в соответствие с требованиями жизни и исторической традиции.

Л. Г. Бызов. Федерализм - это плохая модель государства, но это лучше, чем его распад. Федерализм - форма стабилизации центробежных тенденций, чтобы они не превратились в национальную катастрофу. Горбачев посягнул на сложившиеся при Брежневе принципы федерализма (вспомним назначение Колбина в Алма-Ату, попытки раскручивать дело в Узбекистане и т.д.) и чем закончилось?. Поэтому крен в сторону унитаризма может сопровождаться усилением развала.

Сепаратизм - болезнь, но и защитная реакция от неадекватных действий Центра. Московская политическая элита, пришедшая к власти в конце 80-х - начале 90-х годов, которая совершенно не знала страны и навязывала ей ложную стратегию и свои групповые интересы, сделала государство заложником группы московских демократов. Они пытались продавить свои вздорные идеи в масштабах всей страны. Слава Богу, это не получилось. Может быть, сепаратизм эпохи Ельцина спас страну от гибели.

После 1991 года московская группа попыталась навязать комиссарскими методами идеологию победившей демократии. Были сняты со своих постов те, кто работал во власти по нескольку десятилетий, и поставлены ельцинские назначенцы, которые в 90% случаев оказались несостоятельными, нанеся колоссальный ущерб тем регионам, в которых они работали. Один Краснодар чего стоит, где до Кондратенко сменилось три главы региона, оставив после себя негативный след в экономике. Так же было и в других регионах.

Центр, взяв на себя функцию пробивания реформ, провалился и вынужден был пойти на выборы глав администрации, которые спасли ельцинский режим и единство страны.

Для того, чтобы бороться с сепаратизмом, в Москве нужна власть, действительно представляющая федеральные интересы, а не интересы демократов или частно-групповые интересы, которые выдаются за общенациональные.

А. Н. Савельев. Представляется, что более продуктивно в области законодательства могла бы работать не назначаемая, а выбираемая палата. Причем не под контролем губернаторов - по субъектам федерации, а по нынешним административным округам, образованным президентом. Тогда можно рассчитывать на то, что в верхней палате соберутся авторитетные личности, связанные с регионами. И избирать их надо на больший срок, чем депутатов Госдумы.

Но это логично, если ставить задачу повышения качества парламента. Если же Путин, напротив, решил ликвидировать региональное представительство и перебросить проблемы региональной политики в Госдуму, то его теперешние действия логичны.

Л. Г. Бызов. Это было бы логично, если бы параллельно усиливалась Дума. Но пока мы видим, что она слабеет и теряет авторитет, как и Совет Федерации. В этом смысле администрация Путина может оказаться один на один с происходящими в стране процессами и потерять над ними управление.

При Ельцине все-таки система власти была выстроена и позволяла управлять страной даже при отсутствующем президенте. Это плохая квази-стабильность, но рушить ее, не создавая заменителей, крайне неразумно. Если разрушить Совет Федерации и изгнать губернаторов в их вотчины, мы получим еще более глубокую феодализация, потому что региональные лидеры вовсе потеряют вовлеченность в общенациональный процесс принятия решений и несут ответственность за него.

Е. В. Алексеев. Попытка губернаторов отсидеться в своих уделах и вести свою обособленную политику позволит Центру обоснованно перейти к их назначению и удушению феодализма в зародыше. Но это означает кардинальную реформу государственной власти, и, если этот сценарий верен, очень скоро понадобится референдум по Конституции. Вместе с тем, такой рискованный сценарий может дать ничтожные результаты - формальное назначение из центра никогда не отменяло роли местной элиты. А это значит, что таким путем феодализацию страны не преодолеть.

Проблема в том, что необходимо формировать новую элиту, которая была бы лишена менталитета нынешних региональных лидеров, склонных к сепаратизму. А это уже процесс политический, а не административный.

С. П. Пыхтин. У Путина на сегодня нет ресурсов, чтобы реализовать политическую, а не административную реформу. У него также и дефицит времени. В этих условиях президенту приходится идти на обострение. Иначе он может проиграть на всех фронтах - в борьбе с олигархией, в борьбе с феодальным сепаратизмом, в подавлении чеченского мятежа.

А. Н. Савельев. Путин пока решает очень ограниченную задачу - проведение теста на лояльность. Он ищет тех, кто готов наступить на горло собственной песне и сотрудничать в деле централизации власти и увеличения роли государства в экономике. Обострение ситуации заставляет заинтересованных лиц произносить много слов, в которых трудно скрыть истинные цели.

Путин открыл несколько фронтов и провел на них наступательные операции. Но не ради достижения окончательной победы хотя бы на одном из них. Соответствующих ресурсов на сегодня нет. Задача - понять диспозицию противника.

Удары по олигархическим группам чувствительны, но не смертельны. Здесь проводится тест на готовность к сотрудничеству. Например, с империей Гусинского уже не может быть мировой, с империей Березовского, вероятно, тоже. Но есть и те, кто будут вынуждены признать если не противозаконность захвата собственности под видом её приватизации, то хотя бы противозаконность некоторых действий, за которые придется расплачиваться с бюджетом, если не абсурдность ельцинской формы федерализма, то хотя бы необходимость единства законодательства и прав граждан на всей территории страны.

Пока происходит разведка боем. Кто засел в окопах напротив, сколько их, какими средствами они располагают, кто из них готов капитулировать и какие для этого нужны условия - вот в чем вопрос. Атаки Путина на олигархов и региональную номенклатуру это пока только обозначение того факта, что ельцинизма без Ельцина не будет - время “семьи”, время олигархов, время региональных эгоизмов ушло.

Надо сказать, что возможная оппозиция губернаторов во многом инспирируется и не опирается на сознательно выношенные идеи. Беда в том, что оппозиция в России если и возможна, то только как противовес государственной власти как таковой. Речь идет не об анархистских всплесках, присущих российской интеллигенции. Куда опаснее, что борьба с Путиным неизбежно становится формой заговора против позитивных сценариев развития страны.

Сенаторы могут выйти из состояния конфронтации, сохранив лицо, только одним способом - они должны возглавить общество, стать защитниками формирующегося гражданского общества. То что губернатор перестает быть региональным лоббистом, не является ни личной, ни политической катастрофой. Политическая роль легко может быть восстановлена в форме общественных движений, возглавляемых губернаторами в рамках групп регионов. В этой ситуации у них возникает возможность не поддаться провокации и не стать жертвой заговора, который подготовлен против них.

Внешнеполитический контур реформ

А. А. Хохлов. Не надо забывать, что помимо внутренних олигархов есть куда более мощные международные олигархические группировки, которые готовят России самые жесткие претензии, способные серьезно подорвать ее жизнеспособность. Пример - претензии по поводу ограничений свободы прессы. Готовится плацдарм и общественное мнение для возвращения страны в ситуацию ельцинского правления - без руля и без ветрил и без каких-либо перспектив экономического роста.

Нужно анализировать не идеологемы, а реакцию страны на вызовы. Например, эмоциональная реакция на бомбардировки Сербии. Политический ответ - попытка традиционно обратиться на Восток в ситуации утеснений с Запада, создание Шанхайской пятерки. Сюда же относится политический ответ Западу через сближение с Белоруссией.

П. Г. Белов, кандидат технических наук, эксперт по системам безопасности. Президент не может пока охватить вопросы обороноспособности, военной политики и геополитики, сосредоточившись на укреплении государственности и экономики. Результат - проталкивание договора СНВ-2.

Подоплека здесь такова: уход от ответственности за бездеятельность в течение семи с лишним лет, в течение которых можно было бы проводить усовершенствование стратегических ядерных сил. Если бы СНВ-2 был отвергнут и начались бы разбирательства, это обстоятельство всплыло бы на поверхность и крайне негативно сказалось на нынешнем министре обороны, отвечавшем ранее за РВСН.

Выйти из договора будет очень сложно. Полагаю, что Путин использовал этот шаг, как и ратификацию договора о всеобъемлющем запрещении ядерных испытаний, для того, чтобы выбить у наших недоброжелателей козыри, показав их истинное лицо. Цена - возможность ликвидации ракет, часть из которых могла бы служить до 2013 года и составлять наиболее существенную часть сдерживающего потенциала.

Если оценивать затраты на оборону по их соотношению с эффективностью, то шахтные ракеты с разделяющимися боеголовками - дешевле всего. Тем более, что наши подводные лодки с ядерными ракетами обездвижены, а стратегическая авиация не способна серьезно противостоять потенциальному противнику. Высокоточное оружие - оружие богатых, нам оно не по карману. Ориентация на подвижные средства - нелепа, поскольку там на один боезаряд требуется обслуживающего персонала, в сравнении с шахтными установками, раз в 50 больше.

А. Н. Савельев. Мы, возможно, имеем здесь дело не с необратимой ошибкой новой администрации, а с имитацией. Поскольку американцы все равно будут развертывать национальную ПРО, у России будут развязаны руки для восстановления своего потенциала ракет средней дальности и появятся аргументы для сепаратных договоров по поводу безопасности в Европе.

П. Г. Белов. Хотелось бы верить в нелинейность мышления Путина и его команды. Тем не менее, выйти из договора - весьма серьезный шаг, который сделать непросто. Даже ввиду абсолютного превосходства США, которое будет получено развертыванием системы ПРО.

Думаю, что США будут здесь последовательными в связи с тем, что они исходят из стратегического понимания недостаточности природных ресурсов и желания контролировать дефицитные ресурсы в общемировом масштабе. Без силовых методов при такой постановке проблемы, ресурсов и народонаселения обойтись невозможно.

К сожалению, в окружении Путина роль Грефа в военных вопросах выполняет министр обороны Сергеев. Поэтому ситуация с обеспечением национальной безопасности остается критической.

Стратегия реформ и возможные риски

С. П. Пыхтин. Послание Федеральному Собранию - крайне противоречивый документ. Если то, что говорил Путин, соответствует его внутреннему миру, если это действительно заявка на реальные действия, то России не поздоровится. Выстраиваются такие схемы и обозначаются такие цели, которые приводят к демонтажу страховочных институтов, которые не дают стране рассыпаться.

Например, предлагается открыть широчайшие возможности для либеральной формы экономики и провозглашается уход государства от непосредственного регулирования экономической деятельности. Якобы задача государства в области экономики - это собирать налоги, устанавливать некоторые правила честной конкуренции и т.п.

Возможно, все это предназначено для западных ушей. Если же текст Послания соответствует не только внутреннему миру готовившего текст Г. Павловского, но и внутреннему миру Президента, это очень плохо, поскольку не соответствует природе России.

А. Н. Савельев. Мне кажется, что этот “внутренний мир” у нашей власти примерно таков, как и у советской системы, в рамках которой имелось свое понимание демократии и прав человека, практически совпадающее с ультра-либеральными установками и зафиксированное в Конституции. Путин говорит о либеральной экономике, в действительности думая о своем. Гусинский в тюрьме - это демократия. С этим трудно не согласиться.

У каждого правителя есть свои особенности. Они влияют на решения, но не предопределяют исторического процесса. Стратегическая аналитика должна ставить финальные вопросы. С этой точки зрения, Путин - заложник исторической логики, которая действует как предложение дилеммы: либо страна становится субъектом мировой политики в полном объеме, либо нас ждет расчленение России и ее исчезновение из Истории.

Л. Г. Бызов. И все-таки пока на образе Путина и на его публичных действиях лежит некоторая печать сделанности. Такое впечатление, что он и ряд аналитиков, которые готовили этот образ, точно рассчитали общественный запрос и пытаются под него подстроится. Это было видно и при оглашении Послания Федеральному собранию. Аналогия с Бонапартом напрашивается и даже навязывается - “Путин - наш Бонапарт”. Ведь общественная потребность - запрос на бонапартизм, на воссоздание государства на месте феодальных вотчин, оставленных нам периодом смуты и революции.

Стараясь быть Бонапартом, Путин, тем не менее, во многом повторяет ошибки Горбачева. Если обращаться к отечественному опыту бонапартизма, можно видеть, что Сталин, фактически придя к власти в 1922, не стал сразу проводить реформы. Он 7-8 лет создавал инструмент и социальную базу власти. Путин, как человек, выросший в административной системе, понимает политику как администрирование - что происходило и при Горбачеве и при Андропове.

Ошибка Путина в том, что он верит во всемогущество административных реформ и совершенно не задумывается о носителях новой идеологии и социальной базы, которая будет их поддерживать.

С. П. Пыхтин. Тогда он становится смертельным врагом спекулятивной олигархии и региональных феодалов, которые стремятся превратить свои уделы в квази-государства с автономными законами и таможнями. Тогда ему придется делать действительные и весьма твердые шаги по выводу страны из кризиса, а либеральная риторика просто отходит на второй план.

Имея крайне ограниченные ресурсы борьбы, Путин вынужден идти на поиск союзников и в стане противника. В Чечне он противопоставляет одни чеченские кланы другим, он борется с олигархами руками других олигархов (ельцинский клан, “семья” практически не затронут), он использует одну часть парламента против другой части парламента…

Л. Г. Бызов. Несмотря на особую роль партий, которую видит Путина, предлагая даже выдвижение кандидатов на пост президента сделать партийным, до сих пор партии для него выполняли узкую задачу. “Единство” должно было сделать Думу управляемой. Эта задача достигнута, но это пиррова победа. Параллельно с управляемостью теряется вес Думы как общественного института.

Пока Путин не приложил никаких усилий, чтобы реально мобилизовать общество и здоровые социальные слои в свою поддержку. “Единство”, которое продолжает пользоваться особым отношением со стороны власти, - чисто бюрократическая организация, которая не имеет никакой серьезной роли на местах и не выполняет главной функции - мобилизации кадров и формирования новой политической элиты. И это главная причина того, что путинские реформы имеют тенденцию к пробуксовке.

С. П. Пыхтин. Путин должен преодолеть то, что его породило - ельцинизм. Противоречие между генетической связью с ельцинизмом и стоящими перед страной задачами порождают впечатление некоторого хаоса в заявлениях и действиях. На самом деле Путин просто сбрасывает с себя одежду ельцинизма, чтобы приобрести собственное политическое лицо.

Мы находимся в стадии перехода от хаоса, беспорядка и расслабленности к системности, стратегической определенности. Тот факт, что Путин в качестве основной задачи выдвинул решение проблем роста народонаселения - той проблемы, к которой мы чуть ли не десятилетие пытались привлечь внимание - показывает именно стратегическую определенность.

Сила Путина в быстром избавлении от привязанности к прежней эпохе, слабость - в попытках затягивать это расставание.

Е. В. Алексеев. Вопрос о силе связан с вопросом о направленности реформ. Момент истины наступит, скорее всего, уже осенью. Предполагается, что Путин либо полностью дистанцируется от ельцинского клана, либо будет по-прежнему предпочитать сильные заявления и очень осторожные действия.

Л. Г. Бызов. Путин пытается разрушить сложившуюся и дееспособную систему власти, которая худо-бедно функционировала, несмотря на свою порочность. При этом на ее место ставится книжная, выдуманная система.

Если посмотреть на ситуацию трезво, то Путин выступает в роли разрушителя работоспособного механизма. Атаки на Совет Федерации пока лишены системного представления: какое же здание государственного управления мы в результате получим? Ничего лучшего не предлагается, а к тому же Дума становится департаментом Администрации президента.

Административные реформы могут быть только одной из составляющих политической реформы. Политический же аспект реформы просто не просматривается. Все сводится к продолжению разборок в узкой кремлевской среде.

Управлять страной с помощью пока еще очень слабой административной вертикали, вырубив все остальные подпорки (включая Совет Федерации, партии, Госдуму, местное самоуправление) и ничего не дать взамен - очень опасно. Страна не может быть заложником успеха какой-нибудь реформы. Если она и провалится, страна должна устоять. А это может быть обеспечено только социальной инфраструктурой низового звена. Пока же в этом отношении у меня больше пессимизма, чем хотелось бы.

А. А. Хохлов. Магнитом, которым можно собрать рассыпающееся общество, может быть либо идея (но она не просматривается), либо воля, демонстрируемая властью. Если ее действия будут приносить хотя бы минимальный результат для людей - решение элементарных проблем, если будут напуганы зарвавшиеся чиновники, приструнены олигархи, то общество сформирует молчаливую опору для Президента, в которой он нуждается.

Что касается поддержки власти политически активными слоями, мне представляется, что Путин не зря отказывается от их помощи и дистанцируется от них. Тем самым он пытается вернуть власти ее сакральность. Риск здесь состоит в попытках построения вертикали власти и социальных институтов по принципу фабрики или спецслужбы. Тогда мы можем получить реально консолидированных противников такой модели.