Журнал «Золотой Лев» № 117-118 - издание русской консервативной мысли

(www.zlev.ru)

 

И.З. Бестужев

 

Анализируя смуты в России

 

«В народе вся сила государства,

и уберечь народ от невежества,

дикости нравов, от разврата, от

гибельной заразы нелепых,

возмутительных учений можно

только посредством Церкви».

/К.П.Победоносцев/

 

Почти вся русская история состоит из чередующихся периодов внутренних потрясений с последующим восстановлением порядка и укреплением государственной власти. Европа со всеми ее феодальными распрями, религиозными и крестьянскими войнами не знает подобных процессов. Исход потрясений в России всегда был связан с резким нарушением традиции (княжеские усобицы, боярские раздоры, беспринципность царской бюрократии, предательство космополитической интеллигенции).

До 17 века эта закономерность маскировалась простотой нравов и обилием внешних угроз. Казалось, ход истории естественным путем способен восстановить нарушенный порядок. Надо учесть также благотворное влияние родственной в племенном отношении династии Рюриковичей, удачно ассимилированной русским народом. В этот период в России закладывались основы стойкой государственности. Константин Леонтьев назвал такое историческое состояние «первоначальной простотой нравов». Но уже тогда проявилась судьбоносная особенность народного характера – неустойчивое поведение при резких социальных изменениях, когда приход к власти слабого, или того хуже, корыстного правителя разом ввергал страну в острый кризис. С такой же быстротой русский народ при повороте к национальной политике возвращался к достойному выполнению своих общественных обязанностей. Сказывались роковые черты русского человека – пренебрежение внутренней дисциплиной и самоконтролем. Лишь твердое правление устраняло проявления анархии строгим законодательством и соответствующими учреждениями.

Яркий пример регулярных потрясений – пятнадцатилетний период Смутного времени, завершившийся в 1613 году избранием на царский престол Михаила Федоровича Романова. Начало обнаружилось со смертью последнего Рюриковича - царя Федора Иоаннович, сына Ивана Грозного, и загадочной смертью малолетнего царевича Дмитрия. Неурегулированность законодательства о престолонаследии было лишь поводом к колоссальным потрясениям, поставившим русское государство на грань гибели. Избрание на престол брата царицы Бориса Годунова (1598-1605гг.) казалось достойным выходом из сложного положения. Однако все только начиналось. Противоречивая личность Годунова многократно описана историками и романистами. Общее согласие относит первую часть его правления к временам редкого спокойствия и порядка в русском государстве. Набожный и умный царь вместе с патриархом Иовом делали все возможное для усмирения боярского своеволия, вновь набравшего силу после смерти Грозного. Но мягкость характера Годунова и недостаточная  уверенность в своих действиях подвигли часть боярства отойти от общенародного дела, предавшись привычному занятию тянуть власть на себя.

Историк С.М. Соловьев считал причиной трагических событий «неудовлетворительное состояние народной нравственности», связав его с «достигшей ужасных размеров в царствование Ивана Грозного борьбой московских государей с притязаниями князей и дружины, приведшей к страшной привычке не уважать жизни, чести, имущества ближнего». Либеральные воззрения Соловьева помешали ему признать вынужденный характер действий Грозного против боярской вольницы, хотя и он признавал необходимость усмирения старого поколения мятежных бояр - Патрикеевых, Шуйских, Бельских. Как писал другой видный историк - Ключевский: «бояре вели ожесточенные усобицы друг с другом из личных фамильных счетов, а не за какой-нибудь государственный порядок». Грозный решительно продолжил дело, начатое Иваном III и Василием III. Пороки, с силой проявившиеся в короткую пору правления Годунова – восхищение иностранщиной, пьянство, блуд, доносительство, взятки, разбой, зарождались задолго до Смутного времени, как ответ на временные   послабления государственной власти.

Правление самого Ивана Грозного и его политика (1530-1584гг.) предстали в освещении многочисленных историков либерального толка в искаженном виде. Вплоть до создания опричнины Грозный, будучи глубоко религиозным человеком, правил с исключительной мягкостью. Но, убедившись в опасности постоянных боярских интриг и даже членов «Избранной Рады» (иерея Сильвестра, служилого Адашева), царь с помощью пятитысячной опричнины взялся за обуздание этих лиц, из среды которых вышел сбежавший в Литву предатель князь Курбский, на чьи лживые письма  Грозный отвечал с патриотической силой и литературным блеском. Обстоятельные исследования церковных историков не подтверждают обвинения царя в убийстве сына и митрополита Филиппа. Искаженной оценке подверглась и личность Годунова. Например, Соловьев приписал ему несуществующий мистицизм и «боязнь русских».

Однако в переломные моменты истории все случайности уже не играют решающей роли, но подготавливаются неумолимым ходом событий. Что касается иностранцев в России, от чьего присутствия  никогда нельзя было избавиться «железным занавесом», то оно портило дело лишь при внутреннем разладе в обществе, о котором маститый историк не делает ясных выводов. Верно то, что при крайней восприимчивости русского характера государственная власть обязана вводить естественную любознательность людей в разумные пределы, следя за сохранением национальных обычаев и порядка.

Но бедствия начались с того, что русское общество поколебалось в устоях, составлявших его силу в течение без малого семи веков. Традиционные ценности подверглись сомнению. Распространилось взяточничество («богачи брали росты больше жидовских»). Как писал современник: «Впали мы в объедение и в пьянство великое, в блуд и в лихвы, в неправды и во все злые дела». Это было прямое отступление от евангельских истин, которые до поры надежно охраняли государственный строй русских.

Поучительно, что авторитетный митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский Иоанн относит ослабление православной государственности и начало Смуты к 1584 году (смерть Грозного).

В противоположность этому русские либералы, всегда считавшие государство чем-то второстепенным, объясняли происшедшее тем, что в 19 веке было названо «нарушением прав человека». Их циничные взгляды определялись слепым преклонением перед европейскими порядками, основанными на искаженной религиозности и голом индивидуализме. Подлинные причины Смуты лежат в отходе от Православия, переломным моментом которого стало клятвопреступление народа. До этого общественные потрясения и природные бедствия не смогли переломить размеренный ход событий. Перед 1604 годом были страшные неурожаи, голод, эпидемия холеры. В 1604 году в Кракове объявился проходимец, выдавший себя за спасшегося от смерти царевича Дмитрия, и уже к концу года многие города покорились самозванцу во главе со знатными людьми (князь Мосальский в Путивле, черниговские воеводы и т.д.).

Взрыв беззакония последовал лишь после неожиданной смерти Годунова. Всё вдруг изменилось как по волшебству. Московское войско в полном составе перешло к Лжедмитрию. По словам владыки Иоанна: «народ попрал обеты верности…допустил злодейское убийство наследника престола и воцарил над собой самозванца и вероотступника». С нарушением традиции законопослушания возродилась давняя вера в чудесного мужа, готового угодить всем, коренящаяся в анархической склонности предоставленного самому себе русского характера. Многие присягнули самозванцу как «царевичу». Все же Москва массою простых людей изъявила верность сыну Годунова Феодору.

Поведи себя тогда знатное сословие патриотично, это сплотило бы народ против авантюристов и кравшейся за ними иностранщины. Но почуявшая корыстную выгоду в многовластии боярская верхушка раздула смуту. К самозванцу переметнулись «избранные» – М. Салтыков, Шереметев, Голицыны, воевода Басманов. Возобладала измена. Предатели ворвались в Кремль и в присутствии боярской знати убили царевича Феодора, супругу Годунова и его брата.

20.06.1605 года самозванец въехал в Кремль при торжестве обеспамятствовавшего народа. Бесстрашный Патриарх Иов был низложен и заменен лжепатриархом греком Игнатием. По словам С.М. Соловьева «народ почитал самозванца за простоту и молодечество» (любовь к внешней форме правителя до сих пор отличает русский народ). Смирились со всем: с женитьбой Лжедмитрия на католичке Мнишек, с бесчинствами поляков в Москве и унижением Православия. Супруга Ивана Грозного Марфа признала самозванца за своего сына. Часть бояр желала видеть на русском престоле польского королевича католика Сигизмунда.

В эти тяжелые времена остались верными русскому государству силы, постепенная концентрация которых завершила Смуту победой русских сил. Мещанин Калачник перед казнью кричал: «Вы поклоняетесь посланному сатаны!». Был казнен дьяк Осипов, обличавший Лжедмитрия. Но правило бал предательство. Теперь с худшей стороны проявила себя самая противообщественная часть населения – получившее сильное распространение к концу 16 века разбойное казачество, состоявшее из степных казаков и беглецов из внутренних областей России. Эта отличавшаяся воинственным духом и храбростью взрывоопасная масса регулярно пополняла тогда ряды врагов России.

В мае 1606 года искавшие личной выгоды московские бояре убили Лжедмитрия, провозгласив царем участника заговора Василия Шуйского без одобрения большинством москвичей. Смута набрала новую силу. В этот трагический момент русской истории появился, как знак судьбы, новый патриарх, бывший казанский митрополит Гермоген – твердый патриот, сыгравший ведущую роль в разрешении Смуты. Его одиночных героических усилий было бы недостаточно для спасения государства, но за ним стояла мощная сила, уже более шести столетий слитая воедино с русским народом – Православная  Церковь. Гермоген ревностно поддерживал Шуйского, выбранного царем с возможной тогда степенью законности. Но тут возникли новые опасности. В Украйне восстал княжеский холоп Болотников, набравший до двух тысяч разного сброда. Восстание на юге против Шуйского сделалось повсеместным. Измена знатных людей и бунт недавно подчиненных государству инородцев помогли Болотникову дойти до Москвы. Вдобавок объявился еще один проходимец – «тушинский вор» – развратный и жестокий безбожник – («жид», по сведениям ряда источников). Царские войска одолели банду Болотникова, но слабо противостояли войскам вора, состоявшим из поляков и казачьих отрядов. Однако тверской архиепископ Феоктист и новгородский митрополит Исидор не позволили врагу овладеть своими городами.

Зимой 1608 года отряды вора сконцентрировались под Москвой, где многие пребывали в безразличии и смятении. В 1608-09гг. провалились два заговора против Шуйского. Патриарх Гермоген с Крутицким митрополитом Пафнутием слали грамоты по городам и увещевали мятежников, к которым стекалась знать – князья Д. Трубецкой, М. Бутурлин, Д. Черкасский, стремившиеся повысить социальное положение при воровском дворе или получить деньги за свое предательство. Царь и Гермоген вызвали в Москву бывшего патриарха Иова, публично разрешившего от грехов всех виновных в клятвопреступлении и изменах. Народ в слезах каялся, но инерция беззакония снова взяла верх. Известные польские воеводы Сапега и Лисовский осадили Троицкий монастырь в Москве. Монахи оказали упорное сопротивление во главе со знаменитым келарем Авраамием Палицыным, защищая святыню православия – гроб Сергия Радонежского.

Между тем 22 города (Суздаль, Переяславль, Владимир, Ростов, Ярославль, Вологда…) были захвачены или присягнули вору. Поляки грабили народ, а он безмолвствовал как великий немой. Наконец, потребовалась внешняя помощь. Ценой уступки северо-западных территорий заключили союз со Швецией против Польши. Шведы упрекали русских в том, что те часто меняют царей, легко присягая всякому сброду. Об этом же говорил келарь Палицын: «Россию терзали более свои, нежели иноплеменные…Ляхи с оружием в руках только смотрели и смеялись безумному междоусобию». Русские тушинцы, окружавшие вора, оскверняли церкви и жгли дома. Деньги на оплату наемников с трудом собирались по обескровленной русской земле. Сильно помог царю крупный уральский промышленник Петр Строганов. Весной 1609 года русско-шведские войска освободили много городов.

В то время как под Тушином талантливые воеводы князья Пожарский и Скопин побеждали разбойничьи банды, польское войско во главе с королевичем Сигизмундом осадило Москву. Успешную оборону Смоленска организовал мужественный архиепископ Сергий. После поражения союзников под Вязьмой судьбу Москвы решили бояре. Князь М. Волконский был убит, защищаясь в дверях Пафнутиева-Боровского монастыря. В Москве люди разных сословий при сопротивлении патриарха Гермогена в июле 1610 года заставили В. Шуйского отречься от престола и силой сослали в монастырь, а затем отправили в Польшу. Патриарх, предвосхищая события, советовал возложить венец на сына митрополита Филарета, юного Михаила Романова. Но все присягнули боярам («князю Мстиславу с товарищи»). Это была оттяжка времени, так как пора созыва Собора и коллективного решения еще не пришла. И вновь верхушка распорядилась по-своему. В августе 1610 г. москвичи присягнули королевичу Владиславу, а первый боярин московского государства князь Мстиславский поступил под начало польского гетмана Жолкевского. Бояре требовали от Гермогена допустить поляков в Москву и, получив отказ, отстранили его от дел, грозя казнью. Города присягали и королевичу, и вору. 29.09. приглашенные боярами поляки тайно вступили в Москву.

Но вот появились признаки собирания здоровых сил: города обменивались грамотами, по слову священников предателей-воевод вешали и побивали камнями (С.Соловьев назвал происходящее «торжественной сознательностью народа, почувствовавшего ответственность за судьбу государства»). Тень Собора витала над русской землей. Гермоген призывал в Кремль «гостей, торговых и всяких людей».

В декабре 1610 года вора убил его личный враг. Это событие усилило настроение умеренных русских людей против поляков. Москва взывала к именам Богородицы, написанной апостолом Лукой, и чудотворцев московских – Петра, Алексея, Ионы. Тогда-то патриарх Гермоген призвал русских людей к восстанию. На севере набирал воинов новгородский митрополит Исидор. Победоносно действовал Дмитрий Пожарский, одолевавший поляков во всех схватках вблизи Москвы. Поляки же бесчинствовали в столице, оскверняли святыни. Патриарха арестовал предатель Салтыков и отправил в Чудов монастырь, где Гермоген умер в феврале 1612 года.

Восстание началось 17.03.1611 года. Пожарский вогнал поляков в Китай-город. Сто тысяч ратных людей обложили Москву и по частям овладевали столицей. Еще раз начальники ополчения предложили отдать царский престол сыну шведского короля, но набравшее силу религиозное одушевление народа пресекло эти попытки. В июне разные люди московского государства выбрали «временное правительство» из князя Трубецкого и двух казачьих представителей. В борьбе за Новгород геройски погибли стрелецкий голова, дьяк и протопоп Аммос. Осенью поляки и литовцы бились под Москвой с ополчением, пытаясь помочь осажденным соплеменникам. Воодушевляли народ келарь Палицын и архимандрит Дионисий.

Началось нравственное выздоровление русской земли. Строились дома, больницы, избы для странноприимства. Монахи Троице-Сергиева монастыря призывали в посланиях по городам и полкам к очищению земли, звали на сход в Москву «бояр, воевод и всех православных, пока враг не пришел». Легкие русские отряды, которых поляки называли «партизанами» /!/, наносили урон врагу. С. Соловьев описал это так: «Непрерывный ряд бедствий и смут не сокрушил могучих сил юного народа, но очистил общество, привел его к сознанию необходимости пожертвовать всем для спасения веры и наряда государственного». Принадлежность русских к «молодым народам» утверждал и Достоевский. Историк цивилизаций К.Н. Леонтьев в описании цикла исторического развития России отнес время завершения Смуты к началу периода «цветущей сложности», завершившегося с эпохой Николая I. Еще ранее русский мыслитель Н.Я. Данилевский, впервые классифицировавший историческую жизнь народов на три органических периода /детство, расцвет, упадок/, отвел русскому народу особое место в мировой цивилизации. Эти теории нашли подтверждение в русской истории 17 века. События в конце смутного времени показали нерастраченный запас русских сил. По всему московскому государству православный народ постился, перед тем как прейти к решительным мерам по освобождению земли.

В октябре 1612 года нижегородский земский староста Кузьма Минин призвал народ “ополчаться”. Первым откликнулся князь Пожарский, пришедший с войском к Нижнему Новгороду. Казаки, почувствовавшие народную перемену, также примкнули к ополчению, хотя и продолжали между делом разбойничать, так что воеводам приходилось их усмирять. Главное ополчение после молебна у гроба чудотворца выступило из Ярославля, обещав умереть за дом Богородицы, за веру. 22 августа Пожарский сошелся с гетманом Ходкевичем, а через два месяца казаки взяли Китай-город. В Кремле поляки держались еще месяц и сдались Пожарскому. Вне Москвы ни один город не уступили полякам.

Завершив кампанию, занялись избранием царя. Были разосланы грамоты по городам с приглашением прислать выборных в Москву от всех сословий. После трехдневного поста съехавшие стали выбирать царя. В результате жарких споров и подачи письменного мнения провозгласили новым царем М.Ф. Романова. Выборные посланцы в землях доложили о повсеместном согласии признать царем Романова. 26.02.1613 года, в первое воскресенье Великого поста на последнем Соборе все чины указали на М.Ф. Романова. И в завершение этих необычайно представительных и по-русски полностью демократичных выборов народ, спрошенный ведущими иерархами Православной Церкви, кого он хочет в цари, единодушно ответил: “Михаила Федоровича Романова!”

Уроки, извлеченные из Смуты 17 века, имеют непреходящее значение. Испытанию подверглись сами устои русской жизни. Русское государство выстояло тогда, потому что нашло в себе силы вернуться к спасительной идеологии православного служения, соответствующей особенностям национального характера. Подтвердилась необходимость сильного государственного руководства в духе “симфонии властей” – утвержденного со времен Византии единства гражданского и религиозного служения национальному государству. Без этого единства сильная власть вырождается в богоборчество и тиранию, составляющих обратную сторону анархии, милой русскому сердцу, брошенному на произвол судьбы. “Сильными” царями каждый в своем роде были “тишайший” Алексей Михайлович, (1645-76гг.), возвративший России Малороссию и одолевший непримиримого врага Руси - Польшу, и его сын Петр I (1682-1725гг.). Их значение для судеб России в перспективе различалось, потому что один крепил основы православного государства, а другой, наращивая государственную и военную мощь образовавшейся Империи, в то же время расшатывая устои Церкви, не раз доказавшей спасительную силу духовного руководства обществом.

Не случайно явление самозванства в России. Поучительно его историческое видоизменение. В широком смысле к самозванцам следует отнести все личности, восходящие к вершинам государственной власти, используя сложившийся порядок, а затем разрывавшие с традицией и внедрявшие в общество чуждые русскому народу ценности. Закономерно, что за их спинами всегда стояли иностранные силы, столетиями не изменявшие своей главной задаче – сокрушению независимой, державной России. Эти силы использовали все возможности для обескровливания страны. В далекий расчет принималось постепенное истощение народного организма в ходе регулярных потрясений, не говоря уже о том, что цвет русской нации истреблялся в периоды навязанных России войн.

Между 17 и 20 веками русское самодержавие претерпевало изменения, постепенно поставившие его под власть так называемого «общественного мнения», всегда означавшего в России анонимную или явную власть антинациональных элементов. Петр I, преобразовавший государство по западным образцам, появился в России не случайно. Общество позволило этому монарху сильного характера разметать русскую старину, реформировать Православную Церковь, умалив ее нравственный авторитет. Волею Петра дворянство превратилось из служилого сословия в привилегированное, что со временем привело его к утрате ответственности, так что царь Николай II уже не мог положиться на «лучшую» часть своих подданных. В довершение всего при Петре значительно упрочилось иностранное влияние, что при крайней восприимчивости русской натуры не сулило ничего доброго с ослаблением властной воли будущих самодержцев.

Во всем этом проявился Промысел Божий, подвергший тяжелому испытанию впадавшую в маловерное своенравие Россию. Через столетие после окончания Смуты восприемник «второго Рима» – Византии - русский народ («верхи» – его часть и порождение) вновь прельстился иноземными порядками, отступив от чистоты православия. Это стало началом трагического пути, приведшего к крушению православной государственности. Революционные преобразования в сословных отношениях, произведенные Петром, предопределили раскол русского общества в 18-19 веках на православное большинство и индивидуалистическое меньшинство, бесповоротно вставшее на путь измены соборным традициям русского народа, утверждавшимся с середины 16 века, и запечатленным в Уложении 1649 г. Алексея Михайловича. Имперская сила России с ее высокими военными, хозяйственными и культурными достижениями истощилась менее чем за два столетия, лишенная мощной духовной опоры.

18 век после Петра I был временем династической борьбы за власть, включая периоды откровенной русофобии и безразличия временщиков, постоянно замышлявших перевороты. В царствование Елизаветы Петровны 1741-61гг. порядок был временно восстановлен, решительно пресечены козни иноверцев, но продолжалась ошибочная сословная политика в пользу обретавшего чрезмерную самостоятельность дворянства. Екатерину II можно считать родоначальницей «гражданского общества» в России. При ней в стране появились вполне мещанские свободы, что, хуже всего, вторгшиеся в сферу печатного слова (по выражению датского философа С.Кьеркегора: «бес сидит в типографской краске»). Тогда же в России объявилось масонство – заклятый враг самодержавной и православной России. В короткое время ложи насытились представителями древних дворянских родов. В конце своего правления Екатерина запретила ложи, но они уже прочно обосновались в стране, перейдя в привычный для них режим тайного или полутайного существования, часто под другими названиями. Продолжилось размывание традиционных ценностей Святой Руси. Самодержавие влекло к западноевропейскому абсолютизму – пародии на подлинно монархический строй. Не случайно в 18 веке и позднее не удалось созвать Земский Собор, ни выработать новое Уложение. Реформа местного самоуправления, осуществленная Екатериной II, восстановила сословную и территориальную самоорганизацию, но была половинчатой, не подкрепленной народным представительством на более высоких уровнях власти. Русское самодержавие еще целое столетие переживало взлеты и падения, но время ровного развития миновало для него навсегда.

Прообразом будущих государственных потрясений стало организованное высокопоставленными масонами (петербургский генерал-губернатор Пален, князь Голицын, братья Зубовы) убийство ревностного христианина императора Павла I (1796-1801гг.), открывшее предреволюционный девятнадцатый век. Убийство объяснялось не одними династическим мотивами, но было, как и позднейшие события такого рода, ритуально-символическим. Павел восстановил дисциплину при дворе и в армии, привел в цветущее состояние ее казармы, обмундирование и довольствие, сократил на 50% крестьянскую барщину на помещиков, ввел цензуру на ввозимые из-за границы книги и подтвердил указ Екатерины II о запрете масонства. При нем была присоединена Грузия, одержали победы адмирал Ушаков и Суворов, совершивший в 1799 году знаменитый Итальянский и Альпийский походы. Павел в союзе с Австрией вел войну против Франции с целью уничтожения этой революционной заразы.

Драматическим было царствование сына Павла – Александра I (1801-25 гг.) Получивший либеральное европейское образование, увлекавшийся мистицизмом молодой царь, попал в антиправославное окружение, где задавали тон Новосильцев, Кочубей и Чарторыжский. Составителем Законов Российской Империи стал республиканец по убеждению, близкий к масонам Сперанский. Обер-прокурорами Святейшего Синода Православной Церкви назначались: неверующий Яковлев, католик Голицын (участник убийства Павла I), вольнодумец князь Мещерский. Победоносная война против Франции всколыхнула патриотизм в России и привела к ряду важных перемен - в 1822 году подверглись запрету все тайные организации и промасонское Библейское общество. К этому времени в России существовали 32 масонские ложи с 1700 членами, находившиеся в связи с итальянскими карбонариями, немецким «Тугебундом» и французскими «Друзьями свободы». Цели российских лож не ограничивались введением конституции. Участники декабрьского бунта 1825 года, входившие в Северную или Южную масонские лиги, замышляли истребление царской династии. Накануне бунта таинственная смерть царя, начавшего прозревать чудовищные механизмы параллельного управления Россией, на этом фоне не кажется случайной.

Последующее царствование Николая I, младшего сына Павла, повернуло внутреннюю жизнь России на национальный путь. Дворянство в значительной мере утратило доверие царя и потеряло былое значение. Министр Киселев ввел для крестьян “сельские общества” и “сходы”. Граф Уваров сформулировал ставшее традиционным правило русской государственности – “православие, самодержавие, народность”. Укрепилась Церковь. Совершалось множество чудес перед иконами Богородицы - знак возвращения Благодати в русскую жизнь. К сожалению, этот путь не был пройден до конца. Земский Собор, как признак монолитного сплочения сословий, так и не состоялся. В эпоху Николая I набрали силу известные клеветники России – Чаадаев, Герцен, эмигрант-католик Печерин.Внешняя политика, которой заправляли нерусские Нессельроде и Брунов, не отвечала русским интересам. Это привело к неудачной Крымской войне. И вновь император скончался в судьбоносный момент севастопольской обороны.

Трагически завершившееся, по выражению К.П. Победоносцева, «несчастное» царствование» Александра II, из-за влияния «лукавых царедворцев» и мягкости, проявленной царем к набравшим силу террористам, подготовило торжество либерализма и крах самодержавия. Проводились противоречивые реформы по иностранным образцам (крестьянская, судебная, университетская). Выборные земские должности быстро оказались в руках вульгарной помеси из обуржуазившихся дворян и разночинцев-интеллигентов. Эта сила сразу же заявила о себе как антимонархическая и антицерковная. Череда покушений на патриотически настроенных губернаторов, министров и полицейских чинов под злобный гам газет и безразличие судов присяжных, завершившаяся убийством царя 1 марта 1881 года, показала глубину падения правящего класса, фактически смирившегося с либеральной диктатурой.

Недолговечное царствование Александра III (ум. 1894 г.), решительно расправившегося с «Народной Волей» и другими бандами, лишь отсрочило трагическую развязку. В России заправляла клика «государственных либералов» (К.Победоносцев). Сановники извлекали личную пользу из непозволительного совмещения государственной службы с акционерной деятельностью. Важные рычаги хозяйства находились под контролем иностранного капитала. Сам царь уже не в состоянии был порвать золотые цепи «процентного рабства». Россия, увязавшая в кредитах и займах, созревала для революции. Вновь обнаружилась старинная закономерность перехода от снисходительного либерального правления к крайнему радикализму и потрясениям. Созыв Земского Собора опять не удался. Введение должностей «земских начальников» не исправило положения. Кесарево без Богова не прижилось.

Николай II управлял Россией в обстановке коварства и измены фактически правившей верхушки. Либеральная интеллигенция - другой не было  травила царскую чету, Григория Распутина и всех, кто отстаивал достоинство и чистоту Самодержавия. Масонская подворотня работала на полную мощь. Коноваловы, Гучковы, Гессены готовились забрать власть у монархии. Шаталась первая и последняя опора власти – насыщавшаяся сомнительными элементами Православная Церковь, злобно поносимая прессой, почти целиком находившейся в руках инородцев и иноверцев, главным образом, иудеев.

Дни самодержавия подходили к концу. Для подвижников Православия не были неожиданностью эти события. Пророчества о катастрофах двадцатого века делали Серафим Саровский, оптинский старец Амвросий, московский митрополит Филарет, Феофан Затворник, святой Иоанн Кронштадтский.

Сокрушительная конституция 1905 года, разлагавшие власть Государственные Думы с их многопартийной мешаниной, привели к революциям 1917 года, однотипным по своей природе и замыслу их творцов. Возникшее после февральского переворота Временное правительство, ведущие члены которого были масонами, выпустив из тюрем уголовников, подготовило отборные кадры для большевиков. В одну сторону с большевистскими погромщиками действовали лжемонархисты, отрекавшие царя, - Пуришкевич, Шульгин и генералы, изменившие присяге, –  Алексеевы, Корниловы, Деникины… Лидеры Белого движения не были национально мыслящими людьми. Подавляющее большинство их пуще большевизма боялись обвинений в «реакционности», «черносотенстве» и симпатиях к «гнилому царизму». Эта либерально воспитанная сила была враждебна Святой Руси, как и христоборческий коммунизм. Все эти «директории» и «областные правительства», порожденные мировой закулисой, своевременно убрались из России, предоставив интернациональную часть своих кадров в распоряжение большевиков. Гигантская машина уничтожения российской государственности обильно финансировалась крупнейшими банковскими объединениями Америки и Европы. В ленинском руководстве, почти сплошь состоявшем из инородцев, немногих русских представляли зловещие русофобы, вроде Николая Бухарина. Массовому истреблению подверглись промышленники и купцы, священники и дворяне, инженеры и военные, все те, кто не успел или не захотел перейти к большевикам.

Так было вплоть до победы сталинского крыла в руководстве послереволюционной России. В конце 30-х годов И.В.Сталин произвел подлинный переворот, уничтожив значительную часть революционных кадров – руководство ЧК и лагерных зон, участников убийства царской семьи, организаторов голода на Украине, интернациональных коммунистов и другие русофобские силы, включая революционизировавшихся представителей «творческой интеллигенции». Затем началось трудное возвращение к имперской государственности в мнимо-марксистской форме.

Великая Отечественная война вернула русскому народу руководящую роль в государстве и повысила его авторитет во всем мире. Постепенно восстанавливалась великодержавность и традиционные структуры Православной Церкви. С 1944 года партийный секретарь по идеологии Жданов возглавил борьбу с космополитическими кругами в СССР. Его главный противник Берия сразу после неожиданной смерти Жданова в 1948 году организовал ленинградский процесс против русских «великодержавных шовинистов». В течение трех лет уничтожались ведущие партийные деятели патриотического направления. Последние два года жизни Сталина вновь укрепили позиции патриотов, После совещания у главы государства 4.09.52 г. и 19 съезда ВКП/б/ в октябре 1952 года антирелигиозная пропаганда была свернута, разогнаны остатки Союза воинствующих безбожников. Встреча Сталина с руководством Православной Церкви привела к открытию в течение нескольких лет многих тысяч храмов и образовательных учреждений. Число приходов возросло с 200-300 до двадцати с лишним тысяч. Репрессированное духовенство вышло на свободу. Это была своеобразная форма гражданского покаяния национального слоя большевиков. «В беспримерной по своему размаху и ожесточению борьбе с Православием богоборцы были вынуждены отступить», - писал митрополит Иоанн.

Но русоненавистники не сдались. После смерти Сталина в марте 1953 года, согласно последним исследованиям, убитого его врагами, все резко изменилось. Первые же документы по идеологическим вопросам, подготовленные Хрущевым в 1954 г., и особенно жёсткие антицерковные решения в октябре 1954 года возобновили атеистический натиск. Большинство монастырей и духовных школ закрыли. В несколько раз сократилось число православных приходов. В 1961-64гг. осуждены 1234 человека по религиозным мотивам. Из официальной пропаганды исчезло слово «русский». Как в 20-е годы, сносились памятники старины и захоронения выдающихся русских людей, закрывались или уничтожались церкви. Отправлялась на свалку передовая военная техника. Русофобская власть готовила нелепую реформу русского языка и всей системы образования. Активист Сталинской эпохи, на совести которого, как первого секретаря московского горкома партии, многочисленные жертвы возбужденных им лично дел, - Хрущев провозгласил курс на быстрое построение коммунизма, в ходе которого ликвидировались подсобные хозяйства – зародыш частного сельскохозяйственного производства.

Однако противникам Хрущева, сохранившим остатки государственного чувства, к которым примешивались мотивы борьбы за власть, удалось перехватить руководство Советским Союзом и на 30 лет отсрочить его крушение. Драматизм этой фазы заключался в еще большей неоднородности правящей верхушки, чем в сталинский период. В ее недрах при Брежневе сформировалась космополитическая прослойка, которую представляли такие лица, как секретарь ЦК КПСС по оргработе Б. Пономарев, начальник идеологического отдела ЦК А.Н. Яковлев, предпринявший в 1972 году яростную атаку на Православие. Проводниками западного влияния на долгие годы стал Институт США-Канады, возглавлявшийся академиком Г. Арбатовым, а также Институт мировой экономики и международных отношений под управлением Иноземцева. Зловещую роль после смерти Брежнева сыграл Ю. Андропов, сразу после овладения постом генсекретаря ЦК КПСС почти официально проводивший политику борьбы с «великодержавным шовинизмом». Журнал «Коммунист», оперативно отражавший все перемены курса, опубликовал серию статей с упором на «первоначальную чистоту» марксизма и указанием на особую роль евреев во главе с Марксом во всех революционных процессах. Именно Андропов, этот кумир тогдашней черни, вытащил из захолустья и двигал вверх Горбачева, призвавшего на съезде КПСС 1986 года бороться с «реакционно-националистическими и религиозными пережитками».

Главной целью «перестройки» и последовавших затем реформ было сокрушение державности русского народа, скрепленной в сталинский период коммунистической властью, полное разрушение государства с его тысячелетними традициями и народными ценностями. Исполнилось старинное пророчество: «Наступит время, когда будут возводить храмы и золотить купола, но повсюду утвердятся несправедливость и беззаконие». В отличие от 1613 года, у русского народа выбили из рук спасительный якорь православия. Современные фарисеи демонстрируют «заботу» о церкви. Но, отделенную от государства неприступным барьером, ее превращают в часть этнографии, в исторический реликт наподобие народных промыслов. Государственное руководство поощряет участие Православной Церкви в идеологических и организационных акциях под знаменами экуменизма, «иудео-христианства», «общечеловеческих ценностей» и других химер, не допуская возрождения в Церкви духа благородной воинственности, активного отвержения социального зла. Но как писал русский эмигрант князь Живахов: «Мы должны уметь различать в природе христианства заветы,  запрещающие ненависть к ближнему, от заветов, обязывающих к борьбе с хулителями Христа и гонителями Церкви». В этом же духе православный мыслитель И.А. Ильин призывал Россию к «сопротивлению злу силой».

Сегодня русский народ, лишенный национального руководства, превращается в  безответственную пассивную массу, не способную твердо взять в руки ни плуг, ни меч. Все подтверждает вывод митрополита Иоанна: "Страной по-прежнему правят богоборцы, космополиты и русоненавистники. Катастрофа состоялась». С обыденной точки зрения такое положение кажется безвыходным. Как объяснить то, что верхний слой русского общества из века в век склонялся к безумному своеволию всякий раз, когда ослабевала властная решимость Главы государства к искоренению назревающей смуты? За три века, с 17 по 20-й, менялись движущие силы анархии: боярство, дворянство, интеллигенция, но  все они были плоть от плоти русского народа. Значит, глубинные причины смуты следует искать в свойствах национального характера. Исчерпывающее объяснение такому поведению дал владыко Иоанн: «Как некогда боярство переродилось из главной опоры княжеской власти, всецело способствовавшей собиранию земли русской, в источник усобиц и смут, так и дворянство в конце 19 века утратило понимание высшего нравственно-религиозного смысла своего сословного служения».

Ту же роль в катастрофах 20-го века сыграла российская интеллигенция – главный разрушитель традиционных ценностей, безродный слой, лишенный понятия о настоящей духовной жизни, но наделенный безмерной интеллектуальной гордыней. Поучительно, какое тесное сродство между собой ощущали его видные представители в разные периоды. Так Н. Бердяев, изгнанный большевиками в 1922 году из Советской России, называл идеолога бунта конца 19 века Михайловского «властителем дум левой интеллигенции». Сам Бердяев, метавшийся от пропаганды марксизма к заурядному либерализму, слывет одним из учителей современной образованной массы. Такой же бессмысленной противоречивостью запечатлен жизненный путь Петра Струве, Туган-Барановского, писателя Бунина, религиозного философа С. Булгакова. Не теряют злободневности слова К.П. Победоносцева: «В каком невежестве и в какой дикости ума растет и развивается эта масса недоучек, воспитанная на статьях либеральных газет…на слухах и сплетнях, из уст в уста передающихся».

С учетом сегодняшнего опыта остается добавить, что масса российских либералов управляется лицами совсем не либеральных убеждений. «Мировое правительство» вышло из тени и диктует последовательность событий. Это означает, что финансовые владыки мира, формирующие экономическую основу демократии, сочли их ход необратимым. Они больше не видят серьезной угрозы для своих планов в России, остававшейся до последних лет камнем преткновения. Космополитический идеал мирового общежития, с безбожным культом индивидуализма и безудержного потребительства, как никогда близок к воплощению. Многое указывает на завершение исторической жизни русского народа, утратившего инстинкт самосохранения, Когда в обществе нет единого мировоззрения, а происхождение власти омрачено братоубийственной кровью и коварной узурпацией, разрушается территориальная целостность державы, раздираемой противоречиями, недееспособностью центральной власти и растущими угрозами вмешательства иностранных государств.

В это трагическое время нас не должна оставлять вера в особый смысл крестного пути России. По Божьему соизволению наступит день, когда героическую роль освободителей возьмут на себя православные пастыри народа. Национально мыслящее священство сплотит оставшиеся здоровые силы русского мира для победоносной борьбы с тиранической властью христоненавистников и предателей по примеру своих мужественных предков.


Реклама:
-