Л.Владимиров

Идеологические технологии

(продолжение)

Редакция “Золотого Льва” продолжает публиковать цикл статей Л.Владимирова (см. “Континент-Россия” №11,12), посвященных темам, важным для пропагандистской работы. Эти статьи снабжают активистов русского движения необходимым набором аргументов, пригодных для применения в полемике с политическими оппонентами или для обоснования собственной позиции. Большинство из предложенных аргументов характеризуется тем, что их крайне трудно опровергнуть методами антипропаганды, которую ведут наши противники.

 

Мы и Запад (Идеологические технологии 5)  

У нас с Западом — общие древние корни. Общий Ветхий Завет, общее наследие Вселенской христианской церкви, долгие века пребывания вместе в одном христианском мире, общее античное наследие, в том числе и наследие христианской античности четвертого-шестого веков.

Запад обособился в отдельную региональную культуру в девятом веке. Церковное единство ещё сохранялось, но христианских культур стало две: наша и западная. Это обособление, заметим, произошло еще до крещения Руси.

Обособившись как цивилизация, Запад потихоньку начал отхватывать куски восточнохристианского мира — Хорватию, Чехию. Пытался отхватить и Русь. В этом была миссия епископа Адальберта при Святом Владимире. Совершив церковный раскол в середине одиннадцатого века, Запад закрепил его омерзительным погромом 1204 года, когда крестоносцы разграбили величайший город всего христианского мира — Константинополь. В 1261 году рыцари-крестоносцы, владетели последних крестоносных государств Ближнего Востока, предадут восточных христиан, помогая мамлюкской армии против монгол, вовлеченных своей христианской частью в Желтый крестовый поход. Если в 1204 году нанесли удар своим, в 1261 — предали интересы всемирного христианства.

Запад станет называть себя “миром христианским”, тем самым как бы вытесняя за пределы такого мира славян и греков, грузин и молдаван, христиан Сирии и Египта. Конечно, совесть колола глаза, поэтому осталось называть греков еретиками, от которых “самого Бога тошнит”.

В тринадцатом веке к сближению с Западом и подчинению папе стремятся подтолкнуть величайших русских правителей того времени — князей Даниила Галицкого и Александра Невского. В 1239-м году Запад навяжет унию — подчинение — изнемогавшей под натиском турок Византии. Другую унию пиками навяжут западнорусскому населению в 1596-м году.

Когда началась Смута семнадцатого века, первая в истории России гражданская война, Запад незамедлительно влез в русские дела. Причем в трогательном единодушии на нашей территории оказались оккупанты из враждующих между собой Польши и Швеции.

При Петре Первом начинается откровенная экспансия западной цивилизации в Россию под видом и в форме русского западничества. Однако одновременно нас ввязали в войну со Швецией и постарались держать в состоянии этой войны возможно дольше.

Во время так называемых разделов Польши Россия не получила ни единого куска собственно польских земель, зато Австрия захватила Галицию, крайний русский юго-запад, удержала ее в ходе всех трёх разделов и сохранила за собой во времена Венского конгресса. В Галичине австрийские деньги и полицейское давление сохранили униатов — русских людей, полностью порабощенных Западом. В Галичине были выращены первые украинцы, то есть было подготовлено расчленение русской нации (см. Идеологические технологии 4).

Запад всегда был готов поддерживать любой западнический режим в России, не останавливаясь и перед преступлением. Английский посол, английские связи и средства соучаствовали в заговоре, а затем и цареубийстве императора Павла Первого. Зато Запад полагал своим благодетелем Александра Первого, императора-западника, поставившего в рамках Венского конгресса и конгрессовой политики Россию на службу западноевропейским интересам, превратившего Россию в европейского жандарма — разумеется, в интересах крупнейших держав Западной Европы.

Запад ссорил русских с обретавшими независимость греками. На перемену внешнеполитической и культурной ориентации России, наметившееся в царствование Николая Первого, когда Россия начала осознавать себя Третьим Римом, ведущим государством восточнохристианского мира, Запад ответил мировой войной, называющейся в наших учебниках пока еще Крымской.

После победоносной Балканской войны 70-х годов западные державы объединились против России на Берлинском конгрессе 1878 года, лишив нашу страну и в ещё большей степени балканских христиан заслуженных плодов победы.

Запад особенно опасен бывал России не в качестве врага, а в качестве союзника.

Вот несколько сюжетов Первой мировой войны.

В самом начале войны английская средиземноморская эскадра пропускает германский линейный крейсер “Гебен” в турецкие воды, тем самым на некоторое время уравняв положение турецких и русских морских сил в Черном море.

Запад осмеливался продавать русскому союзнику оружие, несмотря на то, что числено русских войск было значительно больше, и на них лежала основная тяжесть военных действий. Вот откуда пресловутые долги царского правительства западным державам — плата за оружие! Однако Запад не заикнулся о своем долге, не захотел оплатить, компенсировать колоссальные человеческие потери России на фронтах Первой мировой. Запад даже набрался наглости требовать русские бригады на Западный фронт во Франции.

Еврейские круги Соединенных Штатов Америки добились секретных гарантий от своих английских партнеров не поставлять американское оружие и военное снаряжение союзной России. При этом ни один западный христианин не озаботился разоблачением этого чудовищного сговора за спиной союзников.

Западные державы и их дипломаты, такие, как английский посол Бьюкенен и особенно французский Палеолог, интриговали в пользу революционных кругов, то есть чудовищно нарушали свой статус дипломатических представителей, особенно если учесть, что это делалось в дни войны и в столице союзной державы. Все знают о немецком золоте Ленина и большевиков, но ведь было и английское, и французское, только попадало оно другим революционерам — будущим творцам Февраля.

Ещё в 1915 году западные державы, прежде всего под давлением перепуганной и проигрывающей на своих фронтах Франции, согласились с тем, что Турция как враждебная держава будет лишена захваченных ей некогда, как империей, земель, прежде всего, всех земель восточнохристианских. Россия получала Константинополь и контроль над проливами, делила с Грецией Фракию. Греции отходили многие острова Эгейского моря, за исключением некоторых островов, обещанных Италии в колониальное владение. Греция получала сектор Смирны, а вдоль южного берега Черного моря создавалось греческое независимое Трапезундское государство. Чёрное море снова становилось, как некогда и было, внутренним восточнохристианским озером. Турция лишалась арабских территорий в Сирии, Палестине и Месопотамии. России отходила Великая Армения до озера Ван. Турция навсегда должна была перестать быть европейской державой.

Россия была выбита из числа держав-победительниц своевременно начавшейся не без западной помощи русской революцией (см. Идеологические технологии 8).

Однако другие восточные христиане либо не получили того, что должны были получить, либо лишились в двадцатые годы вновь захваченных турками земель. Даже Северная Сирия удерживается Турцией, и восточнохристианский мир вправе считать, что Запад не исполнил договорных союзнических обязательств (см. Идеологические технологии 2).

Европейская поддержка в начале 20-х обеспечила Польше возможность оккупации значительных русских территорий. Неисторические государства Латвия и Эстония были созданы в германской зоне оккупации.

На фронтах гражданской войны Запад неоднократно предавал своих союзников-“белых”, быть может, самое гнусное предательство — выдача на смерть адмирала Колчака.

Западноевропейцы многократно повинны в ограблении русских эмигрантов. Они осмелились требовать плату с нищих белогвардейцев за их эвакуацию с территорий Юга России. Малоизвестный факт: значительные авуары страхового общества “Россия” в послереволюционные годы оказались в Соединенных Штатах Америки. Русские эмигранты — бывшие акционеры “России” — обратились к американским властям с просьбой вернуть им их средства. Американские власти отказали на том основании, что страховое общество “Россия” национализировано революционным режимом, не имевшим тогда даже дипломатических отношений с США. Американские акционеры общества “Россия” свои средства вернули.

Впрочем, ограбление России не прекращалось с начала революции до наших дней никогда. Режим интернационалистов расшвыривал русское золото, распродавал художественные сокровища России. Запад с удовольствием их приобретал. По подсчётам специалистов, Эрмитаж лишился в двадцатые-тридцатые годы трех четвертей шедевров мирового значения, составлявших ядро его собрания.

Часть золотого запаса Российской империи попала в крупнейшие банки Запада. Три четверти века этот капитал находился в обращении, и на него приобретались проценты. В настоящий момент русские, несомненно, вправе требовать не только возвращения золотого запаса, но и выплаты процентов с оборота (см. Идеологические технологии 2).

Россия переживала кровавый красный террор, потом заработала лагерная система. Запад не замечал происходящего. Множество влиятельнейших литераторов западного мира — Бернард Шоу, Лион Фейхтвангер, Анри Барбюс, Луи Арагон, Жан-Поль Сартр и другие — восхваляли коммунистический режим. Альберт Эйнштейн использовал всё своё влияние, дабы сведения о репрессиях по возможности не попадали в западную печать. Европа заговорила о коммунистических репрессиях как раз тогда, когда режим ослаб и репрессии по сути прекратились. Так же помалкивала “свободная” пресса и о репрессиях, которым русские подвергались в сопредельных государствах, например, в Польше. Общеизвестно, как вели себя по отношению к своему союзнику западные государства во время Второй мировой войны.

Но есть ещё особенная по своей омерзительности предательство. В нарушение норм международного права, Запад подписал секретные параграфы Ялтинских соглашений, согласно которым подлежали выдаче на явную смерть все русские, служившие в дни войны в вермахте. Однако западные союзники пошли на большее. Помимо власовцев, изменивших присяге, они выдавали на убой и казаков, которые не были никогда гражданами Советского Союза, посему не могли считаться предателями. Зачастую выдавались и перемещенные лица, хотя западное руководство обладало достаточной информацией, что эти никого не предававшие военнопленные и люди, угнанные на работу в Германию, имеют реальную перспективу по возвращении в Советский Союз подвергнуться неправомерным наказаниям. Заметьте, Запад с удовольствием убивал русских руками русских.

Каковы корни этой хорошо организованной западноевропейской русофобии? Известный эмигрантский мыслитель Владимир Ильин отмечал ещё в двадцатые годы, что Запад, может быть, простил бы нам кремлёвские собор и оптинских старцев, но никогда не простит того, что у нас ещё были паровозы в Сормове, пароходы в Николаеве и Одессе, того, что наша культура не ниже западноевропейской, а цивилизация, по крайней мере, приближается к уровню западной, но при этом у нас есть кремлёвские соборы и ещё недавно были оптинские старцы.

То, что рядом расположена великая держава, оставшаяся по начало двадцатого века христианской, не променявшей христианство на блага цивилизации, для западных было мучительно стыдным. Ведь не случайно бывший христианский мир давно уже называет себя “мир цивилизованный”, то есть мир, где место религии заняла цивилизация.

Запад может нас терпеть, если мы во всём станем такими же, как они сами. Или потерпит в том случае, если мы будем традиционно религиозной, но нищей страной, желательно, ещё и расчленённой между несколькими государствами.

Каждый народ, живущий на Земле, кому-то неприятен, у каждого народа есть свои враги, и русские, сами по себе, ничем не заработали особенной неприязни. Таким образом, эта неприязнь не столько по отношению к русским как к таковым, сколько неприязненное отношение к восточнохристианской культуре и цивилизации со стороны тех, кто некогда был второй христианской культурой и цивилизацией.

Посмотрим, как это сказывалось на отношениях западных с другими восточными христианами хотя бы в двадцатом веке. Греки были союзниками Запада в Первой мировой войне, но западные державы заставили Грецию отдать туркам уже занятый греческими войсками Адрианополь. В 1921 году Запад не воспрепятствовал захвату греческого сектора Смирны турецкими войсками. Не воспрепятствовал он и депортации греков из секторов Смирны и Трапезунда. Сквозь пальцы посмотрел Запад на теми же турками учинённый геноцид армян и ассирийцев. Запад препятствовал превращению Кипра в греческое государство, хотя депортация турок с Кипра была бы только законной компенсацией за депортацию греков 20-х годов, так же как оккупации турками области Великой Армении.

Заметим, что Турция уже давно не часть мусульманского мира, а часть мира западного. Запад своими собственными руками — руками хорватского усташского режима, представляющего собой часть Западной Европы — совершил чудовищный геноцид сербов в дни Второй мировой войны, причём с благословения Ватикана.

Запад промолчал, когда антисербский режим Тито округлял на счет сербских исконных земель территории Хорватии, зато радостно поддержал расчленение Югославии, поддержал католиков-хорватов и мусульман в Боснии и Герцеговине, хотя мусульманское население в Боснии и Герцеговине — это омусульманенные сербы, а большая часть хорватского — окатоличенные сербы.

Запад аплодировал расчленению территории исторической России — Советского Союза, расчленение территории Югославии, хотя памятные хельсинские соглашения ОБСЕ охраняют только государственные границы, а никак не внутренние административные рубежи.

Зачем всё это еще раз повторять? Дело в том, что обширный перечень прегрешений Запада перед русскими и всеми восточными христианами представляет собой основания для весьма успешной пропагандой работы.

Если бы Западу не было стыдно за расовую политику германских нацистов, евреи никогда не получили бы территорию искусственного государства Израиль. Если бы белые американцы не испытывали уколов остатков своей христианской совести за работорговлю и рабовладение своих предков, негры не получили бы в США тех колоссальных льгот и компенсаций, благодаря которым они сейчас даже запрещают звать себя неграми.

По подсчетам американского профессора Курганова, за период Гражданской и Второй мировой войн, время коммуно-интернационального режима, демографические потери России составили 67 миллионов 558 тысяч. Причём цифра несколько занижена, так как Курганов использовал официальные заявления Хрущёва о числе жертв за годы Второй мировой войны, составляющем по тем данным двадцать миллионов. Это даёт нам право и твёрдое основание утверждать везде и постоянно, что мы являемся не только расчленённой нацией, но и нацией, подвергшейся геноциду и пострадавшей более любого другого народа в двадцатом столетии.

Любое упоминание о жертвах репрессий, геноцидов, депортаций когда бы то ни было и где бы то ни было в мировой истории должны использоваться русским человеком для напоминания о том, что, хотя это достойно самого глубокого сожаления, русские пострадали значительно больше. Мы должны использовать для этого любые конгрессы, проводить специальные конференции, устраивать выставки, а может быть, и создавать музеи утрат и потерь русского народа, устраивать для западноевропейцев специальные семинары и экскурсии, демонстрирующие им наглядно эти утраты. В наших школьных учебниках не только должна содержаться соответствующая статистика, не только помещаться фотографии разрушенных храмов и изуродованных русских городов. Нам следует печатать и репродукции шедевров живописи, украденных из Эрмитажа и украшающих сейчас крупнейшие западные музеи.

Большинство населения Запада всё-таки считают себя христианами, и остатки христианской совести сохранили. Поэтому прямо обращаться к этим остаткам — наше право, и, учитывая положение России — наша обязанность. Просим учесть: если эта тенденция не станет широко распространённой, постоянно звучащей, если любой человек, отвергающий справедливое утверждение, что восточные христиане пострадали больше, чем представители всех остальных цивилизаций, а русские — больше представителей любого народа, не будет немедленно приобретать репутацию шовиниста, к тому же разжигающего межнациональную и межрелигиозную рознь, — всё это будет бессмысленно. Отдельные голоса заглушат.

А успех может быть весьма значительным, если лейтмотивом наших разговоров с Западом станут самые назойливые напоминания, подобные таким:

Вы нам задолжали, отдадите нам все, Вы нас обокрали, отдадите нам все!

Регионы
(Идеологические
технологии 6)

Пять лет обсуждается проблема регионов. Пять лет мы выслушиваем соображения журналистов о том, что увеличение влияния регионов — это увеличение власти удельных князей. Пять лет время от времени нас начинают пугать: “вы же видите, Советский Союз распался; если предоставить больше влияния регионам — распадётся Российская Федерация”.

Напоминаем забывчивым: Советский Союз не распался, а был расчленён в результате преступного заговора нескольких должностных лиц.

Пространство Советского Союза почти полностью совпадает с исторической страной Россией (см. Идеологические технологии 4). Автономные республики старого Советского Союза в горбачёвские времена были настроены противодействовать сепаратизму союзных республик. Они же требовали восстановления “справедливости”, восстановления равноправия со случайно образовавшимися союзными республиками, уместно напоминая, что пять миллионов волжских татар обладают меньшими правами, чем девятьсот тысяч эстонцев, а якуты ничуть не хуже грузин. Напомним также, что многие области и края РСФСР тоже обладают большей территорией, более многолюдным населением и более высокой культурой, нежели иные суверенизовавшиеся республики СССР.

Напомним и о том, что разрушители державы позволили раскрутку чрезмерных требований автономий лишь тогда, когда объявили пространство Советского Союза распавшимся. Автономии перестали мешать новым суверенным государствам, и им было позволено приобретать исключительные права, большие, нежели у русских областей Российской Федерации. Наконец, был торопливый октябрьский расстрел. Торопливый потому, что приближался Понедельник, и съехавшиеся в Москву в ситуации двоевластия главы регионов могли не пригласить Ельцина присесть, а пожелать выслушивать его стоящим столбом.

Теперь ситуация иная. Номенклатуру субъектов Федерации, как и принцип равноправия этих субъектов поддерживает Конституция Российской Федерации, которая хотя и была отвергнута избирателями, что признали все, даже газета “Московский комсомолец”, пока считается действующей.

В 1993 году президент Ельцин мог послать московский ОМОН вышвырнуть из кресла и вывезти областного брянского руководителя. Теперь, я думаю, в Кремле подобная акция не приснится никому даже спьяну. Если этот ОМОН вернётся, то всем придётся вставлять за государственный счет искусственные челюсти по причине полного отсутствия собственных зубов, и это будет в любой республике. Даже большая часть формирований вооруженных сил крепче привязана к местному начальству, чем к начальству московско-кремлёвскому. Что же говорить после этого о милиции, административных и коммунальных службах, наконец, о местной прессе.

Существует ли опасность регионального сепаратизма? Да, существует, только не опасность сепаратизма, а опасность эгоизма, которая может преодолеваться только широким распространением национального воспитания.

Ни одна область, ни одна республика в составе Федерации не в состоянии выжить в одиночестве. Все они не готовы и никогда не будут готовы к статусу государства. Даже почти совсем уже вот-вот сегодня независимая “Чечня” и то видит свою независимость в статусе побирушки, успешно живущей за наш русский счёт.

Каковы положительные стороны укрепления позиций регионов? Прежде всего это укрепление русских национальных позиций. Русских всё-таки в Российской Федерации 85 процентов населения. Даже если уже завтра каждая область будет вести себя столь же весомо, как подписывающая двусторонний договор с Кремлем Казань, это ещё не явится полным восстановлением национальных позиций русских. А русским, которые были слишком многого лишены последние три четверти века, за счёт которых лихо устраивали свое суверенное житие “государства ближнего зарубежья”, ещё предстоит компенсировать утраченное (см. Идеологические технологии 2 и 4).

Советуем читателям учесть и пропагандировать: в настоящее время в регионах приемлемы только две категории руководителей — умеренные, которые пообещают завтра же добиться того, чтобы отчисления области в федеральный бюджет было не большим, чем любой республики, и радикальные, которые пообещают добиться компенсации своей области, а в идеале — русским областям, за счёт республик. Каждый, кто допускает, что любая русская область может хоть в чём-то обладать меньшими правами в масштабе государства, нежели нерусская “республика”, вполне может квалифицироваться как враг русского народа. И не бойтесь этого вполне закономерного словосочетания!

Ваш оппонент может сослаться на то, что термин “враг народа” есть термин сталинский и посему людоедский. Уместно ответить, что сталинский лозунг действительно был людоедским, ибо не бывает врагов абстрактного народа. Бывают же враги конкретного народа — русского, или, скажем, американского. Как правило, это почему-то разные лица.

Следующим положительным аспектом усиления регионов является аспект имперский. Как известно профессионалам, все империи, в отличие от унитарных государств, потому и были империями, что включали в состав свой самоуправляемые провинции. Такова была Римская империя, где провинции сохраняли не только уклад жизни, но даже и элементы своего традиционного законодательства. Такова была и Византийская империя, состоявшая из самоуправляемых областей — фем. Такова была Священная Римская Империя германской нации, состоявшая из государств, чьи полномочия были ограничены вступлением этих королевств и герцогств, вольных городов, в состав империи. Такова была империя Российская, и у нас за плечами долгие века имперской истории.

Такая гигантская страна как Россия и вообще вряд ли может управляться унитарно. Солидарность достигается не управлением, а религиозным, культурным и национальным воспитанием. Если Новгородская область решит, что будет управляться не губернатором, а посадником (а такой проект существовал), то это нисколько не умалит имперского единства России — единства в многообразии. К тому же нация не может существовать без национальной элиты, империя — без элиты имперской, составленной из представителей элит народов и территорий.

Советский режим повинен в уничтожении старой элиты, взамен которой он смог вырастить только псевдоэлиту, его же, Советский Союз, и разрушившего. Концентрация инициативных, даровитых, высокоучёных русских людей в немногих крупных городах чрезвычайно вредит и культурному, и национальному, и имперскому возрождению. Дело за регионами, и их долг — воспитывать эту новую элиту, другого пути нет.

Если и существует серьезная опасность укрепления регионов, то только одна — если мы вместо элит получим местные бюрократии, находящиеся в конфликте с бюрократией кремлевской. Мы поменяем шило на мыло. Поэтому основные негативные составляющие укрепления регионов ни в коем случае не должны — мы не смеем этого допустить — подавляться столицей. Они должны подавляться развивающимся и укрепляющимся местным самоуправлением.

Мы живём, по-видимому, в странный исторический момент, когда в интересах русской нации ситуация, когда регион преодолевает сопротивление Кремля, но когда местное муниципальное самоуправление успешно отстаивает свои права от вмешательства как бюрократии области, так и “республики”. Демократия выращивается только на муниципальном уровне, только снизу. К тому же так называемые титульные народы нынешних республик сумели за последние десять лет захватить ключевые посты в регионах, в том числе и там, где русские составляют большинство.

Права русских могут быть защищены только на уровне районного, городского, любого муниципального самоуправления, начиная с села, потому что на этих низовых уровнях действительно всё будет решать процентное соотношение численности населения по народам. И если одеяло на себя будут тянуть уже национальные округа, входящие в состав русских областей, им с успехом противостоят районы, входящие в те же области.

Итак, единственное, где следует ограничивать в наше время мощь регионов, это в вопросах развития муниципальности, земства, чего требует сама необходимость формирования современного русского общества (см. Идеологические технологии 3). Во всех остальных случаях правовое равенство регионов становится одним из важнейших требований сегодняшнего дня, и проводиться это требование должно с предельной жесткостью.

Если субъект Федерации Чечня решает вопрос об отсутствии на своей территории федеральных войск, тот же вопрос может поставить и Приморский край. Если журналисты рекомендуют президенту Ельцину снять с поста законно избранного губернатора Наздратенко и не рекомендуют (даже не рассматривают подобных мер!) в отношении президента Шаймиева, журналист или газета уже могут быть подозреваемы во враждебности русскому народу, русскому делу. Если Башкирия вслед за Чечней втихую обзаводится собственной этнической гвардией численностью в десять тысяч штыков, подобное вооруженное образование автоматически дозволено Смоленской области или Ставрополью.

Имеется формальная декларация прав — то, что обязательно должно проводиться в жизнь. Далее наступает период консультаций и компромиссов. В конце концов, есть два пути: утвердить этнические гвардии во всех субъектах Федерации или, по крайней мере, в тех субъектах, которые уже сейчас в них нуждаются, или распустить таковые образования там, где они созданы явочным путем. Но уступка за счёт прав собственного региона — преступление.

Перед зданием Совета Федерации — шеренга флагштоков с “республиканскими” флагами. Пока там нет ни одного областного. Даже Москва, на чьей земле расположился Совет Федерации, и то не вывесила там своего широко употребляемого флага со святым Георгием-Победоносцем. Региональный флаг — существенное достояние полноправного региона, и всем регионам надлежит позаботиться и об утверждении такого флага, и о том, чтобы этот флаг висел перед Советом Федерации. Флагштоков мало? Что же делать? В соответствии с принципом равноправия должны быть спущены ныне висящие “республиканские”.

Вспомним историю. После эпохи гражданских войн Римская империя была восстановлена провинциалами. Один из них — Марк Ульпий Траян — получил от Сената титул “наилучший император”. В 1870 году германская империя была создана вокруг Пруссии. А ведь пруссаки - самые глубокие провинциалы германского мира. (Один историк пошутил: у них было пруссачество, у нас будет казачество.) Впрочем, и в русской истории такой фрагмент имел место быть.

Мы уже переживали Смуту в начале 17 века. И там было двоевластие, сменившееся многовластием, а затем кажущимся безвластием. Кажущимся, подчеркиваю, ибо как раз многие регионы сохранили власть. Вспомним, с чего началось тогда великое дело освобождения России. Шло лето 1610 года. Ещё не был смещён Земским собором с престола за профессиональную непригодность и пренебрежение национальными интересами царь Василий. Разворачивались действия оккупантов. Близ Москвы Коломна и Кашира присягают самозванцу. В Москве появились сторонники избрания на престол польского королевича. И вот в небольшом Зарайске, по инициативе воеводы князя Дмитрия Михайловича Пожарского, главы местной администрации, был принят Земский приговор — решение представительной власти. Звучал он так: “Ныне ни царя Василья, ни вора, ни королевича не слушать, а стоять всем за державу”.

Полицейский режим
(идеологическая
технология 7)

Чем нас пугают последние годы? Инфляцией, безработицей, ростом преступности, возвратом коммунистического режима. Иногда пугают гражданской войной, причём это последняя тема становится более интенсивной в преддверии любых выборов: смотрите, изберите меня, а то будет гражданская война. И вообще, как удачно пошутил некий журналист года четыре назад, лейтмотив прессы сводится к пламенному утверждению: лучше смерть, чем гражданская война.

Еще последние годы нас частенько пугают террористами (чаще всего чеченскими, но и другими, даже просто абстрактными террористами), окончательным распадом государства, да ещё время от времени пугают фашизмом. Обычно, почему-то, русским.

А что чаще всего обещают, предлагая свои личные или партийные избирательные программы? Обещают порядок. Особенно убежденно связывают порядок с воцарением собственной персоны господа Жириновский и Лебедь.

Если часто смотреть наше нынешнее телевидение, то образ порядка заявлен с экрана американскими полицейскими фильмами, где бравые копы лихо заламывают подозреваемым руки, тычут им в лицо табельным оружием, напяливают наручники и вообще, если всмотреться, обращаются с гражданами ну почти так, как добродушный раннеримский рабовладелец со своими рабами. Вероятно, не должно возникать вопроса: в чём же, в конце концов, смысл утверждения, что человек может быть признан преступником только в ходе судебного разбирательства, если с ним обращаются — и безнаказанно обращаются — как со скотиной еще и в тех случаях, когда до судебного разбирательства далеко, а может, никакого разбирательства и не будет.

Чем нас не пугают последние годы? Не пугают нас угрозой тирании. Тирания — это как-то не научно. Тиран — это муж пьяный, который жену дубасит. Не пугают олигархией — нерусское слово какое-то, массам этого не понять. Не русское, да ведь есть другое понятие — шайка. Не пугают нас бюрократическим режимом. И наконец, категорически не желают пугать худшим вариантом бюрократического режима — режимом полицейским.

Бюрократический режим бывает там, где бюрократия из обслуживания власти сама превращается во власть. Вот, например, пользуемся мы словосочетанием “местная власть”. А ведь местная власть, она и не власть вовсе, а администрация, род обслуживающего персонала. Полицейский режим бывает там, где властью становится полиция. Хуже того — где полицейский становится барином.

Помнится, пять или шесть лет назад, как раз у входа в милицейскую комнату на станции метро “Пушкинская”, стояло несколько десятков мужчин с суровыми лицами, твёрдо намереваясь навести порядок. Навести его в милиции, где перед этим избили задержанного юношу. И как ни уговаривали милиционеры разойтись, ссылаясь на то, что юноша был то ли наркоман, то ли даже торговец наркотиками — не расходились. И было видно невооруженным глазом, как боятся милиционеры общественного гнева.

А недавно рассказывали, как в двух шагах от того же места майор милиции с двумя подручными выдворял из подземного перехода безного мальчика на коляске, несмотря на спокойное и вежливое объяснение мальчика, что за ним родные придут только через несколько часов. Да помилуйте, какой бы не то что майор, а генерал милиции, и не в Москве, а в заштатном Мухобойске посмел бы обидеть мальчика-инвалида несколько лет назад! Да, пожалуй, и до перестройки поостерёгся бы. И первыми вмешались бы дамы. У дам есть свои своеобразные привилегии, тут уж деваться некуда. Расцарапает физиономию, и можешь сколько угодно потом рассказывать, что расцарапали тебе её во время несения службы враги правопорядка, всё равно все будут знать, что на самом деле расцарапала баба.

Да, подраспустились мы, ослабли, в то время, когда должны были становиться крепче, восстанавливая крепкое русское общество (см. Идеологические технологии 3). Мы, может быть, уже не полпути к полицейскому государству.

А как это будет? А это будет так. Постовой милиционер-лимитчик на том основании, что ему не понравилась физиономия пожилого профессора, школьного учителя, священника, закатит по этой физиономии оплеуху, и что характерно, сделает это безнаказанно. Есть над чем задуматься, сограждане!

Каковы же необходимые нормы общественной самозащиты, лишающие полицейский режим когда бы то ни было осуществиться?

Во-первых, это безусловность нормы неприкосновенности жилища. Неприкосновенность вашего жилища, декларированная Основным государственным законом, находится под серьезной угрозой. Может быть, не все заметили, что среди норм и гарантий, которые прописаны в Конституции, но могут быть отменены введением режима чрезвычайного положения, есть и неприкосновенность жилища. То есть представим себе, что президент, губернатор или, простите, мэр испугался за результаты выборов и установил во имя “спасения от гражданской войны” режим чрезвычайного положения. Тут же милицейский генерал со злобным худощавым усатым лицом — помню одного такого — получит, страшно подумать, законное основание послать молодчиков-ОМОНовцев вломиться в ваш дом.

Простите, мы были более гарантированы от потрясений подобного рода брежневской инструкцией милиции, которая разрешала нарушить неприкосновенность жилища только в двух случаях: когда к милиции обратился один из обитающих в доме или квартире за помощью, или когда милиционер непосредственно преследует преступника, а он укрывается в вашем жилище. И это все. Во всех остальных случаях была необходима прокурорская санкция.

Неприкосновенность жилища — норма настолько непреложная, что в свободной Англии, если вы влезете на территорию частного владения, а владелец разрядит в вас ружье, ни один суд не возбудит против него уголовного дела. Конечно, скорее всего не разрядит — из человеколюбия и дружелюбного отношения к соотечественнику. Но разрядить может. И мы будем с вами на пути к свободному обществу, только если подобное право не будет подвергаться сомнению.

Во-вторых, необходимой нормой, гарантирующей существование свободного общества, остается владение гражданами огнестрельным оружием. Нам нагло и лицемерно объясняют, что гражданину оружие не поможет, ибо профессиональный преступник его у гражданина отберёт. Повторим ещё раз: это наглая и опасная ложь. Во-первых, у профессионального преступника оружие уже есть, и он применяет его, не боясь получить в ответ пулю в лоб или живот. А так будет опасаться. Во-вторых, все свободные общества были вооружены. Для русских же это стариннейшая национальная традиция. Ещё в домонгольской Руси признавалось право любого свободного человека на нападение с палкой ответить мечом. К тому же свободное общество весьма эффективно может бороться и с злоупотреблением оружием со стороны преступных элементов тем, что просто лишит права владеть каким бы то ни было оружием преступника, даже и отбывшего наказание, бывшего участника бандформирования, даже амнистированного.

Оружие должно быть у граждан. Не должно его быть у преступников. Число жертв от постоянной перестрелки — это тоже лицемерная уловка. Человеку в общем не свойственно легко лишать жизни другого человека, тем более, соотечественника, а ношение оружия вообще дисциплинирует.

Разумеется, право и возможность владения оружием можно регламентировать. Существуют различные категории оружия. Может подвергаться ограничению право ношения оружия, но уже в доме-то свободный человек оружие должен иметь. Без этого гражданского общества не будет.

В-третьих, повсеместно в воспитание подрастающего поколения, а тем более в систему воспитания служащих полиции, должно быть крепко заложено представление о полицейской службе как части сферы обслуживания, части коммунального хозяйства. Это военнослужащий из рядов нашей полуразрушенной, облитой либеральными помоями армии — защитник Отечества, находится на службе у Отечества. Полицейский должен находиться на службе не у Отечества, а у города, поселения.

Кстати, весьма досадно и, вероятно, имеет определенные политические причины сохранение термина “милиция” вместо общепринятого, в том числе и в России, названия “полиция”. Милиция — это ополчение граждан, полиция — служба поддержания порядка в городе (полисе). В большинстве свободных стран обычно полицейская служба подчинена своему муниципалитету, местной администрации. Конечно, это не исключает возможности существования общегосударственной сыскной службы.

В-четвертых, вооружение полиции и способы его использования, а также и ношения, должны быть регламентированы не менее строго, чем владение оружием гражданами. Наши милиционеры уже совершенно распустились и носят автоматы наперевес, стволом вам в лицо, чего никогда не делают военнослужащие - не так воспитаны.

В демократическом государстве Израиль полицейские ходят с пистолетами, хотя солдаты вооруженных сил со своей штатной винтовкой на ремне ходят по улицам городов. Заметим здесь, что безоружность наших солдат, и, горько сказать, даже и безоружность офицеров, чего вообще никогда нельзя было представить в исторической России — прямое следствие безоружности граждан и лишнее основание подозревать реальную угрозу установления полицейского режима.

В-пятых, пора вспомнить, что кроме полицейской службы как части коммунального обеспечения существует многовековая традиция полицейской службы граждан. Американцы избирают шерифа, русские тоже избирали своего шерифа. Он назывался у нас губной староста.

В-шестых, всем надлежит понять, что в свободных странах не бывает внутренних войск. Если Российской Федерации не под силу сохранять нынешнюю численность вооруженных контингентов, сокращение и должно было бы быть проведено прежде всего за счет внутренних войск - возможного и наиболее вероятного орудия полицейского режима. Да и к бурно растущим вооруженным рядам МЧС обществу следует присмотреться.

Со всем вышесказанным должны быть связаны наши непрестанные усилия в области воспитания и пропаганды. Армейцам годами пеняли за несколько человек, которые погибли в Тбилиси и Вильнюсе при не выясненных обстоятельствах. Зря после этого мы забыли, как полицейским сошел с рук террор в столице в 1993-м году. В здоровом обществе гражданин обязан противостоять любым попыткам опорочить армию, как и попыткам утвердить полицейский произвол. В том числе и с оружием в руках.

(продолжение следует)