Журнал «Золотой Лев» № 133 - издание русской консервативной
мысли
М.В. Демурин
Уроки прошлого для России будущего
Размышления о революции 1917 года
и наших днях
90 лет минуло
с тех пор, как в жизни нашей страны произошел крутой поворот, предопределивший
трагичность и величие ее судьбы в XX веке, кардинально повлиявший на политическую,
социально-экономическую, культурную жизнь планеты в целом. Споры об этом событии
не утихают. Одни намерены продолжать гражданскую войну «до победы», навязать
свою «правду». Другие – оправдать именно такое осуществление исторической
судьбы России. Попробую внести в этот спор свою лепту.
ЗАГАДКА «КРАСНОГО ПРОЕКТА»
Существует, на мой взгляд, ряд вопросов, от ответа на
которые (если вести серьезный разговор о революции) не уйти. Допустим, это была
аномалия, отклонение от естественного исторического пути России. Тогда чем
объяснить выдающиеся цивилизационные достижения нашей
страны в 1920–1960-е годы? Победу 1945 года и быстрое восстановление как после
Гражданской, так и после Великой Отечественной войны, темпы которого на фоне
происходящего в сегодняшней России не могут не поражать? Если же это было
явление закономерное, шанс на новое слово в мировом процессе, то почему он не
был полностью использован, почему это слово, будучи сказанным громко и ясно,
повисло в воздухе, исказилось и затихло?
Есть и другие сомнения. Многие, например, утверждают, что
социалистическому проекту большевиков была альтернатива. Но к чему она
сводилась: к подавлению большевиков и выводу страны на путь положительного
развития или к подавлению красных и окончательному распаду страны? Немаловажное
значение имеет определение момента завершения революции и сути происходившего в
России в 1930-е, 1940-е, 1950-е годы: это было ее (революции) продолжение или,
наоборот, еще один, новый имперский проект? Что такое вообще советская
цивилизация: часть русской культуры или нечто инородное для нее? И что стало
происходить с этой цивилизацией в 1970-х годах? Чем, наконец, стали для нее и
русской истории в целом 1990-е годы: реставрацией капитализма, новой
революцией, новой смутой? Темы русской истории первой четверти XX века
неисчерпаемы, как неисчерпаемы (и, к сожалению, никак не исчерпываются) уроки,
которые мы должны были бы давно извлечь из событий того периода.
РЕВОЛЮЦИЯ КАК РЕЗУЛЬТАТ ЗАПАДНИЧЕСКОЙ ЛИБЕРАЛЬНОЙ МУТАЦИИ
Итак, чем в русской истории была Октябрьская революция –
явлением логичным и закономерным или аномальным? На мой взгляд – и тем, и
другим. Логичным и закономерным – в силу того, как вели себя власть,
политическая, культурная и экономическая элита России того периода. В силу
того, каково было положение и состояние Православной церкви. В силу того,
насколько всеобъемлющей, наконец, стала западническая мутация от русской традиции,
развивавшаяся с большей или меньшей силой, начиная с XVII века. Аномальным – поскольку
и сама Октябрьская революция, и установленный в ее результате интернационалистский
коммунистический режим по своему содержанию стали кульминацией этой мутации.
О политической системе, экономике, обществе России в начале
XX века в контексте революции написано немало. Меньше говорится о состоянии
умов. А между тем, это важнейшая проблема, которая существенно повлияла на ход
событий тогда и имеет непосредственное отношение к происходящему в России
сегодня.
Этим летом я провел с дочерью-одиннадцатиклассницей
несколько дискуссий по предложенной ей в школе в качестве каникулярной работы
теме «Спор Горького и Достоевского о человеке». Прекрасная, надо сказать, тема,
напрямую связанная с пониманием, с одной стороны, русской революции и
Гражданской войны и, с другой, – того, как развивалась русская смута конца XX
века, какой антинародный, бесчеловечный характер приобрела «реставрация»
капитализма в России. М.Горький, как мы помним, осудил Ф.М. Достоевского за его
призыв к человеку смирить свою гордость и обвинил его в связи с этим в
пропаганде смирения перед государственной властью. Что же пишет этот
«буревестник революции» в 1903 году в своей известной поэме «Человек»? Среди
качеств, необходимых человеку, Горьким ни разу не упоминается совесть; в поэме
нет таких слов, как «сострадание», «любовь к ближнему», «высшие ценности» –
только «мысль», «разум» и «святая гордость». Причем для человеческой мысли, по
Горькому, нет и не может быть ничего несокрушимого и незыблемого, никаких
святынь. «Все создается ею, – утверждает он в традициях Просвещения, – и это ей
дает святое (!?), неотъемлемое право разрушить все, что может помешать свободе
ее роста».
Ба, скажет наблюдательный читатель, да мы ведь это где-то
совсем недавно слышали! Не где-то, а из уст наших горе-либералов-реформаторов.
«Буревестник революции» в понимании человека, его места в историческом процессе
оказывается самым что ни на есть либералом, как и те, кто эту революцию
задумывал и ею руководил, кто бросил в топку осуществления своей химеры
миллионы сограждан с такой же легкостью, как либералы-рыночники «перемололи» в
жерновах своих «реформ» миллионы ставших в одночасье ненужным балластом
пенсионеров, бюджетников, ученых, военнослужащих, работников оборонных предприятий,
всех, кто не смог или не захотел жить по принципу разрушения ради личного обогащения.
ЕСЛИ БОГА НЕТ, ЗНАЧИТ, ВСЕ ПОЗВОЛЕНО
А философия человека, оставленная нам в наследство
Ф.М. Достоевским, так и остается по сей день не до конца понятой и уж, во
всяком случае, не принятой подавляющим большинством наших соотечественников.
«Не вне тебя правда, а в тебе самом, – все еще призывает
нас понять великий русский мыслитель, – найди себя в себе, овладей собой и
узришь правду. Не в вещах эта правда, не вне тебя и не за морем где-нибудь, а
прежде всего в твоем собственном труде над собою. Победишь себя, усмиришь себя
– и станешь свободен, как никогда и не воображал себе, и начнешь великое дело,
и других свободными сделаешь, и узришь счастье, ибо наполнится жизнь твоя, и
поймешь, наконец, народ свой и святую правду его».
Другими словами, путь к переустройству мира лежит через
преодоление человеком его собственной греховной сути. Понятно, что в стране малорелигиозной странно было бы ожидать, что эта максима
будет положена в основу общественно-политической жизни. И здесь мы подходим ко
второй проблеме – состоянию и положению Русской православной церкви в
Российской империи, в Советском Союзе, в современной России.
Сегодня в нашей стране достаточно широко распространено
желание возродить РПЦ такой, какой она была в «лучшие времена» ХIХ века.
Между тем, многие известные богословы и историки церкви подчеркивают: если мы
пойдем по этому пути, то через определенный отрезок времени получим новую
революцию под стать Октябрьской. И действительно, трудно не согласиться с
тезисом о том, что многомиллионные жертвы революции и Гражданской войны,
массовые расстрелы и репрессии, сам по себе тот факт, что русские люди убивали
друг друга с таким ожесточением, – все это стало следствием печального
духовного состояния российского общества того времени. А ответственность за
это, естественно, несут и сама Церковь, и власть, которая ее поставила в
положение своей служанки. Митрополиту Филарету (Дроздову) принадлежит
пророческая фраза, которая, правда, осталась лишь в черновом варианте «Послания
Святейшего Синода о положении Русской Православной Церкви в России»,
адресованного Императору Николаю I: «Вы поставили на колени Русскую Православную
Церковь. Следующая очередь – за Вашим престолом!».
Если с этих позиций бросить взгляд на 1990-е годы – годы
безудержного ограбления большинства населения нашей страны, годы всех тех
преступлений, которые у нас скромно называют «издержками приватизации», мы
вынуждены будем признать, что произошло это потому, что возврат к капитализму
проходил в преимущественно безбожной стране. Между тем, не зря в истории
человечества появление частной собственности взаимосвязано с появлением крупных
мировых религий: если человек приобретает многократно увеличившиеся возможности
проявлять свою самость, то должен быть какой-то абсолютный сдерживающий его
элемент. А если Бога нет, значит, все позволено! И наличие даже самого сильного
и эффективного государства неспособно поколебать справедливость этой мысли
великого русского писателя и философа.
ЗА СОСТОЯНИЕ И СУДЬБУ СТРАНЫ ВСЕГДА ОТВЕЧАЕТ ВЛАСТЬ
Но вернемся к нашим вопросам. Была ли альтернатива
революции? Думаю, при том состоянии властей предержащих, при той политике,
которая ими проводилась, при том их презрении к собственному народу и
попустительстве западничеству внутри страны и той подверженности России внешним
влияниям положительной альтернативы 1917-му году не было!
За то, что страна была доведена до развала и
революции, конечно же, отвечает власть. Да, извне русскую революцию
подталкивали. И подталкивали, естественно, не в силу заинтересованности в
«прогрессе» нашей страны, а в своих интересах, не последним из которых был
интерес Запада в развале Российской империи. Но никакое внешнее содействие не
могло бы ничего изменить кардинально, не будь на то внутри-российских причин.
Фактом была и остается непоследовательная и слабая политика императорской
власти – внешняя, внутренняя, кадровая, главная причина которой заключалась в
преобладании в политической элите того периода антигосударственных, анти-национальных
и антинародных сил. Сочетание этих факторов усугубляло ситуацию в стране,
провоцировало народное возмущение и рост радикализма. Бездарно, а в ряде случаев
и преступно, действовало Временное правительство. Власть к октябрю 1917 года
действительно лежала на улице. Точно так же и за произошедшее с нашей
страной в 1991 году ответственность, прежде всего, несет власть КПСС.
Преступления царского, дооктябрьского периода, кстати
говоря (в отличие от преступлений большевиков) новые российские руководители
осуждать не посчитали нужным. И это, на мой взгляд, показательно. Согласитесь,
это важный момент в их философии. Если уж каяться, как призывали нас Б.Н. Ельцин
и «демократы» первого призыва, то, наверное, не только за советский период, но
и за период предреволюционный. Только тогда в головах что-то могло начать
объединяться. Хотя лучше, на мой взгляд, оставаться в рамках православного
понимания покаяния как индивидуального акта преодоления своих собственных
грехов.
Очевидная параллель между событиями начала и конца XX века
в России заключается в констатации утраты государством своей основной
внутренней функции – обеспечивать справедливость. В любом обществе присутствует
потребность в справедливости. Государство должно на него откликаться, причем не
профанируя это понятие. Сейчас наше государство начинает возвращаться к
выполнению этой функции, но делает оно это чрезвычайно медленно и
непоследовательно. Согласитесь, что на фоне продолжающегося увеличения разрыва
между наиболее богатым и наиболее бедным слоями жителей РФ заявления об
усилении социальной защищенности населения звучат неубедительно. Это
противоречие, однако, легко объяснимо: в либерального толка исследованиях по
современной рыночной экономике (то, что у нас часто сегодня называется «экономикс»), на которых в России выросло уже не одно
поколение экономистов, понятие «справедливость» просто отсутствует.
ТРАДИЦИЯ ВОЗЬМЕТ СВОЕ, ЕСЛИ ЕСТЬ, КОМУ ЕЕ УДЕРЖИВАТЬ
Надо сказать, что режим, установленный в России после
Октябрьского переворота, довольно быстро положил конец тенденции к распаду
страны и пошел по пути восстановления традиции, хотя и частичного. Был Ленин
интернационалистом или космополитом, можно обсуждать, но ясно, что
националистом, патриотом России в 1917 году он не был. Тем не менее, к 1921
году он прочно встал на государственнические позиции как во внутренней, так и
во внешней политике. Развить свои идеи и реализовать их на практике ему было не
суждено, и нам остается только предполагать, насколько далеки или близки были к
ним взгляды и последующие действия И.В. Сталина. Так или иначе, после серьезных
дискуссий, и даже столкновений, с представителями установки на «мировую
революцию», с одной стороны, и консервации НЭПа, с другой, страна была
поставлена на путь построения «социализма в одной стране», а фактически –
восстановления Российской империи, причем далеко не только территориального. Во
всяком случае, речь шла о самостоятельном пути развития, идейная энергетика
которого породила Победу, поразившие мир достижения науки, техники, культуры,
невиданное для России развитие здравоохранения и социальной сферы, выход нашей
страны на военно-политические позиции мировой державы.
В этом контексте, на мой взгляд, уместно сказать хотя бы
несколько слов о том, чем стали Октябрьская революция и образование СССР для
мира в целом. Оппоненты социалистического проекта в России сразу укажут в связи
с этим на подавление самостоятельности соседних с нами стран в Центральной и
Восточной Европе. Здесь, однако, важно отделить обсуждение идеологических
альтернатив от геополитики. И вспомнить произошедшую благодаря существованию и
действиям СССР ликвидацию другой, гораздо более крупной и жестокой системы
подавления самостоятельности стран и народов – системы колониальной. Уверен,
что несмотря на бездумное разбазаривание Горбачевым и Ельциным советского
багажа антиколониальной политики и прямое предательство дружественных нам
лидеров, в Азии, Африке и Латинской Америке никогда не забудут, кто помог
народам этих континентов получить возможность быть самими собой.
Если же говорить о Западной Европе и США, то многие
социальные достижения этих стран – тоже следствие русской революции и примера
СССР.
Начало слома самостоятельного социалистического проекта в
России, на мой взгляд, следует отнести к гораздо более раннему периоду, чем
горбачевская «перестройка» с ее известным стремлением партийно-государственной
верхушки войти в мировую элиту. Началось все через некоторое время после
Карибского кризиса. Именно в конце 1960-х годов были предприняты первые попытки
«диалога» с Западом, прежде всего, с американцами, который впоследствии привел
к горбачевскому видению роли и места нашей страны в мировом контексте. Заметим,
что со стороны Запада, особенно США, никаких шагов нам навстречу в целях
развития диалога и обеспечения «мирного сосуществования» не делалось. Ими была
декларирована установка на уничтожение нашей страны как «империи зла» – мы
протягивали им руку дружбы. Да, на периферии – в Африке, в Латинской Америке, в
Азии – кровавая драка продолжалась, но в основополагающих, идейных вопросах
была фактически взята линия на уступки. Причем именно не на совершенствование
собственного проекта, а на конвергенцию. (То есть, на схождение советской и
западной систем. Теория конвергенции, модная в 1970-е, утверждала, что в жизни
СССР появляется все больше сходства с реалиями США и Европы, в на Западе – все
четче проступают черты советской модели развития – прим. ред.).
Это, на мой взгляд, объясняет, почему в 1970-е годы, когда
материальные основы перехода к социализму, которых не хватало в 1920-е, были
налицо, мы стали все больше удаляться не только от социализма, но и вообще от
своей цивилизационной, культурной самобытности.
В 1991 году этот процесс, как известно, приобрел полностью
анти-национальный характер, что нашло выражение в установке: «Россия должна
вернуться в цивилизованный мир» (как будто мы и так больше 1000 лет не были его
частью!). Она нам стоила, помимо прочего, потери лидерства на постсоветском
пространстве. Ибо кто будет признавать лидером и даже просто ориентироваться на
страну, догоняющую других?
В определенном смысле можно считать, что революция
1991-1992 годов в части своего интернационалистского, ориентированного вовне
характера была близка революции 1917 года с поправкой на вектор: в начале века
вектор был направлен вовне (большевики хотели осчастливить весь мир), а в конце
века – вовнутрь («реформаторы» во главе с Б.Н. Ельциным считали, что
внешний мир, прежде всего Запад, способен осчастливить нас).
КОГДА КОНСЕРВАТИВНЫЕ И КРАСНЫЕ ПАТРИОТЫ
ВЫСТУПАЮТ ОДНИМ ФРОНТОМ
С началом нового века традиция в России стала
восстанавливаться. Процесс этот идет медленно, во многом непоследовательно, эклектически, но он идет, и его не остановить. В то же
время, сделать для его развития предстоит еще очень и очень многое. Прежде
всего, продолжить формирование правильного понимания самой русской традиции за
счет очищения опыта допетровской Руси от поздних западнических мифов. Мы должны
посмотреть на Московское царство как на страну со своими структурами
гражданского общества и демократическими традициями (Земский Собор, развитая
система местного самоуправления, зачатки суда присяжных и, наконец, такая
неординарная, но характерная для России «гражданская инициатива» или «плебисцит
действием», как прямое решение народом в 1612 году вопроса о власти). Мы
обязаны очистить русскую историю от более поздних западнических наслоений,
одним из которых стала созданная Петром тотальная бюрократическая
государственная система.
Главный груз этой работы призваны взять на себя постепенно
формирующиеся в России консервативные силы. Они, что отрадно, не одиноки:
многочисленные дискуссии в преддверии очередной круглой революционной даты
показали: в оценке причин, следствий и уроков русской революции начала XX века,
в постановке ключевых задач сегодняшнего развития нашей страны с позициями
консерваторов по целому ряду моментов сближаются или даже соприкасаются позиции
левых патриотов.
И это неслучайно. Достаточно вспомнить этимологию понятия
«социализм»: появившись во Франции в 30-е годы ХIХ века, оно, как мы помним,
противопоставлялось вовсе не капитализму, а индивидуализму.
«СВОБОДА БЕЗ ВЗАИМНОГО УНИЧТОЖЕНИЯ, ЕДИНСТВО БЕЗ САМОВЛАСТИЯ»
Подводя свой – конечно же, промежуточный – итог
рассуждениям о революции и сегодняшней России, не буду изобретать велосипед, а
вслед за приведенным в подзаголовке тезисом А.С. Хомякова обращусь к мысли,
высказанной Вл.С. Соловьевым еще в конце XIX века: «Для того чтобы преодолеть
неправду социализма, нужно признать правду социализма».
Она не менее верна и в обратном варианте: признавать правду
социализма можно только на основе признания и преодоления его неправды. Как
говорили древние: если есть что-то одно, то есть и другое. В каждом явлении
есть своя правда и своя неправда. Именно поэтому нельзя утверждать чью-либо
монополию на истину, навязывать стране и обществу тезис об абсолютной правде
того или иного философского учения или политического проекта.
Еще более важными в контексте проблемы революции и
гражданской войны, с одной стороны, и современной российской «многопартийной»
политики, с другой, мне представляются сформулированные русскими религиозными
философами теория всеединства и диалектика части и целого. Суть последней
кратко можно свести к следующему: часть существует только как часть целого, а
целое – как единство частей. Соответственно, если одна часть целого начинает
вести с другой частью борьбу на уничтожение, она борется против целого, и, в
силу этого, против самой себя. Стоит заменить слово «часть» на «класс» или
«партия», а «целое» – на «страна» или «общество», и нам открывается простая,
понятная и в то же время трагическая правда о нашей истории и о нас
сегодняшних. Сумеем эту правду понять – будем целой страной и цельным
обществом, и перед нами откроются большие перспективы на будущее.
Автор - заместитель председателя
правления РОО «Клуб «Реалисты», чрезвычайный и полномочный посланник.
16.11.2007