Журнал «Золотой Лев» № 138-139 - издание русской
консервативной мысли
,
доктор
социологических наук
За
кланом клан
И в латинском eligo, и во
французском еlite, от
которых происходит понятие «элита», изначально заложена идея конкурентности, необходимости соревноваться за право стоять
выше остальных, принимать решения для других. Отсутствие честного соревнования
при чётко определённых критериях и целях – во имя чего оно, собственно, идёт? –
сводит процедуру формирования элиты общества и государства к заурядной профанации
и подмене. Ведущей к весьма печальным для общества последствиям.
Термин «клан» используют для обозначения группы кровных
родственников, имеющих общего реального или мифического предка. Клан обычно
включает несколько семей (групп семей), имеет признанного лидера – «вождя».
Кланы – детище первобытных и «примитивных» обществ, хотя присутствуют и в современных
обществах в Шотландии, Ирландии, Скандинавии, Японии, Китае и многих других
странах. В том числе в национальных республиках бывшего СССР.
Россия из-за династического принципа наследования власти не
создала в своё время надёжной процедуры вручения
власти подлинной элите, передачи соответствующих полномочий лучшим людям
страны. А стихийное самовыдвижение пассионарных «лжедмитриев», да ещё и при содействии доброхотов из-за рубежа
вело к ещё большим бедам, гражданским войнам.
Власть, то есть группа людей, принимающая ключевые
государственные решения, формировалась в России–СССР за редким исключением по
клановому принципу. Правда, с ХХ века декларируя и имитируя «демократические»
процедуры.
В истории России власть и её «элита», точнее правящие
кланы, не только носили чужие имена, говорили на иноземном языке, зависели от
зарубежных интересов, но часто и откровенно предавали страну. Достаточно
вспомнить Смутное время, войну с Японией в 1904–1905 годах, с Германией и
Австро-Венгрией в 1914–1917 гг., горбачёвскую перестройку 1990-х годов.
При этом власть всеми средствами эксплуатировала идею
«патриотизма», но... в форме самоотверженной любви к существующей власти. Сама будучи изначально и по сути «варяжской». И русский язык
вопреки усердию официальной «норманнской теории» сохранил подлинный смысл этого
слова: варяги – враги, вороги, ворюги.
В условиях, когда большинство населения отстранено от
участия в политике, конкурирующие кланы господствуют, опираясь на различные
покровительствующие или финансово подкармливающие их группировки. В том числе
этнические и иностранные. Место во властной государственной иерархии
определяется не личными достоинствами той или иной персоны, а влиянием клана, к
которому она принадлежит.
По своей структуре политические партии формируются не снизу
вверх, выражая интересы больших общественных групп, а сверху вниз, создавая для
господствующего клана опору из вассалов, рассчитывающих на приближение к
кормушке.
Поведение клана, захватившего власть, определяется как
объективными, так и субъективными причинами. В значительной мере оно зависит от
силовых структур и его социальной базы.
Вторгающиеся во власть кланы-хищники чаще не имеют реальной
массовой социальной опоры. И потому обращаются к силовым методам и даже
террору. Достаточно вспомнить призыв видного большевика Григория Зиновьева: «Мы
должны увлечь за собой 90 миллионов из 100 населяющих Советскую Россию. С остальными
нельзя говорить – их надо уничтожить».
Клановые связи, истоки подлинного влияния групп людей,
занимающих ведущее положение и принимающих ключевые решения в политической,
экономической и культурной сферах жизни общества, обычно всячески скрываются от
граждан.
Что, к примеру, люди знали о Брежневе, о его пути на самый
верх? Очень немного, даже при чудовищном обилии «информации» о нём. Кто помнит,
что в ноябре 1947-го первым секретарём Днепропетровского обкома ВКП(б) его
назначил первый секретарь ЦК ВКП(б) Украины Л.М. Каганович? Что в
Днепропетровске тогда уже складывался клан, который скоро будет руководить
Советским Союзом и сделает многое для его дискредитации и развала.
«Умеющие жить» граждане и товарищи советских времён,
сидевшие на распределении общественных благ и дефиците, «комсомольские
предприниматели» типа Михаила Ходорковского представляли вполне заметный слой,
который с начала перестройки заметно влиял на развитие событий в стране. Именно
из этой среды вербовались и государственные деятели ельцинского «призыва».
Чиновничья номенклатура Центра и на местах в мгновение ока
сменила политические цвета, перебежав в другой лагерь. Ещё со времён
брежневского «общества организованного дефицита» она присосалась к системе
«блата» и, пользуясь общественной собственностью как привилегией, страстно
желала иметь её «законно» и безбоязненно в собственности личной. Ради того,
чтобы «жить как на Западе» – элитная иномарка, поместье под Москвой, вилла на
берегу тёплого моря, валютный счёт за рубежом, – они с готовностью шли на
разрушение государства.
«Демократическая интеллигенция», которая пришла во власть с
Ельциным, показала, что она либо неэффективна, либо патологически воровата. Те
из них, что приобщились к «семье», то есть к правящему клану, беззастенчиво
отхватили у общества немалые состояния, стали олигархами. Причём не важно, были
ли они напрямую государственными чиновниками, как Пётр Авен,
или же просто находились рядом с властью, как Абрамович. Именно во второй
половине 90-х родились такие понятия, как «семибанкирщина»
и «олигархия».
Клан-«семья» Ельцина и другие более мелкие кланы получили в
свои руки и присвоили астрономических масштабов собственность, в течение
десятилетий созданную несколькими поколениями советских трудящихся. Но можно ли
было поэтому считать их элитой, то есть «избранными, лучшими»? Ответ очевиден.
К власти пришли кланы различных калибров, но никак не лучшие силы страны.
Именно то, что очень многие из первых рядов элиты 90-х
дискредитировали себя, продемонстрировали свою некомпетентность, вороватость,
слишком увлеклись обслуживанием интересов своих иностранных друзей и
покровителей, и обусловило пришествие Путина.
Для появления новой команды возникли не только
субъективные, но и вполне объективные обстоятельства. Переход от ельцинской
элиты к путинской в каком-то отношении сходен с
переходом власти от коминтерновцев (Троцкого,
Зиновьева, Каменева, Радека...) к сталинским
строителям социализма в отдельно взятой стране. От тех, кто был неразрывно связан
с зарубежными кланами и диаспорами, пользовался открытой поддержкой Запада,
почти не скрываемой помощью зарубежных разведок, к тем, кто стал понимать, что
если так и дальше пойдёт, власть и собственность, полученные с помощью Запада,
могут окончательно перейти к тому же самому Западу. Как это имело место в ряде
стран бывшего социалистического лагеря или бывших республиках Советского Союза.
Замаячила и угроза утраты власти не только на
экономическом, но и на политическом уровне – посредством «цветных революций».
Властвующему слою потребовались менеджеры – знатоки манипулятивных
технологий такого типа. А эта сфера деятельности во всех странах принадлежит
контрразведке и органам государственной безопасности.
По воплям Березовского скоро стало ясно, что «выборщики» из
«семьи» Ельцина промахнулись. Но процесс смены руководящего слоя уже пошёл...
Он ускорился в результате введения нового порядка избрания губернаторов. На
ключевые посты в Москве, в проблемных или стратегически значимых регионах
пришли близкие и хорошо знакомые люди из Санкт-Петербурга.
До недавнего времени 65 руководящих постов в 30 основных
федеральных министерствах и службах занимали люди, которые работали с Путиным
ещё в Северной столице.
Российская управляющая верхушка переменилась. Например,
отбыл к своим покровителям за рубеж небольшой верхний слой, оккупировавший
информационное пространство в ельцинские времена. Хозяевами на телевидении
вместо них стали не претендующие на особую политическую роль Эрнст, Добродеев, Кулистиков... Тихо исчезли с должностей и телеэкранов те,
кто не смирился с самостоятельностью нового президента.
Однако многие бывшие «либералы» приняли новые правила игры,
продиктованные сверху. Одна часть переместилась с первых мест на вторые,
изменила место «кормления». Другая, сохранив контроль и собственность в
ключевых сферах экономики, ушла в тень, притаилась, дожидаясь лучших времён.
Третья, получив места в синекурах с показным «либеральным» фасадом, но без
реальных полномочий, «закуршевелилась» в радостях сверхобеспеченной жизни. Притихли сепаратистские
настроения. Стали явно работоспособнее органы управления, когда в государственном
аппарате «либералов» с улицы потеснили бывшие фээсбэшники
и кадровые военные.
Тут стоит обратить особое внимание на кадровых военных,
выброшенных во времена диких реформ на улицу. Их настроения вызывали
беспокойство и на Западе. Не только потому, что люди, отлично владеющие
оружием, могли разлететься по горячим точкам планеты. Но прежде всего потому,
что военные были взрывоопасным материалом внутри самой России. В своё время
выброшенные из армии офицеры Наполеона Бонапарта привели к власти другого Наполеона.
В России нашли иной выход. Многие даже заговорили о
«нашествии военных» во власть. Действительно, например, в аппаратах федеральных
округов люди в погонах составили до 70 процентов штатных сотрудников. И,
например, авторов интересного исследования Института социологии РАН беспокоит
«наполнение людьми в погонах не силовых, а экономических ведомств. Так, среди
заместителей министров, назначенных с 2000 по
Скажу сразу, меня лично не пугает их приход на госслужбу. Потому что большей частью это профессиональные
организаторы, руководители и «государственники». Думаю, это может быть и
ответом на «сетевые войны». Речь о войнах, когда «внешние операторы манипулируют
самыми разнообразными, не связанными между собой идеологическими, общественными,
гражданскими, экономическими, этнологическими, миграционными процессами для десуверенизации России».
При Брежневе слой размножающихся «умеющих жить» и «блатных»
создал почву нестабильности и будущего развала страны. Сегодня мы видим процесс
укрепления социального пласта противоположной направленности. Бывшие кадровые
военные, пришедшие на государственную службу, стабилизировали обстановку в стране
и сохраняют её от развала.
Пришествие военных и питерцев не проходит мимо внимания
прессы. Но скрадывается, не афишируется другой процесс.
Анализ 3500 биографий членов правительства, руководителей
администрации президента РФ, депутатов обеих палат Федерального собрания РФ,
региональной элиты и крупных бизнесменов, провёденный Институтом социологии РАН
в 2001–2003 гг., показал, что во власть пришло очень много ставленников
крупного бизнеса. Доля местных богатеев и их ставленников в местных депутатских
корпусах достигает 60–70 процентов.
При этом многие из них входят в закрытые теневые группы
бизнесменов, политиков, бюрократов, объединённые общими деловыми интересами и
неформальными отношениями, то есть в те же кланы со всеми их прелестями.
Зачастую там оказываются и работники правоохранительных органов. И даже
представители организованной преступности.
Важнейшей чертой такой системы является обеспечение
благоприятных условий для крупнейших кланов, монопольный захват ими важнейших
ресурсов, получение преимуществ перед всеми другими участниками политической и
экономической жизни.
Такую систему характеризует специфический монополизм в
ключевых сферах экономики. Законы теневой экономики с её кодексом поведения
приводят к тому, что успеха тут добиваются не в силу экономической
эффективности, а согласно «весу» того или иного клана. Здесь одна из важных
причин «непобедимой коррупции», взяток, откатов...
Во времена Сталина профессиональной группой, решавшей
судьбы граждан, были ведомства Ягоды и Ежова. Во времена Хрущёва –
партработники, открывавшие или закрывавшие дорогу к служебному и даже
профессиональному росту. Во времена Брежнева – умельцы, сидевшие на
распределении общественных благ, – от Госснаба до завсклада.
Ныне во власти господствуют ростовщики, манипулирующие
банковскими и биржевыми технологиями. В ключевых звеньях власти сегодня
доминируют не специалисты из сектора реального производства, а лоббисты из
сферы финансово-спекулятивной экономики.
Наглядный показатель характера нынешней реальной власти,
например, Национальный банковский совет. Орган, призванный защищать в
финансовом секторе экономики наши национальные интересы. В этот совет
делегируют своих представителей как сам Центральный банк, так и президент, и
правительство, и палаты Федерального собрания. Но сегодня в нём нет
специалистов из промышленности, транспорта, связи, сельского хозяйства,
образования, медицины... Его наполняют одни финансисты. И прав Юрий Болдырев, когда пишет, что инструментом развития реального
сектора национальной экономики такая организация никоим образом не является.
Более того, национальная финансовая система суверенного с виду государства
практически превратилась и до сих пор остаётся насосом по выкачиванию ресурсов
из национальной экономики и подпитыванию этими
ресурсами экономики другого государства – США.
А давать сверх меры воли современным Гобсекам
и Шейлокам нельзя. Стоит помнить мнение исследователя
падения Римской империи и основоположника принципа разделения властей Шарля
Монтескьё: «Финансисты поддерживают государство точно так же, как верёвка
поддерживает повешенного». И утверждение президента США Франклина Рузвельта,
выводившего США из предвоенного финансового и экономического краха:
«Правительство, которым управляют деньги, так же опасно, как правительство,
которым управляют бандиты».
Конечно, люди есть люди. И большинству свойственно «радеть
родным человечкам», выдвигать «своих», закрывать глаза на их слабости и
недостатки. Однако люди достаточно давно уразумели, что попустительствовать
таким «склонностям», характерным прежде всего для существования кланов, опасно
для общества и государства. Ибо начинается процесс гниения, разложения.
Останавливаются развитие и движение вперёд. И потому с помощью законов,
демократических процедур, общественного мнения, правил морали и нравственных
постулатов таким склонностям и порядкам не дают торжествовать.
Клан может занять место элиты в силу тех или иных
исторических обстоятельств. Но он никогда не может ею стать в истинном смысле
этого слова. И не может её заменить. Потому что люди знают: истинная элита –
это те, кто задаёт духовные ориентиры, кто способствует порядку, согласию,
справедливости. Это те, кто научил людей понимать красоту мира, выращивать
хлеб, призвал: «Не убий».
ЛГ, 23.01.08