Журнал «Золотой Лев» № 144-145 - издание русской консервативной мысли

(www.zlev.ru)

 

Ю.Ю. Болдырев

 

Анализ текущих событий

 

А теперь – за дело?

 

Так или иначе, но все угрозы нарушения «стабильности» нас миновали. Если раньше, накануне теоретически возможной смены власти и, тем более, в предвыборный период, всякая критика власти в той или иной степени имела основание восприниматься как претензия на власть или, как минимум, как требование власть сменить, то теперь, казалось бы, к критике власть может относиться более доброжелательно и, главное, более внимательно по существу.

Действительно, даже публичное признание любых ошибок или пусть их непризнание, но, тем не менее, существенная корректировка курса, в том числе, в тех направлениях, на которых ранее настаивала та или иная оппозиция, теперь власти ничем не угрожают. Значит, при желании, есть возможность неторопливо осмотреться и взяться за дело. Единственный вопрос, будет ли желание.

В этом смысле показателен ряд телепередач и дискуссий, прошедших на основных федеральных телеканалах перед самыми выборами и отражающих некоторые, пусть пока слабые и недостаточно последовательные, но все же тенденции.

В частности, Российское телевидение продемонстрировало несколько телефильмов, включая «Империю добра», весьма жестко контрастирующих с прежними выраженно вульгарно-либеральными предпочтениями руководства и ряда общественно-политических передач этого канала. А Первый телеканал в своих последних теледискуссиях по проблеме мирового экономического кризиса, хотя и свел смысл обсуждения к благодарности «партии и правительству» за «стабильность», тем не менее, допустил до эфира целый ряд ученых и общественных деятелей, сумевших напомнить, что именно в период экономического кризиса в США и мирового биржевого кризиса, самое время перенаправить наши ресурсы на свое собственное развитие – и это единственное и главное спасение от кризиса для нас.

Да, пока эти здравые голоса еще ничего не решают. Но, мы же понимаем - какой тщательный отбор выступающих осуществляется на наших ключевых федеральных телеканалах. И если здравый смысл все же допущен к озвучиванию на всю страну, то, не исключено, что это - отражение каких-то процессов осознания реалий, происходящих в верхах нашей власти.

В этой связи, конечно, вызывает сожаление, что к массовому эфиру практически не допускаются наиболее яркие представители нашей академической экономической науки, уже давно сформулировавшие все точные диагнозы происходящему в нашей экономике и столь же точные рецепты выхода из сложившейся практически тупиковой ситуации (я имею в виду работы Р. Гринберга, Н. Петракова, С. Глазьева и др.). И недавняя презентация в Институте экономики РАН доклада «Задачи для будущего президента», хотя и получила некоторое небольшое отражение в печатных СМИ, телевидением, естественно (для нашей системы организации СМИ), никоим образом не отражалась. Что ж, в предвыборный период с этим если и нельзя согласиться, то хотя бы можно понять. Но не менее важно теперь и самой власти осознать, что предвыборная борьба закончилась. И сейчас важно найти в себе мужество прислушаться к тезисам, формулируемым настоящей, не придворной наукой, допустить или даже организовать их непредвзятое широкое публичное обсуждение.

Не менее важно обратить внимание и на практиков, причем не на любимчиков из банковского сектора и инвестиционно-спекулятивных фондов, а из реального сектора экономики. Эти практики уже давно не есть так называемые «красные директора», на которых в свое время смотрели свысока как на якобы не способных ни к чему, кроме выбивания денег и материальных ресурсов из родного министерства. Несмотря даже и на явную несправедливость подобного подхода к прежним руководителям, нынешние практики, уже полтора десятка лет работающие даже не в рыночной экономике, а в крайне вульгарной пародии на нее (если сравнивать с развитыми экономиками), точно знают, что им нужно, и весьма неплохо это формулируют. Причем, их требования вовсе не противоречат тем новым приоритетам, которые, наконец-то, продекларировала власть (отказ от ориентации лишь на сырьевой сектор и диверсификация экономики, опережающее развитие высокотехнологичных отраслей, обеспечение конкурентоспособности отечественной продукции на мировых рынках и т.п.). Но их требования носят конкретный, инструментальный характер. Власть же до этой конкретики с высоты прекрасных и благородных лозунгов все еще как-то не опускается. Попробую пояснить это на примере обеспечения так необходимой нам конкурентоспособности.

Так, многие наши предприятия именно высокотехнологичных секторов экономики давно, еще с советских времен, работают на зарубежных рынках, но с чем они там сталкиваются? Они сталкиваются с тем, что их неконкурентоспособность оказывается отнюдь не следствием плохого корпоративного управления, устаревших технологий и невнимания к маркетингу и пиару. Проблема совсем в другом: зарубежные конкуренты получают долгосрочные кредиты под 7-10 процентов годовых, а наши могут взять деньги, даже под уже имеющийся контракт, лишь на сроки существенно меньшие и под процент значительно более высокий. Можно ли эти дополнительные издержки не включить в цену продукции? Можно ли при таком различии в условиях обеспечить опережающее обновление собственного оборудования и технологий по сравнению с зарубежными конкурентами?

Таким образом, неконкурентоспособность наших промышленных предприятий в ряде случаев оказывается практически гарантированной в силу самодостаточности нашей банковско-финансовой системы, ее не ориентированности на обслуживание, прежде всего, потребностей реального сектора экономики. И здесь, как мы это должны понимать, заклинаниями и призывами быть более конкурентоспособными делу не поможешь. Здесь нужны принципиальные решения в части определения приоритетов развития и жесткого подчинения всей финансово-кредитной системы не воле рынка, а интересам развития собственного современного высокотехнологичного производства. Но этого-то важнейшего перехода в своей логике стратегического программирования власть почему-то никак не делает.

Другой пример из той же сферы. Причем, особенность примера в том, что в этой части никакого, даже самого робкого, давления на власть со стороны бизнеса ожидать не приходится. Но это не означает, что все нормально. Здесь сама власть должна видеть ненормальность ситуации и находить решения.

Так, одно из известных мне таких наших высокотехнологичных предприятий для обеспечения приемлемых условий работы на внешних рынках вынуждено было в свое время зарегистрировать дочернее предприятие в одной из стран ЕС. Это решение позволило работать на рынках третьих стран уже по более выгодной схеме кредитования производственного процесса, но это касается лишь того технологического процесса, который осуществляется непосредственно в третьей стране (сборка оборудования, наладка, оказание услуг). В части же модернизации необходимого производства на нашей территории, именно с точки зрения его кредитования, даже по этой схеме, в рамках единого процесса, все оказывается значительно сложнее. Результат: легче и дешевле, оказывается, это производство на зарубежные «дешевые» кредитные средства создать непосредственно в третьей стране. Обратите внимание: бизнес нашел решение, которое его вполне устраивает. Но только это - то решение, которое, по существу, выталкивает этот наш реальный производительный бизнес из нашей страны. И страна не получает ни доходов, ни квалифицированных рабочих мест, ни модернизации производства, ни развития.

Кстати, мне могут возразить: на мировом рынке теперь «дешевых» денег больше не будет. Что ж, отчасти, на какой-то период это верно. Но только, обратите внимание: вместо того, чтобы воспользоваться ситуацией и найти способ именно в этот период сделать свою кредитно-финансовую систему более конкурентоспособной (именно как целевой инструмент кредитования своего высокотехнологичного производства), мы плетемся в хвосте финансово-экономической политики Запада и срочно повышаем свою ставку рефинансирования…

Значит, у них, действительно, «дешевых» денег больше не будет (пока, для всех), но наши кредиты – станут просто запредельно дорогими.

И, даже при таком «подорожании денег» для всех (включая наших, кредитующихся за рубежом), можно не сомневаться, что для своих стратегически важных высокотехнологичных производств они все равно найдут какие-то схемы кредитования, обеспечивающие, в конечном счете, высококонкурентоспособные условия. И понятно, ведь у них-то (в отличие от нас) приоритеты расставлены верно, и кредитно-финансовая система – не самоцель, а, прежде всего, инструмент обеспечения опережающего развития собственной реальной экономики.

И последний пример в этой части – все с тем же конкретным известным мне предприятием. Об успехах нашей дипломатии мы наслышаны. Знаем также и о том, что у нас там, где-то наверху, все сплошь – супер-переговорщики. Но при попытке наших предприятий работать напрямую из России все на том же рынке третьих (в данном случае - африканских) стран, выясняется любопытная подробность: предприятиям, зарегистрированным в ЕС, ряд конкретных стран, например в Африке, НДС возвращает, а предприятиям, зарегистрированным в России - нет. Почему? Потому что у ЕС с этими странами есть соответствующие соглашения, а у нас – нет. И в чем же тогда, позвольте спросить, такие потрясающие успехи нашей дипломатии?

Как и в предыдущем случае, бизнес в этом вопросе особое давление на нашу власть оказывать и не пытается. И понятно - все решения давно найдены: с такими странами наши работают через свои дочерние предприятия, зарегистрированные и фактически расположенные в странах ЕС. Но вот вопрос: сколько и чего в совокупности только на этом теряет наша страна? Такой статистики, насколько мне известно, никто даже и не пытался вести…

Вывод из вышеизложенного очевиден: выборы прошли, межпартийная борьба на весьма значительный обозримый период отошла на второй план. Значит, именно сейчас можно отнестись к критике (причем, даже не важно - в какой форме эта критика высказывалась: доброжелательной или же не слишком) конструктивно, попытавшись извлечь из нее рациональное зерно.

Применительно к обсуждаемой теме обеспечения конкурентоспособности, очевидно, что делать это нужно, прежде всего, путем создания в стране принципиально иных институциональных условий, жестко принуждающих (уговоры тут точно не помогут) нашу финансово-кредитную систему, а также внешнеэкономические и внешнеполитические ведомства работать на обеспечение интересов не любого (до сих пор было, преимущественно, лишь сырьевого), а именно собственного высокотехнологичного производства.

Легко ли этого добиться? Отвечу сразу – нелегко.

Более того, при нынешнем масштабе коррупции, разъевшей весь государственный механизм, это, скорее всего, даже и невозможно. Но, значит, и не нужно?

Или, если хотим выжить, просто нет другого пути?

При этом, что делать с коррупцией, ставшей, без преувеличения, просто единственно возможным и естественным образом жизни и мысли для целого поколения не только чиновников, но и «государственных деятелей» - отдельная интересная тема. И как сделать так, чтобы для тех, кто возьмется решать проблему, эта работа ненароком одновременно не стала элементарным самоубийством (как бы не отпилить сук, на котором неплохо устроился) – тоже тема не менее интересная. И этому теперь, на новом витке нашей истории, стоит как-нибудь посвятить отдельную статью. Но главное – понимать, что никаких страшных секретов здесь нет. Вся рецептура – давно и хорошо известна и отработана. Нужна лишь воля к решению проблемы. И плюс готовность привлечь к решению общенациональной проблемы и своих же прежних политических противников, отказ от зацикленности на узком круге собственных «преданных соратников».

В общем, для большого дела нужна большая воля

 

Столетие, 3.03.08

 

Кто в ответе за новые пирамиды?

 

История неумолимо повторяется. Казалось, что прививка против финансовых пирамид у нашего населения уже есть. Казалось, что больше уже никто и никогда не поверит в подобные авантюры. Казалось, что и законодательство с тех пор максимально ужесточено и направлено на развитие более или менее цивилизованной кредитно-денежной (а точнее сказать - депозитарно-денежной) системы, против строительства новых финансовых пирамид. Но нет, снова мы стали свидетелями (а кто-то и участником) массового крушения необоснованных надежд и разорения людей, которые только что чувствовали себя такими ловкими и умелыми, так хорошо устроившими свои финансовые дела. Так что же случилось, как такое могло повториться вновь?

Прежде всего, стоит напомнить, что финансовые пирамиды 90-х отнюдь не были этакой самодеятельностью отдельных «отмороженных» мошенников – такие не просуществовали бы и три дня. Имеется масса признаков и свидетельств тому, что ключевые из этих пирамид имели весьма и весьма высокое покровительство на государственном уровне, а также тесную связь с ключевыми «финансово-промышленными группами». И потому искать где-то на каких-то тайных счетах деньги, добровольно и безропотно сданные гражданами в эти пирамиды, практически бесполезно – эти деньги давно работают в крупнейших банках, торговых сетях и т.п. И чрезвычайная, абсолютно не адекватная масштабу преступления мягкость приговоров организаторам таких пирамид, например, всего лишь четыре года тюрьмы основателю «МММ» Мавроди – лишь дополнительное свидетельство неслучайности таких пирамид, их тесной связи с власть (и экономическую, и политическую) в нашем государстве имущими.

В качестве цивилизованной альтернативы финансовым пирамидам, как известно, была предложена банковская система, весьма жестко контролируемая Центральным Банком страны, а также рынок ценных бумаг – также контролируемый специальными государственными органами.

Но, до самого последнего времени, пока не была введена процедура страхования банковских вкладов, по большому счету, банки, зачастую, мало чем отличались от прежних финансовых пирамид: только что процент на вклад давали меньше, чем пирамиды и, соответственно, крушение растягивалось на более длительный период.

Одновременно, как известно, активность пирамидостроителей была переведена в русло жилищного строительства, где гражданин, желающий заработать на жилье или даже построить жилье для собственных нужд, выступал формально юридически не в роли потребителя услуг, а как «соинвестор» - равный по своим формальным правам организаторам соответствующих пирамид. И вся система взаимоотношений сторон не подпадала при этом ни под действие банковского законодательства, ни под действие закона о правах потребителей. Даже если изначально строительство на основе «соинвестирования» затевали вполне добросовестные предприниматели, сама эта сфера, в силу отсутствия механизмов защиты мелких «соинвесторов» стала столь притягательна для масштабного мошенничества, что изначально добросовестных организаторов часто либо склоняли к мошенничеству, либо оттирали от процесса и брали все в свои руки те же силы, что ранее поднаторели на пирамидах чисто финансовых.

И лишь в последнее время, после прокатившихся по стране нашумевших скандалов, и эту лазейку (хотя правильнее сказать, широкие ворота для мошенничества) прикрыли, законодательство в сфере долевого строительства жилья существенно ужесточили.

И, как будто, вне связи с этим высвобождением средств, именно в период ужесточения законодательства ряд наших крупнейших полугосударственных компаний организовали «народное» размещение своих акций - это же надо, какие случайности бывают!

Стоит заметить, что проводилось это размещение, без преувеличения, как процесс действительно всенародный, и включена была вся пропагандистская машина государства. Что ж, народ у нас доверчивый и, если не закону, то власти послушный. Сотни тысяч граждан купили акции в ожидании если не золотых гор, то хотя бы сохранности и минимального приумножения своих кровных. И, разумеется, просчитались. Во всяком случае, в краткосрочном плане.

Почему «народное IPO» не привело к повышению доверия граждан к этому инструменту накопления и приумножения своих кровно заработанных – отдельный интересный вопрос. Собственно, версий только две.

Первая. Реально оценив стоимость компании на момент размещения акций и, одновременно понимая, что граждане эти расчеты и оценки никоим образом делать не способны и не будут, организаторы размещения, имея в своих руках всю тяжелую артиллерию рекламы в ключевых СМИ и государственной пропагандистской машине, необоснованно завысили начальные оценки стоимости размещения, раздули необоснованный ажиотаж и… тем самым разыграли очередную пирамиду.
Вторая. Оценки на момент первичного размещения были даны верные, и реклама носила не заведомо мошеннически спекулятивный характер, но управление компаниями осуществляется настолько из рук вон плохо, что даже при продолжающемся стремительном росте мировых цен на основной экспортный российский товар (энергоносители), компании, тем не менее, не получают тех прибылей, на которые вправе были бы рассчитывать акционеры, и потому котировки этих акций не растут пропорционально доходам. При этом, сразу стоит подчеркнуть, что кивать на мировой биржевой кризис и иные подобные факторы здесь не уместно – спрос на нефть в мире (и биржевая цена этого сырья) продолжает расти, а значит и для падения акций нефтяных компаний объективных оснований нет ни малейших.

Конечно, это версии лишь основные, не учитывающие краткосрочные спекулятивные эффекты. Но для того ведь и существует «социальное» государство, чтобы создавать для своих граждан эффективные механизмы страхования и защиты, в том числе, в сфере сохранения и приумножения их средств. Сколько нам говорили, что человеку государство должно давать не рыбу, а удочку – чтобы он сам себя накормил, а свои средства сам приумножил. Прекрасно, мы согласны. Но почему же удилище родное государство нам все время подсовывает гнилое?

И куда нашему гражданину теперь податься?

Чтобы объективно оценить, почему прежняя прививка не подействовала, почему наши люди вновь клюнули на мошеннические финансовые пирамиды, надо просто, что называется, войти в положение этих людей. Что, какие варианты они имеют?

«Цивилизованный» рынок ценных бумаг есть, но человеку, не владеющему внутренней («инсайдерской») информацией, по большому счету, на нем делать нечего. И вся нынешняя активная, даже агрессивная реклама инвестиционных фондов, ПИФов и т.п., настойчивые разъяснения, что играть и выигрывать можно не только на растущем рынке, но даже и на рынке падающем – это есть ничто иное, как завлечение глупых и наивных в свои щупальца, вербовка «пушечного мяса», формирования стада, которое затем предстоит остричь…

«Цивилизованная» банковская система тоже есть, но только степень ее цивилизованности не стоит преувеличивать.

Прежде всего, лимит госгарантий обеспечения сохранности вкладов соответствует стоимости всего лишь двух-трех квадратных метров жилой площади в Москве (трех-пяти метров в Петербурге). Значит, если человеку надо накопить на квартиру хотя бы в пятьдесят квадратных метров, это ему надо держать свои деньги одновременно в двадцати (!) банках? И это для нормального человека реально?

Дальше – больше. Если еще несколько лет назад ставки по банковским депозитам хотя бы приближались к уровню официальной инфляции, то сегодня банки дают ставки на депозиты заведомо меньше инфляции – даже той, что считает наша власть. И это при том, что рост стоимости жилья, например, в инфляции вообще не учитывается - мол, каждый день ведь вы себе жилье не покупаете. А то, что мы на это самое жилье зато каждый день копим – вроде как не интересует. И в условиях, когда в течение целого ряда лет стоимость жилья каждый год вырастала примерно на треть, какой смысл более или менее здравомыслящему человеку класть деньги в банк под восемь-десять (максимум - двенадцать) процентов годовых? Это он каждый год должен считать примерно так: «В прошлом году на свои накопленные деньги я мог купить четыре метра жилья; за год добавил средств, плюс проценты, но в результате по истечении года на всю сумму могу купить лишь только три метра…» И это – цивилизованный механизм сохранения и приумножения средств?

Кстати, если кто-то думает, что мир не знает более эффективных рецептов – глубокое заблуждение. Вообще, о чем мне и ранее приходилось писать неоднократно, у нас необоснованно фетишизирована одна идея – борьбы с инфляцией. Но для экономики и для граждан, на самом деле, важнее другое – финансово-экономическая и административная инфраструктура, обеспечивающая возможность инвестирования в производство, сохранения и приумножения капитала (и, тем более, личных сбережений граждан). А здесь важны не абсолютные цифры инфляции, а совсем другое. Например, в Чили в свое время (в семидесятые годы прошлого века), в период высокой инфляции, была введена система, попросту запрещавшая банкам устанавливать фиксированные ставки доходности на депозиты и обязывающая банки устанавливать ставку так: процент инфляции (тот, что будет, заранее не известный) и плюс какой-то фиксированный процент доходности сверх инфляции.

Банкам это тяжело? Конечно. Банки против? Разумеется. Но для того и подлинно цивилизованное государство, чтобы применять насилие, если это требуется, не только к несогласным простым гражданам, но и к тем из числа богатство имущих, кто слишком алчен и не хочет работать в интересах всего общества. Не должен в цивилизованной стране банк обманывать людей. Если не может он работать на вышеописанных, справедливых условиях – значит, не должен вводить людей в заблуждение и принимать у них вклады.

Известен и опыт США в стимулировании ипотеки – не нашей запредельно дорогой пародии на ипотеку, а ипотеки настоящей, доступной большинству, с долгосрочными льготными процентными ставками.

Да, широкое развитие в США такой ипотеки, являвшейся по существу одним из важнейших инструментов социальной политики этого государства, стало одним из ключевых факторов развития нынешнего экономического кризиса. Но означает ли это, что не нужно было развивать такую льготную ипотеку? Означает ли это, что польза, которую принесла стране такая социально-промышленная (а строительство жилья, как известно, «вытягивает» за собой целую длиннющую цепочку развития обеспечивающих и базовых отраслей) политика, меньше, чем трудности и негативные последствия нынешнего кризиса? До подобных выводов пока далеко. И даже если в этой части были допущены существенные ошибки, из этого вовсе не следует, что в целом политика была неверной. Более того, сейчас банкротятся американские банки и страховые компании, но граждан – собственников жилья – это государство (в отличие от нашего, независимо от самоопределений, на деле являющееся существенно более социальным, нежели наше) наверняка сумеет поддержать и защитить.

К сожалению, нельзя сказать, что весь этот и подобный опыт других стран в России не известен. Проблема в другом: наше государство на самом деле – вовсе не социальное, а полуколониальное. Соответственно, вопрос обеспечения граждан механизмами, позволяющими им реально сохранить и хотя бы минимально приумножить заработанное – не является одним из государственных приоритетов. Практически государство вновь и вновь толкает граждан в лапы мошенников, стимулирует участие людей во все новых и новых пирамидах. И людей нельзя не понять. Что им делать?

Так они видят, что если честно работать и хранить деньги в тех инструментах, что рекомендует государство, то реализовать свою естественную потребность в крыше над головой не удастся никогда. То есть, люди не выбирают между хорошим и плохим, и по неведомым нам причинам выбирают плохое. Отнюдь нет. Людей подталкивают к выбору между полной безысходностью и хотя бы каким-то призрачным шансом. Шансом абсолютно, заведомо иллюзорным, но вовремя предлагаемым, когда деться вообще некуда. И кто виноват, что люди соглашаются?

Персональной ответственности за свою жизнь, за свои решения, разумеется, никто с людей не снимает. Но ограничиться лишь этим, понимая, в какие условия загнаны люди нашим нынешним, уже далеко не бедным государством – тоже преступление.

Как минимум – преступное бездействие

 

Столетие, 11.03.08

 

Демонстрируем независимость?

 

Итак, Россия вновь демонстрирует независимость своей внешней политики. Похвально – мы никому не позволим диктовать нам условия. В частности, не позволяем… ОПЕК ограничивать производство нашей нефти и её поставки на внешний рынок. Воистину нам есть чем гордиться…

Вообще странная получается картина. Сами посудите. Первое. Наша страна декларирует в качестве одной из своей задач максимально полную интеграцию в мировую экономику. Что ж, в добрый путь. Но только в мировой экономике, стоит заметить, никто в одиночку не ходит. Все создают клубы и объединения по интересам. Зачем? Чтобы быть не только объектом воздействия, но и субъектом, составной частью сил, влияющих на правила игры и условия собственного экономического развития. И не бесконечные саммиты и симпозиумы, пресс-конференции и брифинги, а максимально полное участие страны и её экономики в тех объединениях и организациях, в рамках которых реализуются интересы развития национальной экономики – это и есть интеграция в мировую экономику. Почему же именно та организация, в которую нам в отличие от ВТО не надо стучаться и проситься, при вступлении в которую нам совсем даже не нужно вести бесконечные унизительные переговоры, смысл которых в нашем согласии на изначально заведомо неравноправные условия, наконец, наше вступление в которую (опять же в отличие от ВТО) никто никогда не пытался обуславливать какими-либо чисто политическими уступками и обязательствами, так упорно нами игнорируется? Чем ОПЕК как составная часть системы регулирования мировой экономики так уж принципиально хуже «Восьмёрки», ОБСЕ, МВФ и ВТО?

Второе. Какие у нас основания для пренебрежения этой организацией? Добро бы ещё ОПЕК как организация была признана какой-либо «террористической» или с какой-то иной точки зрения вредной и нехорошей – можно было бы понять. Но за этой организацией в отличие, например, от НАТО ничего недостойного, в том числе нарушающего международное право, пока не замечено. Или, допустим, наоборот: была бы ОПЕК не полноценной самостоятельной организацией, а лишь жалкой пародией на таковую, марионеткой, инструментом в руках наших «стратегических партнёров» (то союзников, то противников) – было бы понятно. Например, представители наших верхов периодически заявляли же, что нечего вести переговоры с грузинскими руководителями – надо договариваться с их хозяевами за океаном. Правда это или нет, правильный это подход или нет – другой вопрос. Понятна хоть какая-то логика. Но к ОПЕК подобный подход отнести уж точно никак нельзя. На недавние «рекомендации» президента США Буша странам ОПЕК увеличить поставки нефти и тем повлиять на мировые цены, как известно, ОПЕК с завидной последовательностью отвечает отказом.

А если так, то почему же мы столь упорно не просто даже не соглашаемся вступать в ОПЕК, а демонстративно игнорируем вполне официальные приглашения?

Да, можно допустить, что нам что-то в этой организации не нравится, мы не со всем в её работе согласны. Но разве нам всё нравилось в МВФ, разве мы вообще получили от вступления в эту организацию какую-либо пользу? И даже если в ОПЕК нам и не всё нравится, тем не менее почему мы вообще не ведём переговоры с этой чрезвычайно в современном мире влиятельной организацией, почему не озвучиваем те препятствия, которые видим на пути своего присоединения к ней, а также те условия или даже те изменения в правилах работы организации, которые сделали бы для нас участие в её работе возможным и целесообразным?

Третье. Кто в мире больше всех заинтересован в росте мировых цен на энергоресурсы? Понятно – ключевые поставщики энергоресурсов на мировой рынок. Россия – один из таких поставщиков, кто же больше нас заинтересован в росте цен?

Каков механизм обеспечения роста мировых цен на энергоресурсы? Этих механизмов, если исключить из рассмотрения временные спекулятивные эффекты, всего два. Первый – развитие мировой экономики и социальной сферы, диктующие рост спроса на энергоносители. Второй – регулирование (ограничение) поставок энергоносителей в целях недопущения переполнения рынка избыточным предложением товара. Причём долгосрочное планирование поставок позволяет не допускать деструктивной конкуренции между поставщиками, ведущей к демпинговой продаже того, что, как известно, является ресурсом не возобновляемым. Согласованное же оперативное регулирование позволяет ещё и реагировать на сезонные изменения, колебания спроса, связанные с подъёмами и спадами всей мировой экономики, противостоять спекулятивным эффектам.

Так что же может быть разумнее, чем проведение поставщиками согласованной политики в этой части?

Аналитики услужливо поясняют, что Россия в принципе не против существования ОПЕК и его влияния на мировой рынок энергоресурсов. Более того, России выгодно, чтобы страны ОПЕК в критические моменты согласовывали ограничения на добычу и тем удерживали цены. В то же время сама Россия исторически не является членом ОПЕК и потому может не накладывать на себя подобные ограничения. Читай: в общую копилку ничего не класть, но пользоваться этой копилкой как своей. Нечего сказать – высокоморальная позиция!

Четвёртое. Ещё несколько лет назад мы решительно отвергали и возможность создания «газового опек». Теперь же перспективы создания подобной организации с нашим участием вполне реальны. Но в чём разница? Почему в «газовый опек» можно, а в нефтяной – нет?

Те же аналитики подсказывают, что, мол, в «газовом опек» в отличие от ОПЕК нефтяного Россия изначально будет играть ключевую роль. Что ж, это можно понять – это мы такие гордые, что на вторые роли нигде и никогда категорически не соглашаемся. Правда, я что-то подзабыл: на какие же такие самые первые роли нас приглашают в ВТО, и что в этой организации будет от нас зависеть? Если за время, пока я пишу эту статью, гром не грянул и чудо не свершилось, то, насколько мне известно, в ВТО (в отличие от ОПЕК, если мы в эту организацию вступим) от нас не будет зависеть вообще ничего. Абсолютно ничего… То есть полная и абсолютная независимость.

 

ЛГ,12.03.08


Реклама:
-