Журнал «Золотой Лев» № 149-150 - издание русской
консервативной мысли
Н.Я. Петраков,
академик РАН
От монетаризма к идеологии
социального государства[1]
На развитие требуются деньги, а они в Стабфонде
— Николай Яковлевич, получается, что академики спорят с
“планом Путина”?
— Что такое “план Путина”? Есть нацпроекты,
связанные со здравоохранением, образованием, сельским хозяйством. Плюс развитие
нанотехнологий. Это все очень правильно. А что еще?
Желательно определиться с целью реформ. Хотим ли мы экономического прогресса и
решения социальных проблем или увеличения числа долларовых миллиардеров? Будем
ли руководствоваться здоровым прагматизмом или по-прежнему либеральными
догмами? Готовы ли комплексно обновлять экономику и жизнь социума? Если нанотехнологии взовьются до небес, а 60 процентов населения
останутся нищими, никакого рывка в будущее не произойдет.
Всякое развитие требует инвестиций, финансирования,
технологической базы. ВВП России где-то в 15 раз ниже валового внутреннего
продукта США. Американцы вкладывают ресурсы в научные исследования, продвижение
различных информационных систем и так далее. Наша экономика строится иначе: мы
на чем-то зарабатываем, но тратить эти деньги нельзя. Представьте, человек
имеет 6 соток, выращивает тюльпаны и продает их. Может ли он пустить часть
выручки на починку крыши или ремонт канализации? Нет вопроса! В принципе так
поступают многие более или менее монопродуктовые
страны, например Саудовская Аравия и ее соседи. Они развивают туристический
бизнес, здравоохранение, покупают современнейшее оборудование, нанимают
выдающихся профессоров и сами учатся. То же в Бразилии, грубо говоря, кофейной
стране. Нам же в течение многих лет не разрешают никуда тратить заработок от
нефти. Из 90—100 долларов за баррель 27 — цена отсечения. Все, что сверху, — в
Стабилизационный фонд. Кудрин объясняет: на черный день. Предположим, цены на нефть
упадут вдвое-втрое. И что? Министр финансов будет
раздавать из тех денег пенсии старикам? Помню, Госдума одобрила постановление
об ограничении объема Стабфонда 500 миллиардами
рублей. В нем уже 4 триллиона, и он продолжает разбухать. А черный день разве
не наступил? Столько техногенных катастроф: аварии на тепло- и электростанциях,
разрывы труб газовых систем. Чубайс, который хочет приватизировать РАО “ЕЭС”[2],
по приезде в Читу, где в 30-градусный мороз на несколько недель были заморожены
дома, признал, что ТЭЦ не ремонтировались сорок лет. Почему? Куда делись амортизация
и знаменитые “текущий ремонт” и “капитальный ремонт”? Это его не касается. Он думает,
что тот, кто приватизирует Читинскую ТЭЦ, станет вкладывать в нее деньги.
Зачем, если он купил за бесценок. Куда проще выжать из нее все и уйти. Здесь
должен быть нацпроект, чтобы привлечь средства,
причем основной их источник — доходы от нефти, электроэнергии, газа.
Сейчас у нас рост есть, но качество его вызывает
озабоченность. В подготовленной нами Концепции речь идет о том, чтобы
зафиксировать потребности страны, определить цели, выявить наиболее
перспективные направления, обеспечивающие выход России на передовые позиции, и
консолидировать силы государства и бизнеса на выполнение задач модернизации. Подходы
достаточно реалистичны.
— Пока суд да дело, хлеб в ряде регионов подорожал. А ведь
еще майская разморозка цен не наступила. Может быть,
на средства из Стабфонда придется закупать продовольствие?
— Правильно заметили. Это неизбежно, когда наше сельское
хозяйство не справляется. Сейчас хлеб, осенью — подсолнечное масло якобы из-за
мирового неурожая подсолнечника и использования его на биотопливо.
Но почему мы докатились до того, что у нас нет даже семечек? Страна с эталонным
черноземом, ровным климатом средней полосы не способна обеспечить себя
продовольствием! Извините, с 1991 года уже прошло 17 лет. Где же фермеры, где
агрофирмы? Мы просто разрушили сельское хозяйство[3].
Когда Сталин переводил деревенский частный сектор в коллективный, то есть шел от
капитализма к социализму, страна потеряла 15 миллионов голов крупного рогатого
скота. Это значимый показатель: в отличие от мяса кур говядина производится 2—3
года. Однако с 1991 года потеряно поголовья в 3 раза больше, то есть при переходе
от социализма к капитализму животноводство вообще грохнулось.
— Да и теперь спад не прекратился...
— Совершенно верно. Колбаса в магазинах сделана из ненашего мяса. Поэтому мы и бодаемся с Польшей ли, с
Аргентиной. Накопленные ресурсы заперты в кубышку Стабфонда.
Осталось заболтать слова “модернизация”, “инновации”, “инвестиции”. Где они?
Зато опять возник замечательный проект строительства скоростной дороги Москва —
Санкт-Петербург. За 2 часа 45 минут — из одной столицы в другую! Кому это нужно?
Членам Конституционного суда? Когда я сегодня езжу за 4 часа 45 минут. С другой
стороны, у нас безобразные дороги на Урале. Нет скоростной дороги Москва —
Екатеринбург или Москва — Ростов. На трассе “Дон” в зимнее время люди сутками
стоят. Где автодорога Москва — Краснодар? Говорят об Олимпийских играх и не
хотят построить скоростное шоссе до Сочи! Всех будет принимать один аэропорт?
Да разве все упирается в Олимпиаду?
Отказаться от либеральных догм в пользу прагматизма
— К 2020 году нам обещают нарастить долю среднего класса до
70 процентов, довести среднюю продолжительность жизни до 75 лет, семья из трех
человек будет иметь 100 квадратных метров жилья и т. д. За счет каких
механизмов мы этого добьемся?
— Не уловил. Еще раз, всякое развитие требует ресурсов. Та
же борьба с бедностью, те же 250 тысяч на второго ребенка с отсрочкой
использования на 3 года, те же прибавки бюджетникам и пенсионерам. Это всё
нищета. Была продекларирована необходимость решения проблемы беспризорных
детей. Худо-бедно, но после Гражданской войны советская власть ее решила.
Макаренко, Республика Шкид, Дзержинский, не знаю, как
к нему относиться… Сейчас мы имеем Стабфонд, но беспризорных-то
меньше не стало.
Через 5—6 лет из них вырастут воры, грабители, убийцы. А
“Газпром” собирается через два-три года выйти внутри страны на мировые цены...
Ну, они не понимают, что у нас средняя зарплата в 5, 6, 7 раз ниже, чем на
Западе. Как в таких условиях вводить мировые цены? Тогда делайте мировую
зарплату, проводите реформу оплаты труда. В России аномально низкий (менее
половины и без того заниженного в 1,5—2 раза прожиточного минимума) размер
минимальной оплаты труда. Огромна дифференциация доходов населения в
региональном и отраслевом аспектах. Вместе с другими факторами это ведет к депопуляции. Либеральные догмы реформаторов изначально
предполагали минимизирование выделения средств на оплату труда, на пенсии и
пособия, на развитие социальной инфраструктуры. Такая тенденция сохранилась и
на этапе постдефолтного роста экономики. Работодатель
у нас монополист, профсоюзы слабые, система честного конкурсного отбора
отсутствует.
— Как вы относитесь к выбору приоритетов инновационного
развития?
— Мне не очень ясны вот эти моменты, связанные с выбором
направлений. В 60-е годы мы гордились тем, что вышли на первое место по добыче
угля, в то время когда весь мир переходил на нефть и газ. Потом схватились за
голову. Теперь вот вцепились в нанотехнологии, финансируем,
а у нас еще специалистов таких нет. В Академии наук создается специальное
отделение. А известно, какое оборудование понадобится? Сколько стоит и не
попало ли оно в список запрещенных для продажи в РФ товаров? Пресловутая
поправка ныне усопших Джексона—Вэника продолжает
действовать, хоть мы не препятствуем свободной миграции евреев в Израиль, откуда
многие уже вернулись назад. И “знаток” Каневский, и
великолепный Миша Козаков. Нет, бац, возьмемся за нанотехнологии.
А генетике и кибернетике, бывшим “служанкам империализма”, никто денег не дает.
В магазине “М-видео” не найти ни одного товара, сделанного в России. Начиная от
авторучки и кончая компьютерами — всё иностранное, потому что высокие
технологии — всё оттуда. Мы бежим за ними, но с точки зрения качества
производства ничего не можем. Продаем нефть — покупаем компьютеры. За ускоренное
внедрение рынка заплачено потерей большей части отечественной индустрии. А
поскольку особенно пострадали высокотехнологичные отрасли и ВПК с его
наукоемкими производствами, инновации некому потреблять.
Чем не приоритет — высокие технологии в экономии
энергоресурсов? Весь мир бьется над этим, а мы спокойны. Нас не волнуют
проблемы первичной переработки. Один раз Президент Путин сказал, что хорошо бы
вывозить не кругляк, а доски, фанеру и обработанную древесину. Однако продолжается
то же самое. Туда кругляк — обратно бумага и вагонка.
Уже и стиральные порошки в Польше покупаем. Я считаю, что одним из приоритетов
должно стать вытеснение и замещение импорта. Речь о самых элементарных товарах
— мебели, текстиле, швейных изделиях. У нас все китайское. В больших городах до
75—80 процентов товарооборота падает на импорт. Если же говорить об активной
структурной политике, то в ней видятся два “интегральных” приоритета: один
связан с “новой” инновационной экономикой, другой — со “старой” сырьевой.
Реальные и потенциальные преимущества мы сохраняем в нефтегазовом, лесном и
рыбопромышленном комплексах, ракетно-космической и атомной отрасли, авиапроме, энергетическом и транспортном машиностроении,
судостроении и производстве вооружений.
— У нас есть кадры для инновационной экономики?
— Если говорить о системе образования, то я не понимаю,
какие нам нужны особые реформы. Наши специалисты в области точных и
естественных наук — математики, биологи, физики — и сегодня пользуются спросом
на Западе. В сфере образования помимо повышения заработной платы надо,
во-первых, обеспечить возможность проведения научной работы, как в университетах
США, которые имеют собственные лаборатории и исследовательские центры.
Во-вторых, ввести систему приглашения совместителей, чтобы специалисты из
сектора высоких технологий имели широкий доступ к преподаванию в вузах. Для
чего нужны нормальная заработная плата, контракты. Однако самое главное —
подтянуть планку госфинансирования к показателю
развитых стран.
К сожалению, можно на пальцах одной руки перечислить, где
мы в науке остаемся на мировом уровне исследований. Кадры рассыпались. Кто в
90-е годы мешочником стал, кто уехал на Запад, кто вышел на пенсию, кто подался
в бизнес. Плюс совершенно устарело оборудование. Нобелевскую премию присудили Абрикосову и Гинзбургу. Последний — теоретик, а первый еще
и экспериментатор. Он в Америку уехал, потому что там превосходное лабораторное
оборудование. Остался, получил гражданство США. Бей сколько хочешь себя в
грудь, но если младореформаторы заявляют, что нет у них денег на какой-то
синхрофазотрон, то, значит, его и не будет. Швейную или обувную фабрику можно
законсервировать, а потом быстро запустить. А возродить научные школы — нужно
время. Куда проще взять и вновь поднять тему поворота на юг северных рек.
Зачем ВТО монопродуктовой
экономике?
— Это серьезно?
— Да, с легкой руки московского мэра. Чтобы мы не только
газ продавали, но и воду в Центральную Азию. Этот проект в советское время
удалось остановить по экологическим соображениям. Сам подписывал массу писем.
Тогда все было в едином Советском Союзе. Ныне речь идет о разных государствах.
Мы, значит, построим водопроводы, чтобы Узбекистан, Туркменистан, Таджикистан
выращивали хлопок и нам поставляли. А однажды кто-то из них скажет: нет денег.
Что делать Лужкову? Закрыть трубу? С газовой заслонкой на Украину — понятно, а
куда воду? Поливать тайгу станем. Пусть заболачивается вся Сибирь? Или придется
бесплатно поставлять, чтобы не случилась экологическая катастрофа.
Нам нужно поднимать свой технологический уровень. Я тут
приветствую и строительство сборочных заводов. Так поступала Южная Корея,
которая до 1965 года не производила автомобили. А теперь ее продукция продается
даже в Америке. И Китай так же делает. Я неоднократно посещал свободные
экономические зоны близ Шанхая. До 80 процентов произведенной в них продукции
вывозится на экспорт. Мы должны идти по пути, которым шли многие и многие страны.
Это касается и строительства дорог, с помощью чего начинал Рузвельт.
— Что вы думаете насчет идеи: обгонять не догоняя?
— Она не лишена смысла... применительно к некоторым
областям. Правда, их немного и опять же требуется общий высокий технический
уровень. Его не заменят “нулевая инфляция” и идеальный инвестиционный климат.
Ставка на эти механизмы привела Россию к деиндустриализации.
И вступление в ВТО — не выход. Там право сильного. Допустим, чтобы сохранить в
сталелитейной промышленности высокие зарплаты, американцы не пустили к себе не
только русскую, но и французскую сталь. Как на это отреагировала ВТО? Ну,
покричали, и все. Никто США не оштрафовал. Думать, что мы на что-то там будем
влиять, смешно. Монопродуктовая экономика в принципе
не требует членства в ВТО. Нефть и газ у нас, так или иначе, будут покупать по
мировым ценам. А с чем еще мы туда пойдем?
— С металлом...
— Металл — это проблема отраслевых рынков. Что касается
нефти, то ОПЕК не считает нужным повышать ее поставки, поскольку рынок
сбалансирован. Вообще проблема свободного рынка очень интересна. Нам говорят,
что мы должны покупать польское мясо, иначе, мол, Евросоюз не заключит с
Россией договор о сотрудничестве. А как же свободная торговля? Почему мы
обязаны есть именно польское мясо, даже если оно не очень хорошее? Нет, на нас
давят. Я побывал во всех Скандинавских странах, кроме Норвегии. И нигде не
видел ни молдавского, ни грузинского вина. Почему Саакашвили
требует от Правительства РФ приобретать их вино, а не выходит с ним на мировой
рынок? Непонятно. Сейчас европейцы хватают друг друга за руку, заставляя
дотировать сельское хозяйство. А нам ставят условие: когда вы войдете в ВТО, вы
ни в коем разе не помышляйте насчет дотаций своему агропрому.
Если мы на это согласимся, то получим 100 процентов импортного продовольствия.
— Предположим, что и мы и они откажутся от дотирования. Что
выйдет?
— Тогда все издержки производства лягут на издержки
европейских фермеров и цена покупаемых нами сегодня завозных продуктов резко
возрастет. Может, даже вплоть до недоступности. Мне кажется, что экономический
блок Правительства и Администрации Президента работал все-таки по лекалам
американских специалистов, а нужно исходить из внутренних интересов страны.
Трансформация отношений собственности и гуманизация
общества
— Приватизация не привела к созданию современной
диверсифицированной экономики. Будут ли сложившиеся отношения собственности
способствовать скорейшему переходу к инновационному развитию?
— Механизм разгосударствления не породил знаменитого
чубайсовского эффективного собственника. Возникает вопрос: что делать?
Тотальная деприватизация нецелесообразна. Выход в
системной трансформации сегодняшних собственнических институтов с целью
обеспечить цивилизованный консенсус между обществом, собственниками и
менеджментом.
Во-первых, нужно провести инвентаризацию имущества всех
хозяйствующих субъектов по рыночной цене. Не жилья, а производственного фонда.
Тогда мы будем знать, какой рыночной стоимостью обладает наш производственный
капитал. Затем вводится налог на производственные мощности. Это гораздо лучше,
чем НДС или налог на прибыль. Например, 10 процентов. Если прибыль 11 процентов
— ты живешь, если 20 процентов — ты живешь очень хорошо, если у тебя 9
процентов — ты неэффективный собственник, следовательно, подлежишь банкротству
и становишься на торги. И никакого рейдерства.
Во-вторых, нужно подтвердить факт того, что легитимным
предметом приватизации являлись производственное оборудование, основной и
оборотный капитал предприятий. То есть железки, а не природные ресурсы. А
отношения между собственником недр (обществом) и собственником капитала
выстраивать на основе концессионных отношений. Почему “Лукойл”
что-то продает за рубеж? Это не его дело. Экспорт нефти, газа — прерогатива
государства.
В-третьих, давно пора узаконить понятие “обремененная
собственность”. Я встречался в Швеции с профессором Гетеборгского
университета, владельцем 60 гектаров леса. Он торговал им, но рубил деревья только
с разрешения государственного лесника. В западных странах без санкции
городского архитектора нельзя перекрасить дверь своего частного дома.
Собственность не только дает ее владельцу права, но и обязанности. Не нарушать
при строительстве историко-архитектурный и эстетический ландшафты, экологию.
Обеспечивать хорошее качество выпускаемой продукции и социальные потребности
наемных работников. И все это кладется на прибыль.
Сюда же относятся вопросы законодательного решения проблем
интеллектуальной собственности, распространения гарантии прав частной собственности
на личные сбережения граждан и на их имущество потребительского назначения,
ненасильственной репатриации вывезенных в постсоветское время из России
капиталов.
— Абсолютным приоритетом государственной политики на
ближайшую перспективу объявлен человек. В Концепции РАН идет речь о “социальном
императиве”. Есть различие в содержании этих тезисов?
— Есть понятие “человеческий капитал”, но есть и понятие
“гуманизм” — ценности человека. Сейчас в России демократия без гуманизма. А
ведь важнейшее достояние общества — это его члены. Все последние годы наше
либеральное крыло плевало на человека. Мы сетовали на плохое бесплатное
здравоохранение, сейчас оно платное, но не лучше. За исключением клиник для супербогатых. Образование становится недоступным. Падение
численности населения — еще один гвоздь в тело нашей демократии. Гуманизм
означает, что общество создает нормальные условия жизни абсолютно для всех, а
не только для “конкурентоспособных” людей. Куда девать тогда детей, стариков,
инвалидов? Я не столько за “справедливое” распределение доходов, сколько за
гуманное. В странах Запада деление внутреннего продукта существенно социальнее, чем при российском нищенском капитализме.
— У вас есть надежда на то, что мы выйдем на инновационный
курс в развитии экономики?
— При нормальном руководстве это осуществимо. Потому что у
нас страна уникальная. Бог не обделил Россию ни по природным ресурсам, ни по
научно-техническому и культурному потенциалу. Мы имеем огромное количество
интеллектуалов и огромное количество ресурсов. Таких стран очень мало. В Японии
— интеллектуальный потенциал и никаких природных ресурсов. В Великобритании —
то же. В Арабских Эмиратах наоборот: богатые недра и отсутствие
интеллектуального богатства. Сбалансированы по этим параметрам разве лишь США,
Канада. И дальше нечего загибать пальцы.
Но для того чтобы все состоялось, от идеологии финансовой
стабилизации с ее монетаристским характером надо переходить к идеологии
социального государства. Она требует резкого усиления воздействия на экономику
государственных ресурсов с широким подключением к участию в госпроектах
частного капитала. Помимо нацпроектов должны быть и
региональные проекты. Не надо ссылаться на то, что на территориях все
разворуют! Рецепт лекарства известен — целевое финансирование. А разве сейчас
не разворовываются средства, хоть и без прямой кражи? Мы уже потеряли несколько
миллиардов долларов заработанных денег только в ипотечных компаниях США, куда
Центробанк поместил 40 миллиардов долларов. А Кудрин продолжает рекомендовать
такие вложения, подставляя плечо американскому кризису за счет российских ресурсов.
Освобождение от сковывающей идеологии — единственно реалистичное средство перейти
от экономического роста без развития к Развитию с большой буквы.
Беседу вела Людмила Глазкова
РФС, №8/2008