Журнал «Золотой Лев» № 153-154 - издание русской
консервативной мысли
А.Н. Привалов,
научный редактор журнала «Эксперт»
О
двух с половиной ласточках
Небывалые речи говорились 12 мая в Дорогомиловском суде Москвы. Слушалось дело по иску
сотрудника президентской администрации Боева
о защите чести и достоинства: чиновник требует опровергнуть теле- и радиожурналиста
Соловьёва, посмевшего заявить в эфире, что Боев (по сведениям ответчика,
полковник ФСБ) «командует Высшим арбитражным судом»[1].
Первый зампред ВАС Валявина выступила свидетелем
со стороны ответчика — и рассказала суду, как в конце 2005 года Боев
пытался давать ей указания по шумевшему тогда делу об акциях ОАО «Тольяттиазот», где силовики отделяли владельцев от завода.
Прямо вот так: подписалась, что предупреждена об ответственности
за дачу заведомо ложных показаний, — и рассказала. У стороны истца
вопросов к свидетелю — не было. Никогда прежде действующий судья,
да ещё столь высокопоставленный, не признавал публично, что
на него оказывалось давление. Мало того. В своих недлинных показаниях
г-жа Валявина успела выдать ещё парочку сенсаций.
Так, объясняя, каким образом референт кадрового управления
может влиять на судей, она практически заявила, что на судей (или
на какую-то их часть) копится компромат: «Он как представитель АП присутствует
на заседаниях Высшей квалификационной коллегии судей, где может
обнародовать определённые материалы». Понимаете? Определённые. Может обнародовать
— и может промолчать. К компромату как средству управления кадрами в исполнительной
власти публика уже как-то притерпелась; оказывается, и с судьями работают
ничуть не тоньше. А ещё г-жа Валявина дала
основания заподозрить, что иные судьи бывают суетными, мелкими людьми: под
давлением своих кураторов они порой отказываются от принципиальных позиций,
опасаясь не получить «заслуженных государственных наград». Если это
правда, то во избежание такого соблазна надо срочно и гласно отменять
саму возможность награждения судей орденами — разве что при уходе с судейской
работы. Награждать за образцовое отправление правосудия человека, который ради
ордена согласен вынести неправосудное решение, — слишком тяжёлая шутка.
Впрочем, сам факт показаний Валявиной
слишком оглушителен, чтобы чересчур вглядываться в подробности. Мне,
каюсь, сразу подумалось, что поступок этот даже слишком хорош для нашей юдоли
слёз. Не иначе, заподозрил я, он коренится в каком-то неведомом нам
серьёзном скандале, протекающем глубоко под ковром. Так же, очевидно, подумали
многие — во всяком случае, на следующий же день добрые люди пересказывали
друг другу, протуберанцем какого именно скандала стал смелый поступок судьи. Я не привожу
здесь этих слухов не потому, что сплетни — ниже нашего с вами
достоинства; я не привожу их потому, что они решительно не релевантны. Что бы ни вызвало смелый ход г-жи Валявиной, он сделан — в мир официально внесено доселе
исключительно неофициальное знание. Конечно, правы те, кто говорит, что Валявина рассказала тысячную долю того, что творится с давлением
на судей; что эта тысячная доля не слишком типична (как правило,
давление осуществляется через председателя суда), — всё так. Но осознание
проблемы вышло на новый уровень.
Мне скажут, что я преувеличиваю: одна ласточка
не делает весны. Я не соглашусь. Во-первых, слово сказано — и замечено;
ситуация в известном смысле уже изменилась. Во-вторых, на следующее
заседание по процессу Боев против Соловьёва вызваны ещё три
свидетеля защиты — председатели трёх судов: арбитража Московской области,
Нижегородского областного и Десятого арбитражного апелляционного суда. Если они
и впрямь выступят 26 мая, страна может услышать много интересного. И, наконец,
в-третьих, не только же из Дорогомиловского суда
приходят новости.
Вот, например, двух суток не прошло после московского
чуда, как на другом краю карты, во Владивостоке, тоже случилось нечто
неожиданное. Приморского губернатора Дарькина допросили
в краевой прокуратуре, а потом следователи провели обыск в его доме, где
изъяли сразу целый сейф с документами. Дарькин,
не вполне оправдывая свою репутацию крутого во всех отношениях человека,
лёг на денёк в больницу, а выйдя из неё — покинул Владивостокский аэропорт
на частном самолёте. Куда полетел самолёт, на момент написания этих строк
было ещё неясно, но это почти неважно: так или иначе, похоже, что губернатором
ему долее не быть. Согласитесь, это ведь тоже ласточка: далеко не первое
крупное уголовное дело против ближайших сотрудников Дарькина
идёт с декабря; о криминальных связях Дарькина
говорят и даже в газетах пишут вообще с февраля 2001 года, когда он
стал губернатором, — а добираются до него только сейчас. Если внезапное
прозрение правоохранителей приведёт не только к снятию Дарькина
с поста, эта новость будет уже не так сильно уступать валявинской
в сенсационности.
Вообще мне кажется, котёл с историями про коррупцию
закипел и новости льются через край. На этой же неделе пришло
и такое странное сообщение: сто с лишним организаций отставных (с примесью
действующих) сотрудников спецслужб объявили о намерении соединёнными усилиями
остановить коррупцию и рейдерство. Они-де
создадут в регионах советы по малому и среднему бизнесу, где будут
собирать такого рода факты, расследовать их — и не просто передавать куда
надо, но и добиваться, чтобы они дошли до суда. Некоторые
коллеги сочли это прекрасной новостью — думаю, зря. Трудно надеяться, что
у отставников (некоторых) настолько болит душа за честь своих организаций,
запятнанную массовым крышеванием рейдерства
и рэкета, что они готовы с ними же вступить в открытый бой, — больно
уж много ходит историй о крайне подозрительных ролях, играемых ветеранами
в тех же рейдерских захватах. Скорее уж следует предположить, что
советы по бизнесу затеваются для облегчения наиболее задорным ветеранам
участия в этом лихом промысле: потенциальные жертвы сами о себе
информацию понесут. Так что это не ласточка, а ворона, если
не стервятник.
Но всё равно — птица. Кипение околокоррупционных
новостей означает, что положение на этом фронте становится всё более
неустойчивым. Все заинтересованные стороны так хотят воспользоваться — каждая
в своих целях — удобным случаем транзита власти, что перемены практически
неизбежны. Вопрос об их направлении остаётся открытым
«Эксперт» №20,19 мая 2008