Журнал «Золотой Лев» № 157-158 - издание русской консервативной мысли

(www.zlev.ru)

 

С.А. Михеев,

заместитель генерального директора

Центра политических технологий

 

Русские и межэтнические отношения[1]

 

 

Многим памятно заявление Владимира Путина по поводу ксенофобии, с которым он выступил на саммите СНГ. Кое у кого оно вызвало новую волну обвинений в нетерпимости: в адрес, в первую очередь, славянского населения России. То, что Путин выступил против "национализма и ксенофобии в СНГ", а не только в России, предпочитают не замечать.

А ведь именно волна собственного национализма и русофобии в постсоветских государствах в 90-х годах стала одной из причин роста национализма в России. Есть и серьезные проблемы цивилизационной совместимости, без учета которых просто невозможно разобраться в данной проблеме объективно.

Еще со второй половины 80-х годов в национальных республиках СССР и национальных регионах России, под прикрытием борьбы с тоталитаризмом и роста самосознания меньшинств, возникла мощная волна этнонационализма и русофобии. Это была одна из серьезных причин распада СССР. Неудивительно, что абсолютно все постсоветские страны, кроме России, совершенно открыто начали строить свою новую государственность на основе этнонационализма. При этом русофобия и "россияфобия", порой самого пещерного толка, нередко играли роль чуть ли не краеугольной идеи. Да часто играют и по сей день.

Во многих республиках это сопровождалась откровенными и зачастую жестокими гонениями на русских, их вытеснением, порой – физическим уничтожением.

Еще ни один правозащитник не подсчитал, сколько русских было убито – в том числе, на почве национальной неприязни – в постсоветских государствах в период с 1985-го года.

В немалой степени такое же положение дел сохраняется и сейчас, просто русских там почти не осталось. И это, в числе других, одна из причин ослабления влияния России в данных странах. К примеру, мало кто знает, что в Азербайджане русских – по данным официальной переписи – осталось примерно столько же, сколько и армян. Для тех, кто знает специфику армяно-азербайджанских противоречий, это говорит о многом.

И неизвестно еще, когда и чем эта история закончится. В ряде случаев дело, похоже, идет к тому, чтобы образовать в национальных окраинах России максимально очищенные от славян, а потому слабее контролируемые центром, этнические регионы, формально остающиеся в рамках РФ. Формально оставаясь в составе федерации, эти регионы будут пользоваться всеми преимуществами своего статуса – но, фактически, внутренние дела данных территорий постепенно могут выйти из-под контроля Москвы. К этому, собственно, в свое время стремился Джохар Дудаев – пользоваться Россией, но не подчиняться Кремлю. Он этого и добился. Его сгубили радикализм и наполеоновские планы завоевания всего Северного Кавказа.

Делать вид, будто это не так, значит только усугублять будущие последствия процесса. Варианты развития событий уже сейчас хорошо просматриваются на примере борьбы с этническими ОПГ. В случае невозможности откупиться, уйти от преследования или спрятаться, члены этих группировок бегут на свою "малую родину", откуда достать их бывает практически невозможно.

Спрашивается: почему, если в этих регионах российская власть и российские законы? Ответ: потому что круговая порука на основе этнической солидарности здесь давно стала – а, возможно, и всегда была – важнее этих самых законов.

Закрывать на это глаза – якобы ради сохранения единства страны – означает как раз подрывать это самое единство.

Поэтому представляется, что Владимир Путин говорил не только о России и русских. Но многие услышали лишь то, что хотели услышать. Наша страна ни практически, ни даже теоретически не может стать островком межнационального благолепия и невиданной толерантности посреди бушующего моря всевозможных национализмов.

Имеет место и откровенно дискриминационный подход, который основывается на мнении о том, что русские в чем-то страшно провинились перед всем миром и всему миру что-то должны. Поэтому удел русских – безропотно сносить все упреки и нападки.

Двойной стандарт, широко применяемый теми же американцами в мировой практике, непонятно с какими целями, но с пионерским задором перенимается российскими властями во внутренней политике. Все мы видим, как американцы разваливают систему международной безопасности: одним позволяют то, что запрещают другим. К примеру, то, что можно косовским террористам-албанцам, никак нельзя сербам. А у нас, с легкой руки правозащитников, любые преступления против, скажем, гастарбайтеров или русских кавказцев сразу же приобретают окраску национальной вражды. Другое дело – куда более многочисленные преступления разного рода приезжих против славян, здесь, конечно же, "просто криминал". Видимо, потому, что, убивая своих жертв, приезжие говорят не на русском, а на своем языке, которого никто из окружающих не понимает. А раз не понимает, то нельзя найти и мотива межнациональной вражды. То есть, можно смело утверждать: со стороны мигрантов никакой вражды и нет. Страусиная позиция, ведущая лишь к дополнительным проблемам.

К примеру, недавно ГУВД Москвы обнародовало статистику, в соответствии с которой граждане других государств в столице в три раза чаще сами совершают преступления, чем совершается преступлений против них.

Сухие цифры. Но по нынешним временам ГУВД запросто можно было бы обвинить в разжигании межнациональной розни. И вот этот двойной стандарт выдают за усилия по сохранению мира и спокойствия. На самом же деле все усилия сводятся к постоянным обвинениям местного населения в нетерпимости и фактически, пусть невольного, поощрения вседозволенности и национализма со стороны приезжих.

Допускать такой перекос не менее разрушительно, чем закрывать глаза на неонацистские настроения в среде русской молодежи.

Именно описанные выше процессы, происходившие на фоне беспрецедентной волны миграции, и стали основными стимулами для появления и роста националистических и ксенофобских течений среди славянского населения России. Именно так, а никак не в связи с какой-то особой, чуть ли не врожденной нетерпимостью русских, о которой некоторые говорят практически открыто. При этом, нисколько не смущаясь, что подобные высказывания, по сути, и являются тем самым разжиганием национальной розни. Как, впрочем, и бесконечные утверждения о "русском пьянстве", "русском воровстве", "русском разгильдяйстве" – и так далее. Такие ярлыки на русских публично вешают сплошь и рядом, но никому и в голову не придет привлекать к ответственности людей, ярлыки раздающих, за разжигание розни. Русские потерпят, другие терпеть не станут…

Большинство, как зомбированные, вольно или невольно, рассматривают ситуацию в рамках клише, навязанных в последние десятилетия западной политической школой. Точнее – политической пропагандой: терпимость, примат интересов меньшинств, мультикультурность и прочий набор малозначащих слов. То, что эти клише Запад широко использовал и продолжает использовать для борьбы с национальным суверенитетом других стран, никто не замечает. Или – не хочет замечать.

От славянских обывателей часто можно слышать, что они не любят мигрантов – в первую очередь кавказцев – за то, что последние "не уважают местных традиций". В ответ многие поборники псевдотерпимости с ухмылкой говорят, что у русских никаких традиций давно уже не осталось. Последний, по сути, расистский тезис, зачастую используют чуть ли не как оправдание вообще любого, даже самого неприглядного, поведения со стороны мигрантов. Смысл заявлений выглядит примерно так: "Раз вы свои традиции пропили, то принимайте за правило чужие. А хорошие они или плохие, не вам судить. Да и не нужны вам никакие традиции, мы вам придумаем новые. Просто делайте, что вам говорят, и все".

В этом оскорбительном для русских тезисе, к сожалению, есть немалая доля горькой правды. Русские национальные традиции, русский традиционный мир целенаправленно разрушался и продолжает разрушаться последнее столетие. Делают это разные силы, и с разными тактическими целями.

Но стратегическая цель, порой даже и неосознанная, одна: подрыв суверенитета России, как государственного проекта, который – нравится или нет – базируется на историческом движении в первую очередь русского народа.

Впрочем, в этом, однозначно, виноваты и сами русские, значительная масса которых сначала с энтузиазмом окунулась в коммунистический интернационализм, а затем, с не меньшей готовностью, стала впитывать либерально-западнические идеи. Интересно, что оба искушения стали возможны благодаря массовому увлечению российских элит[2] западничеством разного толка, и оба несут серьезный разрушительный заряд для России. Можно, конечно, говорить о том, что все это происходило и продолжает происходить благодаря чудовищным манипуляциям с общественным сознанием со стороны правящих элит, антипатриотических групп внутри страны и внешних сил – но это не снимает ответственности с самого русского народа. Горький урок на будущее: стало скучно со своими традициями – заставят жить по чужим, даже если для тебя, твоего народа и твоей страны они самоубийственны. Спохватишься – но уже фатально поздно.

И, тем не менее, мировоззрение русских регулируется целым рядом традиций. Точнее – одной традицией, базирующейся на русской версии православного христианства. Иногда кажется, что от нее почти ничего не осталось. Однако это не так. Просто она настолько глубоко проникла в русское мировоззрение, что давно превратилась в национальные черты характера, православные корни которых проявляются лишь в условиях конфликта. К примеру, в православной традиции гордыня является не просто одним из главных грехов, но источником почти всех остальных грехов и вообще причиной всяких бед.

Именно поэтому архетипический "русский Ваня" – человек не гордый, не кичливый, не обидчивый, простой.

Наоборот, негативный персонаж в русской устной и письменной традиции – человек с высоким, часто явно завышенным самомнением.

Что мы видим в реальной жизни, на улицах наших городов и сел? Большинство приезжих с юга и востока – люди, в этнических традициях которых гордость занимает особое место и чаще всего трактуется как скорее позитивное, чем негативное качество. Это явственно накладывает отпечаток на мировоззрение и повседневное поведение приезжих. Зачастую они не просто гордые, они гордятся своей гордостью. Можно спорить о том, почему это именно так, плохо это или хорошо. Но отрицать – просто глупо.

Вопрос, однако, в том, почему коренной житель средней полосы славянской национальности должен пересматривать свою систему взглядов и принимать новые, онтологически неприемлемые для него формы поведения мигрантов? Тех, кто в подавляющем большинстве случаев приехал в Россию отнюдь не из-за любви к поэзии Пушкина, а для того, чтобы получать некие материальные блага, потеснив на местном рынке труда местное же население. В такой ситуации конфликт просто неизбежен. Односторонне обвинять в нем славянское население – значит только усугублять ситуацию.

Человечество продолжает делиться именно по линиям этноконфессиональных, цивилизационных различий. Обыватель же не замечает этой разницы в себе, так же, как не задумывается о том, как он дышит. Отрицают эту связь чаще всего люди, просто не знакомые с корнями собственной культуры, религии, традиций, или знакомые очень поверхностно, не понимающие связи своих собственных воззрений и поступков с многовековыми традициями своего же народа.

Именно волна собственного национализма и русофобии в постсоветских государствах в 90-х годах стала одной из причин роста национализма в России. Есть и серьезные проблемы цивилизационной совместимости, без учета которых просто невозможно разобраться в данной проблеме объективно.

Из христианского - в основе - понятия о значении гордыни проистекают и многие другие культурные установки, порождающие конфликтные ситуации. К примеру, сейчас много говорят о нетерпимости русских.

Однако на самом деле большое количество конфликтов на этой почве возникают из-за низкого уровня терпимости как раз у приезжих. В быту это выглядит так: слова и формы поведения, которые большинством русских не расцениваются как оскорбительные, оказываются нестерпимыми для тех же кавказцев или других приезжих с повышенным уровнем гордости и своим взглядом на жизнь. Приезжие не хотят терпеть того, что русский готов потерпеть. На практике огромное количество конфликтов начинаются именно на этой почве.

В этом можно усмотреть причину для неуважения к русским. Мол, вот какие они – им в лицо плюют, а они утираются. Другое дело гордые дети гор – они знают, как за себя постоять! Однако такое поведение русских корнями уходит именно в христианскую традицию. А, главное, именно терпение стало залогом многих побед - не только военных - русских. Если бы не терпение, то не было бы у русских и такой огромной страны.

Там, где другие народы больше не могли терпеть и проигрывали, русские терпели, неся тактические потери, но в итоге одерживая победу.

Недаром Александр Суворов говорил: «Терпение в бою это победа». Он знал свое дело и одержал для России побед куда больше всех вместе взятых хитрых, ловких и «продвинутых».

Другая, еще более важная сторона этого вопроса: если русские перестанут терпеть и в массовом порядке станут такими же гордыми, как южане, то есть примут новую систему ценностей, характерную для приезжих, российским властям ох как трудно станет управлять этой огромной страной. А процесс идет. Те же группировки неонацистов[3] чаще всего исповедуют антихристианскую идеологию, нетерпимость, ратуют за пересмотр базовой системы ценностей русских и, по сути, в значительной степени берут на вооружение приемы и мировоззрение своих врагов из этнических диаспор и ОПГ. Гордость становится на первое место. Проблема еще более усугубляется тем, что власть хотела бы поощрять в русских терпение, но не готова заставить смирить свою гордость приезжих - в соответствии с традициями и нормами места пребывания. К тому же это противоречит еще одной базовой установке русских: «В чужой монастырь со своим уставом не ходят».

Еще одно последствие христианской традиции – слабое стремление русских к объединению по этническому признаку. Люди традиционно привыкли группироваться по взглядам, по системе ценностей. Одновременно это и признак имперского мышления: в Российской империи русские всегда оставались становым хребтом всего государственного проекта, подтверждать свой статус не было потребности. Все понимали: без русских России не будет. Остальные народы вливались в империю вынужденно или добровольно, признавая первенство русских в большом государственном проекте.  

По этим же причинам вызывает непонимание и неприязнь обязательное и очень сильное стремление приезжих группироваться в закрытые, внутренне сплоченные и, зачастую, агрессивно действующие национальные диаспоры, для которых их внутренние законы гораздо важнее законов российских, а тем более, каких-то там местных традиций. Есть и еще один важный момент: у многих народов достаточно высокие неписанные нормы морали и этики, но распространяются они только на членов своего этноконфессионального сообщества. Это тоже факт, который нельзя не учитывать при серьезном анализе. В отношении представителей других народов зачастую действует презумпция, если не вседозволенности, то, по крайней мере, оправдания средств целью. Такой подход серьезным образом отличается от христианского «нет ни эллина, ни иудея».

Мигранты едут в Россию за более сытой жизнью.

Всем ясно, что в случае кризисной ситуации вытягивать Россию вновь придется прежде всего русским.

Так почему же в этой ситуации местное население всегда оказывается виноватым? Причем вина его состоит, похоже, в том, что оно вообще еще существует. Странно, что федеральная власть делает вид, будто не замечает, как коррупционные схемы этнических группировок буквально разлагают низшее и среднее звено российского чиновничества и силовых структур - ведь на этом базисе стоит вся государственная машина. Кремль выстраивает «вертикаль власти», но ей трудно будет устоять, если у самого корня она будет гнить, что и происходит.

Это также не прибавляет любви к приезжим. Их тотальное стремление все решать деньгами опять входит в противоречие и с христианскими корнями русского мировоззрения и даже со светской культурной традицией русских, у которых традиционно деньги не являлись единственным и абсолютным мерилом успеха. На Востоке же торговля, базар, финансовая сфера всегда были в почете и оттого развивались, зачастую, гораздо эффективнее науки, техники, производства.

Это свойство удачно встраивается в экономическую специфику России 90-х годов прошлого века, да и в современную ситуацию, когда деньги стали главным критерием статуса, а торговля дает самые быстрые и большие деньги. Наукоемкие и высокотехнологичные отрасли экономики, сфера научных исследований, да и просто промышленное производство в одночасье оказались невостребованными – вот там русские занимали командные позиции. Именно на этих отраслях в свое время зиждилась мощь России.

Никто не будет отрицать: у русских вполне достаточно отрицательных качеств. Чего стоит одно лишь пьянство, действительно получившее со временем массовое распространение среди русских и наносящее колоссальный вред[4]. Речь не идет о чьем-то превосходстве. Мы говорим о том, что каждый народ имеет право на свой уклад жизни, свои традиции - если они не выходят за рамки законодательства[5], свое мировоззрение, свою историю и вправе рассчитывать на уважение. К тому же Россия, как исторический феномен, ни в прошлом, ни в настоящем, ни в будущем невозможна без русских.

Окончательный отказ русских от своей самоидентификации - чего, похоже, от них постоянно добиваются - скорее всего, приведет к краху всего государственного проекта.

В этом смысле русофобы ведут себя, как бактерии, которые медленно убивают организм, в котором сами живут, не понимая, что его смерть будет означать и гибель их собственную. Еще: не ясен смысл постоянного обвинительного уклона в адрес русских, которые, якобы, являются жутко нетерпимыми, отчего и проистекают все беды. Русских уже много веков постоянно хотят перевоспитать, переделать. Можно подумать, что мигранты - это какие-то выпускники курсов толерантности, прибывающие в варварскую Россию. Чаще всего с ними на эту тему вообще никто не работает, а выход видят лишь в том, чтобы любыми способами заставить русских смириться с невиданной волной миграции. И это называется продуманной политикой?

Космополитические заявления насчет того, что «все народы одинаковые, а есть хорошие и плохие люди», возможно, звучат романтически, но не отражают реальности и ведут к ошибкам. С таким же успехом можно утверждать, что все люди мира думают одинаково, имеют одинаковую систему ценностей, одинаковые взгляды на жизнь, но одни придерживаются этих взглядов, а другие - нет. Это отголоски фальшивого интернационализма советской пропаганды и признаки глобалистского взгляда американского толка на вещи, напрямую подрывающего основы национальных суверенитетов.

В чем-то все народы - как и все люди - действительно одинаковы или очень похожи. Но в чем-то они невероятно разные.

«Хороший» человек в рамках одной культуры и традиции может быть совсем не таким уж и хорошим в рамках другой.

Среди русских наоборот, все значительнее становится прослойка людей, возвращающихся к православной традиции. Они более склонны и к терпению, и к повиновению властям, и ответственному поведению в жизни. Но для них особая роль русских и православия в русской истории - краеугольная идея мировоззрения. Они готовы терпеть многое, но вытеснение русского православия с его исконной территории другими конфессиями слишком долго выносить не станут. Опять же неясно, понимают ли наши руководители, многие из которых публично демонстрируют свою приверженность православию, что именно к вытеснению и ослаблению русского православия неизбежно ведут сегодняшние миграционные процессы. Если эти люди действительно верят в Бога, то им бы стоило задуматься над тем, что они скажут по этому поводу, представ пред Страшным судом.

Властям и элите неплохо бы понять: православная часть общества потенциально могла бы составить костяк стабильного и ответственного среднего класса в умеренно либеральной России.

Ведь так оно когда-то и было. А среди революционеров, разваливших Российскую империю, не случайно было огромное количество представителей нацменьшинств.

В общем, куда не кинь, всюду клин. Ирония судьбы может заключаться в том, что борьба за либеральный рынок у нас способна привести к тоталитарному управлению. Пусть и вполне интернационалистскому по форме, как это было в советское время.

Однозначные сторонники массовой миграции - пожалуй, лишь сами мигранты и небольшая группа тех, кто делает на них деньги. Почти вся «ткань» современного общества в разной степени сопротивляется этому явлению. Сопротивление это имеет серьезные объективные и субъективные причины, базируясь на традиционных архетипах мировоззрения, которые, в свою очередь, лежат в фундаменте всего российского государственного проекта. Упорное нежелание понимать это, однобокая оценка, поверхностный анализ, попытка свести все к примитивным ксенофобским темам в западной трактовке могут привести к постепенному росту напряженности и гражданскому конфликту. При этом заинтересованные элиты и нацменьшинства окажутся на одной стороне, а подавляющее большинство населения - на другой.

Размеры России таковы, что, независимо от того, что мы собирались изначально строить, все равно получится империя. Но империю нельзя построить, не имея в голове идеологии и имперского мышления, которое не может не опираться на какой-то базовый элемент строительства. Базовым элементом, на который можно опереться без критических рисков, в России по-прежнему остается русский народ. И никакой альтернативы ему пока не видно.

 

Столетие, 29.05.08; 5.06.08



[1] Заголовок дан редакцией «Золотого льва».

[2] «Российские элиты» - не более чем фигура речи. Неуместно называть элитой те слои населения, которые стараются ввергнуть нацию и государство в хаос. (Прим. ред. ЗЛ).

[3] Наличие в РФ русских «неонацистов» - выдумка.

[4] Речь идёт об алкоголизации русского этноса в XX веке, то есть сознательной политике, которую можно сравнить с наркотизацией китайцев в XIX веке.

[5] Традиции нации выше законодательства.


Реклама:
-