Журнал «Золотой Лев» № 157-158 - издание русской
консервативной мысли
Ю.Ю. Болдырев
Освоим ли таблицу
умножения?
Есть все-таки вечные ценности и соответствующие вечные
темы. Одна из них – наша великая борьба с коррупцией. Тема - совершенно
неисчерпаемая. Особенно, если черпать ее из тарелки маленькой-маленькой
ложечкой, а еще лучше – вообще по капельке…
Последний вопрос, с которым ко мне обратились журналисты
сразу нескольких разных изданий: «Можно ли запретить
чиновникам принимать подарки?». Все ясно – новая инициатива.
Инициатива, конечно, хорошая, добротная, но почему она одна
– в отрыве от всего прочего? Почему инициатива - сделать автомобилю лишь одно
колесо, а не все четыре, не говоря уже о моторе, тормозах, руле и т.п.?
Конечно, можно учиться и так: сначала инициатива: «Освоим
таблицу умножения». Но не всю сразу. Сначала - «дважды два». Не просто
запоминаем, что «четыре», а исследуем, совпадет ли и наш результат с общеизвестным. Совпадет ли он один раз, совпадет ли другой
раз; совпадет ли в Москве, совпадет ли в провинции…
осле пары лет перепроверки всего, что с этим «дважды два» связано, если
подтвердится, что для нашего климата это подходит, можно попробовать успех
закрепить – начать комплексные исследования «дважды три», а то и
экспериментально начать одновременно апробировать и «дважды четыре»…
…Если не ошибаюсь, стратегические планы у нас намечены
вплоть до 2020 года. Это хорошо, хотя для глобального прогнозирования и
планирования – все равно маловато. Но если мы такими темпами будем выдвигать и
обсуждать все новые инициативы по борьбе с коррупцией на уровне «А вот еще
трижды шесть – давайте проверим?», то успеем ли мы до 2020 года хотя бы все эти
инициативы озвучить и обсудить, не говоря уже об их реализации? И тогда все прекрасные
планы развития – в пшик? Или же планы развития у нас и
так самодостаточны, а борьба с коррупцией или ее
отсутствие на их реализацию никак повлиять не может? Но если верно последнее, зачем тогда за борьбу с коррупцией вообще
браться?...
Чем хороша последняя инициатива, что ее одну можно
обсуждать бесконечно долго. Ведь подарки подаркам – рознь. Значит, нам
предстоит длительная дискуссия по вопросу о том, выше какой цены – нельзя, а
ниже какой – можно. Затем обсудим, как оценивать стоимость подарка: по рыночной
цене, по остаточной, а то еще, для особо ценного антикварного, можно и по инвентаризационной… При этом, самые простые решения – что запретительный
барьер должен быть абсолютно минимальным, что оставит разрешенными подарки лишь
чисто символические – это, понятно, не для нашего климата. Для сравнения: в США
таким запретительным уровнем являются пятьдесят долларов – при их зарплатах на
порядок больших, нежели наши. Если подойти с такой планкой,
то и для нас должно быть все совсем просто: разрешены чиновникам подарки,
во-первых, только на праздники, во-вторых, лишь подарки чисто символические –
цветы, книги, альбомы для фотографий и т.п., в третьих - в пределах стоимости,
например, сто пятьдесят рублей. И все. Мало? Да, не много – даже
приличный коньяк уже не проходит. Но в ином случае, если планка поднимается существенно
выше, то нечего и дискуссию затевать – только зря потратим время, и ничего не
изменится…
Кстати, точно так же через какое-то время
можно обсудить в качестве отдельных единовременных мер: ограничения на гонорары
за опубликование книг и публичные выступления (не говоря уже о гонорарах за
ведение телепередач и их исходные авторские идеи), ограничения на выезды за
рубеж и внутренние курорты по приглашениям сторонних организаций и частных лиц,
запреты на оплату товаров и услуг по кредитным картам сторонних организаций и частных лиц, а также еще и запреты
на получение подобных льгот и благ ближайшими родственниками чиновников и т.п.
И чем дальше мы будем обсуждать каждую отдельную подобную инициативу, тем
больше нас будут убеждать, что применительно к каждой конкретной мере планка не
должна быть слишком жесткой, чтобы не наступать на права человека, тем более
применительно к ни в чем не
повинным родственникам чиновников. И мы будем с этим соглашаться – нельзя же не
войти в положение бедных чиновников и членов их семей – они ведь такие же люди…
Главное, без чего ничего не изменится, это не разовая мера
по подаркам или наградам от общественных и благотворительных фондов, гонорарам
за лекции и тому подобное, а общая норма об ограничении материальных прав
госслужащего по сравнению с правами свободного гражданина в свободной стране. И
тогда речь должна идти не просто о границах разовых платежей и льгот, но и об
ограничении суммарных источников дохода госслужащего, а также членов его семьи.
Жестко? Жестко. Но иначе – просто бессмысленно.
Более того, контроль за доходами,
но без адекватного развитого тотального контроля за расходами – тоже
бессмыслица. Значит, речь должна идти о совокупном контроле
за суммарными доходами и расходами госслужащего – но насколько власть
готова всерьез на это пойти, и не потеряет ли власть при этом львиную долю всей
своей нынешней социальной опоры? Иначе говоря, за что вся придворная рать, вся
огромная пирамида сверху донизу после этого такую власть должна любить? Что эта
власть другое сделает для этой своей главной опоры такое, что останется для нее
абсолютно незаменимой?
Но даже если власть и пойдет на самые решительные меры по
отношению к госчиновничеству, ставить какую-либо
точку и спешить принимать поздравления отнюдь не стоит. И вот почему.
Прежде всего, формально госчиновниками у нас являются
далеко не все из тех, кто нас ежедневно и ежечасно разными изощренными
способами обирает. И это касается не только «либерализированного»
жилищно-коммунального хозяйства, но и многого-многого еще жизненно важного.
Так, сейчас в либеральных кругах много возмущения в связи с
практикой создания в нашей стране по ключевым отраслям промышленности госкорпораций, которые оказываются в каком-то специальном
правовом положении, в рамках которого их руководители имеют возможность
распоряжаться чужим (государственным) как своим. Соглашусь, это – не очень здорово,
и если на что-то подобное идти, то необходимо вводить и специальные механизмы
стимулирования труда управленцев в интересах государства, включающие в себя
четко проработанные механизмы внешнего тотального контроля за
их деятельностью, а также неотвратимые жесточайшие санкции за малейшее
ущемление интересов государства. Понятно, ничего этого нет. Но почему
спохватились-то только теперь? Почему не произносили все те же пламенные и
гневные речи более десятка лет назад, когда эту дорожку протаптывали впервые?
Потому, что тогда ее протаптывали только для своих – сначала для Центрального
банка, затем для Внешэкономбанка и ряда других приближенных, затем для
Федеральной корпорации по страхованию вкладов и т.п.? Но вопрос о лицемерии отложим
в сторону. Нам важнее другое: и руководители нынешних госкорпораций,
и руководители Центрального банка страны, и, тем более, руководители госбанков,
имеющих особый статус, и руководители госкорпорации
по страхованию вкладов – все это по нашему законодательству не госслужащие, не
чиновники. А значит, все, что сейчас с таким пылом вбрасывается и с жаром
обсуждается, к ним, принимающим ключевые решения в области экономики страны, не
имеет абсолютно никакого отношения.
Но, может быть, коррупция и является органичной чертой лишь
чиновничества, а если его переименовать в «лица, осуществляющие управленческие
функции в коммерческой или иной организации», то коррупция само собой тут же и
отпадает?
Таких иллюзий, надеюсь, ни у кого из здраво маслящих людей
нет. И примеров деятельности, например, того же Центробанка по отношению к
конкретным банкам, скажем мягко, не менее подозрительных на предмет коррупции,
нежели, например, те же ставшие притчей во языцах
знаменитые кредитно-залоговые аукционы (осуществленные
правительством, то есть, госслужащими), весьма и весьма немало.
Более того, даже и сами механизмы коррупции у
государственных и полугосударственных «нечиновничьих»
организаций – абсолютно те же, что и практикуемые органами власти.
Так, сколько копий сломано вокруг идеи «одного окна», в
которое должен прийти гражданин или предприниматель для того, чтобы решить все
свои вопросы с властью, например, при оформлении прав на недвижимость.
Чиновников заклеймили, одно окно продекларировали – очереди не уменьшились. Почему?
Да потому, что невозможность оформить свои права создается сознательно и
целенаправленно – для того, чтобы обеспечить исчисляемые тысячами долларов за
разовую комплексную услугу доходы родственным бюрократии структурам, берущимся
переоформить все права «под ключ».
А в это время, под аккомпанемент непрерывного
реформирования госвласти по методу «одного окна» и
мер по урезониванию тем самым аппетитов чиновников, «лица, осуществляющие
управленческие функции…» в электроэнергетической и газовой службах спокойненько делают все то же самое, за что так звонко
осуждаются чиновники. И здесь наблюдается явное движение в направлении,
полностью противоположном тому, что декларируется применительно к чиновникам
(«одно окно»).
Например, чтобы в Пушкинском районе Московской области даже
не подключить электричество к новому дому, а просто переоформить его со старого
владельца дома на нового, нужно посетить, да еще и по несколько раз (!), четыре
разных организации, разумеется, находящиеся… в разных городах Московской области
(Пушкино, Королев, Мытищи, Софрино). Какие там пробки
– можно себе представить. И приемные дни и часы у всех, как специально, разные
– чтобы за один раз хотя бы два объекта посетить было точно невозможно. При
этом частному владельцу жилого дома надо расписываться в каких-то бумагах по
«разграничению ответственности» не иначе как в качестве… «руководителя
предприятия-заказчика»… И главное: это – не пережитки прошлого, не наследие
старого еще советского РАО ЕЭС (еще четыре года назад переоформление договора и
расчетной книжки можно было осуществить действительно в одном окне за полчаса);
нет, это – нововведение, результат длительного реформирования всей системы
нашим известным приватизатором… Надо понимать – чтобы
конкуренцию создать… между жучками, предлагающими все оформить мигом…
Газовая служба, к которой питерскую школу реформаторов, как
известно, допустили существенно позже, в подобном реформировании отстала – там
и теперь переоформление договора можно осуществить за полчаса. Но свое можно
добрать на другом: старая (еще советская) газификация не затрудняла себя и
граждан точным учетом потребляемого горючего – счетчики не ставили. Теперь же
поступили просто: за последние всего два года стоимость газа без счетчика для
простой бабушки, живущей где-нибудь в том же Пушкинском районе, подняли не на
обещанные десятки процентов, а в… четыре раза. Но, одновременно, милостиво
разрешили ставить счетчики. Не самостоятельно, разумеется. Нет, надо выстоять
одну очередь в течение, как минимум, целого дня, но суметь записаться на уже
письменную очередь. Затем подождать несколько месяцев вызова. Затем выстоять
еще одну очередь, чтобы за элементарную врезку в трубу счетчика, стоимостью в
тысячу рублей, заплатить целые восемь тысяч - две-три пенсии этой самой
бабушки. И после этого, уже проавансировав своими
деньгами газовую службу, останется сущий пустяк - неопределенно долго ждать,
когда же наконец приедут работники и врежут счетчик, плата за газ по которому
сразу сократится в три-четыре раза…
Но если вы – человек занятый, то можно и не ждать: есть
специальные частные (якобы, абсолютно не связанные с газовой службой)
организации, которые очень быстро все это же сделают сами, но, разумеется, за
существенно большие деньги…
В обоих вышеописанных случаях мы с вами имеем дело не с
чиновниками, на которых сейчас так звонко объявлен крестовый поход, а с якобы
независимыми коммерческими организациями, работающими в конкурентной среде и
под контролем антимонопольной службы (если речь об остающимся монополистом Газпроме).
И потому жаловаться – теоретически можно, хотя и бесполезно. Говорить же о
какой-то еще коррупции – просто неуместно…
Выводы из всего сказанного просты.
Первое. Если браться за борьбу с коррупцией всерьез, но в
нашей высокомонополизированной экономике, прежде всего, необходимо отказаться
от совершенно надуманного разделения на чиновников и «лиц, осуществляющих
управленческие функции…» - это один слой и один класс, с единым источником
доходов и единой психологией. И единым огромным вредом, наносимым стране неограниченной
алчностью этого слоя.
И второе. Никакая разовая мера не поможет в отсутствие в
стране осознания необходимости полного и тотального социального и независимого
государственного контроля за всем образом жизни, всей системой доходов и
расходов, всем механизмом преуспевания руководителей государства и крупных
публичных (государственных и полугосударственных – тем более) корпораций.
Примем за аксиому, что считать деньги в чужом кармане – не только вполне
прилично, но и абсолютно необходимо, тогда и всю систему необходимых мер сумеем
выстроить правильно. До тех же пор, пока считать деньги в карманах наших
руководителей и приватизаторов неприлично, так и
будем барахтаться во всем нынешнем, обсуждая вбрасываемые идеи разрозненных и
потому бессмысленных полумер….
Столетие, 17.06.08
Как сохранить
фонд национального благосостояния?
Президент выразил недовольство тем, как хранятся деньги
наших фондов – наследников пресловутого Стабфонда.
Это обнадеживает. Но начальный оптимизм быстро иссякает: руководители «экономического
блока правительства» отнюдь не уволены со своих постов за очевидный, полный и
безусловный провал стратегии «накопления на черный день»; даже прямой ущерб,
нанесенный экономике за счет обесценивания валюты и ценных бумаг, с них не
взыскан (рост стоимости, с учетом процентов, в три-четыре раза меньше, нежели
даже официальная инфляция, не говоря уже об ущербе совокупном – от изъятия
средств из национальной экономики); глава государства лишь поручил расширить
спектр инструментов инвестирования, включив в него иностранные и отечественные
корпоративные бумаги.
Последнее (возможность вкладывать все-таки в собственную
экономику), а также поручение Правительству создать до первого октября
специальную структуру, управляющую этими активами, вселяет хотя бы какую-то
надежду на то, что дело сдвигается с мертвой точки. Но вопрос концептуальный
остается так и не решенным. Эти деньги мы копим для чего и на что, и на самом
ли деле болеем за их сохранность и приращение?
Стабфонд разделен на два фонда: Резервный и Национального
благосостояния. Звучит прекрасно. Ладно, положим, резервный – на случай
чрезвычайных ситуаций (не просто снижение, а катастрофическое падение мировых
цен на наши энергоресурсы) - ситуаций, до которых, есть основания полагать, мы
не доживем. В том смысле, что этих ситуаций не будет, а значит и эффективность
вложений мы не проверим. Но какой смысл откладывать деньги в столь благозвучный
фонд «Национального благосостояния» на завтрашнее софинансирование
пенсий сограждан, если отложенные на завтрашние пенсии деньги в этом фонде не
прирастают, а стремительно теряют в реальной покупательной способности?
Приправительственные эксперты и чиновники продолжают дудеть в одну дуду: «Очень
трудно найти компромисс между приемлемой доходностью и высокой надежностью», -
и говорят об этом так, как будто, во-первых, никому более этот компромисс
неведом, и, во-вторых, как будто они выступают вольными одинокими инвесторами
на ЧУЖОМ рынке, на котором правила устанавливает кто угодно, но только не они
же сами, не российское Правительство и российский же Центральный банк.
Что ж, придется открыть секрет, которому, надо понимать, в
вузах, выпускники которых управляют нашей экономикой, не обучают. Итак,
внимание: экономики в мире бывают разные, и даже очень разные.
Можно себе представить экономики, в которых все вынуждены
печь свои пироги и тачать сапоги в условиях (цена на электроэнергию для печей,
стоимость муки и кож и т.п.), диктуемых извне – другими странами, являющимися
поставщиками этих ресурсов? Тогда, действительно, правительству, принимающему решения,
можно ли вложить деньги на софинансирование завтрашних
пенсий частично и в корпорации пирожников (пекарей) или сапожников, приходится
оценивать риски, связанные с независимыми от него факторами, в частности,
повышением стоимости электроэнергии, муки и кож. При этом, вложиться в зарубежные
корпорации, являющиеся производителями этих самых кож, муки и электроэнергии, в
принципе, тоже можно, но эти вложения также остаются рискованными – все,
включая рентабельность, зависит от внешних факторов, на которые правительство
гипотетически рассматриваемой нами страны практически мало может повлиять.
Наша экономика объективно – совершенно иная. Конечно, у нас
тоже есть и пирожники, и сапожники. Но главное: все энергоресурсы, необходимые
для любого производства, мы поставляем своей экономике (и не только ей) сами. И
всю необходимую электроэнергию мы производим сами. Более того, и здесь я уже не
открою секрета (это общеизвестно): тарифы на услуги естественных монополистов у
нас регулируются государством. Регулируются ради чего и исходя из чего? Понятно
– ради недопущения паразитирования (получения сверхприбылей) на монополии и,
одновременно, ради поддержания прибыльности, достаточной и для развития, и для
инвестиционной привлекательности. На последнее прошу обратить особое внимание:
если регулирование осуществляется адекватное, то у нас возникает сфера
практически гарантированной, пусть не сверхвысокой, но реальной (в том числе,
уже и с учетом инфляции) прибыльности. И тогда возникает вопрос: почему деньги
пенсионеров (на уже имеющихся «накопительных» счетах), а также предназначенные
для соинвестирования будущих пенсий нашим
государством и созданными им частными структурами крутятся (и обесцениваются
для пенсионеров) где угодно, но только не в базисных жизненно важных для страны
отраслях гарантированной рентабельности?
Возьмем для примера то же реформирование нашей
электроэнергетики. Понятно, что «реформированием» это можно назвать только в
больших и жирных кавычках - правильнее называть разрушением прежней единой и
сверх высоконадежной системы. И никакой конкуренции между ТЭС, ГЭС и АЭС,
разумеется, в результате такой реформы не возникает – как невозможно заставить
конкурировать между собой разные сигналы одного светофора. Но если приняли
стратегию обеспечения рентабельности и инвестиционной привлекательности этой
сферы – почему не обеспечить приоритетную возможность вложения именно в электроэнергетику
на льготных условиях средств завтрашних пенсионеров? Почему пообещать
дополнительно соинвестировать тысячу рублей
государственных на каждую тысячу рублей пенсионера – можно, а льготно и
приоритетно вложить деньги пенсионеров в гарантированно рентабельную электроэнергетику
– нельзя? Меня лично коробит, когда я плачу за электричество по нынешним тарифам,
зная на что уходят мои деньги (на что-то аналогичное очередной яхте
Абрамовича). Но я, и, полагаю, не только я, готов платить и вдвое дороже, если
буду точно знать две вещи. Во-первых, что тарифы определены для обеспечения
гарантированной рентабельности, например, в пятнадцать процентов годовых. И,
во-вторых, что нет никаких «непрофильных активов», и вся до копейки прибыль
уходит на поддержание достойного уровня жизни стариков…
Хотя ответ известен: государство делает один шаг (обещая соинвестирование), но не делает другой (не обеспечивает
гарантированно рентабельное вложение) потому, что государственная тысяча пойдет
реально не пенсионеру, а на валютно-спекулятивный рынок, и к моменту выплаты
пенсионеру деньги уже обесценятся; а для гарантированно рентабельных вложений
мы найдем более достойных…
…Кстати, эти самые, безусловно, более достойные, тут как
раз собрались на международный инвестиционный форум. Очень представительная
компания: тут и бывший британский премьер Тони Блэр, и бывший госсекретарь США
Генри Киссинджер, не говоря уже о финансовых и промышленных магнатах. И как их
завлекали инвестировать в нашу экономику, и как они сами уже вполне согласны,
но только почему-то предпочитают не вообще, а именно в энергоресурсы… И только
один вопрос: как вы думаете, много ли среди уважаемых зарубежных инвесторов, не
поленившихся приехать в Россию на наш уже 12-й форум инвесторов, таких, кто
согласен вкладываться (инвестировать) на условиях, предлагаемых для наших
пенсионеров? Боюсь, среди действительно деловых людей таких идиотов вы не
найдете. А вот в какое-нибудь перспективное месторождение нефти и газа, в
проект по доставке наших энергоресурсов европейским потребителям – это с
удовольствием…
Но что же это означает – что оскудела Земля Русская умами?
Что только иностранцы и понимают, как сохранить и приумножить свои денежки на
российской почве? Отнюдь нет.
В районном центре, близ которого я провожу лето, читаю
местную районную газету. И выясняю, что есть здесь один умный человек, назовем
его условно М. В то время, как наш известный болельщик за судьбы народные
Черниченко не унимался требовать разрушить колхозы и дать наконец землю
крестьянину, этот самый М. (и еще сотни таких же по всей стране), вместо бесполезного
протирания штанов на инвестиционных форумах,
спокойно, не торопясь, скупал у этих самых облагодетельствованных крестьян
земельные паи – ориентировочно по несколько тысяч рублей за… несколько гектаров
пашен и лугов.
Но почему так дешево?
А вот здесь и кроется первый главный секрет подлинного
инвестиционного успеха. Потому, что это еще не земля, а лишь пай – право на
долю земли. Но почему крестьянин не выделит свои паи, не превратит их в землю,
в десятки гектаров земли, и затем, если ему земля уже почему-то не нужна, не
продаст ее многократно дороже? Да потому, что не где-то именно в этом районе, а
по всей стране, можно без преувеличения сказать, на высшем государственном
уровне, созданы такие условия, чтобы ни в Центральной России, ни на Северо-Западе, ни в Сибири, ни, тем более, на благодатном
Юге сам крестьянин ни под каким видом и ни при каких условиях провести
межевание и затем выделение своей земли в натуре не мог.
Но почему даже и паи столь дешевы – ведь кто-то другой за
них, наверное, готов заплатить дороже? И сразу другой вопрос: а этот гражданин
М. что с этими паями сделает, зачем они ему? И здесь мы подходим ко второму
рецепту подлинного успеха, без которого в наших условиях даже и все прекрасные
столичные инвестиционные форумы – не более чем для отвода глаз. Итак, второй
рецепт: гражданин М., как гласит народная молва, не просто гражданин, а племянник
главы местной власти. Из чего, как вы понимаете, неминуемо следует, что,
во-первых, чужие (со своими предложениями заплатить крестьянину дороже) здесь
не ходят и ходить не будут. И это не только в этом районе – по всей стране
примерно одинаково. И, во-вторых, собрав паи оптом, да еще и имея режим
наибольшего благоприятствования со стороны местной власти, этот инвестор без
труда сумеет провести и собрание (на котором сам же, голосами скупленных паев,
проголосует за нужное решение о выделении ему самой лучшей земли, с подъездами,
дорогами, электроснабжением и даже видами на Великую русскую реку), и
межевание, и регистрацию честно приобретенной земли в государственных
регистрационных органах. О результатах этой деятельности население и узнает
только тогда, когда в местной газете появляются формально обязательные
объявления о том, что новый Маркиз-Карабас выделяет
себе: здесь, вокруг города, несколько тысяч гектаров; вот здесь – тоже
несколько тысяч гектаров; и еще вот здесь, луга вокруг вашей деревни, где вы
еще недавно пасли свою буренку – тоже несколько тысяч гектаров; а вот те
дальние овраги и неудобья, все то, что осталось – это
для ретивых и несговорчивых, которые и шестьдесят семь лет назад эту землю
защищали до последней капли крови, и новому маркизу землю не продали. О
последнем в местной газете, разумеется, ни слова…
Но что мы все о карабасах да о барабасах? Мы же, вроде бы, говорили об инвестировании
средств пенсионеров и о недостаточности, на что и Президент справедливо обратил
внимание, ныне используемых инструментов. Так вот, об инструментах: как вы
думаете, какова окажется совокупная рентабельность совершенно у нас законной
(во всяком случае, не противоречащей «понятиям») инвестиционной деятельности
гражданина М. по скупке и выделении в натуре земель наших с вами предков? Даже если
он продаст эту землю прямо сейчас, оптом, не дожидаясь наступления пенсионного
возраста? Ну, хотя бы примерно, например, больше это будет, чем доходность
предполагаемых вложений государственных средств на соинвестирование
пенсий в «ценные бумаги зарубежных и отечественных корпораций»?
А ведь ответ известен: рентабельность описанных совершенно
законных операций по самым скромным оценкам составит десятки тысяч процентов, в
пересчете на период «работы» - многие сотни, а то и тысячи процентов годовых. А
надежность вложения при этом окажется никак не ниже, чем в самые первоклассные
ценные бумаги, столь любимые нашими правителями. Правда, любимые -
применительно к размещению лишь государственных и пенсионных средств…
Нужны ли комментарии?
Конечно, я не предлагаю и деньги пенсионеров запустить в
механизм обмана и обездоливания бедных крестьян. И
конечно, если исключить из описанных операций спекулятивную компоненту,
связанную со специальным созданием по всей стране условий, не позволяющих реализовать
свое право непосредственно крестьянину, а также компоненту, скажем так,
родственно-мафиозную, то тысяч процентов доходности ожидать, конечно, уже не
стоит. Но Президенту, размышляющему над расширением инструментов инвестирования
наших накоплений, включая пенсионные деньги, не стоит забывать и о другом
общеизвестном: земля – это единственное, что больше ни одним, даже самым
современным и совершенным предприятием, тем не менее, не производится. То есть,
действительно - вечная ценность.
Если, конечно, мне позволят советовать своему Президенту…
Столетие, 23.06.08
Инвесторы...
третьего сорта
Что такое жить в состоянии гармонии со своим государством и
своей властью? Это, наверное, когда ты слушаешь или читаешь о проблемах,
которые решает власть, и можешь себя с ней как-то ассоциировать, можешь пусть
не во всём, но хотя бы в главном с ней как-то солидаризироваться. Да, что-то,
тебе кажется, ты сделал бы иначе, может быть, немного лучше, что-то, напротив,
власть делает удачнее. Но ты со своей властью хотя бы в одном мире, на одном языке,
а не как с марсианами…
Читаю сообщение о том, что президент выразил недовольство
тем, как хранятся деньги наших фондов – наследников пресловутого Стабфонда. И со своим президентом солидарен.
Но счастье было недолгим: руководители «экономического
блока правительства» отнюдь не уволены со своих постов за очевидный, полный и
безусловный провал стратегии «накопления на чёрный день»; даже прямой ущерб,
нанесённый экономике за счёт обесценивания валюты и ценных бумаг, с них не
взыскан; глава государства лишь поручил расширить спектр инструментов
инвестирования, включив в него иностранные и отечественные корпоративные бумаги.
Напомню: Стабфонд разделён на два
фонда: Резервный и Национального благосостояния. Звучит прекрасно. Положим,
резервный – на случай чрезвычайных ситуаций (не снижение, а катастрофическое
падение мировых цен на энергоресурсы) – ситуаций, которых, есть основания
полагать, никогда не будет, а значит, и эффективность вложений мы не проверим.
Но какой смысл вкладывать деньги в фонд «национального благосостояния» на
завтрашнее софинансирование пенсий, если деньги в
этом фонде не прирастают, а теряют в покупательной способности?
Придворные эксперты и чиновники дудят в одну дуду: «Трудно
найти компромисс между приемлемой доходностью и высокой надёжностью», – как
будто, во-первых, никому более этот компромисс не ведом, и, во-вторых, как
будто выступают вольными одинокими инвесторами на ЧУЖОМ рынке, на котором
правила устанавливает кто угодно, но только не они же сами, не российское
правительство и российский же Центральный банк.
Что ж, придётся открыть секрет, которому, надо понимать,
наших управляющих не обучали. Итак, внимание: экономики в мире бывают разные.
Есть экономики, в которых все вынуждены печь свои пироги и
тачать сапоги в условиях (цена на электроэнергию для печей, стоимость муки и
кож и т.п.), диктуемых извне – другими странами. Тогда правительству,
принимающему решения, можно ли вложить деньги на завтрашние пенсии и в
корпорации пирожников или сапожников, приходится оценивать риски, связанные с
не зависящими от него факторами, в частности с повышением стоимости электроэнергии,
муки и кож. Вложиться в зарубежных производителей этих самых кож, муки и электроэнергии
тоже можно, но и эти вложения рискованны – всё зависит от внешних факторов, на
которые правительство рассматриваемой нами страны не влияет.
Наша экономика объективно совершенно иная. Конечно, у нас
тоже есть и пирожники, и сапожники. Но все энергоресурсы, необходимые для
любого производства, мы поставляем своей экономике (и не только ей) сами. И всю
электроэнергию мы производим сами. Более того, и это не секрет: тарифы на
услуги естественных монополистов у нас регулируются государством. Ради чего и
исходя из чего? Ради недопущения паразитирования на монополии (сверхприбыли) и
одновременно ради поддержания прибыльности, достаточной и для развития, и для
инвестиционной привлекательности. На последнее особое внимание: если регулирование
адекватное, то возникает сфера гарантированной, пусть не сверхвысокой, но
реальной (уже с учётом инфляции) прибыльности. И тогда вопрос: почему деньги
пенсионеров (на «накопительных» счетах), а также деньги для соинвестирования
будущих пенсий крутятся (и обесцениваются) где угодно, но только не в базисных
отраслях гарантированной рентабельности?
Пример – реформирование электроэнергетики. Понятно, что
«реформированием» это можно назвать только в больших и жирных кавычках: никакой
конкуренции между ТЭС, ГЭС и АЭС, разумеется, не возникнет – как невозможна
конкуренция между разными сигналами светофора. Но если всё ради обеспечения
рентабельности и инвестиционной привлекательности этой сферы, то почему не
обеспечить и приоритетную возможность вложения именно в электроэнергетику на
льготных условиях средств завтрашних пенсионеров? Почему пообещать соинвестировать тысячу рублей госсредств
на каждую тысячу рублей пенсионера – можно, а льготно и приоритетно вложить деньги
пенсионеров в гарантированно рентабельную электроэнергетику – нельзя?
Меня коробит, когда я плачу за электричество по нынешним
тарифам, зная, на что уходят мои деньги. Но я готов платить и вдвое дороже,
если буду знать две вещи. Во-первых, что тарифы определены для обеспечения
гарантированной прибыльности ровно в пятнадцать процентов годовых. И во-вторых,
что нет никаких «непрофильных активов» и вся до копейки прибыль уходит на
поддержание стариков…
Хотя, понятно, государство делает один шаг (соинвестирует), но не делает другой (не обеспечивает гарантированно
рентабельное вложение) потому, что госсредства пойдут
реально не пенсионеру, а на финансово-спекулятивный рынок и к моменту выплаты
пенсионеру деньги уже обесценятся; а для гарантированно рентабельных вложений
мы найдём не своих – пенсионеров, читай – третий сорт, а куда более достойных…
Кстати, эти более достойные тут собрались на международный
форум инвесторов. Представительная компания: тут и бывший британский премьер
Тони Блэр, и бывший госсекретарь США Генри Киссинджер, и финансовые магнаты… И
как их завлекали инвестировать в нашу экономику, и как они согласны, но не вообще,
а именно в энергоресурсы…
И вопрос для самопроверки: много ли среди зарубежных
инвесторов таких, кто согласен инвестировать на условиях, предлагаемых нашим
пенсионерам? А вот в перспективное месторождение, в проект по доставке наших
энергоресурсов потребителям – это с удовольствием…
Правда, не оскудела и наша земля умами, и некоторые наши
знают, во что действительно выгодно вкладываться. Но об этом – в следующей
статье.
ЛГ, 25.06.08