Журнал «Золотой Лев» № 159-160 - издание русской консервативной мысли

(www.zlev.ru)

 

М.Б. Смолин

 

Государственная и правовая идея России

 

.

 

Право есть неотъемлемая составляющая общества. Право, какой бы ни вкладывали смысл в него различные юристы-теоретики, всегда будет обозначать систему правил личного или общественного поведения. Таким образом, право есть требование общества к личности, предписывающее какие-либо положительные действия или воздержание от каких-либо действий. Где нет общества, нескольких лиц и власти способной поддерживать их права, там нет и права как такового. Право, как требуемая и поддерживаемая властью норма поведения есть только в человеческом обществе. Право создает само общество и само государство. Установления правил общественного поведения создает собственно общественную организацию.

«Право — утверждал философ и правовед, князь Евгений Николаевич Трубецкой — есть порядок, регулирующий отношения отдельных лиц в человеческом обществе… право есть совокупность норм, с одной стороны, предоставляющих, а с другой стороны, ограничивающих внешнюю свободу лиц в их взаимных отношениях».

Как писал крупный богослов начала XX столетия, профессор, протоиерей Николай Семенович Стеллецкий:

 

«Библейская история свидетельствует, что прежде чем явилось государство, уже существовало право, основные элементы которого установлены Самим Богом. Когда после потопа человечество вновь поселилось на земле и начало размножаться, то Бог, заключив Свой завет с Ноем, чтобы обеспечить спокойное существование людей, в то же время дал заповедь: “кто прольет кровь человеческую, того кровь прольется рукою человека, ибо человек создан по образу Божию» (Быт. 9, 6). В этом древнейшем правовом определении, какое только известно нам, нельзя не видеть божественного установления если не самого государства, то во всяком случае верховной человеческой власти. Этим определением вообще только предоставляется человеку власть над жизнью и смертью: здесь лишь определяется, что человек, чтобы оградить самое существование человеческой жизни от возможной опасности, должен подвергать убийцу соответствующему преступлению наказанию. Но, так как тут нет речи о частной мести родственников убитого, то, очевидно, этим постановлением предполагается начальство или правительство, как такой орган власти, при посредстве которого должен поддерживаться в жизни людей правовой порядок, который мы и называем государством».

 

Право относится юристами к этическим нормам, которые определяют отношение отдельных целей человека к общей их совокупности. Этические нормы отличаются единством и носят обязательный характер.

Знаменитый русский юрист, профессор Николай Михайлович Коркунов настаивал, что несоблюдение этических норм в прошлом лишает нас и в настоящем возможности достигнуть высших человеческих целей. Он говорит о безусловной обязательности этических норм, не исполнение которых приводит как к внутреннему наказанию (угрызение совести), так и ко внешним санкциям со стороны государства и общества.

 

«Несоблюдение этических норм всегда есть дело общего интереса… Если этические нормы нарушаются, если гармония человеческих целей не устанавливается, если личные и общественные интересы приходят в резкое столкновение, общество не может оставаться безучастным. Нарушитель этических норм неуклонно вызывает против себя суд и гнев общества, заинтересованного в том, чтобы между личными и общественными целями поддерживалось определенное соотношение. Общество поэтому требует от каждого соблюдения этических норм, осуждает за их нарушение, и даже в важных случаях карает за него».

 

Юридические нормы так же признаются обязательными для всех, независимо от желательности для них тех или других отдельных интересов. Нравственность дает оценку интересов, право — их разграничение.

Любое сложное целое, такое как общество и государство, может существовать и развиваться, только если будут сохраняться в неприкосновенности все его части, как это происходит в живых организмах. Каждый орган в живом теле, не должен работать и развиваться за счет других членов, в противном случае, нормальное развитие целого организма прекратилось бы и либо стало бы невозможным, либо приобрело бы уродливые формы.

То же самое рассуждение применимо и к явлениям общественности. Гипертрофированное развитие какой-то одной сферы общественной жизни, может разрушительно сказываться на деятельности других, что неопременно приведет к вредным последствиям для общества в целом. Чтобы избежать этих негативных процессов и необходимо право, которое должно координировать на общих юридических основаниях разные общественные явления и интересы.

Традиционно право делится на частное и публичное. Основанием для такого деления является характер правоотношений в которые вступают стороны. В зависимости от того, каково отношение лица к государству в каждом конкретном случае, право будет частным или публичным. Вновь процитируем Е.Н. Трубецкого:

 

«Те права, где индивидуальное лицо является самостоятельным субъектом права, суть права частные, а те права, где отдельное лицо фигурирует, как подчиненная часть социального целого, — права публичные… где государство вступает в договор с лицом, пользуется его услугами, оказывая ему взамен того равноценные услуги, там и само государство фигурирует, как субъект частного права».

 

Любой общественный союз строится на основе психологической кооперации. В обществе вступают во взаимодействие чувства, представления и желания отдельных человеческих личностей, создавая ту общность которую мы называем нацией. Подобная общественная кооперация предполагает некое общее направление в одну сторону этих разнообразных и противоположных чувств, хотений и представлений. Для этого нужна направляющая сила или, другими словами, власть. И она появляется как последствие этого объединительного общественного процесса и становится важнейшим фактором его совершения.

Здесь немаловажно будет заметить, что психологические основы общественной жизни носят глубоко национальный характер. В силу разнообразных исторически сложившихся условий жизни любой нации, она отстраивает свой государственный организм исходя из своего понимания добра и зла, правды и несправедливости, то есть, стремится построить такое общество и такую власть в нем, чтобы ее национальные ценности получили наиболее благоприятные условия для своего развития и охранения.

В этом смысле интересно мнение Льва Николаевича Толстого, в качестве писателя и мыслителя бывшего острым критиком государства и общества. В журнале «Гражданин» в одном из номеров за 1903 год излагаются слова великого писателя о русской государственности сравнительно с западноевропейской, как та показана в статье английского писателя Лонга, который приезжал в Россию и встречался с Толстым.

 

«Образцы западных учреждений, — говорит граф Л.Н. Толстой Лонгу, — и реформ всегда были и будут гнойным нарывом на политическом теле России.

Ваша всегдашняя ошибка заключается в том, что западные учреждения вам кажутся какой-то стереотипной моделью, по которой должны производиться всякие преобразования. Это и есть именно то самообольщение, которое лежит в основе войн и разбойнических нападений европейцев на иноплеменные народы. Россия нуждается в реформах, но это не восточные и не западные реформы, а просто меры, нужные народу, и притом именно русскому народу. Мнения, что так называемые реформы должны совершаться по западным шаблонам, являются результатом западного самомнения”.

На замечание Лонга, что раз западные учреждения пригодны для немцев, французов и англичан, то они могут быть пригодны и для русских, граф Толстой столь же категорически высказал противное мнение.

- Ни на одно мгновение не допускаю, чтобы европейская политика более подходила к европейским народам, чем русская политика к России. Западная жизнь богаче русской во внешних проявлениях, политических, гражданских и художественных. Для такой жизни закон необходим; на Западе смотрят на закон как на венец и охрану существования; жизнь же русского народа экспансивна, и поэтому русские не считают закон за действующее (основное?) начало.

- Но ведь русские подчиняются законам, как и мы, — сказал Лонг.

- Они подчиняются им, но не руководятся ими. – отвечает Толстой, - Народные массы, пренебрегая всякими внешними ограничениями, руководятся в своей жизни совестью. Если я говорю, что русские руководятся в своей жизни совестью, то я не хочу сказать, что у нас менее нищеты и преступлений, чем в Европе. Я хочу этим сказать только то, что совесть занимает у нас то место, которое на Западе принадлежит закону.

Признав, что между Россией и Европой нет ничего общего, нет основания производить опыты в России над западными реформами; западная система не сумела обеспечить истинной нравственности на самом Западе, почему же она должна дать лучшие результаты в стране, для которой она предназначена не была? Я же могу лишь повторить, что для России, как и повсюду, единственным средством улучшения положения вещей является развитие совести и морального чувства населения».

 

Власть создает в обществе определенный правопорядок. Она приводит разные личные желания членов общества к подчинению некоторым общеобязательным и общепонятным нормам поведения, поскольку способна к принуждению.

Достаточно развитое общество не может удовлетворятся простым обычаем, который конституирует, только то что существует в обществе. Правопорядок же постулирует, то что должно быть. Процесс же поиска обществом более широких, всеохватывающих норм порядка собственно и становится моментом зарождения государственной идеи.

В русской традиции, особенно православной, правопорядок считается важнейшей стороной государственного строя, по отношению к которому власть является лишь стражем и блюстителем. Один из православных Отцов Церкви, произведения которых высоко чтились на Руси, Св. Григорий Богослов, говорил:

 

«порядок отличил нас от бессловесных, соорудил города, дал законы, почтил добродетель, наказал порок, изобрел искусства, сочетал супружества, любовью к детям облагородил жизнь и насадил в человеке нечто большее низкой и плотской любви — любовь к Богу».

 

Из всех разнообразных форм человеческого общения для нас особенное значение имеет государство, так как оно является главным фактором и в развитии права, и в поддержании его авторитета против правонарушений. Нация организуется и начинает жить по исторически сложившимся нормам, - правовому порядку, который определяется отношением между властью и подчиненными. Здесь появляется правовое общество, т. е. государство.

Необходимую принадлежность каждого государства составляет власть. При чем власть особая, не похожую ни на одну другую общественную власть. Власть присутствует и в Церкви, и в семье, и во всяком другом общественном союзе, особенно формируемом не добровольно и не на заранее оговоренных условиях равенства, где властвует над своими членами. Но власть в государстве проявляется особо. Государство по преимуществу из всех общественных союзов есть союз властвующий и принудительный, при чем властвующий самостоятельно и исключительно в пределах определенной территории. Еще раз процитируем Е.Н. Трубецкого:

 

«Не подлежит сомнению, что кроме государства существуют другие общественные союзы, власть которых также территориальная (местные автономные общества). Власть этих союзов, будучи территориальною, отличается от власти государства тем, что она не самостоятельна, а напротив того, заимствована и подчинена высшей власти. Власть земства или города не самостоятельна… Напротив того, государство в пределах подчиненной ему территории господствует вполне исключительно, т. е. не допускает в этих пределах существования власти, не подчиненной ему. Никакое государство, как бы оно сильно ни было, не может воспрепятствовать образованию в своих пределах враждебных ему анархических партий или разбойничьих обществ; но оно останется государством лишь до тех пор, пока оно в состоянии отстаивать свою самостоятельную власть над территорией против внутренних и внешних врагов».

 

Государство является высшей формой общественности, неизбежность государства — это политическая аксиома. Государство появляется как высший этап развития общества для охраны внутриобщественной свободы и порядка.

 

«Государство, — пишет русский философ и юрист Борис Николаевич Чичерин — есть высшая форма общежития, высшее проявление народности в общественной сфере. В нем неопределенная народность собирается в единое тело, получает единое отечество, становится народом. В нем верховная власть служит представительницей высшей воли общественной, каков бы ни был образ правления. Эта общественная воля подчиняет себе воли частные и устанавливает, таким образом, твердый порядок в обществе. Ограждая слабого от сильного, она дает возможность развиться разумной свободе; уничтожая все преимущества случайные, она производит уравнение между людьми; оценивая заслуги, оказанные обществу, она возвышает внутреннее достоинство человека. Заставляя всех подданных уделять часть своих средств для общественной пользы, она содействует осуществлению тех разнообразных человеческих целей, которые могут быть достигнуты только в общежитии при взаимной помощи, и для которых существует гражданский союз».

 

Действительная отличительная особенность государства в том, что оно одно осуществляет самостоятельно принудительную власть. Все другие общественные союзы, как бы они ни были самостоятельны в других отношениях, функцию принуждения осуществляют только по уполномочию и под контролем государства. Государство является монополистом принуждения. Государственный порядок, прежде всего не допускает частного насилия, самоуправства.

Можно определить государство как общественный союз, представляющий собой самостоятельное признанное принудительное властвование над свободными людьми.

Государство собственно и есть союз людей, представляющих собою правовую организацию народной жизни и подчиняющихся принудительной и самостоятельной верховной власти. С того момента как человечество живет сознательной жизнью, как у него появилась своя история, оно живет на основе государственности. Так государственная власть определяется даже как не чья-либо воля, а как сила, вытекающая из сознания гражданами их зависимости от государства.

Сознательное подчинение — важнейшая психологическая составляющая поддерживающая значимость власти в государстве. Подчинение часто не зависит от личных качеств правителей. При этом власть государства над гражданами выражается не только в пассивном подчинении правительственным повелениям, но и в том, что граждане сами сознают себя обязанными активно относится к потребностям государства. При этом граждане часто ведут себя жертвенно в отстаивании суверенитета своего государства.

Классическим примером такой сознательной жертвы граждан во имя своего государства, можно привести подвиг моряков Императорского русского флота во время русско-японской войны 1904–1905 годов.

 

«Сотруднику одной московской газеты, пришлось беседовать о подвиге «Варяга» и «Корейца» с одним из героев морского боя 27 января 1904 года в Чемульпо. Эта беседа проливает свет на те побуждения, которыми руководствовались капитан 1-го ранга Руднев, капитан 2-го ранга Беляев и экипажи обоих судов, когда шли на бой с японской эскадрой адмирала Уриу.

“Мы, как и вообще вся Россия, никак не ожидали, что японцы начнут военные действия до объявления войны, а потому нас поразило требование адмирала Уриу покинуть гавань Чемульпо в самый непродолжительный срок. Стоявший вне гавани, приблизительно в 6–7 милях, японский флот ясно говорил, что значит это требование и что ожидает нас по выходе в море. Несмотря на то, что японцы собирались попрать основные положения международного права — права, священного для каждого народа, — нейтральные суда остались глухи и немы.

Мы были одни среди врагов равнодушных. Каждая минута была дорога. Надо было решиться.

И мы решились!

Решение это явилось как-то само собою еще до того момента, когда было сделано распоряжение готовиться к бою. Для каждого из нас решение это было ясно, каждый чувствовал его.

Мы русские. Мы отвечаем за честь России, мы должны высоко держать наше знамя во славу Царя и Отечества. Ему, и только ему одному принадлежит наша жизнь, и мы должны были пожертвовать ею. Ни о каком колебании не могло быть и речи. Личные интересы, интересы семьи и любовь к ней — все это стушевывалось, меркло и терялось в величии момента.

Принять бой на самом рейде мы не считали себя вправе, при этом подвергались бы опасности суда нейтральных держав.

Раздается команда готовиться к сраженью. Деревянные части спешно удаляются. Мы готовы выступить.

Тут каждый из нас простился мысленно со всем, что было ему дорого, простился с Родиной, и, благословляя ее под звуки нашего народного гимна, двинулись мы навстречу врагу.

Трудно, даже больше — невозможно словами выразить тот не­обычайный подъем духа, энергии и сил, который мы почувствовали в этот страшный момент. Что-то свыше влилось в нашу душу, о себе мы больше не думали, пред нами был наш долг. И долг этот каждый решил исполнить до конца».

 

Государственная власть сама действительно основывается на осознании людьми их зависимости от государства. Но сознание это не должно носить тоталитарные безусловные черты, потому что люди осознают свою зависимость не только от государственного союза, но и от многих других общественных союзов (Церковь, семья, профессиональные союзы и т.д.).

Знаменитый русский политический мыслитель Лев Александрович Тихомиров определял государство, как:

 

«союз членов социальных групп, основанный на общечеловеческом принципе справедливости, под соответствующей ему верховной власти».

 

Идея о том, что государство есть договорный союз множества отдельных индивидуумов, не соответствует действительности. Государственный союз не нужен атомизированным, а значит слабо социализированным личностям. Государственный интерес может возникать, только у людей уже объединившихся в другие более мелкие социальные группы, у которых вследствие этого возникли определенные интересы, требующие третейского согласования и охранения от посягательств. Появление этих социальных интересов и их взаимной борьбы, в свою очередь рождает отношения власти и подчинения, а здесь уже необходимым становится властный примирительный и объединяющий принцип государственности.

Здесь идея государственного союза, предстоит уже как нечто общечеловечески ценное.

Как образно писал Святитель Филарет (Дроздов), митрополит Московский о государстве, это есть

 

«некоторый участок во всеобщем владычестве Вседержителя, отдельный по наружности, но невидимой властью сопряженный с единством всецелого».

 

С точки зрения Церкви,

 

«государство не есть непосредственное создание Божие, в том смысле каком является, например, дело человеческого спасения, но оно и не произвольное, самим человеком изобретенное учреждение, а по Божией воле среди людей возникающее установление, наделенное от Бога высшею земною властью. Но, хотя государство, по своей внутренней природе, есть установление божественное, однако осуществление этого “Божия установления” переходит в руки грешных людей; поэтому-то личные органы власти и именуются в Св. Писании “человеческим начальством” (1 Петр. 2, 13).

 

Русский обозреватель, 30.01.08