Журнал «Золотой Лев» № 161 - издание русской консервативной мысли

(www.zlev.ru)

 

В. Кондратьев

 

Предназначенность нефтяных доходов

 

Скептики отмечают, что страны, богатые природными ресурсами (особенно нефтью), часто не могут справиться со своим богатством и что высокие цены на нефть представляют собой тормоз для экономического развития. Например, бывший премьер-министр России Е.Т. Гайдар в известной статье «Нефтяное проклятие» (2006) утверждал, что результаты многих исследований «демонстрируют статистически значимую негативную корреляцию между долгосрочными темпами экономического роста и ресурсным богатством. То есть, попросту говоря, наличие природных богатств не только не гарантирует государству будущего процветания, но и, скорее всего, осложнит путь к таковому»1. Другие (оптимисты) полагают, что нефтяные доходы могут служить катализатором необходимых реформ и диверсификации экономики2.

 

1

 

Высокие цены на нефть, утроившиеся с 2002 года, превратили нефтедобывающие страны в крупнейших нефтедолларовых инвесторов и влиятельных игроков глобального рынка (см. таблицу 1).

Более того, как полагают эксперты, влияние нефтедобывающих стран будет и дальше возрастать, по крайней мере в ближайшие пять – десять лет. Точные объемы будущих нефтедолларовых иностранных инвестиций, разумеется, определяются уровнем нефтяных цен, подверженных сильной волатильности, другими словами – подвержены сильным колебаниям и неопределенности.

Тем не менее можно подсчитать примерные объемы экспорта капитала при трех сценариях движения уровня нефтяных цен. При цене нефти в 50 долл. за баррель среднегодовой чистый экспорт капитала из нефтедобывающих стран за период 2008–2012 годов составит 387 млрд. долл. Если цена на нефть составит 70 долл. за баррель, то ежегодный приток нефтедолларов на глобальные рынки достигнет 628 млрд. долл. за период до 2012 года. Даже при цене барреля нефти в 30 долл. нефтедолларовые активы будут расти на 6% ежегодно и к 2012 г. достигнут 4,8 трлн. долларов, а вклад нефтедобывающих стран составит 147 млрд. долларов.

По данным компании «McKinsey», инвесторы из нефтедобывающих стран на конец 2006 г. владели зарубежными активами в размере от 3,4 до 3,8 трлн. долларов. Данная сумма была инвестирована по различным каналам. Во-первых, это центральные банки нефтедобывающих стран, которые инвестируют в зарубежные активы в целях стабилизации курса своих валют в условиях колебания (флуктуации) платежных балансов в ту или в другую сторону. При этом главной целью таких инвестиций выступает обеспечение стабильности валютного курса, а не максимизация прибыли. Иностранные резервы таких стран состоят главным образом из наличности и долгосрочных государственных облигаций, преимущественно американских казначейских векселей. Среди нефтедобывающих стран наибольшие объемы таких активов (порядка 250 млрд. долл. на 2006 год) имела Саудовская Аравия.

 

Таблица 1. Чистый экспорт капитала (млрд. долл.)

 

Страны

1995

1996

1997

1998

2000

2001

2002

2003

2004

2005

2006

Нефтедобывающие страны*

35

62

42

7

192

127

108

167

238

429

484

Восточная Азия

133

98

156

240

198

169

224

292

359

435

446

Западная Европа

110

132

151

121

89

91

129

184

273

268

308

Остальные страны

4

9

2

3

30

30

42

49

56

69

81

Всего

282

301

351

371

509

417

503

691

926

1199

1319

Источник: Рассчитано по: The new role of oil wealth in the world economy. McKinsey&Company, No 26, 2008.

 

Большинство нефтедобывающих стран, как известно, учредили специальные государственные инвестиционные фонды, часто называемые суверенными, с целью инвестирования излишних нефтедолларов в глобальные финансовые активы. В отличие от центральных банков, такие фонды диверсифицируют свои портфели, включая в них акции, инструменты с фиксированным доходом, объекты недвижимости, банковские депозиты, а также альтернативные инвестиции, предоставляемые хедж-фондами (фондами, занимающимися страхованием рисков) и инвестиционными компаниями. Крупнейшим суверенным фондом среди стран-экспортеров нефти является «Инвестиционное агентство Абу Даби» («ADIA») с активами на уровне 875 млрд. долларов3.

Помимо суверенных фондов нефтедобывающие страны во все возрастающих масштабах направляют часть своих доходов в менее крупные, но более специализированные фонды (государственные инвестиционные корпорации), такие как «Dubai International Сapital» и «Instithmar». Они инвестируют свои средства напрямую в национальные и зарубежные корпоративные активы. Многие из таких фондов действуют как частные инвестиционные компании, активно покупая и управляя корпорациями в одиночку или в составе консорциумов инвесторов.

Практически во всех нефтедобывающих странах, за исключением Норвегии, доходы частного сектора от экспорта нефти сосредоточены в руках небольшого числа богатых и сверхбогатых физических лиц. Эти инвесторы размещают большую часть своих средств за границей, используя финансовых посредников в Лондоне, Швейцарии и других финансовых центрах, обычно широко диверсифицируя свои вложения. По оценкам Института глобальных исследований компании «McKinsey», на таких физических лиц приходится до 40% всех зарубежных нефтедолларовых инвестиций4.

Нефтедобывающие страны имеют, как правило, достаточно узкие собственные национальные рынки. Поэтому в ряде стран (особенно Среднего Востока) некоторые государственные компании непосредственно или косвенно получают от государства финансовые ресурсы для инвестирования в зарубежные компании. Среди таких известных общественности сделок последнего времени: покупка саудовской компанией «Saudi Basic Industries» («Sabric») за 11, 6 млрд. долл. дочерней компании по производству пластмасс корпорации «General Electric», а также компанией «DP World» (ОАЭ) «P&O» (Великобритания) за 8, 2 млрд. долларов. Только в 2005–2006 годах компании государств-участниц Организации стран-экспортеров нефти (ОПЕК) потратили на сделки по поглощениям иностранных активов более 70 млрд. долларов.

Наконец, необходимо отметить роль частных компаний нефтедобывающих стран, которые активно используют свои прибыли для приобретения зарубежных активов. Среди таких компаний можно отметить «Kuwait Mobile Telecommunications Company» (Кувейт), логистическую корпорацию «Agility» (Кувейт), а также компанию «Orascom» (Египет).

Приток инвестиций из нефтедобывающих стран начиная с 2002 г. существенно повысил ликвидность глобальных финансовых рынков. Эта дополнительная ликвидность способствовала заметному снижению процентных ставок. По некоторым оценкам, покупка иностранцами американских казначейских обязательств способствовала снижению долгосрочных ставок в размере 130 базовых пунктов, из которых около 20% пришлось на покупки со стороны центральных банков стран-нефтеэкспортеров5. Такое влияние может сравниться по интенсивности с влиянием капитальных потоков из мировых финансовых центров, таких как Каймановы острова, Люксембург, Швейцария и Великобритания. Приток нефтедолларов повысил и ликвидность глобальных фондовых рынков, которые ежегодно получали по 200 млрд. долл. из нефтедобывающих стран, прибавляя по 4% к их капитализации6.

Многие эксперты полагают, что повышение ликвидности вследствие притока нефтедолларов имело серьезный инфляционный эффект, способствуя росту цен на зарубежные активы и формированию фондовых пузырей. Наибольшее влияние этот процесс оказал на глобальный рынок недвижимости. По оценкам «Economist Intelligence Units», стоимость недвижимости в развитых странах возросла с 2000 г. на 30 трлн. долларов, достигнув 70 трлн. долл. к 2005 году, существенно превысив темпы роста валового внутреннего продукта (ВВП)7.

Этот рост отражал не только предпочтения нефтедолларовых инвесторов, но и увеличение объемов выданных ипотечных займов и кредитов вследствие снижения процентных ставок и рисков. Низкие процентные ставки и кредитные спрэды8, несомненно, расширили ликвидную базу для потребительского кредита в США, Великобритании и многих других развитых странах. Но одновременно эти факторы нарастили глобальный кредитный пузырь, грозящий вызвать грядущие потрясения как для заемщиков, так и для кредиторов. В середине 2007 г. проблемы на ипотечном рынке США вызвали переоценку кредитных рисков и вспышку кредитного кризиса. Это стало грозным предостережением от чрезмерной роли нефтедолларов в росте ликвидности мировых финансовых рынков.

Несмотря на ряд положительных сторон, использование нефтяных сверхдоходов вызывает у мирового сообщества ряд дополнительных опасений. Прежде всего это касается возросшей роли суверенных фондов, огромные размеры, ограниченная транспарентность и рискованные операции которых могут повысить волатильность глобальных рынков.

Другое опасение связано с тем, что при известных обстоятельствах суверенные фонды могут в своей деятельности руководствоваться скорее политическими, чем экономическими мотивами. Рост влияния крупных государственных инвесторов на финансовых рынках – относительно новое явление. Особое значение оно приобретает на фоне снижения роли государственной собственности в реальной экономике развитых стран.

Наконец, серьезные опасения существуют по поводу дальнейшего роста нефтяных цен и их влияния на долгосрочную экономическую динамику. Еще свежи воспоминания о том, как подъем цен на нефть в 1970-х годах спровоцировал инфляцию в странах-импортерах нефти. В настоящее время высокие цены на нефть стимулируют развитие глобальных финансовых рынков при парадоксально низкой (относительно) инфляции. Тем не менее нефтедоллары создают серьезное инфляционное давление на рынках относительно менее ликвидных инвестиций – таких как недвижимость, произведения искусства и промышленные активы. В случае дальнейшего роста такого давления ценовой пузырь неликвидных активов может лопнуть. До сих пор мировая экономика успешно адаптировалась к высоким нефтяным ценам без существенного роста инфляции или заметной рецессии. Однако в ближайшем будущем ситуация может измениться.

 

2

 

Высокие цены на нефть предоставляют нефтедобывающим странам уникальную возможность диверсифицировать свою экономику. Их способность воспользоваться этой возможностью может определить далеко идущие последствия не только для их собственного населения, но и для всей глобальной экономики.

Подобные оценки основаны на заметном динамизме экономического развития нефтедобывающих стран и меняющемся институциональном ландшафте. Объем прямых иностранных инвестиций в страны Персидского залива, например, вырос с 2 млрд. долл. в 2001 г. до более чем 20 млрд. долл. в 2005 году. Такая тенденция, как полагают эксперты, способна интегрировать изолированные экономики этих стран в глобальную экономику и дать дополнительный импульс реформам (см. таблицу 2).

 

Таблица 2. Прямые иностранные инвестиции в нефтедобывающие страны

Персидского залива** (в млн. долл.)

 

 

..

2001 г.

2005 г.

Среднегодовой темп роста, %

Объединенные АрабскиеЭмираты

1184

12000

78,4

Саудовская Аравия

504

4628

74,1

Катар

296

1469

49,3

Бахрейн

80

1049

90,3

Оман

5

715

245,8

Кувейт

–111

250

нет данных

Источник: Global Insight, Unated Nations Conferenceon Tradeand development. N.Y.2006.

 

В инфраструктуру этих стран уже вложено порядка 1 трлн. долларов. К концу первого десятилетия XXI века эта цифра, по прогнозам, достигнет 3 трлн. долларов. В 2001-2006 годах темпы экономического роста стран Персидского залива в реальном выражении составили около 7%, номинальный ВВП – около 20% (один из самых высоких показателей в мире)9.

Большая нефть играет важную роль не только для самих нефтедобывающих стран, но и для остального мира. Экономическое развитие этих стран оказывает все более существенное влияние на потоки глобальных инвестиций. Усиливающиеся институты, амбициозные лидеры и устойчивость нефтяных доходов, помноженные на относительно низкие темпы экономического развития западных стран, заставляют нефтедобывающие страны все чаще смотреть на восток.

Еще пять лет назад инвестиционные интересы этих стран концентрировались на Северной Америке и Западной Европе. Теперь же все чаще нефтекапиталы вкладываются в страны Азии и Африки в поисках более высокой прибыли и политического влияния. Эта тенденция (получение нефтяных доходов на Западе и их инвестирование на Востоке) позволит нефтедобывающим странам играть ключевую роль в финансировании «нового шелкового пути»10.

В период быстрого роста нефтяных цен в середине 1970-х и начале 1980-х годов большинство нефтедобывающих стран были лишены институтов, способных абсорбировать шестизначные цифры роста доходов. Сегодня более жесткая финансовая политика и сокращение государственного долга свидетельствуют о том, что правительства нефтедобывающих стран обладают достаточной политической волей, чтобы справиться с новым притоком нефтяных доходов.

За период с 2002-го по 2006 год среднегодовой объем доходов от экспорта нефти и газа только в странах Персидского залива вырос более чем в три раза с 100 млрд. долл. до 325 млрд. долларов. За тот же период государственные расходы возросли более плавно (на 74%) – с 119 до 207 млрд. долл. главным образом в секторах здравоохранения и образования11.

Кроме того, большая часть нефтяных доходов была использованы для сокращения внешнего долга, накопленного в 1980-1990-х годах. В Саудовской Аравии, например, он сократился с 97% ВНП в 2002 г. до 40% в 2006 году, а в Кувейте – с 32 до 17% ВНП.

Помимо политической воли существуют еще три важных фактора, подталкивающих нефтедобывающие страны к проведению реформ: это падение добычи нефти и газа в расчете на душу населения, увеличение безработицы, особенно среди молодых возрастов, и неэффективная финансовая система.

Страны с относительно низкими объемами производства углеводородов на душу населения сталкиваются с серьезной проблемой поддержания жизненного уровня. Например, Саудовская Аравия, крупнейший в мире производитель нефти, занимает одно из последних мест по этому показателю. Объем добычи нефти и газа на душу населения в этой стране составляет всего 0,7 барреля в день, в то время как Кувейте – 2,8 барреля, в Объединенных Арабских Эмиратах – 4,2 барреля в день12.

Быстрый рост населения в Саудовской Аравии значительно опережает темпы роста нефтедобычи; и страна испытывает все большую необходимость реформирования своей экономической и социальной модели развития. С этой целью Саудовская Аравия выбрала путь так называемого двойного подхода: «фиксировать старое и строить новое»13. Фиксация старого заключается, в частности, в присоединении страны к Всемирной торговой организации (ВТО), снижении импортных тарифов, приватизации телекоммуникационной сферы и подготовке к либерализации авиационной отрасли. Для создания нового страна инвестировала около 200 млрд. долл. на развитие новых городов и специальных экономических зон для привлечения частного бизнеса. Эти меры свидетельствуют о желании децентрализовать экономическую и политическую среду, сформировавшуюся вокруг Эр-Рияда.

В настоящее время в Саудовской Аравии строится шесть совершенно новых городов, которые через десять лет должны стать инструментом привлечения внутренних и иностранных инвестиций и создать благоприятную среду обитания для 2,5 млн. человек. Объем ожидаемых инвестиций в эти экономические центры оценивается на уровне свыше 200 млрд. долларов. Предполагается, что крупнейшим из этих центров станет «King Abdullah Economic City» с населением в 1,5 млн. человек14. По прогнозам компании «McKinsey», в этом городе будет создано 800 тыс. новых рабочих мест, построен крупный морской порт, предприятия легкой промышленности, туристическая инфраструктура и объекты финансовых услуг15.

Строительство двух других городов уже началось. Один из них, Prince Abdullaziz bin Mousaed Economic City (в северной провинции Хаиль), будет специализироваться на агробизнесе, добывающей и обрабатывающей промышленности. Другой, Knowledge Economic City (в провинции Мадинах), представляет собой центр академических и исследовательских институтов, а также организаций, занимающихся исламским наследием королевства. Было объявлено о строительстве еще трех экономических центров, наиболее важным из которых будет Energy Economic City (в Восточной провинции), с населением, превышающим население соседнего Бахрейна.

Реализацией проекта занимается широкая группа частных инвесторов, среди которых крупнейший девелопер16 «Emaar Properties» (ОАЭ), компания «Savola» (Саудовская Аравия), а также финансовые инвесторы «Gulf Finance House» и «Rakisa Holding». Одним из главных условий участия частных корпораций в проекте было требование о продаже 30% акций компаний на открытом рынке, включая широкий круг саудовских частных инвесторов. IPO17 проекта King Abdullah Economic City состоялось еще в 2005 году. Цены на его акции выросли к настоящего моменту в четыре раза. Таким образом, создается не только реальная новая экономическая среда, но и необходимая стране финансовая инфраструктура.

Аналогичным путем реформ идет и Бахрейн. В 2002 г. в стране была учреждена конституционная монархия, а в ноябре 2007 г. прошли вторые парламентские выборы. Это позволило начать модернизацию рынка рабочей силы, недвижимости, системы здравоохранения и образования18.

Одной из острых проблем развития нефтедобывающих стран является то, что, несмотря на огромный приток наличности, малый и средний бизнес не имеет доступа к финансовым ресурсам вследствие неразвитой банковской системы и фондовых рынков. Вместо этого финансовые системы таких стран нацелены на предоставление капитальных ресурсов преимущественно крупным, в том числе государственным корпорациям и так называемым «элитным» предпринимателям.

Как и во многих странах с незрелыми рынками, в нефтедобывающих странах еще одной серьезной проблемой стала неспособность местных банков точно оценивать кредитные риски из-за отсутствия кредитных бюро, регистраторов активов и местных рейтинговых кредитных агентств. В отсутствие такой инфраструктуры коммерческие банки направляют финансовые ресурсы более безопасным и надежным заемщикам в лице крупных государственных или полугосударственных компаний. Проблему усугубляет находящийся в стадии формирования неликвидный и непрозрачный фондовый рынок.

В настоящее время нефтедобывающие страны стоят перед необходимостью провести реформы в трех жизненно важных сферах: рынок труда, сфера образования и финансовые рынки. Только в случае их успешного завершения можно построить современную экономику, в которой добавленная стоимость будет создаваться производительностью, а не перераспределением богатства, полученного от продажи невосполняемых ресурсов.

Большинство развитых стран, как известно, проводят жесткую иммиграционную политику, создавая при этом гибкий рынок труда. Эти государства затрудняют получение разрешения на работу, но позволяют быстро эту работу менять в случае его получения. Высокие иммиграционные барьеры защищают местных рабочих. Иммигранты получают разрешение только в случае, если существует острая нехватка местных, как правило высоко квалифицированных, кадров. Таким образом, интересы граждан имеют приоритет перед интересами корпораций.

В нефтедобывающих странах (особенно в странах Персидского залива, а также в России) существует прямо противоположная модель: иммиграционная политика мягкая, в то время как рынок труда жестко зарегулирован. Иностранцы в ряде стран Персидского залива составляют от 40 до 90% местной рабочей силы (особенно в частном секторе хозяйства). Местные предприниматели путешествуют по миру в поисках дешевой рабочей силы вместо того, чтобы инвестировать в улучшение квалификации национальных кадров и повышение производительности труда. Такая политика дает краткосрочный эффект, но оставляет за бортом национальные кадры, особенно молодых возрастов.

За последние десять лет производительность в частном секторе стран Персидского залива снизилась, по разным оценкам, на 20–35%. Основными причинами этого стали (1) использование компаниями малооплачиваемой и низко квалифицированной рабочей силы и (2) отказ от инвестирования в более производительные, с большей добавленной стоимостью (и лучше оплачиваемые) рабочие места19.

Предполагается, что первым шагом в этом направлении будет ужесточение иммиграционной политики с целью ослабления зависимости предпринимателей от иностранной рабочей силы. Другой шаг – увеличение издержек использования иностранной рабочей силы (с помощью введения специальных налогов на те компании, которые ее используют). Такие меры, как полагают, помогут государству эффективнее управлять потоками иностранной рабочей силы и стимулируют предпринимателей инвестировать средства в трудосберегающие технологии, а также в создание рабочих мест с большей добавленной стоимостью.

Одновременно нефтедобывающие страны стараются повысить качество обучения, направляя дополнительные финансовые ресурсы на совершенствование программ переквалификации учителей и преподавателей, а также на повышение им заработной платы, с тем чтобы сделать эти специальности более привлекательными20.

Нефтедобывающие страны отличаются относительно развитым фондовым рынком. Его рыночная капитализация только в странах Персидского залива выросла с 135 млрд. долл. в 2001 г. до 694 млрд. долл. в декабре 2006 г. среднегодовым шагом в 39%. В процентах от ВНП уровень рыночной капитализации этих стран намного превышает показатели Китая и Индии и приближается к уровню развитых стран. Но государство стремится к дальнейшему развитию фондовых рынков, заставляя государственные компании размещать свои акции на местных рынках и осуществлять более активные операции с ценными бумагами национальных инвестиционных компаний. Активно развиваются программы размещения государственных облигаций с целью придать финансовым рынкам большей устойчивости и ликвидности.

Большая часть нефтедолларов добывающих стран направляется на финансирование национальных систем образования, здравоохранения и инфраструктуры. Но значительные объемы средств используются также для зарубежного инвестирования. В отличие от предыдущих периодов нефтяного бума (когда дополнительные нефтедоллары вкладывались в основном в пассивные портфельные инвестиции) нынешние капиталовложения нефтедобывающих стран носят преимущественно стратегический характер.

В 2006 г. уже упомянутая компания «DP World» купила портового оператора «P&O» (Великобритания) за 8 млрд. долларов. Параллельно она попыталась приобрести ряд американских портовых активов, но правительство США запретила эту сделку. Это позволило «DP World» стать третьей компанией мира по величине контейнерного оператора. За ней потянулись и компании других нефтедобывающих стран – Саудовской Аравии, Бахрейна, Объединенных Арабских Эмиратов и России. Постепенно определились и инвестиционные приоритеты: телекоммуникации, логистика, нефтехимия и др.

Возросшая ликвидность нефтедобывающих стран придает дополнительный импульс зарубежной экспансии. Многие компании в этих странах уже выстроили успешный бизнес у себя на внутреннем рынке, который в значительной степени закрыт для иностранной конкуренции, и их крупномасштабные операции стали перерастать национальные границы.

Нефтехимический гигант «Saudi Basic Industries» («Sabic», Саудовская Аравия) одним из первых приобрел нефтехимическое подразделение химической и фармацевтической компании DSM (Дания) в 2002 г. за 2 млрд. долларов. В то время это было крупнейшей сделкой по покупке европейской компании странами Среднего Востока. Такая покупка помогла «Sabic» стать десятой по величине химической компанией в мире с объемом продаж на уровне 21 млрд. долларов. Годом позже «Sabic» объявила о намерениях инвестировать 5 млрд. долл. в совместное предприятие в Китае21.

Активно инвестировали за рубежом и другие государственные компании. В конце 2006 года, например, консорциум во главе с корпорацией «Dubai’s Aerospace Enterprise» («DAE», Объединенные Арабские Эмираты) заплатил 1,3 млрд. долл. за «SR Techniks» (Швейцария) – ведущую компанию в области ремонта и обслуживания авиатехники.

От государственных компаний не отстают и частные. В 2005 г. логистическая группа «Agility» приобрела ряд компаний в Сингапуре и США в рамках общей стратегии по превращению в крупнейшую в мире логистическую корпорацию. Также активны на международных рынках слияний и более мелкие семейные фирмы, такие как дистрибьютер автомобилей «Abdul Latif Jameel» (Саудовская Аравия, ALJ) и розничная сеть «M.H. Alshaya» (Кувейт).

В международной экспансии компаний нефтедобывающих стран можно выделить два важнейших фактора. Во-первых, это поиск дальнейших возможностей для развития в условиях узости внутреннего рынка. Агрессивно осваиваются рынки Африки, а также Южной и Юго-Восточной Азии. Так, телекоммуникационная компания «Emirates Telecommunications» («Etisalat») купила контрольные пакеты акций в компаниях «Pakistan Telecommunication» (Пакистан) и «Atlantique Telecom» (Кот д’Ивуар), а также лицензии на мобильную связь в Египте. К 2006 г. «Etisalat» действовала в 12 странах, а ее клиентами были около 12 млн. человек.

Во-вторых, стремление нефтедолларовых стран к приобретению специальных знаний или возможностей. Приобретения активов в Европе и особенно в Северной Америке стало характерной составной частью более широкой стратегии получения доступа к западному управленческому ноу-хау и технологиям. В 2006 г. группа «Emaar Properties» (ОАЭ) купила вторую по величине фирму по строительству жилых домов «John Laing Home» (США) за 1 млрд. долл. и британского риэлтора «Hamptions International» (за 150 млн. долларов). Помимо доступа на американский и британский рынки, «Emaar» получила возможность использовать огромный опыт «John Laing Home» в сфере недвижимости и «Hamptions» – в области маркетинга. Последнее обстоятельство особенно важно при экспансии «Emaar» на рынки развитых стран, где в отличие от местных рынков предложение недвижимости существенно превышает спрос.

Большой объем наличных денежных средств позволяет нефтедолларовым компаниям проводить агрессивную политику на рынке международных слияний и поглощений. В то же время эти компании уже не могут использовать те факторы развития, которыми они пользовались на внутреннем рынке (дешевая рабочая сила, низкие энергоиздержки, ориентация на сверхбогатых потребителей). Необходим поиск новых возможностей для наращивания конкурентных преимуществ: освоение практики гибкого ценообразования, эффективного управления издержками и разными сегментами рынка22. Наиболее сложная проблема при выходе на зарубежные рынки компаний из нефтедобывающих стран связана с особенностями корпоративной культуры. В этих государствах она основана преимущественно на личных связях (в том числе при найме на работу, в отношениях с социальной и общественной средой), что разительно контрастирует с корпоративной культурой развитых стран.

 

3

 

В России, как и в других нефтедобывающих странах, на волне трехкратного повышения мировых цен в последние годы наблюдался стремительный рост нефтегазовых доходов. По данным Центрального банка и банка «Уралсиб», они выросли с 52 млрд. долл. в 2000 г. до 220 млрд. долл. в 2007 году (см. рис. 1).

Если в 2008 г. цена нефти останется на прежнем уровне, то, по оценкам стратегического аналитика банка «Уралсиб» Криса Уифера, Россия получит 290 млрд. долл. нефтегазовых доходов, а доля нефти и газа в стоимости всех доходов от экспорта превысит 68%23. Суммарная выручка от экспорта углеводородов за 2000–2007 годы приблизилась к 900 млрд. долл., а в 2008 г. может превысить 1 трлн. долларов.

Поток нефтедолларов позволяет решать многие накопившиеся проблемы, прежде всего повышение пенсий и заработной платы. За 2000–2006 годы среднедушевые денежные доходы населения выросли более чем в четыре раза (с 2280 до 10000 рублей), а средний размер пенсий – в 3,4 раза (с 690 до 2500 рублей)24. За восемь лет общие доходы нефтегазовых компаний составили более 1 трлн. долларов, а чистая прибыль – 150 млрд. долларов, из которых порядка 50–70 млрд. было направлено на инвестиции. Нефтегазовые компании заплатили государству в виде налогов и сборов сектора более 700 млрд. долларов25.

В то же время рост экономики и нефтяных доходов не приводит к созданию новых рабочих мест. По данным директора Центра трудовых исследований Высшей школы экономики В.Е. Гимпельсона, в 2006 г. число работников составило в российской экономике 48 млн. человек, в то время как в 2000 году – 51 млн. человек26.

В правительстве и экспертном сообществе до сих пор нет единого мнения о том, как распоряжаться поступающими огромными доходами. Одни полагают, что их необходимо вкладывать в развитие стратегически важных отраслей экономики, другие – накапливать на «черный» день. Как известно, для этих целей в стране был создан стабилизационный фонд, в котором уже аккумулировано порядка 170 млрд. долларов.

Для инвестиционных целей в 2005 г. в России был создан специальный Инвестиционный фонд. До 2008 г. из его средств не было профинансировано ни одного крупного и важного проекта. К концу 2007 г. в нем накопилось порядка 145 млрд. рублей, а потрачено за три года – лишь 1,8 млрд. рублей. Еще 26,5 млрд. было передано в уставные капиталы Российского инвестиционного фонда информационно-коммуникационных технологий и Российской венчурной компании. По сообщениям СМИ, после перевода фонда под управление Минрегионразвития предполагается уделить особое внимание лесо- и рыбопереработке, малой авиации и обеспечению населения качественной питьевой водой27.

Как отмечают даже зарубежные эксперты, Россия и Бразилия (в отличие от Китая и Индии), извлекая выгоду от высоких цен на сырье, не пытаются инвестировать эти неожиданные доходы в долгосрочное экономическое развитие. В области инфраструктуры эти государства находятся на уровне третьего мира. Ни та, ни другая страна не являются серьезными игроками в мировой конкурентной борьбе за привлечение ведущих высококвалифицированных специалистов28. После завершения очередной фазы сырьевого цикла Россия может столкнуться с жесткой экономической коррекцией, а с истощением запасов – и с глубоким структурным кризисом.

Ситуация усугубляется тем, что производительность российских нефтегазовых активов не высока и имеет тенденцию к падению. Например, заработная плата в газовой промышленности, которая уже в 1997 г. почти в 4 раза превышала средне промышленный уровень, продолжила рост исключительно быстрыми темпами и в 1997–2006 годах, хотя производительность труда в ней понизилась за этот период времени на 20% (почти во всех других отраслях промышленности она за этот период возросла). В нефтедобывающей промышленности при падении производительности на 19%, уровень зарплаты вырос на 52%29. В результате ведущие российские сырьевые компании значительно отстают по уровню эффективности от своих зарубежных конкурентов (см. таблицу 3).

 

Таблица 3.

Сравнительная эффективность российских зарубежных сырьевых компаний

Компании

Объем продаж (млрд. евро)

Численность занятых (тыс. чел)

Объем продаж на одного занятого (тыс. евро/чел)

Нефть и газ

 

«Газпром» (Россия)

23

330

70

«NorskHydro» (Норвегия)

20

43

465

«Сибнефть» (Россия)

4,5

44

102

«Tupras» (Турция)

5,3

5

1060

Цветная металлургия

 

«Норильскийникель» (Россия)

4,3

97

44

«Umicore» (Бельгия)

4,6

11

418

Источник: Рассчитано по 500 крупнейших компаний Европы//Ведомости/ 24 июня 2004 года***.

 

Обилие нефтедолларов пока не сказывается сколько-нибудь благоприятно на отечественной нефтепереработке. Если в советское время (1980-1990 годы) доля этой отрасли в промышленных инвестициях достигала 20%, то к 2005 г. она опустилась до 4%. В списке 50-ти крупнейших химических компаний мира есть китайские, корейские, индийские, бразильские, мексиканские, но ни одной российской. Политика российских компаний особенно удручает на фоне других крупных нефтедобывающих стран – Саудовской Аравии, Венесуэлы, Кувейта, которые провозгласили государственной задачей переработку на национальных предприятиях не менее половины добываемых ресурсов30.

То же самое относится и к переработке природного газа. Из 19 находившихся в 2006 г. в стадии строительства или модернизации газоперерабатывающих предприятий мира не было ни одного российского31. По мощности газоперерабатывающих заводов Россия более чем в два раза уступает практически не имеющей своего газа Индии и находится на уровне Венгрии и Таиланда. Зависимость экономического роста от нефтегазовых доходов можно проиллюстрировать данными таблицы 4.

Как видно из таблицы, рост удельного веса топливно-энергетических ресурсов в импорте – это не новая тенденция. Она возникла еще в советское время, в 70-е годы прошлого столетия, когда на территории СССР были найдены огромные запасы нефти и газа. Только за десятилетие 1970-х – 1980-х годов доля топлива в общих объемах экспорта выросла более чем в два раза, к 1990 г. она составляла уже более 50%. За этот же период (1970– 1990 годы) удельный вес экспорт машин и оборудования сократился с 21 до 17%. Зато стремительно возрастал импорт товаров народного потребления. К 1990 г. превышение импорта над экспортом по мясу и мясопродуктам составляло 30 раз, по молоку – 40 раз, по картофелю – 137 раз, по тканям одежде и обуви – 15 раз32. Фактически происходило прямое проедание нефтегазовых доходов. Таким образом, в последние пятнадцать лет страна в значительной степени развивалась инерционно по предыдущему сценарию.

 

Таблица 4.Темпы прироста основных экономических показателей

 

..

1970

1980

1989****

2001

2003

2004

2005

2006

ВВП

2,4

4,8

1,4

5,1

7,3

7,2

6,4

6,7

Промышленность

6,5

4,8

1,4

2,9

8,9

8,3

4,0

3,9

Экспорт

11,1

6,9

4,0

2,8

11,7

10,7

4,7

5,8

Доля нефти и газа
в экспорте (%)*****

15,6

37,2

51,4

56,5

60,0

60,4

67,5

..

Импорт

8,8

15,0

2,5

29,8

22,0

24,2

22,5

31,7

 

Источники: Оболенский В. «Роль внешнего фактора в экономическом развитии России. Тезисы доклада к Ученому Совету ИМЭМО РАН, 23 января 2008 г.; Народное хозяйство РСФСР в 1990 г. М. 1991;Народное хозяйство СССР в 1978 г. М., 1979; Российский статистический ежегодник 2007. М., 2007.

 

Некоторые эксперты в качестве положительного явления указывают на то, что в последние годы в импорте растет доля машин и оборудования. Действительно, эта доля выросла с 34% в 1995-м до 45% в 2006 году. Но наши расчеты показывают, что этот рост был связан преимущественно с импортом оборудования, работающего на конечный потребительский спрос населения и не имел в полной мере характер инвестиционного: удельный вес таких машин и оборудования составлял в 2006 г. 74%. Например, доля импорта новых легковых машин и запасных частей к ним возросла за 1995–2006 годы с 10 до 40% (в общей доле импортных машин и оборудования)33. Стоимостный объем импорта таких машин составлял около 8 млрд. долларов, в то время как металлургического оборудования, металлорежущих станков и станков для обработки дерева, пластмасс в целом – только 800 тыс. долларов.

Нефтяная составляющая определяет по существу состояние отечественного фондового рынка. Вся капитализация российского рынка акций держится на десятке компаний, среди которых «Газпром», «Роснефть», «Лукойл», «Сургутнефтегаз», «Газпромнефть». Соответственно, и фондовые индексы имеют практически ту же структуру. Так, индекс Российской торговой системы (РТС) рассчитывается по акциям 50 компаний-эмитентов, из которых наибольшим весом обладают «Газпром» (15%), «ЛУКойл» (15%), «Роснефть» (7,77%), «Норильский никель» (6,84%), «Сургутнефтегаз» (6,07%). Из несырьевых компаний наибольший вес имеют «МТС» (4,92%), «РАО ЕЭС России» (4,32%) и единственный представитель финансового сектора – «Сбербанк» (13,58%).

Данные, приведенные в таблице 5 любопытны. Заслуживает внимания низкий удельный вес добывающей промышленности в ВВП, несмотря на огромную видимую зависимость страны от нефти. Это показатель в России находится на уровне Индонезии. Однако при этом в Индонезии один из самых высоких показателей добавленной стоимости, созданной в обрабатывающей промышленности – 28% (в России – 15%). Относительно низка роль финансового сектора и недвижимости – 11% (на уровне Венесуэлы и ниже, чем в Саудовской Аравии). И уж совсем катастрофически низок удельный вес в ВВП сферы образования и здравоохранения – 6%. По этому показателю Россия отстает практически от всех нефтедобывающих стран. Единственная сфера, которая движет российский экономический рост, – это торговля. Доля ее в ВВП в два раза выше, чем в Венесуэле, Саудовской Аравии и даже в развитой Норвегии. Похоже, что и в нынешней России (как и в СССР) происходит прямое проедание значительной части получаемых нефтегазовых доходов.

 

Таблица 5.Структура валового внутреннего продукта ведущих нефтедобывающих стран (%)

 

Важнейшие отрасли******

Индонезия

Саудовская
Аравия

Венесуэла

Норвегия

Россия

Добывающая промышленность

10

28

23

20

10

Обрабатывающая промышленность

28

11

17

11

15

Торговля

16

8

10

10

19

Финансы и недвижимость

8

13

10

16

11

Образование и здравоохранение

7

4

9

18

6

Источник: Рассчитано по National Accounts Statistics: Main Aggregates and Detailed Tables, 2005.New York, 2007.

 

А что же в перспективе? Президент В.В. Путин в выступлении на расширенном заседании Госсовета в феврале 2008 г. поставил задачу превращения России в инновационную державу. При этом важнейшая роль принадлежит, по словам президента, развитию «новых секторов глобальной конкурентоспособности, прежде всего в высокотехнологичных отраслях – это аэрокосмическая отрасль, судостроение, энергетика»34. Каковы же реальные возможности для этого? По расчетам Института региональной политики, основанным на анализе инвестиционных перспективных планов крупного бизнеса (проекты свыше 50 млн. долларов), структура будущих инвестиций выглядит следующим образом (см. рис. 2). В планы крупного бизнеса инвестирование в высокотехнологичные отрасли экономики, таким образом, не входит. На долю машиностроения и энергетики (которая отчасти может считаться высокотехнологичной отраслью35) приходится лишь 16% всех планируемых корпорациями инвестиций, в то время как большая часть инвестиций предполагается в сырьевые и близкие к ним отрасли.

 

 

Подобное развитие событий подтверждается и региональной структурой перспективных инвестиций крупного бизнеса до 2020 года. Лидерами здесь выступают Республика Саха (Якутия), Сахалинская область, Красноярский край и Ямало-Ненецкий автономный округ. Трудно представить на этих территориях интенсивное развитие наукоемких производств бизнеса. Скорее, речь идет о дальнейших вложениях в добычу и эксплуатацию природных ресурсов и связанных с ними производств. Наконец, крупнейшие перспективные инвесторы (до 2020 года) – также их нефтегазового сектора: на долю «Газпрома», «Роснефти», «ЛУКойла», «Сургутнефтегаз», «Транснефти» придется до 75% всего объема инвестиций корпоративного сектора36. Вся надежда, по-видимому, на вновь создаваемые государственные корпорации в наукоемких отраслях экономики. Но это дело долгое.

Более быстрый способ, по которому идут многие развивающиеся страны, -привлечение прямых иностранных инвестиций в высокотехнологичные сектора. Иностранные инвестиции, в отношении которых длительное время существовала определенная эйфория и надежды на диверсификацию экономики, пока также не оправдали ожиданий. По данным Росстата, объем иностранных инвестиций в Россию в первой половине 2007 г. составил более 60 млрд. долларов. Однако доля прямых инвестиций, приносящих с собой новые знания и передовые технологии, не превысила 26%. Причем этот показатель имеет тенденцию к снижению: в 2000 г. доля прямых иностранных инвестиций составляла 40%37.

Более 70% всех прямых инвестиций пришлось на сектор добычи полезных ископаемых. Большая часть пришла в Россию через Нидерланды – страну, где регистрируется подавляющее число структур, через которые российские компании берут нефтегазовые займы. Среди других ведущих «иностранных инвесторов» числятся Кипр (18% всех иностранных инвестиций) и Люксембург (11%), которые трудно отнести к странам с высокими технологиями. Например, доля США в прямых иностранных инвестициях в Казахстан составляет 51%, в то время, как в России – 2%. Очевидно, что происходит простая репатриация прибыли, полученной в России нашими настоящими или бывшими соотечественниками. Никакого отношения к реальным эффективным иностранным инвестициям это не имеет. Вообще большая часть (почти 90%) иностранных инвестиций в нашу экономику – это торговые и прочие кредиты, увеличивающие корпоративную долговую зависимость.

Особенно заметен «нефтегазовый крен» в региональных иностранных инвестициях. За период 1995 – 2005 годов практически все крупные регионы сократили свою долю в общих иностранных инвестициях. Существенно возросла эта доля лишь для Тюменской (с 3,5 до 14,4%) и Сахалинской областей (с 1,7 до 9,7%) – основных нефтегазовых регионов России38.

 

***

 

Индия и Китай, как известно, привлекают прямые иностранные инвестиции дешевизной рабочей силы. Россия, не имея подобного человеческого капитала, могла бы использовать свои нефтегазовые ресурсы.

С одной стороны, развитые страны обладают колоссальным технологическим потенциалом. С другой – Россия, особенно в условиях стремительного роста мировых цен, обладает сопоставимым по значению энергетическим потенциалом. Казалось бы, что в условиях глобализации эти потенциалы должны эквивалентным образом обмениваться. Однако на практике этого не происходит. Развитые в технологическом плане страны с большой неохотой идут на экспорт передовых технологий, по крайней мере в Россию. До последнего времени практически все иностранные инвестиции приходили в страну не в виде прямых, технологически насыщенных инвестиций, а в форме займов и кредитов.

В то же время технологически развитые страны стараются получить доступ к российским энергетическим ресурсам, скептически относясь к мерам России по обеспечению своего энергетического суверенитета. Одновременно они затрудняют доступ российским компаниям и суверенным инвестиционным фондам к собственным наукоемким активам. На Западе предпочитают говорить не об энергетическом суверенитете, а энергетической безопасности (имея в виду диверсификацию поставок энергоресурсов) и ставят знак равенства между энергетической безопасностью и энергетическим суверенитетом. На наш взгляд, энергетическая безопасность в таком понимании идет вразрез с пониманием сущности глобализации как взаимозависимости национальных экономик.

Со стороны России энергетический суверенитет не должен быть пассивным, как это имеет место в настоящее время. Он должен стать активным, направленным на повышение темпов и качество экономического роста, эффективности экономики. Такой энергетический суверенитет в условиях глобализации должен обеспечивать решение двуединой задачи. В отношениях с высокотехнологичными странами – «нефть в обмен на технологии» (импорт высоких технологий через покупку соответствующих активов и привлечение прямых инвестиций). В отношениях с развивающимися странами-импортерами энергоресурсов – «нефть в обмен на рынки сбыта» той продукции, которая будет произведена с помощью высоких технологий.

 

Примечания

1Гайдар Е.Т. Нефтяное проклятие // Ежедневный журнал. 26 февраля 2006 (http://www.ej.ru).

2Kito de Boer and J. Turner. Beyond oil: Reappraising the Gulf States // The McKinsey Quarterly, 2007. Special Edition.

3The new role of oil wealth in the world economy. McKinsey&Company, No 26, 2008.

4The New Power Brokers: How Oil, Asia, Hedge Funds, and Private Equity Are Shaping Global Capital Markets. McKinsey Global Institute. September 2007.

5F. Warnock and V. Warnock, «International capital flows and US interest rates». NBER Working Paper. , 12560, October 2007.

6The New Power Brokers: How Oil, Asia, Hedge Funds, and Private Equity Are Shaping Global Capital Markets, McKinsey Global Institute, September 2007 (http://www.mckinseyquarterly.com).

7In come the waves // Economist, June 15. 2006.

8Спрэд – разница между двумя показателями, например между ставками по кредитам и депозитам.

9Ряд экспертов полагает, что для нефтедобывающих стран номинальный ВВП более точно отражает динамику экономического роста, поскольку в расчетах реального экономического роста нефтяные цены рассматриваются в качестве инфляционного элемента и не учитывается тот факт, что нефтедобывающие страны получают основные доходы в американских долларах.

10The New Silk Road: Opportunities for Asia and the Gulf // The McKinsey Quarterly. July 2006.

11Summary Appraisal: Gulf Cooperation Council Countries. Institute of International Finance, 2006.

12BP Statistical Review of World Energy 2006 (http://thefraserdomain.typepad.com/energy/ 2006/06/bp _download. html).

13Kito de Boer and J. Turner. Beyond oil: Reappraising the Gulf States», The Mckinsey Quarterly, 2007 special Edition.

14«King Abdullah Economic City» будет расположен на побережье Красного моря в 100 км севернее г. Джидда.

15Ibid.

16Девелопер – компания или физическое лицо, занимающееся развитием территории или разработкой какого-либо проекта.

17IPO – Initial Public Offering – первичное размещение акций компании на открытом рынке, бирже.

18Meeting Bahrain’s challenges. The Mckinsey Quarterly, March, 2007.

19Beyond cheap labor: Lessons for developing economies. McKinsey Quarterly, February 2005 (http://www. mckinseyquarterly.com).

20Improving education in the Gulf. McKinsey Quarterly, March 2007.

21How Gulf Companies can build global businesses. McKinsey Quarterly, 2007 Special Edition.

22Jayant Sinha. Global champions from emerging markets // The McKinsey Quarterly. 2005. No 2.

23Ведомости, 28.11.2007.

24Рассчитано по: Российский статистический ежегодник, 2007. М. 2007 г.

25Ведомости, 28.11.2007.

26Ведомости, 22.01.2008.

27Известия, 08.02. 2008.

28Financial Times, 4.12.2006.

29Рассчитано по: Российский статистический ежегодник 2007, М. 2007; Rudiger Ahrend «Russian Industrial Restructuring: Trends in Productivity, Competitiveness and Comparative advantages», OECD, Paris, Working Papers No 48, 2005.

30Так мощность крупнейшего в России предприятия по производству этилена «Нижнекамскнефтехим» составляет 450 тыс. тонн, в то время как второго в мире по величине комплекса, принадлежащей ей компании «Arabian Petrochemicals» (Саудовская Аравия) в 5 раза больше – 2250 тыс. тонн

31Эксперт. 2006. № 19

32Рассчитано по: Народное хозяйство РСФСР в 1990 г. М. , 1991. С. 36-58

33Рассчитано по: Российский статистический ежегодник 2007, М., 2007. С. 730-735.

34Известия, 11.02.2008 г.

35По статистике Организации экономического сотрудничества и развития к высокотехнологичным отраслям относятся: космическая промышленность и авиастроение, фармацевтика, производство вычислительной техники и оборудования, средств связи, производство медицинского инструмента; к относительно высокотехнологичным – автомобильная, электротехническая, химическая промышленность, общее машиностроение; к относительнонизкотехнологичным – судостроение, производство пластмасс, нефтепереработка, металлургия и металлообработка; к низкотехнологичным – прочая обрабатывающая промышленность, деревообработка, пищевая, легкая и текстильная. OECD Science. Technology and Industry Outlook. OECD 2004

36Институт региональной политики // Российская Газета. 12 февраля 2008 года.

37Рассчитано по: Объем инвестиций, поступивших от иностранных инвесторов по видам, Росстат, 2007.

38Рассчитано по: Инвестиции в России. 2006. М., 2006.


*Нефтедобывающие страны – Алжир, Индонезия, Иран, Кувейт, Ливия, Нигерия, Россия, Норвегия, Саудовская Аравия, Сирия, Объединенные Арабские Эмираты (ОАЭ), Венесуэла, Йемен.

**Бахрейн, Кувейт, Оман, Катар, Саудовская Аравия, Объединенные Арабские Эмираты.***Последние официальные данные численности занятых по компаниям

****До 1989 г. – данные даны для всего СССР.

*****До 1990 г. – топливо и электроэнергия.

******Большинство других отраслей (например, транспорт, строительство) имеют примерно одинаковые доли в рассматриваемых странах на уровне 6-7% (Прим. автора).

 

Международные процессы, №1/2008


Реклама:
-