Журнал «Золотой Лев» № 162 - издание русской консервативной мысли

(www.zlev.ru)

 

От редакции

 

Два события произошли в России в первую половину августа, которые привлекли внимание публики - сначала на 90-м году жизни умер писатель Солженицын, затем началась «пятидневная война» в Осетии. Разумеется, эти события по своему значению для России несопоставимы. Но в отсутствии каких бы то ни было авторитетов, мнение или само имя которых могли бы послужить правящему классу, толкают на превращение покойного писателя в символ. Следовательно, не обойтись без того, чтобы изложить, хотя бы вкратце, взгляд на эту фигуру, тем более что Кремль спешно решил канонизировать его литературные произведения, распорядившись включить их в школьную хрестоматию.

Но сначала всё-таки об осетинской войне.

Итак, грузинский режим совершил акт государственного терроризма против населения южной части Осетии, состоящего преимущественно из российских граждан. Тем самым совершено вооруженное нападение на Россию, посягательство на основы ее суверенитета и конституционного строя.

Лицо, считающее себя «президентом Грузии», попытался скопировать поведение своих северо-американских хозяев, рассчитывая совершить максимальное число убийств мирных жителей и разрушить систему управления и жизнеобеспечения Южной Осетии. Его планы в значительной степени были реализованы. Провалился лишь расчет на пассивность России.

Руководство Российской Федерации впервые за многие годы предприняло в целом адекватные действия, решившись силой оружия защитить жизни своих граждан. Впервые от слов оно переходит к делам. И это вселяет надежду, что последний закавказский рубеж, символизирующий геополитическую значимость России, не будет сдан.

Вместе с тем, человеческие жертвы в Осетии – прямой результат реактивной внешней политики и отсутствия каких-либо предупредительных действий со стороны Кремля. Именно поэтому на массированную ночную бомбардировку Цхинвала и осетинских сел грузинами не было адекватного ответа, а русские миротворцы из препятствия для агрессора превратились в мишень.

Непризнание в течение длительного времени фактической и юридически обоснованной самостоятельности Южной Осетии также является причиной того, что грузинские шовинисты все еще питают надежды вооруженным путем и актами геноцида присвоить себе территорию, на которую режим, укоренившийся в Тифлисе, не имеет никаких прав.

Вместе с тем вызывает тревогу и боеготовность российских вооруженных сил. Их выдвижение навстречу грузинскому наступлению нельзя назвать стремительным. Грузинская авиация, начиненная смертоносным грузом, действовала рядом с ними абсолютно беспрепятственно, грузинские самолеты при этом не были сбиты российскими ПВО.

Выступления журналистов даже на государственном телевидении в этой сложной ситуации изобиловали неточностями и нелепостями. Утверждения, что въезд в Южную Осетию со стороны со стороны Рогского туннеля является пересечением «российско-грузинской границы», распространяют опасные заблуждения. Государство обязано допускать к общероссийскому эфиру только подготовленных специалистов, чтобы подобные глупости не получали широкого распространения.

Ситуация опасна повторением антигрузинской истерии, которую развернули в связи с "винной" войной. Не стоит неприятие агрессии со стороны режима Саакашвили распространять на весь грузинский народ. В Грузии есть здоровые силы, способные выступить против зарвавшегося шовиниста, пришедшего к власти в этом крае в результате государственного переворота. В России грузинская диаспора также не состоит сплошь из приверженцев этого террористического режима.

От Кремля с самого начала грузинской агрессии следовало требовать большей решительности и приведения российских Вооруженных Сил на Кавказе к достаточному уровню боеготовности и мобильности, чтобы пресекать любую агрессию в зародыше и наносить агрессору в кратчайшие сроки такой урон, который отбил бы у него всякую охоту применять оружие против российских граждан.

Необходимо немедленное признание Южной Осетии и Абхазии как самостоятельных государств и заключения соглашений о размещении на их территории российских вооруженных сил, гарантирующих поддержание мира во всём регионе. Присоединение Южной Осетии к России и воссоединение осетинского народа является сегодня насущной задачей, которая может быть решена в самые короткие сроки.

С самого начала боевых действий тревожили следующие симптомы, которые угадывались в интонациях выступлений высшего чиновничества и подконтрольных власти СМИ:

1. Отсутствие достоверной информации. Такое впечатление, что в зону болевых действий лезет все, кто не лень, но информации не поступает. Лишь по отдельным сообщениям становится ясно, какая там мясорубка. Информация о потерях среди русских войск, добровольцев и осетинской милиции отсутствует или дается фрагментарно. Информация об успехах тоже. Там, похоже, заварилась кровавая каша. А показывают истеричных баб, чтобы "пробить слезу". Там людей кидают в топку, как в Чечне. Там те же "паши гречевы" планируют операции и заводят войска в засады. Там бессильны русские ПВО и успешны грузинские. Полный хаос и кладбише для техники и людей.

2. Нападение Грузии явно "прошляпили". Расчет на быстрый разгром грузинских формирований не оправдался. Операция по вытеснению ведется как будто без плана и точных установок для вооруженных сил. Расчет "двумя полками за полтора часа" не прошел, ресурсов северокавказской группировки оказалось явно недостаточно. Пришлось подтягивать десантников и силы из других регионов. Значит, обстановка не была верно оценена.

3. Такое впечатление, что война ведется не против Грузии (то есть, всей ее военной машины), а против отдельной группы вторжения. То есть, на военные действия наложены ограничения вроде тех, кто имелись в войне против чеченских бандитов: то не бомби, туда не ходи, здесь отступи и т.д.

4. Поддержка действий российских властей и военных вписывается в ранее разработанную систему фиктивных гражданских акций, проводимых проституированными группами молодежи, созданными властью. Власть сама себе создает иллюзию поддержки, не заботясь о реальной поддержке со стороны самодеятельных общественных организаций.

5. Ложь мировых СМИ осуждается так, как будто отечественные СМИ - образец правдивости. В действительности, наши СМИ - рекордсмены лжи, зависимые от заказчиков этой лжи в еще большей мере, чем любые зарубежные. Теперь всюду требуют правды, не намереваясь сами быть правдивыми. Этот моральный выверт еще очень дорого обойдется России.

6. Война может обернуться не только победой, но и поражением. В Чечне было пролито столько русской крови, а результат - фактическая капитуляция. Опасность, грозящая России со стороны собственной власти - аналогичная сдача, когда "конфузия будет объявлена викторией". Напротив, стремление к победе в войне будет менять всю систему управления страной, основы идеологии, которой следует власть. Пойдет ли Кремль в этом направлении? Если нет, то Россию ожидает очередной общенациональное унижение. Если да, то её ожидает масштабная кадровая революция и принципиальная смена политического курса.

Объективно картина войны выглядит многослойной. Внешне - ура-патриотические донесения, глубже - догадки аналитиков, что не всё так хорошо, еще глубже - "окопная правда" о низкой боеспособности российской армии и нерешительности политического руководства идти в войне до конца. Что надо делать, специалисты знают. Но кто же даст специалистам право решать? Решать будут те, кто торгуется с Западом. Может быть, уже делит средства Стабфонда, которые закулисные игроки могли заранее расписать. Куш немалый. Чтобы его сорвать, можно и войну развязать, и всемирную кампанию клеветы, и даже ООН обвалить.

Вспомним, что "Родина" в свое время предлагала совершенно иную внешнюю политику, в том числе и в Закавказье. Предлагалось в 2004 году не дать Саакашвили захватить Аджарию. Кремль, однако, сдал Абашидзе и позволил бесноватому Мишико с триумфом въехать в Батум. В 2005 году предлагалось изменить закон о принятии в РФ нового члена федерации. Чтобы не надо было спрашивать на это разрешения в Тбилиси. "Единая Россия" эту инициативе отвергла. Затем неоднократно предлагалось начать процесс признания государственного суверенитета ЮО и Абхазии. Из Кремля ноль эмоций. Уже в 2008 был образован общественный "Комитет за признание Россией суверенитета Абхазии и Южной Осетии". В Кремле не пошевелились.

И теперь, упустив все политические средства решения вопроса, заплатив тысячами жизней, кремляне прозрели? Кто в это верит? Многие хотят поверить.

Если граждан России не обманывают, то ситуация должна смениться не только в военной области. Есть ли какие-то симптомы перемены политического курса? Никаких. Что из этого следует? Следует страшное: поражение в войне, национальный позор. Иначе не выйдет. Россия либо суверенная страна со своими интересами, либо сателлит США. На двух стульях не усидеть. Тем более, на штыках.

Страх быть сувереном останавливал не только власть. Он останавливал граждан, которые начинали судить, что «дальше идти не надо», «не надо провоцировать Запад» и т.д. Обыватели не понимают жестокой правды войны и свирепых нравов мировой политэкономической конкуренции.

Запад вмешается в любом случае. Но в одном варианте русские войска стояли бы во всех ключевых точках Грузии, а в другом в этих точках будут стоять какие угодно войска. Принцип "победителей не судят" циничен, но работает всегда. В первом варианте новый удар со стороны грузинского режима был бы проблематичным, во втором он будет обязательно.

Запад как культурное пространство погибает на глазах. Это уже не оплот христианской цивилизации. Европа давно сгнила изнутри. Кто поездил не по туристическим центрам, а по настоящей Европе, это прекрасно знает. Все то же, что в России, но в более мягких формах - деиндустриализация, раскультуривание, бандитизм и воровство, жулики-чиновники, тотальная бюрократизация, обезлюживание и т.п. Но при этом бюрократия правит, а она ненавидит Россию всеми фибрами. На этом они сойдутся всегда, как сходились под флагами Наполеона и Гитлера.

В действительности Грузия является государством-фантом, где правительство получает зарплату от зарубежных грантодателей. Саакашвили окончательно угробил экономику этого края. А военные расходы в грузинскому бюджете, исчисляемые миллиардами долларов США, не грузинские, а натовские. От Грузии "расходный материал" только в виде "пушечного мяса". Экономически самодостаточная Грузия никому не нужна. А "пушечного мяса" там еще хватает. Подкинут вооружения, валютных фантиков - и готова новая армия вторжения. Саакашвили просто больше нечего делать. Страну он не восстановит, популярность прошла. Остается оправдаться только войной. Значит, он может разве что затаиться на срок, но воевать будет обязательно.

Дипломаты Москвы всегда занимались только одним - сдачей национальных интересов. Никогда другой парадигмы им в головы не закладывали. В лучшем случае они просто пили-гуляли за государственный счет и приворовывали, смешиваясь с аборигенами. МИД - дорогостоящая структура, состоящая преимущественно из тунеядцев, отчасти - из предателей. Они в принципе не могут действовать правильно, защищая русские национальные интересы.

Наш "кулак" в Грузии выглядит как кулачишко в сравнении с натовскими морскими группировками в Персидском заливе и в Средиземном море. Наш Черноморский флот, флот лишь по названию, ничтожен даже в сравнении с турецким. Россию никто захватывать не будут. Нужны только трубопроводы и их обслуга. Остальное можно изничтожить высокоточным оружием. Отвечать нечем.

Единственный шанс - решить вопрос до того, как его начнут обсуждать. Но тогда надо вслед менять всё и всех. Потому что при такой политике нужна эффиктивная подпорка - поддержка общества, патриотизм как самодеятельный творческий акт, а не пикеты "мегер", оплаченные по 200 р. за тело.

Потенциал агрессора не уничтожен. Он быстро восстанавливается. Причем всё может быть очень плохо, как в Чечне - переход к диверсиям и террору. Даже того грузинского контингента, который переброшен Штатами из Ирака, достаточно, чтобы надолго сделать жизнь в Южной Осетии невозможной. Все остальное делается элементарно. "Пушечное мясо" должно не побеждать, а умирать. Два месяца интенсивной стрелковой подготовки - и уже готовы многочисленные банды, которые можно засылать куда угодно. В Чечне ведь всё сложилось без многолетней подготовки. Долбили годами, а без политической воли пришли к полному поражению. Именно такая война, чтобы Запад все время использовал её в закулисных торгах, как раз очень вероятна. Она может начаться хоть завтра. И не прекратится многие годы. И всё потому, что в Кремле раз и навсегда решили, что у России не может быть побед.

По прошествии пяти дней Президент сказал: «Цель достигнута. Безопасность наших миротворческих сил и гражданского населения восстановлена. Агрессор наказан и понес значительные потери. Его вооруженные силы дезорганизованы». При этом сообщалось, что российские войска ведут бои с грузинской армией в 20 километрах к югу от столицы Южной Осетии. Таким образом, в Кремле войну считали законченной, а на фронте война продолжалась. Кремль вновь начал натягивать постромки, лишь бы русская армия не одержала победы.

Если цель была только ответить ударом на удар, то следующий удар не заставит себя долго ждать. Любая военная или полицейская операция и даже спортивная схватка требует достижения решительного преимущества и обеспечения такого положения, при котором новый удар от противника невозможен.

Таким образом, элементарные представления о национальных интересах России требуют полного уничтожения военной инфраструктуры шовинистической Грузии, а также взыскание с неё контрибуции в счет разрушенного Цхинвала. Иное решение противоречит национальным интересам и является либо изменой, либо вынужденным шагом, признающим недостижимость действительно значимых для России целей.

Иными словами, если политика Медведева не повтор политики Ельцина во время войны в Чечне, то это признание поражения. Цели войны не достигнуты, гибель гражданского населения и значительные боевые потери ничем не компенсированы. Это очевидный тупик.

Цели войны указывают в учебниках для военных училищ. Увы, обитатели Кремля и краснопресненского дворца "академиев не кончали" и опыта борьбы за национальные интересы не имеют. "Предотвратить новые нападения" в данном варианте организации процесса означает прямо: "обеспечить возможность новых нападений". Реально предотвратить нападения можно только нанесением сокрушительного поражения агрессору и лишением его возможности и воли нападать.

Война в Южной Осетии показала, что российская власть совершенно лишена творческого и волевого начал. Она сама себя кастрировала, репрессировав или коррумпировав оппозицию, рассматривая оппонентов своему политическому курсу как врагов страны и применяя к ним всю мощь аппарата государственного насилия. Понимание того, что сильная национальная оппозиция обеспечивает динамизм власти, ротацию элит, пристальный анализ инициатив власти, в Кремле напрочь отсутствует. Поэтому вся «вертикаль» замерла, ожидая указаний с самых «верхов», где разместились «корифеи всех наук», которые едва успевают пожать руки в порядке дипломатического протокола. Агрессор, напавший на южную часть Осетии, именно поэтому показался нашим чиновникам менее опасным противником, чем общественные силы, критически оценивающие их действия.

Война выявила состояние власти, но не изменила его, как ожидалось. В течение нескольких дней власть могла проникнуться мыслью о своей катастрофической неэффективности, повлекшей массовые человеческие жертвы. Но все пошло своим чередом.

Победа, которая могла сплотить нацию, была заменена трауром и посулами наград и компенсаций. Россия, как все предшествующие годы, снова отступила, так и не подтвердив статуса великой державы. Для российских правящих кругов это означает обрушение международного статуса вместе с котировками акций крупнейших российских компаний. Ведь патронаж со стороны сильного государства – одно из конкурентных преимуществ. Теперь всем ясно, что в России сильной власти нет. Нет ни решительной политики, ни способности использовать силовой ресурс, если уж дело дошло до этого. Все недоброжелатели поняли, что теперь из России можно веревки вить и превращать её в козла отпущения, сваливая на ее плечи собственный кризис вместе со всеми его бедствиями.

Провал в Южной Осетии как часть нарастающего экономического и политического кризиса с очевидностью ставит перед русскими элитами вопрос о необходимости и возможности принципиально иного курса, в котором догмат рынка коррупционных проектов должен быть заменен доктриной национально-государственных интересов, фантазии об «информационном обществе» - задачей новой индустриализации страны, приоритет произвола бюрократии - приоритетом права гражданина. Разумеется, все это ставит перед страной кадровый вопрос: действовать иначе могут только те, кто принципиально не желает действовать в прежнем пораженческом ключе. Кадровая революция во власти – до крайности необходимое событие, которое только и может решить, что станет со страной в ближайшие годы и даже в ближайшие месяцы.

Теперь о Солженицыне. «Об умершем либо хорошо, либо ничего» - это семейная, а не общественная традиция. Никто из значимых фигур истории общества и государства не может рассчитывать, что после смерти о нем либо будут говорить хорошо, либо забудут. Солженицын фигура заметная. И её обязательно будут оценивать. Сегодня – полярными точками зрения, позднее – более обстоятельно, но уже другими поколениями. Наши оценки для них тоже кое-чего будут значить.

Когда-то давным-давно была издана книга первой жены Александра Исаевича – совершенно незлобливая, написанная с печалью, а не со страстью к разоблачению. Именно поэтому в книге проскользнула истинная сущность писателя: его уверенность в том, что он может быть и будет великим. Все оборвалось случайной глупостью – какими-то неаккуратными строками во фронтовом письме. Если бы не это, то Солженицын, наверняка, стал бы известным писателем-фронтовиком – в ряду других писателей того же поколения. Но волей судьбы он прикоснулся к другому слою населения СССР – заключенным. И здесь напитался ненавистью и разного рода «историями». Они и сложили его мировоззрение.

Стал ли Солженицын великим? По-видимому, нет. Отдельные вполне качественные произведения не сделали его даже собственно писателем. Он стал публицистом, которому довелось первому начать «открывать глаза» на сталинскую эпоху. Как пристрастный первопроходец, он не был объективным и не мог быть принять русским обществом. Зато его с удовольствием приняло и объявило «великим» западной общество. Этому обществу в России ничего не было жалко, и никакой объективности и взвешенности в отношении нашей страны ему нужно не было. Напротив, нужен был «компромат». И Солженицын дал его. За что и получил Нобелевскую премию. Вовсе не за литературу. Это была политика.

Возвращение Солженицына в Россию не стало триумфом. Его вообще мало кто заметил. И сам он к тому времени устарел. Его публицистические выступления оказались повторением того, что уже не раз звучало. Боль его за Россию не была чем-то новым. От Солженицына-писателя ждали чего-то нового именно в литературе. Ничего не вышло. «200 лет вместе» - это не литература, а историческая публицистика.

Вина Солженицына – в его ударе по единству страны работой «Как нам обустроить Россию». в дальнейшем он не покаялся за нее. Или не сделал это публично. Враги нашей страны растиражировали ее основательно. Многим показалось, что «антиимперский» пафос Солженицына очень кстати.

Достоинство Солженицына в том, что он все же не дал «демократам» втянуть себя в политику, ни в чем их не поддержал с момента приезда в Россию. Напротив, он был против «демократов». А поскольку и против коммунистов, то стоял на русских национальных позициях. Как мог, так и стоял. Криво-косо, но все же Солженицын ближе русским людям, чем коммунисты и либералы. «Россия в обвале» - публицистика умеренного русского националиста, социал-патриота и почвенника (если классифицировать взгляды писателя «политологически»). Солженицын не дал наградить себя государственными орденами и премиями. Последняя награда была втиснута ему насильно, когда он по немощи уже не мог сопротивляться. Недостаток Солженицына как публициста и мыслителя – в его фатальном отставании от жизни. Именно поэтому он не нашел в России круга общения для себя и тех, кого мог бы поддержать в политике. Он все еще пытался быть «великим затворником», а получилось, что заранее похоронил себя.

Кто сейчас объявляет Солженицына «великим», вряд ли вообще читали хоть что-то из того, что он написал. Даже очень большому поклоннику писателя не одолеть «Красного колеса» и преодолеть скуку от «Архипелага». Это публицистика с претензией на эпос и массой передержек по собственному вкусу и наитию. Для каких-то поколений интересная (как в свое время зачитывались «Огоньком»). Но уже теперь видно, что испытания временем эта публицистика не выдержала. Нет в ней ни исторической правды (разве что правда «бытовая», заимствованная отчасти у литературы), ни глубины.

Официозная скорбь по Солженицыну – свидетельство скорее против того, что он сделал для России что-то существенное. Чужая власть прославляет писателя, который ее проклял. Значит, что-то в этих проклятьях было такое, что перечеркивало их, делало безопасными для власти. Фальшивые слезы никого не могут обмануть.

 

14.08.08