Журнал «Золотой Лев» № 163-164 - издание русской консервативной мысли

(www.zlev.ru)

 

М.Л. Хазин

 

Экономические этюды

 

 

 

Главный вывод из войны

 

Грузино-югоосетинская война еще много месяцев будет одним из главных событий политической хроники. Если, конечно, не дай Бог, ее не затмит что-то аналогичное. Но вот логику этих событий восстановить уже, скорее всего, можно, что я и попытаюсь сделать в этом тексте. Еще раз повторю: предлагаемый текст – не ответ на вопрос, а лишь попытка реконструкции.

Для начала вопрос: в рамках какой ситуации подошли к 8 августа США – до этого дня главный «демиург» мировой политики? Как мы уже не раз отмечали, экономическая ситуация в США резко ухудшается. Растет безработица, очень быстро растет инфляция (вчера было объявлено, что она достигла 17-летнего максимума по официальным, сильно заниженным, данным), и, как следствие, быстро падает совокупный спрос. А поскольку половину своего спроса США обеспечивают за счет импорта, то серьезные проблемы начались у регионов-экспортеров. В первую очередь у Японии и Евросоюза (последний впервые в своей новейшей истории вышел на уровень падения ВВП). И спад этот будет продолжаться и усиливаться, причем достаточно долго. Причем, еще раз повторю, виноваты в этом США, которые оказались не в состоянии справиться с экономическим кризисом, несмотря на то, что давали многочисленные гарантии успеха.

При этом не нужно руководителей США держать за идиотов: они могут не понимать реальных, структурных причин кризиса (поскольку у них нет соответствующей модели, а российских экономистов они не читают), но в том, что кризис неминуемо закончится неким аналогом Великой депрессии, они уже себе отчет почти наверняка отдают. Особенно если учесть, что нынешний руководитель ФРС Б. Бернанке – специалист именно по этому этапу американской экономической истории. Другое дело, что вслух сказать это они не могут, поскольку пока не придумали модель, в рамках которой это можно сделать без катастрофической «потери лица».

Так вот, поскольку Великая депрессия – это, в первую очередь, разрушение финансовой системы (в 1933 году США даже пришлось объявлять дефолт), то это значит, что после ее начала реальную ценность будут иметь только материальные активы. И золото, и нефть, и, например, военные базы, и контролируемая ими инфраструктура. И для США сегодня одно из главных направлений – это прикаспийская нефть (про Иран, если сможем, скажем, отдельно).

Поскольку рассчитывать на то, что удастся взять под контроль каспийскую нефть после начала кризиса, достаточно наивно, то нужно активно поспешать. Ключевой момент здесь – декабрь, сессия НАТО, на которой можно было бы протащить через Западную Европу включение в эту организацию Украины и Грузии. Как именно руководство США решило продавить элиту Западной Европы, мы не знаем, но то, что они ей что-то обещали, это точно. И это «что-то», весьма возможно, – «закрытие» конфликтов на территории Грузии.

В Интернете уже можно прочитать достаточно много про планы грузинской армии. Что суть их, скорее всего, была очень проста: стремительно пройти по территории Ю.Осетии, заставить уйти российских миротворцев и уйти самим, оставив свое место «миротворцам» новым – по некоторым версиям эстонско-украинско-американским. А потом ту же самую операцию повторить в Абхазии. И решить все вопросы разом: унизить Россию, продемонстрировав ее полную беспомощность, ликвидировать конфликты, купить верхушку непризнанных республик на территории Грузии (на что они, в условиях фактической американской оккупации, будут куда более склонны, особенно под угрозой снова впустить на их территорию грузинские войска), и так далее, и тому подобное. В частности взять под прямой военный контроль транзит Баку-Тбилиси-Турция, получить военно-морскую базу на Каспии, еще более окружить Иран.

И вот тут вышел конфуз… Отметим, что на Западе это поняли не сразу – пресса и телевидение, заряженные Госдепом США «единственно правильной» версией, первые два дня выдавали совершенную пургу, причем некоторые продолжают гнать ее и сейчас. Причем дело даже не в том, что «своя» Грузия проиграла военный конфликт. Дело в психологии. США для Европы много десятилетий были паханом. Иногда добрым, иногда грозным, но именно паханом. Пахан многое себе может позволить, не может только одного – выглядеть смешным. А тут ему плюнули в лицо, а он ничего не может сделать. После этого паханом оставаться практически невозможно.

Собственно, есть только один вариант – силой заставить всех европейских лидеров подписаться под американской версией событий. Правда, неправда – неважно, Пахан сказал! И вот именно это у руководства США сегодня не получается, что есть страшная катастрофа, поскольку Европа и дальше готова рассматривать США как партнера, но сами США к этому не готовы, они готовы быть только паханом. И именно по этой причине они сейчас устраивают такую истерику: 8 августа 2008 года в мире произошло то, о чем последние 20 лет трудно было и подумать – США потеряли свою роль главного мирового арбитра.

Дальше можно говорить о том, кто и как может и должен себя вести. Почему такую истерику закатили восточноевропейские лидеры, которые помчались в Грузию защищать свои позиции (а кому они нужны, кроме как США?), почему так или иначе ведут себя лидеры России, и так далее, и тому подобное. Но это уже все не так принципиально на фоне главного события: гегемония США закончилась, и все, в том числе и они сами, это поняли.

 

http://www.fintimes.ru/25737

 

США выходят на уровень промышленной инфляции в 20%

 

Любой прогнозист, сделавший негативный прогноз на будущее, находится в крайне двойственном состоянии. С одной стороны, ему приятно, если его прогноз сбывается. С другой – совершенно не приятно, что ситуация развивается по негативному сценарию. Автору настоящего текста, который сделал прогноз об остром мировом кризисе больше 8 лет тому назад (точнее, опубликовал его, поскольку собственно вывод появился еще в 1997 году, о чем хорошо известно участникам обсуждений того времени), приходится особенно грустно, поскольку, когда прогноз делался, еще были шансы на то, что последствия кризиса удастся серьезно смягчить. По этой причине он был, конечно, резким, особенно по сравнению с общепринятой экономической моделью, так называемым либеральным монетаризмом, но все-таки значительно менее пессимистичным, чем казалось на первый взгляд.

Но время шло, никто ничего не делал, прогноз кризиса не обсуждался, более того, его авторов активно шельмовали во второсортной прессе. Поскольку «первосортная» делала вид, что проблемы вообще не существует. Отметим, что отголоски этого явления сохранились до сих пор: например, газеты «Ведомости» и «Коммерсант» до сих пор соблюдают негласное «табу» на упоминание авторов прогнозов структурного кризиса американской экономики в любом контексте, впрочем, не упоминают и о самой структурной теории кризиса, даже без упоминания его авторов. Надо думать, претендуют на статус самых продвинутых экономических изданий.

А потенциальные последствия кризиса все нарастали и нарастали. И сегодня этот достаточно давний прогноз действительно стал крайне «алармистским», отметим, совершенно вопреки воле его авторов. И, к сожалению, начал активно сбываться.

В начале этого года, публикуя свой стандартный прогноз на текущий год, а также комментируя текущие экономические события в других местах, в том числе и на этом сайте, автор настоящего текста говорил о том, что в финансовой системе США произошел качественный перелом: денежные власти этой страны больше не в состоянии удерживать рост цен исключительно в финансовой сфере, он стремительно начинает переходить в сферу производственную и потребительскую. Официальная промышленная инфляция в США (индекс PPI) в мае была 7%, в июне – уже 9, а пересчитанная по сколько-нибудь адекватным методикам давала уже цифры 15 и 18% соответственно. Собственно, можно рекомендовать посмотреть пересчет основных макроэкономических показателей американскими исследователями, которые, заметим, не правили первичные цифры (которые сами по себе нуждаются в тщательном  обсуждении, не нужно ли их повысить), а просто пересчитали их по тем методикам, которые использовали американские же статистические органы несколько лет назад.

Отметим, что смотреть на цифры потребительской инфляции – занятие достаточно бесперспективное, поскольку они подвержены тотальной фальсификации. А вот ценами промышленными манипулировать труднее, поскольку есть большой пласт независимой информации: различные справочники и базы данных по ценам, данные отраслевых ассоциаций, данные по производству в натуральных показателях («в штуках») и так далее. Так что в этом месте официальные американские статистические органы не могут полностью игнорировать текущую реальность, как бы им ни хотелось сделать вид, что ее не существует. И вот, в начале недели они выдали очередное сообщение: «Министерство труда США сообщило во вторник, 19 августа, что скорректированный сезонно индекс цен производителей PPI, индикатор инфляции в оптовой сфере, в июле вырос на 1,2%. В годовом выражении индекс вырос на 9,8%, это наивысший показатель с июня 1981 года. Стержневой индекс PPI, который не включает в себя цены на продукты питания и энергоносители, вырос в июле на 0,7%, больше, чем это ожидалось. В прошлом году стержневой индекс в аналогичный период вырос на 3,5%. Это самый высокий показатель за последние 17 лет. Экономисты, опрошенные Dow Jones Newswires, ожидали, что значение PPI вырастет на 0,5%, а стержневого индекса – на 0,2%».

Отметим здесь несколько обстоятельств. Во-первых, что в летний месяц июль, когда деловая активность падает, инфляция выросла больше, чем на процент, в предыдущие же месяцы она росла практически на 2%. Иными словами, США выходят на уровень промышленной инфляции в 20% в год по официальным данным. Причем начался этот рост где-то в конце весны. В реальности, как мы уже говорили, рост начался в конце прошлого года и, скорее всего, достигнет уровня 20% в год уже к началу осени.

Во-вторых, даже здесь США пытаются надурить своих граждан, ссылаясь на некоторые вспомогательные индексы, в частности «стержневой» или «корневой» индекс, как будто бы промышленность может обойтись без нефти и продуктов ее переработки. Да, когда цена на нефть более или менее фиксирована, такие штучки еще могут иметь какой-то смысл, но сегодня …

В-третьих, прогнозы «официальных» американских экономистов (тех самых, отметим, которые все эти годы говорили о том, что кризиса в американской экономике быть не может, потому что «не может быть никогда»), как всегда, оказались серьезно заниженными. Это не случайность – официальная позиция Вашингтона сегодня состоит в том, что да, некоторые сложности были, но они уже заканчиваются, возможно, даже уже закончились. Причина такой глупости понятна: выборы на носу, но надо ли объяснять, к каким неприятным последствиям это приведет? И вообще, к ноябрю, когда выборы наконец произойдут, промышленная инфляция в США будет процентов 25, а потребительская (реальная, разумеется) – процентов 20. Что в такой ситуации будут делать денежные власти США? Американская экономика не российская, она в принципе не приемлет таких показателей инфляции…

И, таким образом, автор статьи продолжает с чувством глубокого, но грустного удовлетворения отмечать, что его прогнозы конца ХХ века в веке XXI сбываются, причем в самом неприятном варианте.

 

http://www.fintimes.ru/26052

 

Международные последствия инфляции в США

 

В предыдущем тексте я написал о том, какие неприятные последствия ожидают экономику США в самом ближайшем будущем в связи с ростом инфляции. Ну и что, скажут некоторые, нам-то что. Ну, у них будет немножко хуже, чем сейчас, все равно много лучше, чем у нас. Тут есть что сказать, но самая главная неприятность падающего из-за инфляции американского спроса – это то, что США формирует около 40% мирового совокупного спроса (по паритету покупательной способности).

А это значит, что резкое падение спроса в США неминуемо вызовет серьезные изменения во всей мировой экономике, причем изменения достаточно серьезные. Наивно думать, что власти США начнут сокращать собственное производство, чтобы сохранить внутренние рынки сбыта для мировых производителей. Да, отсечь Китай с его производством сверхдешевых товаров народного потребления они вряд ли смогут быстро, более того, не исключено, что на какое-то время этот импорт в США даже увеличится (за счет перехода американского «среднего класса» в бедное состояние), но вот рассчитывать на то, что хотя бы сохранится импорт товаров с высокой долей добавленной стоимости, вовсе наивно… А это – представители стран – «тигров» Юго-Восточной Азии 80-х годов, Япония, Южная Корея, Тайвань и, в первую очередь, Европа.

Давайте отдадим себе отчет: Евросоюз – весьма и весьма специфическое образование. Входят в него страны с весьма различными уровнями развития экономики и возможностями производства. И, как это было и с регионами СССР, существуют весьма и весьма развитые программы развития отсталых регионов, доведения в них уровня жизни до наиболее развитых. Собственно, именно эти программы и есть цель малых стран, стремящихся в Евросоюз, а вовсе не мифические «европейские ценности», про которые не очень понятно, что к ним отнести. Ну действительно, нельзя же всерьез верить, что католическая Польша рвалась в Евросоюз для того, чтобы разрешить в рамках «политкорректности» и «свободы» браки между гомосексуалистами и усыновление ими детей? На всякий случай напомню, что слово «свобода» в «западном» смысле этого слова означает только одно – право любого индивида самостоятельно выбирать себе ценность. А «политкорректность» – это запрет обществу анализировать соответствующие системы ценностей – для любого христианина, что православного, что католика, для которого ценностная система дана Богом, вещь совершенно недопустимая.

Но вернемся к экономике. Кто-то же дает деньги на все эти программы развития, дотаций и так далее. Кто – можно определить достаточно легко: поскольку кто девушку кормит, тот ее и танцует. Поскольку основную роль в ЕС играют Германия, Франция, Великобритания и, отчасти, Италия, то, видимо, они и платят. А за счет чего? И вот тут-то выясняется, что деньги эти берутся от экспорта высокотехнологической, с большой долей добавленной стоимости, продукции в США. Поскольку потребление этой продукции во многом обеспечивается в этой стране за счет эмиссии, то и поток денег в Европу, а точнее, в перечисленные четыре страны, носит столь же виртуальный характер, как поток нефтедолларов в Россию сегодня или в СССР в конце 70-х годов.

Но именно эти доллары и обеспечивают несколько принципиальных моментов. Во-первых, доминирование упомянутой «четверки» в ЕС, в котором, напомню, формально решения принимаются консенсусом. Но, как известно, все звери, конечно, равны, но некоторые равнее других. Во-вторых, именно эти программы позволяют странам Западной Европы все-таки (чаще всего, хотя и не всегда) «перебивать» интересы проамериканских элит стран Восточной Европы. И, наконец, в-третьих, пользуясь этой своей возможностью говорить от всего ЕС, руководители этих четырех стран Западной Европы иногда позволяют себе некоторую «фронду» по отношению к «старшему партнеру», США.

А теперь представим себе, что поток денег (американских, отметим!) начал прекращаться. Тогда лидеры Восточной Европы начинают активно поднимать голову и выбивать себе явно невозможные преференции. Тем более что уровень жизни в их странах начнет стремительно падать (уже начал!), а чувство ответственности им не было свойственно никогда (все равно в Вашингтоне прикроют!). Уровень жизни в странах Западной Европы тоже начинает падать, и граждане этих стран начинают задавать вопросы, почему им нужно кормить разные там Болгарии и Венгрии, которые сами ничего не делают, а только создают препятствия для отношений с Россией (вам это ничего не напоминает?). Наконец, стремительно сокращающийся бюджет ЕС начинает объективно сокращать уровень связей между отдельными странами, которые все чаще и чаще начнут подумывать о защите собственных, национальных рынков. А вот здесь отличие от СССР существенное – государства – члены ЕС обладают, в отличие от республик СССР, реальным суверенитетом и могут достаточно резко отстаивать собственные права.

Я пока ничего не хочу сказать о том, что ЕС вот так вот возьмет и распадется. Но нужно отметить, что формат взаимодействия внутри этого объединения должен измениться разительно, причем не в пользу Германии и Франции. И как будут реагировать «старые» европейские элиты на такие процессы – большой вопрос, потому что сегодня обсуждать эти темы публично категорически запрещено. А на закрытых семинарах и конференциях невозможно проверить, как именно будут реагировать на разработанные мероприятия граждане своих собственных стран, не говоря уже о странах-соседях.

В частности, совершенно непонятно, как быть с колоссальными (по меркам собственного населения) по размерам мусульманскими общинами. Как они себя будут вести при существенном падении уровня жизни и резком повышении безработицы? Готовы ли они будут голосовать за партии, которые будут требовать существенные суммы из бюджета и направлять их на поддержку бюджета ЕС, особенно с учетом того, что очень скоро все поймут, что проблемы будут носить не краткосрочный, а весьма и весьма среднесрочный (пара десятилетий, как минимум) характер. На все эти вопросы ответов нет, они даже еще не сформулированы более или менее внятно.

Так что падение спроса в США и структурный кризис – это не внутреннее дело США, оно затронет всю Европу, как страны – члены ЕС, так и все остальные

 

http://www.fintimes.ru/26150


Реклама:
-