Журнал «Золотой Лев» № 167-168 - издание русской
консервативной мысли
В.И. Меркулов,
кандидат исторических наук
Уроки Гюлистанского мира
12 (24) октября 1813 года был подписан Гюлистанский
мирный договор, завершивший длительную войну в Закавказье, которую Россия вела
с Персией – нынешним Ираном. Персы признали присоединение к Российской империи
Грузии, Абхазии, Дагестана, Карабаха и нескольких других областей. К России
отошло всё кавказское побережье Каспийского моря от устья Терека до Астары, и наше государство получило исключительное право
иметь каспийский флот… Подписанный договор стал
результатом успешных военных действий России в Закавказье. Но были ли эти
действия столь же успешными политически, нацеленными на долговременную
перспективу? Какие уроки может преподать нам история в связи с современными
событиями?
Тогдашние отношения России и Персии, действительно, имеют
немало параллелей с современностью. После подписания Гюлистанского
мирного договора Персия утратила влияние над целым рядом областей, составляющих
сегодня территорию, названную Азербайджан. Эти области не принадлежали ей
исторически, но желание вернуть их под своё господство стало настойчивой идеей
всей персидской политики в последующие годы.
Стремление к реваншу связывают с именем наследника
персидского престола Аббаса-мирзы. Впрочем, его
наследственные права не считались бесспорными, поскольку он был лишь третьим
сыном персидского шаха. В те годы в Персии правила каджарская
династия, для которой подобное положение дел было приемлемым, так как первые
два сына были рождены от наложниц. Однако собственно персидская традиция была
иной. Чтобы упрочить своё положение и заявить о себе как о законном
престолонаследнике Аббас-мирза должен был вернуть
Персии утраченные земли.
Желая удержаться у власти, Аббас-мирза
начал готовиться к новой войне с Россией. В Персии появились военные
специалисты из Англии и Франции, а сама персидская армия стала перестраиваться
на западноевропейский манер. Спешно происходило перевооружение и переоснащение
воинских подразделений по новому образцу, и результаты не заставили себя ждать.
Генерал Алексей Петрович Ермолов, русский наместник на Кавказе, докладывал
императору, что в скором времени Персия может иметь пехоту, сравнимую с пехотой
лучших европейских армий.
Не желая терять времени, Ермолов самостоятельно начал
тайную переписку со старшим сыном персидского шаха, обещая помочь ему в борьбе
против Аббаса-мирзы за престол. В случае
необходимости, русские войска были готовы занять Эриванское
ханство, тогда ещё входившее в состав Персии, чем отвлекли бы на себя большую
часть персидских сил. Ермолов справедливо полагал, что борьба за престол
выведет Персию из равновесия, и она долго не сможет вернуться к состоянию
своего «спокойного беспорядка».
Но император Александр I легкомысленно отнёсся к
необходимым мерам тайной дипломатии. Через министра иностранных дел он сообщил,
что
«выражение наших мыслей
в наиболее простейшей форме следующее: клонить шаха к действиям выгодным как
для Персии, так и для сохранения взаимной дружбы; если бы нам это не удалось,
то предоставим времени развить обстоятельства, которых мы ни под каким видом не
должны вызывать ни нашим вмешательством, ни каким бы то ни было действием».
Неужели российский император действительно считал, что
после заключения Гюлистанского договора настанет
«вечный мир, дружба и доброе согласие», как провозглашалось в его первой
статье?
Почему столь часто в ущерб собственным интересам Россия
стремится к мнимой «объективности»? Ведь в конечном итоге невмешательство
всегда приводило и приводит к новым жертвам, в первую очередь среди русских
солдат. Мировая политика последних десятилетий прекрасно показала, что если
одна из сторон представляет возможность событиям
развиваться свободно, то их начинает направлять другая сторона. Так или иначе,
дальнейшее развитие ситуации было пущено именно на самотёк. Генерал Ермолов,
прекрасно понимая положение в Закавказье, не мог ничего поделать.
Тем временем Аббас-Мирза
готовился к агрессии. Ермолову докладывали, что персидская армия проводит
регулярные тренировки и учения под руководством военных специалистов из Европы.
Один из русских дипломатов вполне поэтично выразился о том, что «формируются
“бессмертные” полки нового Дария, который в самом деле мечтает противопоставить
их фалангам императора Александра». Все предчувствовали начало новой войны.
Ермолов не переставал докладывать в Петербург о том,
насколько напряжённая и взрывоопасная ситуация складывается на границе с
Персией после заключения Гюлистанского мира.
«Регулярные войска устраиваются на хорошем
основании, артиллерия в отличном порядке и умножается очевидно, – сообщал
генерал. – Есть хороший литейный завод и оружейная фабрика делает запасы для
арсеналов; учреждаются крепости по образцу европейских; извлекаются руды, уже
медь, свинец и железо в больших количествах».
Армия Аббаса-мирзы к тому времени
насчитывала тридцать тысяч человек и была оснащена множеством полевых орудий.
Но он не торопился начинать военные действия против России, желая испытать
боеготовность своих частей на более слабом противнике.
Вскоре в битве при Эрзеруме персы
наголову разбили турецкую армию. Но очевидная военная победа отнюдь не привела
к выдвижению соответствующих требований к Османской империи. Целью Персии была
лишь проба сил накануне готовящейся войны с Россией, и Аббас-мирза
благоразумно опасался получить в её ходе второго противника, если условия мира
были бы слишком жёсткими.
Но менялась ситуация и в самом Закавказье. Русские власти
столкнулись с множественными проблемами областях, в присоединённых по Гюлистанскому миру. Они вошли в состав Российской империи
добровольно, предпочтя русское подданство персидскому господству. Но многочисленным
и постоянно враждующим друг с другом племенам оказалось совсем не привычно жить
в составе европейского государства, с его верховенством закона и права. Для
русской администрации, в свою очередь, было непросто разобраться в тонкостях
межплеменных отношений местного населения. Один из тогдашних русских чиновников
писал, что
«по изгнании Мустафы-хана из богатых его
владений армяне и грузины, жадные к деньгам, заняли все места до управления
касающиеся, грабёж и воровство водворилось в ханстве».
Вместе с тем, Кавказский корпус, считавшийся наиболее
успешным в русской армии, находился не в лучшем состоянии. Историки отмечают,
что военных привлекали для строительства, что, конечно, сказывалось на
боеготовности частей. Сами армейские части корпуса были разбросаны на огромной
территории. Всё это только подталкивало Аббаса-мирзу
к агрессии…
Наступление персидских войск было неожиданным для русской
армии. В первые дни отдельные подразделения были окружены и взяты в плен,
крепость Шуша попала в осаду, в недавно
присоединённых областях начались восстания против русской администрации. В этой
ситуации на Кавказ был назначен генерал Иван Фёдорович Паскевич, который сразу
провёл ряд успешных военных операций. Под Елизаветполем
(ныне Гянджа) 7-тысячная русская армия одержала
сокрушительную победу над 35-тысячной армией Аббаса-мирзы,
которая обратилась в беспорядочное бегство. Дальнейший ход войны был
предопределён. Удар под Елизаветполем оказался
смертельным, войско Аббаса-мирзы было разгромлено, и
русская армия заняла персидский Азербайджан. За новую победу над Персией, в
результате которой Россия приобрела территории Эриванского и Нахичеванского
ханств, Паскевич был пожалован титулом графа.
Да, в первой половине XIX века ситуация складывалась для
России благоприятно в военном отношении. Россия имела мощь не только для того,
чтобы отразить агрессию на поле боя, но и чтобы пренебрегать мерами тайной
дипломатии. Но стоило ли? Внешняя политика – это тонкое искусство, которое
заключается не только в достижении военного превосходства. Со времени
заключения Гюлистанского мирного договора Аббас-мирза более десяти лет готовился к нападению, которое
можно было предотвратить, не проливая крови русских солдат и офицеров. Почему
этого не произошло?
Новый конфликт с Персией был заложен в тексте самого Гюлистанского договора, который провозглашал «постановить
мир на основании status quo
ad presentem, то есть дабы
каждая сторона осталась при владении теми землями, ханствами и владениями,
какие ныне находятся в совершенной их власти». Снова решающим фактором стал
пресловутый «статус кво», которым в политике
пренебрегают все, кроме России.
Только позднее Паскевич понял, что «суверенная» Персия
будет и впредь угрожать интересам Российской империи. Он предложил расчленить
её на несколько частей, но к его мнению не прислушались в Петербурге…
Иногда приходится поражаться тому, насколько повторяется
история. Даже, казалось бы, в незначительных деталях. Разве не в подобную
ситуацию попала недавно Россия во время грузинской агрессии против Южной
Осетии? В случае с Аббасом-мирзой, конечно, Россия не
столкнулась ещё с прямым противодействием западных стран. В XIX веке это
произошло чуть позже, во время Крымской войны, когда Россия попала в ловушку, а
за военными успехами первых дней последовало поражение и международная
изоляция. Но всё же тогда Российская империя была достаточно сильна.
Сейчас же роль персов и турок одновременно играет «товарищ Саахов». Маленькая победоносная война (точнее, «принуждение
к миру») – это ещё не всё. Из самой России продолжается отток капитала, в
стране продолжает действовать мощная грузинская диаспора, по законам ведения
войны не были уничтожены все стратегические объекты на территории Грузии. Такая
«война» может продолжаться вечно, и за враждебной агрессией будет следовать
очередная враждебная агрессия, до тех пор, пока в самой России не начнётся
дестабилизация. При этом информационное давление на Россию будет только
нарастать. Российский Стабфонд находится в США, что
не позволит предпринять резких ответных шагов. Военная отрасль России
ослаблена, общество неоднородно, русская демография в минусе. Всё это,
безусловно, скажется в условиях новых технологий ведения войны.
Очевидно, что сейчас происходит завязка событий, которые
будут определяющими в ближайшие годы, а может, и десятилетия. Но только со
времён заключения Гюлистанского мира многое
изменилось, и ставки в мировой политике значительно возросли. Для США отдать
Грузию – слишком высокая цена, она будет означать крах всей их политики
возведения буферной зоны вокруг России. Значит, США и влиятельные мировые
финансовые круги будут действовать до конца. Для России же главной ставкой
становится сохранение независимой государственности и самостоятельной роли в
мире. При наших «дураках и дорогах», коррупции и неудовлетворительной оснащённости
вооруженных сил это может оказаться решающим.
Всемирная история знает бесчисленное множество войн, побед
и поражений. Но, пожалуй, мало что изменилось со времён Древнего Рима – первой
мировой империи: Si vis pacem, para bellum…
Хочешь мира – готовься к войне. Только война уже идёт, всё ближе подбираясь к
нашему дому. И открытые военные действия стали сегодня лишь частью этой новой
войны. В наш век не принято пренебрегать дипломатией и информационными
средствами.