Журнал «Золотой Лев» № 169-170 - издание русской консервативной мысли

(www.zlev.ru)

 

Внешние границы Российского государства[1]

(Тезисы к заседанию клуба «Русский Интерес»)

 

Я. Бутаков

 

Русские границы: вчера, сегодня, завтра

Империи имманентно стремятся к расширению

 

В отличие от многих государств Европы Россия никогда не имела географических рубежей, указывая на которые можно было бы уверенно сказать: вот, по ним проходит естественная граница России. Пиренеи, Альпы, Карпаты, реки Рейн, Дунай на большем своём протяжении уже десятилетиями или даже столетиями служат границами между европейскими странами.

Для России даже Кавказ не смог стать таким естественным рубежом. Чтобы геополитически обезопасить себя, Россия неизменно вынуждена была переходить через Кавказский хребет, и недавние события — лишнее тому подтверждение.

Западные границы России лежат на бескрайней плоской Восточно-Европейской равнине, постепенно переходящей в низменности Центральной Европы, и зацепиться здесь тоже не за что. Восточные пределы России продолжали увеличиваться, пока не упёрлись в Тихий океан, а реки Амур и Уссури — достаточно условная граница с Китаем. Наконец, только горные хребты Тянь-Шаня, Памира и Копетдага могли считаться естественными южными рубежами России — но после утраты Средней Азии, граница здесь зыбка и уязвима.

Россия занимает на карте мира примерно то же пространство, что три с половиной столетия назад, накануне присоединения Левобережной Украины. Даже не государственные соображения, а национальный инстинкт геополитической безопасности побуждал русских на протяжении многих веков вести войны за непрерывное расширение России. И только в середине ХХ века, при большевицких вождях, эта имперская стройка приобрела более-менее географически законченный вид на Западе. И то ненадолго.

После победы над Бонапартом западная граница Российской империи имела нелепую конфигурацию, в несколько раз превышавшую прямое расстояние между её крайними точками. Эта граница не имела ни физико-географических, ни этнографических привязок. Огромный польский выступ, служивший источником внутренних интриг и смут для Российской империи, вдавался между восточно-прусским и галицийским плацдармами соседних немецких империй и в силу этого был потенциально крайне уязвим, что и сказалось в Первую мировую войну. После же Второй мировой войны западная граница СССР прошла по оптимальной траектории, почти по прямой линии между Балтийским и Чёрным морями.

Кроме того, СССР получил крупное предполье перед своими западными рубежами. Оно также имело выгодную конфигурацию. Правда, Сталину не удалось включить в число своих сателлитов Югославию. Что касается Греции, многие источники свидетельствуют: несмотря на наличие там мощного коммунистического движения Сталин не делал попыток утвердить там советское влияние, так как изначально считал, что это безнадёжно. Греция в силу протяжённости береговой линии очень угрожаема с моря, и её оборона от англо-американского блока представляла бы для сугубо континентальной державы СССР большую проблему.

Итак, западная граница имперского пространства России — по Одеру, Судетам, предгорьям Альп и Балканам — была близка к оптимальной. Граница собственно России — по Бугу, Тисе и Пруту — тоже (правда, при сохранении Белостокской области в Белоруссии и передачи всей Восточной Пруссии РСФСР была бы ещё лучше).

Но, к сожалению, геополитические успехи России на разных направлениях не совпали по времени.

Отпадение Финляндии от России поставило под угрозу север нашей страны с её имперским символом-столицей и незамерзающим портом на Атлантике. Эту проблему лишь отчасти и временно удалось решить во Второй мировой войне. Но, кстати, ругая Хрущёва за его подарок Украине, многие наши патриоты забывают, что другой спонтанный шаг Никиты Сергеича — лишение Карелии статуса союзной республики — оказался на удивление дальновидным: иначе бы в начале 90-х не только Калининград, но и Мурманск был бы отрезан от России.

Очень многое было упущено не только советскими вождями, но ещё раньше Российской империей.

Кавказский хребет, как мы видели, не защищал Россию от внешних врагов. Поэтому в конце XVIII — начале XIX вв. Россия шагнула за него. При этом грузины были союзниками России, а абхазы — её упорными противниками. Это объяснялось тем, что грузинская феодальная знать надеялась русскими руками поработить себе абхазов и другие народы Западного Закавказья (не в этом ли вечном стремлении к халяве за счёт иностранцев заключается «грузинская национальная идея»?)

Постепенно Россия вышла на Анатолийское плоскогорье, захватив Карс. Могла бы и Эрзурум, да только после каждой военной победы российские дипломаты сдавали её плоды.

Целью войны 1914 года был не только захват Константинополя, но и выход через Армению и Киликию напрямую к побережью Средиземного моря. Это и стало бы достижением естественных рубежей России на этом направлении. Не получилось…

Огромные пространства полупустыни от Каспийского моря до Алтая долго служили фактором беспокойства для России. В середине XIX века Россия перешла здесь в решительное наступление и вышла к рубежам, которые с некоторой долей допущения можно считать естественными — к могучим горным цепям Центральной Азии. Правда, дальнейшее продвижение было остановлено — не природой, а Англией.

Эта граница России, в конечном итоге, оказалась самой стабильной в истории — она продержалась неизменной больше ста лет. Теперь граница снова там же, где и в конце XVII века. Она, правда, «гарантирована» договорами с центрально-азиатскими государствами. Но кто поручится за дальнейшее? Ведь на протяжении тысячелетий этот регион Земли служил источником самых резких геополитических подвижек.

Попытка России утвердиться в Маньчжурии в начале ХХ века была не единственной подобной акцией на китайском направлении. Кстати, поражение в войне с Японией 1904-1905 гг. вовсе не остановило русской экспансии в Маньчжурии. Харбин развивался, превращаясь в мощный русский анклав на территории Китая, связанный с Россией стратегической железной дорогой.

Конец русскому присутствию в Маньчжурии положил… Советский Союз. Сначала с помощью Сталина режим Мао Цзэдуна ликвидировал русскую «белогвардейскую» колонию, а затем Хрущёв отказался от законных прав СССР на КВЖД и Порт-Артур.

В конце Второй мировой войны Тибет и Восточный Туркестан представляли собой де-факто независимые государства, лишь номинально подчинённые гоминдановскому правительству. Советский Союз помог китайским коммунистам вернуть эти территории под власть Пекина, который, как думалось Сталину, будет вечным союзником СССР. Хотя имелся реальный шанс присоединить эти регионы к СССР под маркой воссоединения Казахстана и других центрально-азиатских советских республик.

Рубежи СССР, пролегшие по Гималаям, Восточному Тибету и Великой Китайской стене, включавшие Тибет, Восточный Туркестан, Монголию (Внутреннюю и Внешнюю) и Маньчжурию, имели бы естественный характер с точек зрения и физической географии, и этнографии, отделяя этнически собственно Китай. В этнографических границах 60-летней давности Китай никогда не смог бы претендовать на положение мировой державы. Теперь же в названных регионах (кроме Внешней Монголии) подавляющее большинство населения — ханьцы…

Нынешние границы РФ не соответствуют ни этнографическим границам великорусского народа, ни заметным географическим рубежам. Такая ситуация может быть только кратковременной. Или Россия снова реализует имперский проект, что будет связано с очередными огромными затратами национальной энергии в неблагоприятных условиях. Это само по себе, как опасаются многие, может поставить крест на существовании русской нации. Однако даже события этого года на Кавказе показывают, что имперская доминанта государственного строительства России неистребима, поскольку детерминирована геополитикой, и проявляется даже тогда, когда империя переживает рудиментарное состояние.

Сценарий же, при котором этнографические границы великорусского этноса будут служить контурами российского политического союза, представляется антиисторической утопией. Автор этих строк в своё время описал угрозы такого негативистского сценария в серии статей «Построссийское пространство». (www.rpmonitor.ru/pob/) Замыкание русских в некую резервацию-крепость поставит крест на России как на факторе международной политики. В лучшем случае, нам позволят сыграть в никому не опасный национал-изоляционизм отдельных «русских республик» на Севере Европейской части РФ, лишённых средств внешней обороны. А скорее всего, не дадут сделать и этого.

Выход — только в восстановлении Россией имперского статуса. Границы Империи всегда динамичны. Империя есть государство, имманентно стремящееся к расширению.

Вот только базисом имперского строительства всегда служит энергия державного этноса. Без наличия ядрового великорусского политического образования любой имперский проект обречён на провал.

 

А. Самоваров

Право сильного и сила правого

Русская власть должна отказаться от советского наследия

 

Порассуждать на тему границ сейчас самое время, ибо мир снова приходит в движение.

Ничего вечного нет. Пал СССР, и мы рассматривали мироустройстсво после этого падения, как нечто стабильное, чуть ли не на века. Но на самом деле, падение СССР привело в движение все «плиты», на которых стоял современный мир, и мир этот будет меняться, и будут возникать новые союзы, и возникнет новое очертание этого мира, с новыми границами.

Когда академика Сахарова спросили, в чем смысл человеческой жизни, он ответил — в экспансии. Главный закон существования человека и человеческой цивилизации таков — сильные всегда стремятся к экспансии.

Россия обречена на экспансию, вопрос только в том, какая экспансия это будет, и в чем она будет выражаться?

Самая страшная ошибка — это создание империй по старому образцу. Когда захватывается или мирно присоединяется какая-то территория, когда ставят пограничные столбы, появляется чиновная администрация митрополии и т.д.

Ничего этого нам не нужно. И, стало быть, мы должны говорить не о границах в их техническом смысле, а о границах русского влияния, о границах русского пространства.

И здесь хотелось бы уберечь русский народ от повторения прошлого коммунистического опыта, когда с расширением влияния, мы очень сильно переживали за те народы, которые входили в зону нашего влияния. Мы душили их в объятиях любви и требовали ответной любви. И очень расстраивались, когда узнавали, что чехи после 1968 года нас не любят.

Мы не должны этого повторять. Как живут народы, которые попали в зону нашего влияния, нам должно быть все равно, пусть живут, как хотят по своему усмотрению. Понимаете, у нас же многие до сих пор переживают, что грузины к нам стали плохо относиться, или что нас не любят в Прибалтике или на Западной Украине. Русские должны быть избавлены от этого комплекса. Зачем нам психологически опять тянуть на себе этот воз?

Мы заключаем какие-то соглашения, и мы должны их железно выполнять, мы поддерживаем определенных политиков или партии за рубежом, и мы несем ответственность перед ними, но не перед народами.

Россия в политике ничего не изобретает сама. Она все копирует с Запада, начиная с Петра. Хорошо это или плохо? Это не хорошо, не плохо, а просто данность — и надо к этому относится спокойно. Мы начинаем копировать что-то на Западе, потом мы обгоняем Запад, чтобы уровнять шансы Запад идет на нас войной, мы его вздрючиваем, а потом снова отстаем. Вот такие всегда у нас были отношения.

Один раз мы забежали вперед, идя по западному пути, это было в 1917 году, и всем разумным людям ясно теперь, что мы выполнили завет Бисмарка, который сказал, что социализм — это хорошая идея, и ее стоит опробовать на стране, которую не жалко, например, на России. Хотя тут следует уточнить, что русская элита в феврале предполагала верное направление движения, но была вырезана большевиками.

В 1991 году мы, в очередной раз начали копировать Запад. С их современным капитализмом, с их, извиняюсь за выражение, монетаризмом, под это дело все-таки смогли выдвинуться новые люди вместо заскорузлых коммунистов старого образца, люди эти — не ангелы, они… давайте не будет даже уточнять кто они, но они усвоили западные азы, они построили рыночную экономику, и они во всем копируют Запад. Правда, с некоторым отставанием, как это всегда в России и было.

А что же Запад? А западные политики оказались полными идиотами и сломали ялтинскую систему. Они стали показывать нам, что на Земле есть одно право — право сильного. И наши политики — что? Правильно, наши политики посмотрели на бомбардировки Югославии, на Ирак, на продвижение НАТО к нашим границам, посмотрели на лицемерную, циничную политику Запада по отношению к нам, и подумали — а ведь и мы так можем.

И вот мы уже тоже кого-то бомбим, разрушая инфраструктуру, кого-то принуждаем к миру, и нам очень хочется одного парня, которого все время тянет жевать свой галстук, посадить на скамью подсудимых, прочитать ему мораль, и дать срок лет в пятьдесят. За преступления против человечности.

На самом деле, это парень нам просто хамил, как хамил Хусейн США. Но мы уже не дураки, и наступали с нашей армией в защиту слабых, как США защищали албанцев, так мы защищали два кавказских народа. В принципе, это универсальная форма, ибо можно, к примеру, защищать США от Китая, или наоборот… но я забегаю слишком далеко.

Кстати, неплохо бы руководителям нашей страны усвоить и еще кое-что из американского опыта. Вот конфликт с Грузией, и сразу вой в США — руки прочь от Грузии. При этом на Грузию и грузин американцам наплевать, и они этого, в общем-то, не скрывают. Нужно научиться этому — испытывать какие-то важные эмоции только по отношению к русскому народу, как это заведено в США по отношению к своему народу. А когда возникают такие штатные ситуации, то никто же в Америке не вкладывает в эту душу.

Это напоминает XIX век, когда давали объявления: «Выступает гипнотизер Рудольфо и его дрессированные истерички». «Гипнотизеры» в США дают отмашку и «дрессированные» истерички начинают кричать, потом про эту Грузию все забывают, и всем в США все равно есть она или нет ее.

У нас что-то похожее начинает появляться. Не будем указывать пальцем на некоторые молодежные движения, которые выполняют роль истеричек. Главное, чтобы появилась «основная составляющая» у нашей власти — переживать только за свой народ.

Если говорить конкретно о границах, то русская власть должна отказаться от советского наследия, ибо это в наших интересах. Как это будет выглядеть на бумаге, это пусть думают юристы, но мы, русские, не обязаны быть приемниками тех, кто ненавидел русский народ и «бросал его в костер», ради того чтобы разжечь пожар мировой революции.

Окончательный отказ от коммунизма, конечно, не должен сопровождаться пляской на гробах наших предков, это должно быть сделано предельно корректно, но бесповоротно. Для нас нет совершенно никакого смысла в том, чтобы тащить вериги коммунизма в XXI век.

Мы не можем соглашаться с границами, которые разделили русское пространство, мы не можем мириться с тем, что многие русские, никуда не выезжая, потеряли свою родину. Мы должны расценивать это как гуманитарную катастрофу огромных масштабов. Мы должны заявить «цивилизованному мировому сообществу», что именно в рамках этой катастрофы и согласны говорить о границах русского мира на территории бывшего СССР.

Среди всех народов СССР у русских меньше всего оснований соглашаться с границами, которые нагородили коммунисты, исходя из своих интернационалистических идей. Это не означает, что мы перестанем признавать существующие границы, это означает, что мы, русские, предъявим иск мировому коммунизму: пусть ответят за все свои зверства на территории России, за наши потери. И вкатим этот иск… хоть Зюганову. Пусть и он на что-то пригодится.

Но мы должны это ясно зафиксировать в каких-то документах, для начала хотя бы на парламентском уровне, что коммунисты нанесли колоссальный вред нашей стране, нашему народу, что мы не признаем ни их деяний, ни их границ. И пусть Ющенко со своим голодомором, и прибалты со своим «пактом» идут к Сталину и Кагановичу, и им предъявляют претензии.

Это тем более своевременно что Запад фактически разрушил Ялтинскую систему (все страны бывшего Восточного блока в НАТО), и будет разрушать ее и дальше, и нам теперь нет смысла хвататься за нее и за старые границы. В преддверии схватки за СНГ, это будет вполне уместный жест. Если вы не признаете законные интересы России, с какой стати мы будем признавать границы, проведенные большевиками? С какой стати мы будем признавать, как окончательные соглашения, подписанные бывшим членом политбюро Ельциным? Он их от имени кого подписал? Он, что посоветовался с русским народом?

Но в тоже время, мы должны быть деликатны и уважительны с нашими соседями, и, прежде всего, с Украиной и Казахстаном, мы должны им объяснить, что не собираемся их захватывать. Нас они интересуют в качестве нейтральных и дружественных государств, а это и в самом деле так и есть.

А экспансия наша должна иметь совсем иное направление. Мы должны двигаться в сторону азиатско-тихоокеанского бассейна, там большая часть населения мира, там будут основные промышленные мощности, и там будут основные деньги в XXI веке. Мы можем занять там свою нишу и стремительно богатеть, развивать Россию, тратить деньги на развитие и мировой успех русских. Занять эту нишу мы можем только с помощью наших мозгов.

И то, что Путин заявил, что вложит 10 миллиардов долларов в создание нового дальневосточного университета на острове Русский — это правильный вектор.

Но есть и другие направления нашей возможной экспансии, а значит, границы нашего влияния расширятся. Вот именно о расширении границ нашего влияния и следует говорить, рассуждая о границах.

Как скажется экспансия различного рода на самочувствии русского народа? Как всегда, это пойдет ему на пользу. Как только начинаются серьезные дела, — войны и экспансия, тут сразу русский народ становится хозяином положения в своей стране.

Власти РФ ничего не добьются во внешнеполитических делах, если не подключат к этому волю и энергию русских, а сделать они это могут только создав русское национальное государство, где русские будут чувствовать себя хозяевами.

 

Д.Володихин

 

Ничего отдавать нельзя

 

Где пролегают естественные границы России? С моей точки зрения, все очень просто: естественные границы России должны очерчивать районы с преобладающим русским населением.

Не буду вдаваться в понимание термина «русский». Для меня наиболее важны три момента: вера, этническая принадлежность и самосознание. По границам областей, в которых проживает население, русское по крови, вере и самосознанию, проходит граница нации.

В настоящее время государственные границы России несколько меньше естественных границ русской нации. Полагаю, что в естественные границы русской нации входит значительная часть Украины: Донецкая область, Крым, Северная Таврия, возможно, Харьковщина и район Чернигова. Сюда же входит Белоруссия и некоторые части Прибалтики: например, район Нарвы в Эстонии и другие районы, где преобладает русское население.

Подозреваю, что в эти же границы входит и анклав, представляющий собой нынешнюю Приднестровскую республику, хотя здесь требуется более тщательное исследование его этнического и вероисповедного состава.

Здесь все довольно просто. Значительно сложнее и любопытнее то, что происходит сейчас на юге России.

Главная проблема здесь — постепенное уменьшение процента русских на Северном Кавказе и даже в южных областях собственно России, прежде всего, в Астраханской области и Ставрополье. Поэтому никакой естественной границы там на данный момент нет, а есть район приложения усилий: необходимо укреплять положение русской нации в этом районе. Тогда там появится естественная граница. Сейчас же там страшная каша — и боюсь, что нам не избежать в этом регионе тяжелой войны с большими человеческими потерями с обеих сторон.

Другая проблема — граница с Центральной Азией.

Здесь, я полагаю, нужны не столько усилия для закрепления и удержания положения русских, хотя это тоже необходимая работа — сколько создание нормальной границы: с качественной контрольно-следовой полосой, с колючей проволокой, всеми средствами оповещения, техническим оснащением и такими же воинскими силами, какие находятся на более устоявшихся границах.

Думаю, что на границе со среднеазиатскими государствами необходимо иметь, как минимум, такие же укрепленные рубежи, какие были в советское время на границах с Турцией и Ираном. Сейчас там не просто «распахнутая дверь» — там огромные «ворота», сквозь которые на территорию России проникает, по сути, кто угодно и в любых количествах. Открыты эти ворота и для наркотрафика: день и ночь через них в Россию вливаются тонны отравы.

Наконец, последнее. Существует проблема Арктического сектора России. Ни для кого не секрет, что в советское время он был значительно больше. Однако так называемая шельфовая политика установления границ привела к тому, что часть этого сектора нами утрачена.

Районы крайнего севера России редко населены — однако населены в основном русскими, и именно на русских там держится вся промышленность и инфраструктура. В перспективе весь русский Север, вся северная Сибирь, принадлежащие нам острова в Арктике — район более чем перспективный, в силу того, что через несколько десятилетий дефицит пресной воды и экологически чистых районов сделает эти области, несмотря на их суровый климат, просто золотыми. Поэтому любая уступка — даже маленькая, даже уступка тех морских районов, где нет островов — впоследствии скажется очень тяжело. Вот почему я большой сторонник развития инфраструктуры, экономики и активного улучшения демографической ситуации не только на Дальнем Востоке — об этом и говорить нечего, это очевидно — но и в северных, приарктических районах. Если этого не будет, то, боюсь, в ближайшие десятилетия все эти районы будут потеряны. Не по политическим причинам, а просто потому, что у России не хватит с ними связей, чтобы их удержать. Они перейдут под контроль других государств или каких-то международных консорциумов.

Что касается Дальнего Востока, то здесь я скажу только одно: необходимо удержать то, что есть.

Вопрос: Следует ли нам удерживать Курилы — или, может быть, лучше получить за них деньги и использовать их на развитие инфраструктуры Дальнего Востока?

Володихин: Зачем нам деньги? Нам свои девать некуда. Мы сейчас сидим на чудовищных деньгах и не знаем, как ими распорядиться.

Я СЧИТАЮ, ЧТО НИЧЕГО ОТДАВАТЬ НЕЛЬЗЯ. Во-первых, это плохой прецедент для международной политики — внешнее давление после этого лишь усилится. Во-вторых, плохой прецедент для самого населения Дальнего Востока: раз государство так легко отдает территории, то, естественно, на окраинах начнут нарастать центростремительные силы. Чем дожидаться, пока нас «отдадут» — не лучше ли самим уйти? И, наконец, последнее: Курилы — не бросовая территория и никогда такой не была.

Самое большее, что я считаю возможным — отдавать территории, которые государство сейчас освоить не может, в концессию. При этом государство продолжает контролировать территорию административно и политически, но еще и получает от нее ощутимую экономическую выгоду.

Вопрос: Как вы относитесь к идее союзного государства: Россия — Украина — Беларусь — Казахстан, в свое время высказанной «Русской Партией»?

Володихин: Звучит красиво — но нереалистично.

Нужно учитывать, что естественные границы русской нации не вполне совпадают с естественными границами Российского государства. Границы нации проходят сквозь границы России, Украины, Белоруссии и Казахстана. В той же Белоруссии, например, есть районы, населенные другими этносами: я имею в виду, прежде всего, западные, полонизированные территории.

Предположим, что такое объединение произошло. В результате мы получим несколько пылающих «внутренних границ»: в Казахстане, на Украине, даже на территории Белоруссии. Поэтому к такому проекту я отношусь с большим сомнением.

Быть может, какой-то успех на этом направлении возможен; но не раньше, чем внутри страны произойдут очень значительные изменения — и одновременно произойдет резкое ослабление внешних сил, нам противодействующих. Как говорится, «Небо даст нам шанс». Тогда естественнее будет просто отобрать свои районы — решить эту проблему политическим или военно-политическим путем. Но это дело будущего — и отнюдь не ближайшего.

 

АПН

6.10.08