Журнал «Золотой Лев» № 173-174 - издание русской консервативной мысли

(www.zlev.ru)

 

А.В. Ливеровский

 

Последние часы Временного правительства[1]

Дневник министра путей сообщения

 

Картинка 1 из 12

 

25 октября

...В 11 час. 15 мин. секретарь сообщил, что Керенский зовет немедленно приехать на заседание в Зимний дворец...

Некоторых министров нашел в Малахитовом зале... Керенского не было. На мой вопрос, где он, Коновалов ответил, что он уехал сегодня в 11 час. из штаба на автомобиле навстречу войскам, идущим к Петрограду для поддержки Временного правительства. Постепенно стали подъезжать другие министры. Около 12 час. Коновалов открыл заседание. Присутствуют: Коновалов, Вердеревский, Никитин, Маслов, Саввин, Бернацкий, Малянтович, Смирнов, Третьяков и я...

Коновалов сообщает о поездке А.Ф. и о разговоре с представителями казачьих войск: “Без пехоты действовать не будем”. Затем он рассказывает о том, что было ночью. В 3 часа в Зимний дворец прибыли Роговский и Шер и обрисовали очень неблагоприятную картину. Большевики действуют по плану, и мы, не зная этого плана и по малочисленности имеющихся в распоряжении правительства военных сил, не можем предупреждать их захваты и оказывать им надлежащий отпор. Шер сообщил неблагоприятные сведения о настроении гарнизона: большая часть колеблется, некоторые части явно примкнули к большевикам, и лишь некоторая часть, по-видимому, остается верной правительству.

Из штаба никаких распоряжений не делается и никаких мер не предпринимается. Было решено перейти в штаб. В штабе выяснилась та же картина: все суетятся и обещают, но ничего реального не делают.

“В 6 час. утра я ушел из штаба, площадь была пуста; никаких караулов, никакой охраны. Говорили, что броневики вышли поддержать Временное правительство, но оказалось, что у броневиков отвинтили магнето и унесли. Кто и когда это сделал — неизвестно. Министр-председатель начал сам энергично распоряжаться и делал, что мог, но уже было поздно. Все обещания и сведения при проверке оказывались неверными. Я заснул от 7 до 8 час. утра. В 8 час. мне позвонил городской голова и сообщил, что телефонная станция занята ротой кексгольмцев. В 9 час. утра, когда я позвонил по телефону в штаб о положении дел, полковник Полковников сообщил, что он пишет рапорт министру-председателю о том, что положение критическое и в распоряжении Временного правительства никаких солдат нет”.

Такое сообщение Коновалову показалось совершенно невероятным, и он решил проверить посредством телефонных переговоров с начальником штаба генералом Яковом Герасимовичем Багратуни. Оказалось, Багратуни находился в той же комнате, где сидел Полковников, и тут же, не кладя трубку телефона, спросил Полковникова (так что Коновалов мог слышать этот вопрос), действительно ли он пишет такой рапорт. Очевидно, ответ получился утвердительный, потому что Багратуни спокойным тоном подтвердил, что Полковников действительно такой рапорт пишет.

А.Ф., узнав об этом, решил сейчас же поехать в штаб и взять на себя все распоряжения обороной, но Коновалов заявил ему, что, по его мнению, положение настолько серьезно, что необходимо немедленно созвать заседание Временного правительства, совместно всё обсудить и выработать меры. Алекс. Фед. все-таки отправился в штаб и оттуда около 11 час. 

уехал на автомобиле английского посольства вместе с Козьминым в Лугу, оставив Коновалову директиву собрать Временное правительство и сделать заседание его перманентным.

В 12 час. 30 мин. пришел Туманов.

Вердеревский в дополнение к сообщению Коновалова сообщил, что из Гельсингфорса вышли 3 миноносца под флагом “Долой коалицию. Подчинение Революционному комитету”. По имеющимся у него сведениям, Балтийский гвардейский экипаж предполагает захватить штаб округа.

Коновалов: “Я забыл еще упомянуть о том, что, когда мы с А.Ф. проходили по коридорам и дортуарам Зимнего дворца и А.Ф. говорил с юнкерами, юнкера интересовались силами правительства. Кроме того, во дворце был Гоц и сказал, что с фронта поддержка может быть лишь в том случае, если требование оттуда войск будет контрассигновано ЦИК Советов солдатских и рабочих депутатов.

Командир 14-го казачьего полка заявил, что казачий полк выходит на площадь и находится в распоряжении Временного правительства”.

Некоторые члены совещания министров начали выражать неудовольствие по поводу недостаточного принятия мер к обороне и по поводу деятельности Полковникова вообще.

Кишкин предложил: 1) вызвать Полковникова и выслушать его; 2) оставаться в Зимнем дворце до приезда министра-председателя; 3) выбрать лицо, которому поручить все распоряжения по борьбе с восставшими большевиками; 4) немедленно выяснить все силы, находящиеся на стороне Временного правительства.

Туманов сообщил о своих переговорах с казаками. В общем, подтвердил то, что было уже известно из сообщения Коновалова.

В 12 час. 45 мин. пришел генерал Левицкий (Борис Антонович). Передал свой разговор по аппарату с Духониным о посылке с фронта подкреплений. Он уверен, что до прихода войск с фронта казаки и юнкера отразят все наступления.

Вердеревский: “В чьих руках Петропавловская крепость?”

Левицкий: “В руках Революционного комитета”.

Коновалов: “Может ли дальше оставаться у власти Полковников?”

Все отвечают: “Не может”.

Коновалов: “Кем заменить? Гражданским или военным лицом?”

12 час. 50 мин. Секретарь Коновалова сообщил ему, что опять пришла депутация от казаков и желает с ним говорить. Коновалов уходит и передает председательство Вердеревскому.

Маслов: “Мы слишком много говорим; в такие минуты необходимы действия: 1) сменить немедленно Полковникова и, может быть, его арестовать; 2) занять штаб округа сильным отрядом; 3) вверить командование особому лицу; 4) занять почту, телефон и телеграф”.

Вердеревский отказывается от председательства: “Такие важные вопросы должны решаться не при временном председателе”.

Малянтович предлагает выбрать Кишкина в качестве особоуполномоченного лица по восстановлению законного порядка в Петрограде, предоставив ему выбрать себе помощников.

Третьяков поддерживает кандидатуру Кишкина и рекомендует в помощники генерала Свечина.

Никитин против Кишкина, называет генерала Я.Г. Багратуни (начальника штаба округа).

В это время Никитина вызвали к телефону из Москвы.

Маслов: “Я боюсь, что у нас опять начинаются разговоры в такие минуты, когда надо действовать быстро и решительно. Я предлагаю немедленно сменить Полковникова, временно передать власть Багратуни и занять штаб сильными войсками”.

Так как в отсутствие Коновалова признается неудобным решать этот вопрос окончательно, то заседание временно прекращается, в 1 час. 5 мин. Во время перерыва пили чай, ели бутерброды с колбасой и сыром.

Кишкин присоединился к Коновалову, который у себя в кабинете уговаривал депутацию от казаков (полки 1-й, 4-й и 14-й) выступить на защиту правительства. Казаки еще раз подтвердили, что они выступят только с пехотой. Когда они уходили из кабинета Коновалова, я случайно последовал за ними и слышал их разговор между собой, который сводился к тому, что “ни один казак не выступит”.

В 1 час. 20 мин. заседание возобновляется. Коновалов сообщает о результатах переговоров с казаками. Я дополнил тем, что лично слышал из их разговора между собой.

Никитин сообщил, что городской голова Москвы Руднев передал по телефону, что там положение еще не определилось, но никаких явных выступлений большевиков еще нет. По мнению Руднева, нам надо продержаться 24 часа.

После перерыва в заседании участвует комиссар Северного фронта Станкевич.

Станкевич предлагает обратиться от имени Временного правительства ко всем войскам фронта и тыла с изложением о положении дел и с призывом к оказанию поддержки. Станкевич предлагает редакцию, которая и принимается.

Бернацкий сообщает, что уже вывешен на улицах список новых министров.

Коновалов возмущается, что до сих пор не все члены Временного правительства собрались...

Вердеревский говорит, что он не понимает, для чего это заседание собрано и для чего мы будем дальше заседать. У нас нет никакой реальной силы, а следовательно, мы бессильны что-либо предпринять, а потому бессмысленно продолжать наше заседание. Было бы лучше созвать заседание Временного совета республики.

Кишкин: “Мы не Петроградское Временное правительство, а Всероссийское Временное правительство. Если у нас в Петрограде нет силы, на которую мы могли бы опереться, это еще не значит, что во всей России ее нет. Наконец, если у нас нет физической силы, то нужно попробовать опереться на моральную силу. Нужно обратиться к общественным группам, к Совету республики. Нужно пригласить сюда сениорет-конвент и представителей от городского самоуправления”.

Коновалов предлагает оставаться в Зимнем дворце вплоть до ареста. Предложение принимается без возражений.

Кроме того, Коновалов предлагает выпустить какое-либо обращение к населению Петрограда. Сейчас же следует целый ряд других предложений, но они не обсуждаются и не баллотируются. Начинаются общие разговоры, в результате которых в 1 час. 30 мин. дня Станкевич отправляется в штаб за Багратуни, чтобы лично от него все члены Временного правительства могли узнать о положении дел и убедиться, возможно ли ему вручить власть (по телефону почему-то не удалось его вызвать).

Маслов опять напоминает, что надо немедленно сменить Полковникова.

Опять общие разговоры, смысл которых сводится к тому, что надо сделать еще попытку подействовать на казаков. Туманова просят использовать свое знакомство в казачьей среде. В результате Туманов с Рутенбергом решили поехать к Савинкову для переговоров с ним об этом же предмете, т.е. о более активном выступлении казаков.

Никитин читает телеграмму, отправленную им всем губернским комиссарам.

Кишкин: “А в чьих руках телеграф?”

Никитин: “В наших. Нам необходимо было бы пригласить сюда для участия в нашем заседании Всероссийский ЦИК Советов солдатских и рабочих депутатов и городскую думу, т.е. городского голову, и того, кого он признает необходимым”.

1 час. 35 мин. дня. Пришли в заседание А.А. Маниковский и П.И. Пальчинский. Пальчинский что-то тихо говорит Коновалову. Оказывается, Совет республики разогнан. Все выходы из него заняты матросами. Арестован князь Оболенский Влад. Андр. На Васильевском острове большие отряды красногвардейцев.

Коновалов вкратце сообщает вновь пришедшим предположения правительства и спрашивает Маниковского, на кого бы он мог указать как нa лицо, которому можно было бы вручить командование всеми силами Временного правительства.

Маниковский: “Я занимался всё время, с марта месяца, чисто технической деятельностью, поэтому стоял далеко от командного состава и не могу никого указать. Разве что Кракоецкий?

1 час. 50 мин. Приходит Багратуни.

Багратуни: “Положение чрезвычайно трудное. Действительное настроение гарнизона неизвестно. Гарнизон никаких приказаний штаба округа не исполняет, но, по-видимому, и не выступает против правительства. Для окарауливания Зимнего дворца и вообще центра (т.е. штаба, площади и прилегающих улиц) были сосредоточены все наиболее действенные части, т.е. школы прапорщиков. Позавчера у нас была одна школа, затем были призваны сюда же, в центр, другие школы. Мы старались не дробить сил. Нами была занята телефонная станция, но пришли кексгольмцы, и юнкера сдали ее без сопротивления: просто сменились и ушли. Государственный банк охраняли пехотная часть и два броневика, но сегодня утром броневики были окружены и, не оказав никакого сопротивления, сдались”.

Коновалов: “Я желаю получить от вас, генерал, определенные ответы на три вопроса: были ли подсчитаны силы, какие сейчас имеются силы, кто будет ими командовать?”

Багратуни отвечает: силы были — 3 казацких полка и 9-й кавалерийский полк, но по нашему приказанию ни один полк не вышел. У нас остались училища и школы; это сила большая, но она инертна. Здесь около 900 юнкеров. Первая Петергофская школа разошлась. Все находятся в Зимнем дворце, и некоторая часть в штабе округа. Кроме того, в нашем распоряжении имеется до сотни офицеров. Командовать будет полковник Рынейский (?).

Кишкин: “Можно ли освободить Мариинский дворец?”

Багратуни сомневается и добавляет, что вообще, по его мнению, силы для охраны Временного правительства недостаточны.

Коновалов: “Почему же вчера были выведены из Петрограда женские батальоны?”

Багратуни: “По условиям расквартирования. Кроме того, мне было доложено, что на фронт они охотно идут, но вмешиваться в политическую борьбу не желают”.

Кто-то сообщает, что сейчас перехвачена радиотелеграмма о том, что Революционный комитет рассчитывает на деятельную поддержку “Авроры”.

В 2 час. 10 мин. Багратуни уходит.

Никитин сообщает полученные им по телефону некоторые сведения об обстоятельствах разгона Совета республики и о положении Мариинского дворца.

Пальчинский уходит.

Коновалов ставит на голосование вопрос о назначении особоуполномоченным по обороне. Баллотируются Кишкин и Пальчинский. Большинство высказалось за Кишкина.

2 час. 20 мин. Получена записка об аресте Прокоповича. Он после ареста отправлен в Смольный.

2 час. 25 мин. Объявлен перерыв для оформления назначения Кишкина, Пальчинского и Рутенберга и для составления воззвания к населению. Воззванием занялись Карташев, Маслов, Гвоздев. Принимается редакция Малянтовича. Около трех часов пришел Терещенко.

3 час. 30 мин. Раздались первые выстрелы около Зимнего дворца. Из окон, выходящих на Адмиралтейство, было видно, как матросы, солдаты и красногвардейцы побежали. Юнкера, стоявшие в виде караула у моста, не сдвинулись с места. Кто, куда и почему стрелял, осталось неизвестным. Выяснилось, что нет продовольствия для юнкеров. Принимают меры.

К 4 часам все нужные указы Временного правительства написаны и подписаны. Решено, что Кишкин с Пальчинским и Рутенбергом для удобства руководства делом обороны перейдут в штаб.

4 часа 15 мин. Кишкин, Пальчинский и Рутенберг уходят в штаб.

4 часа 20 мин. Получено известие, что журналист Климов, посланный на автомобиле с воззванием Временного правительства для доставления его в какую-либо типографию, задержан матросами и автомобиль у него отобран.

4 часа 45 мин. Рассказ Станкевича о переговорах со Ставкой. Надо продержаться 24 часа, а может быть, 48 часов.

5 часов. Я передал по телефону Константинову для передачи по телеграфу всем воззвание Временного правительства.

5 час. 30 мин. Пришел А.Г. Хрущов. Рассказ его о посещении Министерства финансов комиссаром Менжинским.

6 час. Возобновилось официальное заседание Временного правительства. Поставлен вопрос, оставаться или разойтись. Предложение Вердеревского. Речь Гвоздева. Речь моя. Решено оставаться.

6 час. 15 мин. Получено известие, что из находившихся в нашем распоряжении 6 орудий 4 ушли с офицерами, а с юнкерами остались только 2, которые поставлены в главных воротах.

6 час. 30 мин. Пошли обедать наверх, в столовую Керенского. Все министры плюс Солдатенков. Генерал Борисов присутствовал, но не обедал (суп, рыба, артишоки). За особым столом Коновалов, Терещенко, Карташев и я. Мысль Карташева о массивных серебряных ложках 1843 г.

6 час. 45 мин.— 7 час. Никитин говорит по телефону с Москвой.

7 час. Гвоздев говорит по телефону с Центральным комитетом ЭСр и Интерн (?).

7 час. 5 мин. Пришел Маниковский и сообщил о юнкерах в связи с ручными гранатами. Ораниенбаумская школа уже получила пропуск от Революционного комитета и уходит. Сейчас ожидается пропуск для Петергофской школы. Коновалова вызвали вниз; с ним ушел Терещенко.

7 час. 10 мин. Терещенко вернулся и от имени Коновалова пригласил всех вниз. Собрались в кабинете Коновалова. Сообщено, что сейчас двумя делегатами от Революционного комитета доставлен ультиматум. Требуется наша сдача — дано 20 мин. на размышление, после чего будет открыт огонь по Зимнему дворцу с “Авроры” и Петропавловской крепости.

Вызвали по телефону Кишкина.

7 час. 15 мин. Пришел Кишкин с Рутенбергом. В это время непрерывно трещал телефон, вызывали то того, то другого министра. Разговор Вердеревского по телефону с Центрофлотом.

Чтобы телефон не мешал обсуждению, решили перейти в комнату начальника кабинета министра-председателя. Решено единогласно не отвечать на ультиматум, оставаться в Зимнем дворце и сопротивляться.

Депутация от юнкеров: они желают знать точку зрения Временного правительства. Пошли с ними разговаривать Кишкин, Гвоздев и Коновалов. Ультиматум: “Военно-революционный комитет при Петроградском Совете рабочих и солдатских депутатов.

Постановлением Военно-революционного комитета при Петроградском Совете рабочих и солдатских депутатов Временное правительство объявляется низложенным. Вся власть переходит в руки Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов. Зимний дворец окружен революционными войсками. Орудия Петропавловской крепости и судов: “Авроры”, “Амура” и других наведены на Зимний дворец и здание Главного штаба. Именем Военно-революционного комитета предлагаем членам Временного правительства и вверенным ему войскам капитулировать. Временное правительство, чины Генерального штаба и высшего командного состава арестовываются, юнкера, солдаты и служащие разоружаются и по проверке личностей будут освобождены.

Для ответа Вам предоставляется 20 мин. Ответ передать посланному. Срок ультиматума истекает в 19 час. 10 мин., после чего немедленно будет открыт огонь. Эвакуацию лазарета необходимо закончить в предоставленный для ответа срок. Эвакуацию производить по Миллионной улице. Ответ передать посланному.

Председатель Военно-революционного комитета Антонов Комиссар Петропавловской крепости Г.Б.

25 октября 1917 г.”.

8 час. Вернулись Кишкин, Коновалов и Гвоздев и заявили, что юнкера изъявили желание видеть всё правительство.

8 час. 10 мин. Разговор с Пальчинским.

8 час. 15 мин. Вердеревский и Карташев подняли вопрос о действительности в обстоятельствах текущего момента наших полномочий. Все от нас откололись. Не должны ли мы сдать власть.

8 час. 40 мин.— 9 час. Разговор в коридоре с юнкерами.

Речи Коновалова, Маслова, Малянтовича.

9 час. Отправлен отряд отнимать штаб.

9 час. 15 мин. Пили чай.

9 час. 30 мин. Началась стрельба из пулеметов. Наши ответили несколько раз из орудий.

9 час. 35 мин. Прорвался сквозь двойную охрану в Зимний дворец молодой вольноопределяющийся, светлый блондин небольшого роста, унтер-офицер. Он прошел без оружия со стороны Миллионной по ходу, который никем не охраняется...

9 час. 45 мин. Полковник Ананьев, начальник инженерного училища, которому специально был поручен Зимний дворец, доложил, что казаки уходят. Их было всего около трех сотен. Вслед затем пришли делегаты от этих казаков и юнкеров и инженерной школы и подтвердили слова Ананьева. Коновалов, Маслов и Терещенко пошли к этим частям переговорить.

10 час. Вернулся Терещенко и объявил, что школа решила остаться. Коновалов и Маслов остались разговаривать с казаками.

10 час. 5 мин. Поручик Данилевич читает свои переговоры по прямому телеграфному проводу со Ставкой о подходе войск. Вечером сегодня должны были подойти самокатные батальоны, а завтра утром должны прибыть 6 полков казаков и кавалерия с артиллерией.

10 час. 15 мин. По предложению Терещенко Временное правительство постановляет назначить части, которые продержатся до подхода подкреплений, “войсками национальной охраны Учредительного собрания”.

10 час. 20 мин. Приходит маленький офицер-армянин посмотреть Временное правительство.

10 час. 40 мин. Меня вызвали к прямому проводу для переговоров со Ставкой на телеграф, который помещается в другом корпусе Зимнего дворца (направо от главных ворот). В сопровождении телеграфного чиновника из кабинета я вышел в коридор и спустился по маленькой лестнице в нижний этаж, откуда узким коридором вышел в нижнюю галерею. В галерее много юнкеров, некоторые с вещами, собираются уходить, настроение у них подавленное.

В мое отсутствие министрам доставили большую часть трех- дюймовой шрапнели, которая попала в Александровский зал Зимнего дворца с площади, пробив стену и повредив портрет Петра Великого.

До 11 час. 40 мин. я читал свой разговор по аппарату.

11 час. 50 мин. Раздались страшный треск и вслед выстрелы в соседней комнате. Оказалось, в коридоре с верхней галереи была брошена бомба матросами, пробравшимися по черным внутренним ходам через лазарет. Через несколько минут к нам внесли раненного в голову юнкера, а другой пришел сам. Кишкин сделал перевязки. Бернацкий дал свой платок. Затем тушили пожар, возникший в коридоре от взрыва бомбы.

12 час. 20 мин. Пришел член комитета Крестьянского союза — унтер-офицер части, служащей в Управлении по квартирному довольствию войск. Он пробрался во дворец вместе с несколькими матросами в то время, когда выходил из него женский батальон. Оставленная этим батальоном часть дворца осталась, по его словам, без охраны, и туда свободно мог проникнуть с улицы всякий желающий. Пробравшиеся вместе с ним матросы были арестованы.

12 час. 30 мин. Разговор по телефону с Левицким (кажется, Никитин говорил) о сформировании каких-либо частей для ударов в тыл осаждающим.

12 час. 40 мин. Рутенберг спросил, нет ли у кого револьвера. Ни у кого не оказалось. Я дал свой маленький никелированный браунинг.

1 час. 10 мин. Рассказ Пальчинского об аресте 50 человек.

1 час. 20 мин. Дежурный телефонист сообщил о подходе к Зимнему дворцу делегации в количестве 300—400 человек.

1 час. 50 мин. Арест. Составление протокола.

2 час. 10 мин. Отправились под конвоем.

3 час. 40 мин. Прибыли в крепость.

5 час. 5 мин. Я в камере № 54.

 

Указатель имён

Ананьев — в 1917 г. начальник инженерного училища в Петрограде.

Антонов (Овсеенко) В.А. — член Петроградского Военно-революционного комитета.

Багратуни Я.Г. — генерал, в 1917 г. начальник штаба Петроградского военного округа.

Бернацкий М.В. — министр финансов последнего состава Временного правительства; после Октябрьской революции белоэмигрант.

Борисов — генерал, накануне Октябрьской революции — исполняющий обязанности генерального комиссара Черноморского флота.

Вердеревский Д.Н. — контр-адмирал царского флота; в составе Директории (август 1917 г.) — военный министр; в последнем составе Временного правительства министерской должности не занимал; после Октябрьской революции — белоэмигрант.

Гвоздев К.А. — меньшевик, министр труда в последнем составе Временного правительства.

Гоц А.Р. — в 1917 г. один из лидеров правых эсеров.

Данилевич — поручик, накануне Октябрьской революции служил в охране Зимнего дворца.

Духонин Н.Н. — генерал, при Временном правительстве — начальник штаба верховного главнокомандующего.

Карташев А.В. — кадет. В 1917 г. — обер-прокурор Синода, министр исповеданий в последнем составе Временного правительства.

Керенский А.Ф. — эсер. Возглавлял несколько составов Временного правительства. Бежал за границу, активный участник борьбы против Советской власти, живет в США. (Умер в 1970 году в Нью-Йорке. — Ред.).

Кишкин Н.М. — один из лидеров кадетов, накануне Октябрьской революции — “диктатор” Петрограда с чрезвычайными полномочиями.

Климов — журналист, печатался в 1917 г. в правобуржуазной прессе.

Козьмин А.И. — эсер. В 1917 г. помощник командующего войсками Петроградского военного округа.

Коновалов А.И. — лидер партии прогрессистов; в последнем составе правительства Керенского — заместитель министра-председателя; после Октябрьской революции — белоэмигрант.

Константинов — товарищ министра путей сообщения в последнем составе Временного правительства.

Краковецкий А.А. — эсер, помощник командующего войсками Петроградского военного округа.

Ландсберг — инженер-железнодорожник, специалист по эксплуатации железнодорожного транспорта; после Октябрьской революции — эмигрант.

Левицкий Б.А. — генерал, накануне Октябрьской революции работал в штабе Петроградского военного округа.

Ливеровский А.В. — министр путей сообщения в последнем составе Временного правительства.

Малянтович П.Н. — министр юстиции в последнем составе правительства Керенского.

Маниковский А.А. — генерал. В 1917 г. — товарищ военного министра; после Октябрьской революции работал в учреждениях Красной Армии.

Маслов С.Л. — в 1917 г. — министр земледелия Временного правительства; после Октябрьской революции — сотрудник советских хозяйственных и научных учреждений.

Менжинский В.Р. — большевик, участник Октябрьской революции, первый нарком финансов Советского правительства.

Никитин А.М. — меньшевик, министр почт и телеграфов в последнем составе Временного правительства.

Пальчинский П.И. — накануне Октябрьской революции — помощник “диктатора” Петрограда Н. М. Кишкина.

Полковников Г.П. — полковник; накануне Октябрьской революции — командующий войсками Петроградского военного округа.

Прокопович С.Н. — экономист; в 1917 г. — министр продовольствия в правительстве Керенского; после Октябрьской революции — белоэмигрант.

Роговский — комиссар Временного правительства.

Руднев — городской голова Москвы.

Рутенберг П.М. — помощник “диктатора” Петрограда Н. М. Кишкина.

Савин Н.П. — заместитель председателя Главного экономического комитета при последнем составе Временного правительства.

Свечин — генерал, накануне Октябрьской революции — командующий одной из частей Петроградского военного округа.

Смирнов С.А. — председатель Московского военно-промышленного комитета, фабрикант и заводчик; в последнем составе Временного правительства — государственный контролер.

Солдатенков — при Временном правительстве — чиновник Министерства иностранных дел по особым поручениям.

Станкевич В.Б. — комиссар Временного правительства при Ставке; перед приездом в Петроград накануне Октябрьской революции находился на Северном фронте.

Терещенко М.И. — крупный сахарозаводчик; в составе Временного правительства был сначала министром финансов, а с мая 1917 г. после отставки Милюкова — министр иностранных дел.

Третьяков С.Н. — председатель Экономического совета при последнем составе Временного правительства.

Туманов — офицер штаба Петроградского военного округа.

Тухин — начальник одного из управлений Министерства путей сообщения Временного правительства.

Хрущов А.Г. — кадет, в октябре 1917 г. — представитель Министерства финансов в Главном экономическом комитете.

Шер В.В. — подпоручик, накануне Октябрьской революции служил в Политическом управлении Военного министерства.

 

Правда, 7-11.11.08



[1] Эта историческая публикация малоизвестна широким читательским кругам “Правды”. Ее тема точно определена в заголовке. Автор дневника — А.В. Ливеровский — министр путей сообщения в последнем буржуазном правительстве России. Он по часам и минутам создал своеобразную летопись агонии Временного правительства. Ливеровский успел даже записать, когда оно испустило свой последний вздох. Прочитав мнение одного из последних министров Временного правительства с той, другой стороны баррикады, читатель еще раз убедится, насколько страна созрела для социалистической революции, насколько гениально выбрал В.И. Ленин момент для восстания. Сегодня, спустя 91 год, в печати и на телевидении масса искажений, путаницы и откровенной лжи об Октябре 1917 года. Нынешним, XXI века, буржуазным демократам, либералам и эсерам всех мастей не грех трезво взглянуть на проделки и полную беспомощность своих дальних идейных “предков”, ознакомившись с дневником Ливеровского. Сами министры тогда признавали: “Все от нас откололись. Не должны ли мы сдать власть?” Этот дневник-документ был опубликован в 1960 году в журнале “Исторический архив” № 6. Вступительную статью к публикации написал академик И.И. Минц. Он же указал, что дневник А.В. Ливеровского подготовлен к печати Б.В. Тетериным. Евгений СПЕХОВ. (Газета «Правда»).


Реклама:
-