А.Н. Савельев,

 

 

Чиновник и молодежь

 

ХХ век показывает, что государство нашло в себе силы жить без представлений об Истине. Разного рода химерные структуры оказались более устойчивыми, чем ожидалось. Более того, если ранее разрушение веры происходило под водительством разного рода религиозных типов, то сегодня религиозные типы в политике – вымирающий вид. Место политических «демонов» заняли существа, лишенные духовного измерения – секуляризированные чиновники эпохи постмодернизма, не верующие ни в Бога, ни в какую-либо политическую доктрину.

Велико желание исправить положение общества, в котором безнравственность стала нормой. Властные круги, понявшие, что без какой-то внятно артикулированной парадигмы молодое поколение перестает ассоциировать себя с Россией, теряет трудовые мотивы и этические установки, начали искать доктринальное подкрепление для своего государства. Ввиду очевидного краха коммунизма и либерализма, теперь пытаются сделать из Церкви министерство по делам нравственности, в котором – по чиновничьему разумению – должен действовать и молодежный отдел. Даже более. Поскольку передать дела вместе с бюджетными средствами чиновники не хотят, то возникает доктрина «сотрудничества Церкви и государства в деле нравственного воспитания подрастающего поколения». «Специалисты по молодежи» просто стараются перенять кой-чего из риторики священства, доказывая вышестоящему начальству свою нужность и способность «соответствовать».

В плане растраты поступающих в бюджет средств следовало бы отметить особую роль Госкомитета по делам молодежи, год за годом их «осваивающего». Во-первых, с точки зрения кадровых игр – конкуренции между бывшими комсомольскими группировками ЦК и московского горкома ВЛКСМ. Во-вторых, в плане «витринных технологий», согласно которым напоказ выставляются уникальные образцы детской и молодежной активности, организованные либо близкими к Госкомитету «комсомольцами», либо временно привлеченными энтузиастами. «Витрина» дает возможность бодро отчитаться (и с этим, как показывает практика, у чиновников и впрямь все в порядке), а в действительности, те скудные средства, что собирают на молодежную политику государственные институты, расходуются бессмысленно и служат лишь содержанию чиновничьего аппарата. Соответственно и привлеченные к «процессу» священники становятся просто манекенами, выставленными в витрине – для отчета о проделанной работе и аргументации в пользу новых финансовых поступлений.

Нынешнее положение чиновничества, приобщающегося к нравственным поучениям, есть выстраивание барьера между молодежью и Церковью. Создается иллюзия, что о нравственности надо просто правильно говорить, не утруждаясь поисками Истины, смысла жизни и т.д. При таком подходе может быть реализована только старая советская находка: «они делают вид, что мы верим, мы делаем вид, что молимся».

В значительной степени дело обстоит именно так. Возникший в 90-е годы порыв к православной вере был блокирован чиновничеством, представившим веру в чисто фольклорном виде. И это было выгодно. Проще выглядеть честным и хозяйственным, чем верующим во Христа. Оттого и в обществе насаждена обстановка, когда честным и хозяйственным хотят видеть своих административных руководителей около половины населения и лишь для 20% вера в Бога является непременным условием вхождения во власть. Не потому ли кандидаты в народные избранники лишь в редчайших случаях указывают свою конфессиональную принадлежность?

Что касается молодежи, то государственная молодежная политика на местах в течение последних лет сводилась преимущественно к стимулированию деструктивных, внеморальных форм досуга. Еще недавно «работать с молодежью» означало вводить в строй новые дискотеки и воспитывать рокеров и панков в уважении к уголовному кодексу. Сегодня самым главным для молодежи считаются рок-концерты и «сексуальное воспитание».

Важнейшими элементами жизни молодежи является образование, семья и армия. И здесь чиновничество сделало все, чтобы роль православных императивов свести к минимуму. Даже ввиду страшного нравственного провала, грозящего самим чиновникам - не только утратой жизни в результате какой-нибудь хулиганской выходки, но и потерей финансовых источников, питающих служебное место (что обычно ощущается как большая опасность, чем угроза жизни).

В системе образования появились элементы христианской культуры. Между тем, учебники родной истории остаются постными подделками. Русская история мумифицируется, перестает восприниматься как своя. В ней нет духовных метаний, величественной героики – именно того, что более всего волнует молодые сердца. Опресненность нашей истории связана с тем, что ей отказано в праве быть историей русского народа – главного носителя и защитника православной веры. От этого она не стала историей других народов, не превратилась в православно-мусульманскую и славяно-тюркскую (сколько бы не говорили о якобы имеющихся на территории России 20 млн. мусульман, перевирая цифры на порядок в большую сторону). Родная история превратилась в неудобоваримое «нечто».

Политика в современном мире во многом формирует мировоззрение молодого человека. Но и здесь его преследует чиновничья «заданность». Не так давно проведенная в Государственном Университете-Высшей Школе Экономики конференция «Молодая политика» свелась к часовому заслушиванию словесных упражнений Жириновского. Кроме того, оказалось, что эта конференция организована некоей "Потешной партией", которую сформировало из студентов руководство ВШЭ. Реальный поиск политических истин был, таким образом, подменен потешной «политологией».

Точно по такому же сценарию чиновничество ведет и политическую организацию. За движение молодежи выдается митинг в поддержку президента, проведенный на Васильевском спуске 7 ноября 2000 года, и прочие мероприятия движения «Идущие вместе». Тут даже толком не могут скрыть, что «освоенные» на «пропрезидентских» мероприятиях деньги идут в оплату студентам одного из московских вузов, печально известному еще и массовой фабрикацией подписей избирателей во всех последних избирательных кампаниях.

Все это происходит на фоне продолжающегося подавления православной общественности, которая вытеснена с университетских кафедр, блокирована в научных кругах (особенно приближенных к власти), отстранена от политической активности. Главное – нет пространства, в котором православная идея могла бы доноситься до молодежи. Просторные помещения, реквизированные в свое время у КПСС, чиновничество заполнило либо новыми управляющими структурами, либо «демократическими» университетами, пропагандирующими западничество и пренебрежение к национальной традиции.

Государственная политика в отношении к семье также отражает позицию чиновничества как противника православной традиции. Прежде всего, самовоспроизводство нации является для власти третьестепенной задачей, пребывавшей в забвении почти целый век. Ряд социальных проблем с конца 60-х годов и по сей день решался именно за счет искусственного снижения рождаемости. «Демократические» реформы просто продолжили эту политику в утрированном виде. Даже те крохотные средства, которые выделяет государственная власть на поддержку семьи, идут вовсе не на решение демографических проблем. Демографически провальные регионы (а это, прежде всего, Центральная Россия) получают меньше всего. Пропаганда традиционной семьи исчезает за валом разрешенной и навязываемой властями порнографии и циничной демонстрацией всех форм поведенческих извращений, всех форм бесстыдства – вплоть до «голубых» молодежных сериалов на кнопке канала «Культура», опекаемого министром по делам культуры Швыдким.

И здесь мы касаемся информационной политики государственной власти, которая прямо направлена против православной культуры. От веры молодого человека отделяет, прежде всего, телевидение, отданное Кремлем в руки нравственно дегенерированным типам. Нынешнее телевидение не есть ни форма образования, ни форма коммуникации. Оно есть форма разврата. В сочетании со старушечьей политикой властей (приоритет отдается пенсионерам, а не детям) мы получаем в качестве результата своеобразную месть молодых людей по отношению к обществу, наплевавшему им в души.

Если говорить об армии, то для СМИ военная служба является объектом самой интенсивной дискредитации в течение многих лет. Разрушенная до основания система допризывной подготовки молодежи и военных сборов (не лучшая, надо сказать, и в советское время) дополнена чиновничьей доктриной о «профессиональной армии» – то есть, об армии наемников. В рамках этой доктрины мужчина перестает быть не только защитником Родины, но и вообще теряет мужские качества, не будучи способным защитить своих близких и собственную честь. «Сокрушать врагов Отечества» становится некому. Вместо Христова воинства воспитываются футбольные фанаты или ценители большого тенниса.

Если прежняя система воспитания мужчины разлагалась убогими формами пропаганды патриотизма и ложными ценностями партийности, то сегодня утрачена не только материальная, но и духовная основа такого воспитания. Вместо православного духовного наставничества в военно-спортивных клубах мы чаще всего можем видеть элементы оевропеенной дальневосточной традиции, мало пригодные для русского менталитета (воспитание через унижение), и физического типа (боевые искусства, уподобленные балету или приспособленные исключительно к субтильной конституции) и вовсе не способствующие формированию гражданского самосознания.

Разрушение институтов гражданского общества в течение последнего десятилетия позволило чиновничеству реализовать свои самые отвратительные потенции. Прежде всего, речь идет о разнообразных имитациях, которыми подменяется реальное служение на государственном посту. Господствуя над разложившимся обществом, чиновничество опрокидывает на него свою ментальность. В результате осмысленное и одухотворенное социальное действие (да и любое другое) подменяется основанной на параграфе или инстинкте машинальностью, затем – статической позой, наконец – зрелищем. По той же схеме любовь подменяется сексом, а затем и его аутоэротической и порнографической имитацией. Обездушенность ведет к социальной статике и бесплодной чувственности, в целом – к гибели общества начиная с самой молодой его части.

Православное мировоззрение ясно показывает, что Россия находится на краю гибели, что подступают «последние времена». Россия погибает не только как государство и вместилище одной из мировых цивилизаций, но и как оплот культурных центров Православия. Чиновничество, напротив, распространяет миф о неистощимом запасе прочности русского народа, которым можно продолжать пользоваться, нащупывая перспективную стратегию развития. С одной стороны – тревога и духовная борьба, с другой – имитация поиска социальных технологий и путей новых и новых либеральных реформ.

Менталитет чиновничества, не воспитанного в духе Традиции, отличается прельщенностью настоящим. Церковь же приближена к вопросам вечным, а значит – ей близко будущее и прошлое народа. Соответственно, в рамках православной традиции, предполагаются массивные «инвестиции» в молодое поколение, которому надо возвестить о прошлом и дать надежду в будущем. Следовательно, единственная возможность для здравой молодежной политики – православное воспитание российского чиновничества.

Среди условий продуктивной работы государства в области молодежной политики на сегодня являются следующие:

1. Введение целостных курсов православной культуры в ряд обязательных предметов среднего и высшего образования. (Поскольку Россия является исторически страной православной, то все иные, даже традиционные религии, как Ислам и Буддизм, могут иметь аналогичные возможности лишь факультативно.)

2. Создание сети государственных (светских) высших учебных заведений, патронируемых РПЦ как в части составления учебных программ, так и в кадровых вопросах.

3. Введение нравственной цензуры (разумеется, с пересмотром соответствующей статьи Конституции) и формирование в СМИ наблюдательных советов с участием православного священства и православной общественности.

4. Создание государственно-церковной программы по восстановлению традиционной русской семьи и решению демографических проблем России.

5. Возвращение РПЦ реквизированной у нее в прошлые годы собственности (прежде всего, зданий, сооружений и земли) с принятием программы материальной компенсации понесенных потерь. На соответствующей материальной базе могут быть открыты центры православной культуры для молодежи.