В. Мальцев
Либеральные планы и инцидент с Милошевичем[1]
Захват сербскими либералами,
узурпировавшими власть в Белграде, бывшего югославского президента С.
Милошевича и его выдача так называемому Гаагскому трибуналу в качестве
обвиняемого действительно должен привлечь всеобщее внимание. В том числе и
общественное мнение в России. И не потому, что русские имеют серьезное
основание для того, чтобы сочувствовать Милошевичу или быть солидарными с его
политикой. Как раз напротив.
Менее всего в России он
заслуживает благожелательного к себе отношения. Политика правительства
Милошевича в Югославии не без основания сравнивается с политикой Горбачева в
СССР. Как и Горбачев, предававший национальные интересы Советской России, Милошевич
шаг за шагом сдавал Западу позиции Югославии. Он бездействовал, когда в Югославии
развернулись разрушительные силы этно-сепаратизма, которые в конце-концов начали
вооруженный мятеж, покушаясь на территориальную целостность страны. Это бездействие
привело к политическому распаду уникальной славянской империи на Балканах,
оставив Югославию лишь в виде рыхлого, условного союза Сербии и Черногории.
Милошевич устранился от помощи сербским государственным образованиям в виде
Сербской Крайны и Республики Сербской, земли которых, исконно заселенные
сербами, подверглись вооруженной интервенции со стороны армий
католиков-хорватов и босняков-мусульман, за которыми стояли США, Германия и
Турция. Югославская армия сначала покинула все мятежные территории, которые
затем провозгласили свою независимость как государства Словения, Македония,
Хорватия и Босния и Герцеговина, немедленно ставшие сателлитами США, а затем не
сделала ни шагу, оставшись в казармах, во время террора против сербского
населения и оккупации указанных сербских государств.
Вслед за этим Милошевич
предал сербов и югославов, подписав Дейтонские соглашения, узаконившие не
только само расчленение исторической Югославии, но и оккупацию хорватами и
босняками сербских земель в так называемых Хорватии и Боснии и Герцеговине, которых
Милошевич от имени Югославии тем самым признал государствами.
А его поведение во время
Косовской войны 1999 года. Точнее - очередная имитация властями Югославии
отпора вооруженной агрессии стран НАТО, в действительности являвшаяся
фактической сдачей без сопротивления сербской территории - области Косово
-оккупационным подразделениям этих государств и албанским диверсионным отрядам.
Таким образом, на Милошевиче
как руководителе исторической Югославии лежит примерно такая же ответственность
перед югославской нацией и сербским народом, какая существовала в период второй
мировой войны перед французами у маршала Пэтена. Но Пэтена, подписавшего
позорную капитуляцию Франции 1940 года и сотрудничавшего со странами оси,
судила не международная юстиция, не Нюрнбергский трибунал. Его дело
рассматривал французский суд, приговоривший изменника и коллаборанта к смертной
казни. (Де Голль, когда-то служивший под началом Пэтена и бывший его любимцем,
заменил казнь пожизненным заключением). Что касается Милошевича, подписавшего
Дейтонские капитуляции и сотрудничавшего в разрушении своей страны со странами
НАТО, то вместо сербской юстиции он оказался узником юстиции гаагской.
Такой поворот событий
воспринят большинством комментаторов, в том числе и в РФ, как попытка
стран-агрессоров расправиться с Милошевичем за его воспрепятствование политике
атлантического блока на Балканах. Но на фоне его реальной политической
деятельности, в которой патриотические слова не имели ничего общего с
антипатриотическими делами, подобная оценка не выглядит достаточно
убедительной.
Гораздо более вероятным
тайную депортацию Милошевича из Белграда в Гаагу следовало бы рассматривать как
попытку избавить Милошевича, выполнявшего роль агента НАТО, от праведной мести
сербов. Пока в Белграде существует искусственное двоевластие, правительства
Коштуницы и Джинджича, этих сербских "нанайских мальчиков",
имитирующих между собой некие противоречия, хотя каждый из них стоит не дороже
другого, вывоз Милошевича можно было разыграть в виде авантюрной спецоперации.
Джинджичу пришлось на время стать «плохим парнем», создавшим в Белграде подобие
невольничьего рынка, а Коштунице – «английским королем», который лишь
царствует, но не правит. Вместо того чтобы стать объектом справедливого гнева
сербов, Милошевич оказался на какое-то время их несчастным, гонимым фаворитом,
чуть ли не народным любимцем. О том, что он их сдал, предал, изменил родине и
присяге, уже никто не вспоминает. Еще немного, и из Милошевича полоумная
уличная истерия сделает второго Георгия Димитрова, не изменником и трусом,
каким он является в действительности, а героем.
Либеральная пресса Москвы,
которая, как всегда, плетется в хвосте любого действия, предпринимаемого США
или государствами Европы, сходящими в НАТО, безоговорочно его одобряя, и здесь
хватила через край. «Это революция в
мировой юридической системе», -
таково появившееся в «Московских новостей» суждение Сергей Алексеева,
доктора юридический наук и членкора РАН, более известного в качестве одного из
фактических соавторов либеральной и безграмотной Конституции РФ 1993 года. До
нашего сознания должно дойти, полагает г-н Алексеев, что «дело Милошевича вслед
за делом Пиночета подтверждает: в мировой правовой системе произошел гигантский
сдвиг. По моему разумению, самый значительный за всю человеческую историю». Что
же в ней сдвинулось и куда?
Оказывается –«неотъемлемые права человека приобретают наднациональную
юридическую значимость», в результате чего государства поставят и себя, и своих
граждан, и должностных лиц «под международную правосудную юрисдикцию».
Вот, оказывается, что
содержится в программе либеральной партии в России. Предавая анафеме реыолюции
прошлого, она грезит о новой мировой революции. При этом, как и коммунистов
начала XX века, либералов начала XXI века вдохновляет перспектива исчезновения
России с политической карты мира, ее ликвидация как политического субъекта мировой
истории, как суверенного государства. А первый шаг в этой революции - сначала
фактическое, а теперь и юридическое упразднение Югославии, которая уже сделала
над собой что-то вроде харакири.
Она поставила и себя, и
своих граждан, и своих должностных лиц под «международную правосудную
юрисдикцию». Жаль, что этого не сделали над собой США - для г-на Алексеева
«страна, неустанно похваляющаяся своей приверженностью идее нерушимости прав
человека», и еще более сожалеет ученый либерал из-за того, что отстает в этой
революции и Россия - она «все более удаляется от исторически неизбежной
правосудной и политической констатации преступлений большевизма перед народом»,
а без такой «констатации наши демократические преобразования не могут
состояться в принципе». Ну чем не обновленнная версия «разрушим до основания, а
затем»?
С Россией, а тем более с
Югославией более или менее понятно. А вот с Пиночетом у членкора явный прокол.
Ордер на арест Пиночета выдавала не международная юстиция, а испанский судья. И
не по подозрению в совершении мифических преступлений против человечности, а в
связи с подозрениями в совершении конкретных преступлений на территории Чили в
отношении граждан Испании. Английскую полицию, задержавшую Пиночета, также нет
основания подозревать в том, что они вместо британской национальной юрисдикции
подчинились некой "международной юрисдикции". Британская юстиция
действовала на основании испанского судебного ордера согласно договору,
существующему между Великобританией и Испанией. И решения судебные инстанции
Британии, в том числе и Палата лордов, принимали согласно национальному праву.
Только и всего.
Понятно, что дело Пиночета и
дело Милошевича - в отношении права - абсолютно противоположны друг другу. Как
бы не развивалось дело чилийского генерала, к тому же сенатора, следовательно
лица, имеющего дипломатический иммунитет, он мог оказаться либо в руках
испанского, либо чилийского суда, что в конце-концов и произошло. Но только не
международного, чье участие вообще не рассматривалось. Что касается Милошевича,
то единственный суд, который может рассмотреть его действия на посту президента
Югославии, находится в ее столице, единственное право, по которому его могут
судить, является югославским национальным правом, единственным обвинителем,
который может инкриминировать ему совершение преступлений против Югославии -
это мнение сербской нации, поддержанное надлежащими официальными инстанциями.
А вот Гаагский суд, о
международной юрисдикции которого так хлопочет г-н Алексеев, орган совершенно
неправосудный, возникший незаконно, вопреки существующему межгосударственному
праву, прежде всего Уставу ООН. Он появился в результате решения Совета
безопасности ООН, у которого нет права на создания подобных учреждений. Его
правосубъектность - фикция. Его ордера - филькины грамоты. Его заседания -
имитация правосудия. Его приговоры - позитивные санкции беззакония. В русском
понимании этот суд - нечто вроде Шемякина судилища.
Если дело Пиночета
действительно можно рассматривать как пример скрупулезного исполнения всеми
национальными правоохранительными системами, которые в нем участвовали, своих
полномочий, то дело Милошевича - это постыдное пятно мирового сообщества,
откровенное и бесстыдное опровержение правосудия, и лишь в этом смысле –
«революция в мировой юридической системе».
[1]Критика
реальной политики Милошевича в его бытность президентом Югославии, написанная
до начала публичного процесса, нисколько не умаляет поведение «подсудимого» Милошевича,
демонстративно превратившего своих обвинителей в обвиняемых, а «миротворцев» из
НАТО в агрессоров похуже Германии времен Гитлера (В.М.).