В. Мальцев

 

 

Либеральные планы и инцидент с Милошевичем[1]

 

Захват сербскими либералами, узурпировавшими власть в Белграде, бывшего югославского президента С. Милошевича и его выдача так называемому Гаагскому трибуналу в качестве обвиняемого действительно должен привлечь всеобщее внимание. В том числе и общественное мнение в России. И не потому, что русские имеют серьезное основание для того, чтобы сочувствовать Милошевичу или быть солидарными с его политикой. Как раз напротив.

Менее всего в России он заслуживает благожелательного к себе отношения. Политика правительства Милошевича в Югославии не без основания сравнивается с политикой Горбачева в СССР. Как и Горбачев, предававший национальные интересы Советской России, Милошевич шаг за шагом сдавал Западу позиции Югославии. Он бездействовал, когда в Югославии развернулись разрушительные силы этно-сепаратизма, которые в конце-концов начали вооруженный мятеж, покушаясь на территориальную целостность страны. Это бездействие привело к политическому распаду уникальной славянской империи на Балканах, оставив Югославию лишь в виде рыхлого, условного союза Сербии и Черногории. Милошевич устранился от помощи сербским государственным образованиям в виде Сербской Крайны и Республики Сербской, земли которых, исконно заселенные сербами, подверглись вооруженной интервенции со стороны армий католиков-хорватов и босняков-мусульман, за которыми стояли США, Германия и Турция. Югославская армия сначала покинула все мятежные территории, которые затем провозгласили свою независимость как государства Словения, Македония, Хорватия и Босния и Герцеговина, немедленно ставшие сателлитами США, а затем не сделала ни шагу, оставшись в казармах, во время террора против сербского населения и оккупации указанных сербских государств.

Вслед за этим Милошевич предал сербов и югославов, подписав Дейтонские соглашения, узаконившие не только само расчленение исторической Югославии, но и оккупацию хорватами и босняками сербских земель в так называемых Хорватии и Боснии и Герцеговине, которых Милошевич от имени Югославии тем самым признал государствами.

А его поведение во время Косовской войны 1999 года. Точнее - очередная имитация властями Югославии отпора вооруженной агрессии стран НАТО, в действительности являвшаяся фактической сдачей без сопротивления сербской территории - области Косово -оккупационным подразделениям этих государств и албанским диверсионным отрядам.

Таким образом, на Милошевиче как руководителе исторической Югославии лежит примерно такая же ответственность перед югославской нацией и сербским народом, какая существовала в период второй мировой войны перед французами у маршала Пэтена. Но Пэтена, подписавшего позорную капитуляцию Франции 1940 года и сотрудничавшего со странами оси, судила не международная юстиция, не Нюрнбергский трибунал. Его дело рассматривал французский суд, приговоривший изменника и коллаборанта к смертной казни. (Де Голль, когда-то служивший под началом Пэтена и бывший его любимцем, заменил казнь пожизненным заключением). Что касается Милошевича, подписавшего Дейтонские капитуляции и сотрудничавшего в разрушении своей страны со странами НАТО, то вместо сербской юстиции он оказался узником юстиции гаагской.

Такой поворот событий воспринят большинством комментаторов, в том числе и в РФ, как попытка стран-агрессоров расправиться с Милошевичем за его воспрепятствование политике атлантического блока на Балканах. Но на фоне его реальной политической деятельности, в которой патриотические слова не имели ничего общего с антипатриотическими делами, подобная оценка не выглядит достаточно убедительной.

Гораздо более вероятным тайную депортацию Милошевича из Белграда в Гаагу следовало бы рассматривать как попытку избавить Милошевича, выполнявшего роль агента НАТО, от праведной мести сербов. Пока в Белграде существует искусственное двоевластие, правительства Коштуницы и Джинджича, этих сербских "нанайских мальчиков", имитирующих между собой некие противоречия, хотя каждый из них стоит не дороже другого, вывоз Милошевича можно было разыграть в виде авантюрной спецоперации. Джинджичу пришлось на время стать «плохим парнем», создавшим в Белграде подобие невольничьего рынка, а Коштунице – «английским королем», который лишь царствует, но не правит. Вместо того чтобы стать объектом справедливого гнева сербов, Милошевич оказался на какое-то время их несчастным, гонимым фаворитом, чуть ли не народным любимцем. О том, что он их сдал, предал, изменил родине и присяге, уже никто не вспоминает. Еще немного, и из Милошевича полоумная уличная истерия сделает второго Георгия Димитрова, не изменником и трусом, каким он является в действительности, а героем.

Либеральная пресса Москвы, которая, как всегда, плетется в хвосте любого действия, предпринимаемого США или государствами Европы, сходящими в НАТО, безоговорочно его одобряя, и здесь хватила через край. «Это революция в мировой юридической системе», -  таково появившееся в «Московских новостей» суждение Сергей Алексеева, доктора юридический наук и членкора РАН, более известного в качестве одного из фактических соавторов либеральной и безграмотной Конституции РФ 1993 года. До нашего сознания должно дойти, полагает г-н Алексеев, что «дело Милошевича вслед за делом Пиночета подтверждает: в мировой правовой системе произошел гигантский сдвиг. По моему разумению, самый значительный за всю человеческую историю». Что же в ней сдвинулось и куда? Оказывается –«неотъемлемые права человека приобретают наднациональную юридическую значимость», в результате чего государства поставят и себя, и своих граждан, и должностных лиц «под международную правосудную юрисдикцию».

Вот, оказывается, что содержится в программе либеральной партии в России. Предавая анафеме реыолюции прошлого, она грезит о новой мировой революции. При этом, как и коммунистов начала XX века, либералов начала XXI века вдохновляет перспектива исчезновения России с политической карты мира, ее ликвидация как политического субъекта мировой истории, как суверенного государства. А первый шаг в этой революции - сначала фактическое, а теперь и юридическое упразднение Югославии, которая уже сделала над собой что-то вроде харакири.

Она поставила и себя, и своих граждан, и своих должностных лиц под «международную правосудную юрисдикцию». Жаль, что этого не сделали над собой США - для г-на Алексеева «страна, неустанно похваляющаяся своей приверженностью идее нерушимости прав человека», и еще более сожалеет ученый либерал из-за того, что отстает в этой революции и Россия - она «все более удаляется от исторически неизбежной правосудной и политической констатации преступлений большевизма перед народом», а без такой «констатации наши демократические преобразования не могут состояться в принципе». Ну чем не обновленнная версия «разрушим до основания, а затем»?

С Россией, а тем более с Югославией более или менее понятно. А вот с Пиночетом у членкора явный прокол. Ордер на арест Пиночета выдавала не международная юстиция, а испанский судья. И не по подозрению в совершении мифических преступлений против человечности, а в связи с подозрениями в совершении конкретных преступлений на территории Чили в отношении граждан Испании. Английскую полицию, задержавшую Пиночета, также нет основания подозревать в том, что они вместо британской национальной юрисдикции подчинились некой "международной юрисдикции". Британская юстиция действовала на основании испанского судебного ордера согласно договору, существующему между Великобританией и Испанией. И решения судебные инстанции Британии, в том числе и Палата лордов, принимали согласно национальному праву. Только и всего.

Понятно, что дело Пиночета и дело Милошевича - в отношении права - абсолютно противоположны друг другу. Как бы не развивалось дело чилийского генерала, к тому же сенатора, следовательно лица, имеющего дипломатический иммунитет, он мог оказаться либо в руках испанского, либо чилийского суда, что в конце-концов и произошло. Но только не международного, чье участие вообще не рассматривалось. Что касается Милошевича, то единственный суд, который может рассмотреть его действия на посту президента Югославии, находится в ее столице, единственное право, по которому его могут судить, является югославским национальным правом, единственным обвинителем, который может инкриминировать ему совершение преступлений против Югославии - это мнение сербской нации, поддержанное надлежащими официальными инстанциями.

А вот Гаагский суд, о международной юрисдикции которого так хлопочет г-н Алексеев, орган совершенно неправосудный, возникший незаконно, вопреки существующему межгосударственному праву, прежде всего Уставу ООН. Он появился в результате решения Совета безопасности ООН, у которого нет права на создания подобных учреждений. Его правосубъектность - фикция. Его ордера - филькины грамоты. Его заседания - имитация правосудия. Его приговоры - позитивные санкции беззакония. В русском понимании этот суд - нечто вроде Шемякина судилища.

Если дело Пиночета действительно можно рассматривать как пример скрупулезного исполнения всеми национальными правоохранительными системами, которые в нем участвовали, своих полномочий, то дело Милошевича - это постыдное пятно мирового сообщества, откровенное и бесстыдное опровержение правосудия, и лишь в этом смысле – «революция в мировой юридической системе».



[1]Критика реальной политики Милошевича в его бытность президентом Югославии, написанная до начала публичного процесса, нисколько не умаляет поведение «подсудимого» Милошевича, демонстративно превратившего своих обвинителей в обвиняемых, а «миротворцев» из НАТО в агрессоров похуже Германии времен Гитлера (В.М.).


Реклама:
-