С.П. Пыхтин

 

«Прошу считать меня древлянином»

 

Паспорт раздора

По парламентским, правительственным, президентским и судейским инстанциям России вот уже не первый год бродят во множестве различные по форме, но однообразные по содержанию заявления, обращения, петиции и даже иски. В них авторы (иной раз ими являются органы власти регионов, именуемых «республиками») просят или, не останавливаясь перед уплатой судебных пошлин, требуют у властей предержащих восстановление в основном документе, удостоверяющем личность гражданина, строку о национальной принадлежности. Она, как известно, отсутствует в описании бланка паспорта, утвержденного правительственным постановлением от 8 июля 1997 года. В форме, предписанной Правительством, чего только нет. О гражданине полагается записать: фамилию, имя, отчество, пол, дату рождения, место рождения, регистрацию по месту жительства, отношение к воинской обязанности, регистрацию и расторжение брака и даже, если на то будет желание удостоверяемого, его группу крови и резус-фактор. Но делать запись о том, к какой «национальности» он принадлежит - запрещено. На этот счет в положении о паспорте имеется специальный пункт 6, гласящий: «Запрещается вносить в паспорт сведения, отметки и записи, не предусмотренные настоящим Положением». Чего уж может быть определеннее? Потому инстанции, включая суды, петиции и иски оставляют без внимания.

Правительство, утверждая форму паспорта, одновременно предписало Министерству внутренних дел осуществить замену паспортов гражданина СССР на паспорт гражданина РФ до 31 декабря 2005 года. Но отсутствие в новой форме данных о «национальности» послужило поводом для органов государственной власти ряда субъектов федерации, например Якутии, Татарстана, Дагестана, Омской области и ряда других регионов, в 1997-1998 годах обратиться в государственные органы власти РФ с предложением приостановить выдачу паспортов, принять на этот счет федеральный закон и положительно решить в нем «возможность указания по желанию гражданина своей национальной принадлежности». В постановлении Законодательного собрания Омской области решение об исключении графы «национальность» названо «непродуманным», что может вызвать «политические спекуляции и межнациональные конфликты».

Заявителей, жалобщиков и истцов объединяет, как правило, один общий аргумент – статья 26 Конституции. В ней «каждому» гарантировано «право» «определять и указывать свою национальную принадлежность». Но если в паспорте нет строки о «национальности», то где, когда и как, спрашивается, можно реализовать это конституционное «право»? Такая же аргументация содержалась и в письме председателя Государственной думы на имя председателя Правительства от 24 октября 1997 года, в котором Г. Селезнев просил В. Черномырдина «рассмотреть вопрос о внесении изменений» в Положение о паспорте, позволяющих вносить в него соответствующую запись о национальной принадлежности. «Такие требования граждан полностью соответствуют части 1 статьи 26 Конституции РФ».

Сказать, что Правительство не прислушивается к подобным обращениям, значит безосновательно клеветать на коллегию федеральных министров. Но делают они это более чем оригинально, как и все, заметим кстати, что исходит от либералов. Проигнорировав обращения о включение в паспорт пресловутой графы, Правительство постановлением от 22 января 2002 года дополнило его форму «идентификационным номером налогоплательщика», сократив на два года сроки замены паспортов. Интересы фиска, стремящегося наполнить бюджет за счет налогов, предпочтительнее объективных знаний политического социума, самобытные элементы которого отличаются друг от друга «психическим складом, проявляющимся в общности культуры». Остается только понять, о чем идет речь – о нации или народе, и что относительно каждого из этих явлений надо иметь в виду?

Как можно запутаться в двух соснах

Нельзя не признать, что решение абстрагироваться в основном государственном документе, удостоверяющем личность гражданина, от всех сведений, которые ее характеризуют (прибавим к «национальности» также сведения о родном языке, о расе, о вероисповедании), может показаться сначала более чем спорным. В самом деле, как можно «гарантировать равенство прав и свобод человека и гражданина» вне зависимости от всех его персональных качеств, что предусмотрено в ст. 19 Конституции, если они не находят документального отражения? При нарушениях именно такого рода отсутствие соответствующих данных, документально удостоверенных, не позволит доказать, что их причина - персональные качества, а не что-то иное, вроде имущественного положения. К тому же нельзя не признать, что решение о форме паспорта само по себе противоречиво. Если государственная власть не должна вмешиваться в национальную принадлежность, считая этот вопрос частным делом, то почему, к примеру, она так не считает в вопросе пола? Разве это последнее обстоятельство не такое же частное дело, как и предыдущее? Если министры не желают вмешиваться, так не надо вмешиваться ни во что!

Разумеется, в ст. 29 Конституции, на которую ссылаются критики формы паспорта, есть вторая часть, где оговорено, что «никто не может быть принужден к определению и указанию своей национальной принадлежности». Положение, скажем прямо, странное. Что может заставить человека скрывать свою национальность? А если авторы конституционного текста допустили такую возможность, значит, они не исключили, что есть такие национальности, принадлежность к которым должна вызывать стыд. Впрочем, это не более чем догадка.

Но, углубившись в Конституцию более подробно и изучив те ее положения, которые относятся к разбираемому предмету, я, кажется, понял, в чем дело.

Вот уже почти пять лет Правительство, словно набрав в рот воды, отказывается объяснить причину своего труднообъяснимого решения. Либеральным чиновникам свойственно говорить много, ничего толком не объясняя. А все дело в том, что вопрос о национальной принадлежности, национальный вопрос в целом, не поддается удовлетворительному объяснению, если оставаться в рамках действующего права. Дело не в Правительстве, а в Конституции, переполненной противоречивыми положениями. Но автор, в отличие от чиновника, не должен быть лояльным, даже когда его предметом становится основной закон.

Можно ли проходить мимо первой строки его преамбулы, в которой сказано, что он принят «многонациональным народом РФ», когда как «равноправие и самоопределение народов в Российской Федерации является основанием ее федеративного устройства» (п.3 ст.5). Спрашивается, сколько же народов обитает в РФ, один или множество? Что наличествует - «многонациональный народ» или все же многонародная нация?

Права и свободы граждан не зависят от «национальности» и «национальной принадлежности» (п. 2 ст.19 и п.1 ст. 26 применяют разную терминологию). Однако за народами закреплено право на сохранение родного языка (п.1 ст.68), а в перечне вопросов, относящихся к “ведению” Российской Федерации, обозначено «установление основ федеральной политики и федеральные программы в области... национального развития» (пп. «е» ст.71). Резонно спросить: сколько же наций имеется в РФ, множество или одна?

В то время как за каждым народом, проживающим на территории Российской Федерации, признано право на самоопределение (п.3 ст. 5), носителем суверенитета и единственным источником власти в РФ провозглашен «многонациональный народ Российской Федерации» (п.1 ст.3). Что прикажете делать гражданам и чиновникам: считать понятия народ и нация синонимами или наоборот - антонимами? Так грамматика превращается в политику.

Наконец, Конституция предписывает государственной власти «защищать права национальных меньшинств» (пп. «б» п. 1 ст.72) и «традиционный образ жизни малочисленных этнических общностей» (пп. «м» п. 1 ст.72), что при демонстративном отсутствии в ее тексте какого-либо упоминания о национальном большинстве невозможно интерпретировать иначе, как необъяснимую и возмутительную дискриминацию.

Таким образом, в основном государственном законе совмещены два разнородных положения - что в Российской Федерации проживает множество народов (п.1 ст.9), и тут же - что Конституция принята одним народом, а президент РФ служит именно ему «одному» (преамбула и п.1 ст.82, в котором приведен текст присяги). Для кого, в таком случае, обязано служить высшее должностное лицо государства, стало быть и все государственные служащие? «Многонационального народа», название которого неизвестно, нации, существование которой не признается, национальных меньшинств и малочисленных этносов, о которых Конституция заботится в гораздо большей степени, чем о национальном и этническом большинстве?

Надо действовать, вот только неизвестно – как

Правительство обязано действовать «на основании и во исполнение» Конституции, федеральных законов и нормативных указов Президента (п.1 ст. 115). Конституция по данному предмету, как мы видим, переполнена неразрешимыми смысловыми противоречиями, а федерального закона об основном документе, удостоверяющем личность, вообще нет. Существует, правда, законопроект, внесенный в феврале 1999 года депутатами А. Лукьяновым и Ю. Рыбаковым, где многострадальная графа предусмотрена, но в феврале 2001 года проект был отклонен при рассмотрении в первом чтении. Трудно сказать, что было бы лучше. Не принимать его или все-таки принять, видоизменив ко второму чтению до неузнаваемости?

По крайней мере в отношении «национальности», значение которой остается каким-то «черным ящиком», все остается непонятным. Как можно требовать от человека самоидентификации, которая может иметь правовые последствия, если само законодательство путается в двух соснах, не в силах разобраться, где надо говорить о нации, а где о народе. Как надо ему поступать при определении своей «национальности», если родители находятся в смешанном браке, принадлежа к разным расам, нациям, народам, родной язык которых различен, а язык, на котором они общаются, не является для них родным? Те же чукчи или коряки – это народ или нация, национальное меньшинство или малочисленная этническая общность? Русские – это для России название нации или же народа? Допустимо ли и сейчас игнорировать понятия великоросс и малоросс, на которые наложили запрет правоверные марксисты? Какие исторические, этнологические и политические основания воскресили в современной лексике архаичное «россияне», исчезнувшее из научной литературы еще в XVIII столетии? Ответов нет.

Между тем проблема, о которую разбиваются судьбы многих людей, свойственна не только России. Вот что можно прочитать в письме некоего Валентина Иванова, физика из Santa Clara, (США), откликнувшегося в Интернете на обращение к мировой общественности г-жи Боннер, вдовы академика Сахарова, от середины апреля 2002 года в связи с арабо-еврейским конфликтом в Палестине:

 

«Есть у меня знакомые – Алик и Зульфия. Из России они перекочевали в Израиль, а затем, при первой же представившейся возможности переехали в Америку. На мой вопрос: «Что же именно вам не понравилось в Израиле?» они ответили так: «После переезда в Израиль неожиданной для нас оказалась проблема, которая заключается в том, что у наших детей папа – еврей, а мама – татарка, и в графе «национальность» у наших детей стоит просто прочерк. Таким образом, наши дети – как бы евреи второго сорта, или не совсем евреи. Проблемы будут ожидать их и при поступлении в университет, и при получении допуска к секретным исследованиям, и во многих других местах, о которых мы заранее даже не подозреваем».

 

Честно говоря, автор без восторга воспринимает грядущую перепись населения РФ. Опасность, которая от нее исходит, заключается в одном обстоятельстве. В праве каждого гражданина РФ причислить себя к какой угодно «национальной» группе, кем бы ни был он сам или его родители. На этом пути открываются богатые возможности. В буквальном смысле слова. Ибо каждому этносу, если его численность не превышает численности русского большинства, законодательством РФ гарантированы преимущества. Уже сейчас, как утверждает пресса, вместо примерно 80 этнических групп, с которыми имела дело перепись 1989 года, заявили о себе 140. А ведь после принятия Конституции прошло только восемь лет, и многие еще не удосужились ее даже прочитать. Перепись же стимулирует ликвидацию конституционной безграмотности. И когда многие уразумеют, как выгодна принадлежность к малому народу, их количество будет расти словно на дрожжах.

Когда-то депутат Госдумы В. Семаго, скорее удачливый предприниматель, чем политик, публично, хотя и шутливо, настаивал на том, что является печенегом. Что касается автора, то у него давно зреет желание записать себя в древлян, на худой конец в кривичей. А вдруг и вправду что-нибудь обломится потомку раритетного национального меньшинства или малочисленной этнической общности? Поразительно, куда только не заведут человека передовые взгляды!