Начался глобальный передел мира

 

Мы продолжаем искать ответы на вопрос о том, что стоит за всплеском терроризма в мире. Доктор исторических наук Наталья НАРОЧНИЦКАЯ в беседе с руководителем Центра изучения прикладных проблем Александром ЖИЛИНЫМ заявила, что всему причиной – глобальный передел мира и борьба за ресурсы. Если так, то можно говорить о том, что посредством терроризма и антитеррористической борьбы ведется Третья мировая война.

 

Жилин: Давайте начнем наш разговор с анализа процессов, которые происходят в начале XXI века.

 

Нарочницкая: То, что происходит сейчас, в начале 21 века, на мой взгляд, является закономерным итогом того, что произошло в предыдущее десятилетие. Так вот главным содержанием 90-х годов было, на мой взгляд, уничтожение российского великодержавия во всех его когда либо существовавших геополитических и духовных очертаниях. Прежде всего как равновеликой или сопоставимой всему совокупному Западу геополитической силы и всегда самостоятельной исторической личности. Россия утратила позиции, что сделали ее в свое время державой, без которой не одна пушка в Европе не стреляла. Начался новый передел мира, я считаю. И историки знают, что вообще-то он случается при переходе из одного столетия в другое, но причиной является, безусловно, резкая перемена соотношения сил мире.

На мой взгляд, Россия утратила позицию держателя равновесия между и цивилизациями, между Европой и восточными мирами, она утратила положение на Балтике, в Черном море. В результате сегодня в мире стала доминировать так называемая “англо-саксонская ось”. Это очевидно. Все, что не удалось немцам за два массированных “дранк нах оста” в течение 20 века, в первой и второй мировых войнах, виртуозно удалось сделать англосаксам. Это прежде всего вытеснить Россию с Балтики, с Черного моря. А ведь это была главная цель немцев перед первой мировой войной. Канцлер писал, что нам нужно вытеснить Россию с двух позиций, что сделали Россию мировой державой.

 

Ж: Другими словами, агрессивные действия США и Великобритании, не что иное, как попытка завоевать новые пространства, инструмент решения своих захватнических планов?

 

Н: Естественно. Что такое агрессия против Югославии? Она была осуществлена под надуманным предлогам, ибо сейчас уже никто и не пишет о том, что все дела по якобы массовым расстрелам албанцев в Косове, рассыпались, потому что не возможно этого доказать. Не было таких массовых расстрелов. Удары по Югославии - это уничтожение последнего анти-атлантического анклава на европейском континенте уже в тылу расширения НАТО со стратегическим выходом к Средиземному морю. НАТО не успокоиться. Что такое Косово поле? Это единственная природная равнина на Балканах, которая может обеспечить сухопутное соединение даже танками Западной Европы до Салоник. Салоникский фронт в годы первой мировой войны имел огромное значение Есть даже брошюра для комдивов в военных академиях по этому поводу. Сейчас мы видим как одна за другой планомерно и сознательно обрушиваются все структуры биполярного мира в одном регионе за другим. Поэтому не надо удивляться и тому, что происходит на Ближнем востоке, в Грузии, где как в 1919 году британцы оккупировали дорогу от Кавказа до Батуми и с легкой руки англичан Деникин писал, что грузины заняли враждебную позицию к России и к русским вообще. Не надо удивляться тому, что Запад никак не может признать за чеченцами статус террористов , а все время, особенно ЕС этим отличается, пытается убедить общественность, что это что-то вроде национально- освободительного движения. Вспомним, что британская шхуна “Вигзен” выгружала оружие для черкесов в 1835 году, в связи с чем был дипломатический скандал. Так что несмотря на то, что эти явления кажутся чем-то совершенно новым, они не являются продуктом пресловутой борьбы тоталитаризма и демократии. Здесь проявляются достаточно преемственные очертания и англо-саксонская ось в XXI веке опять занимает те самые рубежи, к которым она стремилась практически в течении 2-х веков.
Почему Ирак стал в центре внимания? Почему этот “Карфаген” должен быть разрушен, как неустанно повторяет наш новый “четвертый Рим”? Да потому, что необходимо установить контроль над старой британской линией: Средиземное море, Константинополь, Персидский залив, Пакистан…. Ранее это были британские позиции в Индии. Помимо геополитического и военно-стратегического значения, это регион мировых нефтересурсов, всем понятно, что мировая экономика сейчас зиждется на углеводородный ресурсах и пока альтернативы нет. Нефть есть стратегический не просто товар, это фактор мировой политики, за который будут воевать. Что такое соотношение сил на Ближнем Востоке? Палестина и Израиль. Но ведь это тоже все началось в начале 20 века. Англосаксы делают ставку сначала на движение за переселение евреев, тогда это называлось сионистским движением и имело совсем другое значение в политологии, чем сейчас. И установлено было это влияние, но после второй мировой войны с укреплением роли СССР менялось соотношение в арабском мире, возникали самостоятельные арабские государства, для которых шанс стать субъектом мировой политики заключался лишь в ориентации на СССР. Строить атеистический коммунизм никто из них, ясно, не собирался и поэтому коммунистические ортодоксы на полном содержании Москвы безжалостно устранялись там, сгнаивались в тюрьмах, на фоне разговоров об участии в антиимпериалистическом фронте и дружбе с Советским Союзом.. Это мы знаем и в Ираке , и в Египте и т.д. Так что для них идеология была лишь средством, но не сущностью их политики. И организация “освобождения Палестины”, как это не парадоксально, проделала тот же путь, что и Израиль. Из вначале провозглашенного экстерриториального субъекта международного права, ее активисты уже стали субъектом государственного права, руководством палестинской автономии с перспективой обрести и полноценный статус субъекта международного права, т.е. создания палестинского государства. Это, безусловно, противоречило всей исторической стратегии Израиля. Поэтому говорить о том, что именно Арафат с самого начала стоял вот за этой интифадой, на мой взгляд , было бы очень легковесно. Потому что он не мог быть заинтересован в уничтожении плодов сорокалетней собственной деятельности. Поэтому, заинтересованность в этих сейчас трагических событиях на Ближнем Востоке, она отнюдь не односторонняя.

 

Ж: По моему, только слепой не видит, что за многими обострениями в различных регионах мира стоят США. Понятно, что их экономика и система финансов стремительно летят в пропасть. При этом никто не хочет заниматься глубокими структурными финансово-экономическими преобразованиями внутри страны. Расчет на то, чтобы поправить свои дела за счет других государств…

 

Н: Вы абсолютно правы. Мы видим, как США планомерно, используя вот тот моральный ресурс, для меня весьма сомнительный, который они получили после событий 11 сентября, включили огромную евразийскую стратегию в нашем южном подбрюшье. Целью было, безусловно, превращение Афганистана в протекторат. Вспомним, что англичане всегда пытались овладеть Афганистаном, причем эти попытки всегда случались во времена либо усиления России, чтоб воспрепятствовать ей, либо в момент ее слабости, чтобы раз и навсегда потеснить ее в этом регионе. Вот это было близко к Крымской войне и Берлинскому трактату. Вспомним, что было содержанием секретных соглашений между Россией, Британией и Францией в первую мировую войну. Россия попросила контроль над проливами, а Британия – присоединения к своим владениям Мессопатамии, Ирака и Кувейта. И она оккупировала Ирак в первые же дни первой мировой войны. Вот с каких пор тянется эта заинтересованность. Поэтому разговор о том, что нынешние угрозы в отношении Ирака связаны с желанием утвердить там права человека или ликвидировать угрозу США, конечно для историка или эксперта, они совершенно не смехотворны. Не говоря уже о том, что вообще-то международное право не запрещает, насколько мне известно, обладание ядерным оружием, важно было бы доказать, что это оружие не сегодня - завтра уже готово быть употребленным против США и каких-то их союзников. Тогда это действительно угроза международному миру. Это не значит, что я сторонник бесконтрольного распространения этого оружия, это безусловно, осложняющий международные отношения аспект, и мы всегда были заинтересованы в режиме нераспространения, но тем не менее это факт международно-правовой. Поэтому удивляться здесь не приходится. Обрушиваются структуры биполярного мира и англосаксы планомерно овладевают регион за регионом, формируя некий евразийский эллипс.

 

Ж: Думаю, стоит уточнить термин “англо-саксонская ось”...

 

Н: Я имею ввиду англо-американскую , даже не этнически, но поскольку англичане – это жители Англии, относятся к англосаксам, вот это имеется ввиду. Речь идет об англо-американской роли. В прошлые века, если мы говорим о преемственности нынешней стратегии, этим занималась Британия. США прибывали в состоянии достаточной изоляции, замыкаясь в свое доктрине Монро. Но с первой мировой войной, как известно, с Президентом Вильсоном они выходят на международную арену и во многом повторяют те контуры внешнеполитических устремлений, которые до этого проводила Британия. И уже в первую мировую войну формируются некие особые отношения между Англией и США. Это факт. Дальше они были развиты в период антигитлеровской коалиции, хотя там были и противоречия между Черчиллем и Рузвельтом. Скажем, Черчилль, преследуя старую британскую цель - не допустить СССР в Средиземное море - все время предлагал правофланговое наступление: через Вену занять Балканы. Рузвельт его в этом никогда не поддерживал. По видимому, не желая дать Англии потом без США продолжать политику коалиции. Мировая роль США нуждалась в совершенно другой конфигурации. А вот, начиная с послевоенного периода, для меня совершенно очевидно, формирование общих геополитических интересов. Во-первых, США, став великой морской державой и воспользовавшись новыми морскими технологиями, созданием авианосцев, продолжают старую британскую традицию владычества морской силой и вся их военная стратегия в целом основана на ведении боевых действий за пределами собственной территории. Что их сильно все таки отличает от континентально-европейских держав, которые сами были всегда театром военных действий. Это овладение ключевыми морями, кольцеобразными системами вокруг них. Мы видим это в Южно-китайском море, где прилегающие острова становятся под контроль США. Это Карибский бассейн, это прежде всего Средиземное море…

 

Ж: О Средиземном море можно поговорить особо. Ведь веками нации вели борьбу за контроль над ним, и тот, кто контролировал становился даже на какое-то время господином мира.

 

Н: Похоже, этого не ведают только наши нынешние стратеги. За это Карфаген и Рим вели войны, за это и Наполеон пытался овладеть одновременно и африканским, и северным побережьем. За это шли бои и во время первой и второй мировой войны, поэтому все очень старо.

 

Ж: Значит, ничего нового нет, просто третьей мировой войне нашли “антитеррористическое прикрытие”?

 

Н: Есть. Никогда еще так, как в век провозглашенных США общечеловеческих ценностей, позволю себе поиронизировать, не была так велика идеологизация внешнеполитических интересов. В прошлые века страны откровенно и честно говорили о своих национальных интересах. Это было куда порядочнее и благороднее. Согласитесь, даже, когда Святослав, говорил: иду на вы – это было достаточно честно. Так объявлялись войны. Сейчас же идеологическая борьба стала особым совершенно явлением, самостоятельным явлением международных отношений и заключалась она в отождествлении собственных интересов с морально-этическими канонами универсала. В связи с чем противник этих интересов становился врагом мира. И вот сейчас это виртуозно продолжают США . Посмотрите, все свои интересы, и расширение НАТО, и агрессия против Югославии, и нынешняя угроза в отношении Ирака, и овладение черноморским бассейном, все это продвигается только под флагом демократии, прав человека, установлении всеобщего мира, лучших отношений между народами, борьбы с терроризмом… Однако за этим проглядывают старые очертания геополитических устремлений. Стремление занять прежде всего конкретные военно-стратегические позиции, в том же Средиземном и Черном морях, которые в сущности, являются наиболее вдавшимися в сушу бухтами Мирового океана.

Кстати, Черное море, не надо забывать, это совершенно особый регион. Это часть Мирового океана, но по определению Конвенции по Международному морскому праву, принадлежит к замкнутым или полузамкнутым морям. Вход в Черное море не является выходом в Мировой океан, тогда как формально воды являются частью мирового океана. Это лишь доступ к побережьям нескольких черноморских стран, в том числе к российскому. Выход из Черного моря, да, это выход в Мировой океан, через который можно в Австралию поплыть и т.д. Поэтому, совершенно очевидно, что позиции черноморских стран, в том числе России, которые могут быть всегда заперты там, всегда были предметом военно-политических и дипломатических баталий. Британия, будучи сама далекой от этих мест, всегда вмешивалась в отношения России со всеми черноморскими и средиземноморскими державами. Хотя ни один торговый путь Британии в прошлом никогда не проходил через Черноморские проливы.И хочется вспомнить слова Данилевского, гения нашей социологии внешнеполитического мышления, когда он говорил: вся польза для них от обладания проливами Константинополя измеряется лишь тем вредом, который при этом наносится России. Все, что сейчас происходит в Черноморском регионе - прекрасная иллюстрация вот этих вечных констант.

А ведь судоходные реки, не замерзающие порты, проливы, они ведь одинаково важны, что для монархии 18 века, что для республики 21-го. Что для тирании, что для демократии. Эти вещи лишь окрашивают методы достижения целей. И вот только через эти проливы, порты идут не только имперские пушки, но и танкеры с нефтью, гуманитарные конвои и все то, что сейчас так же важно для современной экономики, даже если руководствоваться чисто экономическим мышлением. Вот почему главенствует фактор силы. То, что происходит за эти 2 десятилетия, несмотря на псевдогуманистические фразы, подчеркивает, что фактор силы в международных отношениях возрос многократно по сравнению даже с периодом холодной войны. А международное право трещит по всем швам, в том числе и главный его основополагающий принцип: суверенность государства, нации, равноправие государств. В Уставе ООН записано: равноправие субъектов международного права. Что это означает? Не только то, что маленькая страна и большая равны, но это и то, что монархия или республика, скажем, исламская цивилизация или либерально-западная, православное государство или какое-нибудь африканское…они равны во всех своих ипостасях и суверенитет, это не обретаемое качество, санкцию на который подписывает некий концерт по мере достижения этим государством каких-то внутренних стандартов, назначаемых опять кем-то извне. Нет. Суверенитет – это признак государства, которое отличает вообще государство от других публично-правовых союзов. И вот это – основополагающий принцип международного права сейчас трещит по швам.

 

Ж: Какую политику в этой ситуации надо выстроить России?

 

Н: Сейчас много дискуссий между сторонниками однозначной и полной ориентации на США и теми, кто резко критикует такой поворот во внешней политике. Совершенно очевидно, что внешнеполитическая риторика Президента Путина до 11 сентября и его нынешняя отличаются. Но для специалиста, эксперта важно было бы определить не риторику, она может служить как раз средством достижения пророссийских целей. А вот эйфория определенных кругов от тех якобы успехов, которые достигаются вот такой односторонней ориентацией на США, поддержкой, она ложна, поскольку, чем больше вот этих кажущихся мнимых дивидендов, тем неотвратимей последует период очень серьезного давления на Россию. А кто знает, если можно Ираку запрещать обладание оружием массового уничтожения, кто знает, может быть через 10 лет такой ультиматум будет поставлен и России. В силу того, что она якобы не управляема, ядерная кнопка может попасть к кому угодно, интересы безопасности мира, США как главного руководителя и организатора этого мира потребует взять эту кнопку под контроль. Я намеренно сгущаю краски, чтобы показать смысл своей аргументации. Это не значит, что я была бы сторонницей резкого обострения отношений с США. На самом деле мир еще не такой однополярный и поэтому США и хотят овладеть Ираком, чтобы он стал и в ресурсно-материальном выражении однополярным. Но на уровне банкротства политической воли той же Европы и пока неярко выраженной деликатно сформулированной воли сегодняшней России, безусловно, этот мир во многом однополярный. Самым негативным следствием является то, что как раз любое несогласие с США, немедленно трактуется как конфронтация, и само такое развитие международных отношений носит крайне нездоровый характер. Державы могут и имеют право быть солидарными с США в одних вопросах, примеряться, пусть не очень будучи довольными, с какой-то их позицией в других вопросах. Но они точно так же могут быть категорически против и устраниться от солидарности в вопросах, очень важных для них самих.

И в такой обстановке, как сейчас, и в таком направлении, как сейчас развивается однополярный мир Россия постоянно оказывается перед некими ультиматумами. И поэтому задача наша – выстроить постепенно такой уровень взаимоотношений, когда мы будем иметь возможность сосредоточиться на собственных проблемах, чтобы накопить собственные силы. Но тем не менее отвоевать себе право на некую известную самостоятельность и свободу маневра в международных отношениях нужно уже сейчас. И именно это и будет началом восстановления роли России, как весьма крупной центросилы. А при этом, если проявить твердость в вопросах Чечни, Грузии и Калининградской области, то это некое сохранение позиций в тех ключевых моментах, которые даже при любой экономической слабости, все равно делают ее державой.

Как бы мы не были сегодня бедны, какой бы не был маленький доход на душу населения в России, но совокупность позиций на государственной международной арене складывается до сих пор и за счет вот таких позиций. В Швеции, Финляндии – хороший доход на душу населения, однако какова цена голоса или вес этих стран в решении крупнейших вопросов мировой политики. Все-таки у России иная – глобальная международная роль. И кстати, то, что США заинтересованы в поддержке России, это действительно проявление все еще той важной роли России. Почему? Согласие Европы всегда было для США формальностью, а вот Россия, ранее СССР, это представитель раннее альтернативного проекта. Именно согласие России придает вот эту видимость универсальности, вот она и создает вот это фантом голоса мирового сообщества в целом. Хотя, конечно, без ООН и даже без честного признания, что мировое сообщество – это целиком взятая, без изъятий совокупность всех государств и цивилизаций, не голос самопровозглашенного мирового концерта, который сейчас выдает себя за мнение мирового сообщества, уберечься от глобальных разборок без правил - невозможно. Поэтому, Россия могла бы балансировать на этом, но это тонкая работа. Приведу слова одного их патриархов американской внешней политики Дж. Кенона, он был послом в СССР, автор доктрины сдерживания, в свое время его работа “Американская дипломатия” занимала умы политологов, и он сказал очень мудрую фразу: отношения с Советским Союзом должны быть в разумной степени хорошими, в разумной степени отдаленными. Мне кажется это очень подходит для сегодняшнего момента. Не должно быть привязывания себя к колеснице США. Вот если наше руководство имеет в своем сознании вот такие долгосрочные установки, тогда можно было бы довериться тактике, которая не всегда понятна, а если таких установок нет, тогда наша политика весьма близорука, посмотрим.

 

Ж: Даже американские специалисты вынуждены признавать, что экономика и финансы Соединенных Штатов находятся не в обычном повторяющемся спаде, а в системном кризисе, связанном с самими основами американской экономики, этой квадриллионной куче бумажных долларов, которые там ничем не обеспечены. Даже всего достояния США не хватит, чтобы покрыть этот бумажный хлам. Назревающий коллапс и толкает Соединенные Штаты на все эти международные авантюры.

 

Н: Есть аналитика, которая сейчас занялась исследованиями, что такое федеральная резервная система США, и обнаруживаются такие интересные детали, что, хотя она создана по резолюции Конгресса, ее законодательный статус в том, что она фактически не зависит от правительства Соединенных Штатов. Что это за мировая финансовая сила, для которой государство Соединенные Штаты – это инструмент? Это вопрос для будущего, но, я думаю, все-таки не ближайших пяти лет. Есть очень интересные статьи и интервью на эту тему… Федеральная резервная система – это очень интересный феномен, она действительно не подчиняется правительству США. Фактически получается, что это она назначает политику Америки. Нынешние попытки утвердить свое окончательное главенство в мире могли быть направлены по двум различным сценариям. Один способ утвердиться как лидер – это быть намного, принципиально, на порядки выше и сильнее других. Но всё-таки, так или иначе, в мире существуют другие центры силы, которые, скажем так, пока еще на плаву. Всё-таки есть и Россия с ее ядерным потенциалом. Не надо забывать, что пока он есть, миф о крушении биполярного мира несколько преувеличен.

Но есть и второй способ. Не подняться самим за счет глубоких структурных преобразований в экономике, а тупо опустить всех ниже себя, лишить их потенциала быть на плаву. То, что грозит миру в области нефтяной политики после овладения Персидским заливом и снижения цен на нефть можно назвать катастрофой. Для России это безусловно экономический крах, обострение, взрыв социальных проблем и единственный способ выжить - пойти с протянутой рукой к Западу. Причем это будет характерно для любой власти – будь то коммунистическая, либеральная или царская. Вот тут и наступит черный для нашей страны период жестких ультиматумов. Поэтому мне кажется, что экономика США всё-таки не умерла бы, если бы они не стали бомбить Ирак. Пока у США есть огромный арсенал финансов, экономических и военно-политических рычагов, для того, чтобы так или иначе решать свои проблемы. Но, по-видимому, одержало верх радикальное крыло, которое связано с интересами тех корпораций, которые в наибольшей степени выиграют от снижения цен на нефть. Это и клан Буша, и Кандализа Райс, и Джеймс Уолси, бывший директор ЦРУ. Одержало верх то крыло, которое, по-видимому, сформулировало две задачи: с одной стороны дать стимул себе, а с другой – подорвать позиции России и Европы. Европа тоже сильно пострадает от антимусульманских действий США. В Европе живут и работают миллионы мусульман. Европа во времена двух ближневосточных кризисов была в очень своеобразном положении. В 1973 году даже канцлер и министр иностранных дел Германии заявили, что не хотят, чтобы с аэродромов и портов Западной Германии отправлялись американские самолеты и оружие в Израиль, что Бонн выбирает роль нейтрального государства, чтобы не портить отношения с арабским миром. Что тогда сделал госдепартамент США? Он на следующий же день дал отповедь в ноте, что по условиям послевоенного урегулирования Германия не имеет полного суверенитета, что США в силу имеющихся договоров имеют право без уведомления совершать с территории Германии любые действия, какие сочтут нужными. Поэтому лишение Европы и России потенциала силы – одна из главных задач США … Причем, мне кажется, это должно было бы объединить в России сейчас всех – и олигарха Ходорковского, и учительницу Иванову, потому что это одинаково лишает будущего и того, и другого. Это вот и даст США такой вот фон, на котором их главенство может быть утверждено. А ведь Европа и Россия вместе – это уже достаточно серьёзный противовес США.

 

Ж: Вы очень точно заметили, что тот финансово-экономический ультиматум, который будет поставлен перед Россией, если нефть упадет после овладения США Ираком до, скажем, 10 долларов за баррель, одинаково затронет будущее как учительницы Ивановой, так и олигарха Ходорковского, потому что это крах будущего экономики России. Тем не менее олигархи, похоже, об этом не задумываются, осуществляя безумную по отношению к собственной стране политику.

 

Н: Не надо думать, что в силу своей внутренней неразвитости Россия вот так жестко зависит от экспорта нефтересурсов. Просто реалистичные экономические выкладки показывают, что, будучи расположенной в такой широте, как Россия, с континентальным климатом, с третью территории в вечной мерзлоте, обустройство рабочего места в 3-6 раз дороже, чем в Европе. Вот почему экспорт нефтересурсов всегда будет серьёзнейшим фактором для нашей экономики, поэтому это вовсе не отражение только нашей отсталости, хотя диверсификация экспорта, конечно, это возможная и нужная задача, и степень этой зависимости может быть уменьшена, но она будет достаточно велика всегда. Я считаю, что здесь надо просто реалистично смотреть на вещи. И для Европы тоже совершенно очевидно что ее роль будет понижаться.

Поэтому реакция европейцев на американскую политику в отношении Ирака и Ближнего Востока резко негативная. Если сравнить с единодушной поддержкой средств массовой информации американской агрессии против Югославии, и, собственно, в натовских странах все СМИ соревновались буквально, обличая, сатанизируя сербов, то сейчас обстановка совершенно иная. Даже бомбардировки Афганистана были со скепсисом приняты. Ведущие издания, серьёзные, как, например “Мон”, “Карьере де ла Сера”, “Вельд”, “Таймс”, “Спик тейтер” с большим скепсисом писали об этой антитеррористической операции, а что касается уже предполагаемой войны против Ирака, то отношение просто негативное. Антиамериканские настроения сейчас в Европе сильны практически как никогда.

Достаточно сказать, что лидер Германии Шредер сделал все свои выборы на том, что он резко усилил критику этой авантюры и победил. Быть американцем, путешествуя по миру, отнюдь не так приятно и безопасно, как это было 15 лет назад.

 

Ж: Хватит ли у Европы силы духа, благоразумия, чтобы вместе с Россией противостоять гегемонизму США?

 

Н: Америка – это объективная реальность, поэтому не должны заниматься ложной, так сказать, войной с ней. Действительно, только вместе с Россией Европа может отстоять свои интересы, на которые стремительно наступают США. Россия и Европа вместе – это уже серьёзный центр силы, это, если хотите, геополитически неуязвимая связка с выходом ко всем океанам. Достанет ли у Европы всё-таки духа и воли как-то оформить вот этот свой внутреннее неудовольствие политикой в самостоятельный какой-то голос? Пришедшие к власти в Европе вот такие лево-либеральные силы, они все были настроены на глобализм, и они отнюдь не отказались от идеи всемирной федерации, только теперь под либеральным флагом. Поэтому они очень активно соучаствовали вот на первом этапе этой гигантской евразийской стратегии, которая заключалась в уничтожении Югославии. А сейчас и они задумались о том, что Европа-то, оказывается, вовсе не является стержнем интересов США, это всего лишь плацдарм, полигон для гигантской евразийской авантюры. Вот сейчас только в полной мере стал понятен смысл вот этих шахматных партий Бжезинского. Он всегда такой одиозной фигурой немножко, экстравагантной считался. Поэтому как-то принято было всегда, говоря о нем, немножко скепсис, как слишком экстравагантной, но вот на самом-то деле всё так и есть, и в Европе это осознали чётко совершенно. Что Европа – это просто тыл, Средиземное море уже под контролем. Соединенным Штатам уже безразлично… они за европейцев буду решать, в какой форме им компенсировать все потери от, скажем, возможных авантюр на Ближнем Востоке, это там не всем нравится. Зависимость от нефтересурсов там гораздо сильнее, чем в СШ. Вот вместе с Россией, вот меня это очень интересует, достанет ли понимания и духа, что дилемма Россия-Европа, которую не обошли своим вниманием все крупнейшие русские умы прошлого, она сейчас ведь может быть пересмотрена совсем в новом ключе, потому что мы оказались, обе части Европы, перед одним и тем же вызовом. И даже в философском и культурном измерении у нас гораздо больше общего, вот у двух ветвей вот этой культуры, православной и латинской, гораздо больше общего в цивилизационном и культурном отношении, чем у каждого из нас с той особой цивилизацией, которая выращена и склонна к либеральной идее на чистой доске в Америке, и там, кстати, самые такие высокие культурные умы, об этом все чаще и чаще заявляют. Но средства массовой информации там находятся под очень сильным контролем именно вот таких глобалистов. Как и у нас, впрочем.

 

Ж: Итак, терроризм и борьба с ним – суть Третьей мировой войны за передел энергетических ресурсов в мире. Давайте немножко поговорим о так называемом энергетическом эллипсе, который объясняет и дезавуирует многие действия США и Великобритании.

 

Н: На наших глазах происходит формирование некоего гигантского эллипса под контролем нынешней, как я говорила уже, англо-американской оси. У эллипса два центра, как известно, и две дуги: северная и южная. Вот если взять за отправную точку Средиземное море, которое уже сейчас практически под полным контролем, то северная кривая проходит через Стамбул, Кавказ и т.д. С давних пор турецкий Константинополь, вечная, так сказать, британская ставка. Отсюда понятны мотивы всего того, что делается сейчас в Грузии, Чечне, в Крыму. Всё это очевидно. Дальше – Прикаспийский регион, базы в Центральной Азии. Вспомним, кем финансировались басмачи на Амударье, вспомним английских советников в рядах басмачей и так далее. Южная кривая: Средиземное море, опять Стамбул, Тель-Авив, дальше нужен Иран, Ирак, Персидский залив, Пакистан, и замыкается это все в Афганистане. Это большой военно-стратегический эллипс, который контролирует все морские подступы и обеспечивает их, отрезая Россию от важных выходов в Средиземное море. Соединенными Штатами создается подконтрольный внутренний мировой углеводородный эллипс, который во всех макроэкономических стратегических исследованиях именуется именно так. Это огромный регион, доходящий до наших прикаспийских рубежей, где сосредоточены главные запасы мирового газа и вообще углеводородного сырья.

Одновременно решаются две такие глобальные задачи. Отдельные фрагменты этих кривых уже четко вырисовывались в течение всего XX века. Начиная с Первой мировой войны, когда Британия оккупировала Ирак. Далее, сближение позиций США и Британии, военно-стратегическая ставка на Израиль. Не будем всё сводить к израильскому лобби в США, хотя это тоже имеет место. Это просто полностью совпадает с нефтяными и геополитическими старыми британскими интересами. Дальше, вспомним Багдадский пакт. Я очень предвижу, что если США пойдут на эту авантюру и им удастся установить в Ираке протекторат, они назовут это, скажем, “Пактом стабильности в Центральной Азии” или “Пактом мира и согласия”. Но достанут они из ящика старый Пакт СЕНТО, организации центрального договора. Основой этого Пакта был Багдадский пакт, соглашение между Турцией и Багдадом. И когда антиимпериалистическая революция произошла в Ираке, Багдадский пакт был призван на замену, но потом уже исламская революция в Иране, которая уж точно не была результатом происков СССР и советской разведки, окончательно разрушила эту конструкцию, которую сейчас просто восстанавливают. Поэтому тут сразу становится понятно, что должен рухнуть сначала Багдад, дальше последует давление на Иран, потому что Персидский залив можно контролировать только контролируя оба побережья. Это тоже слишком вдавшаяся в сушу бухта Мирового океана и она нефтеносна и т.д. Пока Иран нужен США, потому что они играют на Ирано-Иракских противоречиях. Они в свое время поддерживали в Ирано-Иракской войне Ирак. И многие из авантюрных шагов Саддама Хусейна были сделаны не без помощи и спонсирования вообще-то тайных ведомств США. Потому что это им в итоге только давало поводы и нужные рычаги, чтобы потом вводить свои новые термины: страны-изгои, агрессоры и т.д. Поэтому мне представляется, что такая гигантская евразийская стратегия завершится формированием гигантского евразийского эллипса, где от Средиземного моря и до бывшей российской Средней Азии через Каспий, Черное море и спускаясь на юг - всё это, будет соединено Пакистаном. Другими словами, начался очень серьёзный новый передел мира, в котором вряд ли уготовлено России какое-то место вообще.

Вообще история как бы разворачивается назад. Сейчас положение России на Северо-Западе, как положение до Ливонской войны. Помните, перед Первой мировой войной премьер-министр Сазонов писал, что борьба будет за три века Русской истории. Под угрозой все обретения Петра Великого, на юге перечеркнуты все результаты русско-турецких войн. Сейчас у России положение хуже, чем после Крымской войны, после Парижского мира, когда мы потеряли статус черноморской державы. Более того, если англо-саксы займутся Ираном, то мы окончательно вернемся к ситуации тех времен, когда Британия проводила активную политику в противодействие российскому влиянию в Иране. Вспомним убийство Александра Грибоедова, который заключил очень важный Туркманчайский договор, который утвердил принципиальное российское влияние в этом регионе. История раскручивается назад. Чтобы нам не говорили из Вашингтона и Лондона, но те же выходы к морю: Балтика и Черное море абсолютно жизненно необходимы для России. Не случайно канцлер Горчаков поставил целью своей жизни восстановление статуса России как черноморской державы, понимая, что на карту поставлена 200-летняя работа России на юге. Без которой вообще не мыслимо продолжение исторического бытия великой державы. Россия с такой огромной территорией, с такой многоукладностью, с такой разнокачественностью и многоцивилизационностью может быть только великой державой. Иной альтернативы у нее нет. Россия - не блестящая мишура в национальном платье, которое можно снять и повесить. Это бремя мировой ответственности… Большие числа живут по своим законам. Не может не быть большой политики у большого государства. Иначе оно рассыпается, потому что не может дать всем составляющим фундамент продолжения исторического бытия именно вместе, а не по отдельности.

 

Ж: Не случайно в период национального предательства, именуемого перестройкой, от России побежали очень многие...

 

Н: Естественно! После того, как пал железный занавес, то все, замирая, прислушивались, что же скажет загадочная Россия. Она пробормотала Пепси-Кола, рынок на условиях МВФ и т.п.

 

Ж: В СССР и Китае преобразования начались примерно в одно и то же время. В итоге СССР перестал существовать, Россия оккупирована иностранной валютой и агентами влияния, а Китай за этот период поднялся на радикально иные высоты. Может быть, пока не поздно, нам нужно обратить внимание на эту страну, попытаться выстраивать соответствующие стратегические отношения с Пекином?

 

Н: Китай слишком мудр и его никогда не развернешь против его воли. За всю историю взаимоотношений Китая с окружающим миром, в том числе и с СССР, в период как дружбы, так и соперничества, не появилось ни одного союзнического договора. Китай никогда не подписывал ни одного договора, кроме деклараций и коммюнике. Это традиции дипломатии Поднебесной империи, которые сохраняются, несмотря на коммунистическую оболочку. Как говорится, Китай это редиска, сверху она красная, а внутри такая же, как и была. Китай, безусловно, заслуживает самого пристального внимания. И в данном случае не в ущерб западу, российский двуглавый орел должен смотреть на запад и на восток. Граница с Китаем 4000 километров. Что есть стратегическая задача Китая? Вообще-то с населением в 1.5 миллиарда это задача жизнеобеспечения 1.5 миллиардного населения. Обеспечение ресурсной базой, зеленой массой и т.д. Китай, безусловно, по многим вопросам международных отношений союзник России. В отношениях с Японией, противоречиях по разным позициям… Он заинтересован в сохранение Сан-Францисского мирного договора по многим аспектам. Но Китай не развернешь. Пекин, в отличие от наших стратегов, планомерно и спокойно производит расчеты, что будет с миром через 25-50-100 лет, что будет собой представлять Китай. Еще не настал момент, когда Китай может просто не считаться с США. Весь экономический рост Китая во многом зиждется на активном торговом сальдо с США. И пока они не могут пренебречь тем риском, который может вызвать какая-то резкая антиамериканская позиция. Рассчитывать, что Китай пойдет на какие-то авантюры, безусловно, нельзя. Китай это мудрая обезьяна, которая смотрит, как дерутся тигры, и планирует свои будущие шаги. Но с Пекином у Москвы безусловно должны быть стратегические завязки. Китай - держава XXI века и она будет участвовать всё активнее не только вообще в мировых отношениях, но и внутри евразийской мозаики в частности. Не случайно в китайских заявлениях звучали укоры на развитие западных районов Китая. Именно те, которые примыкают к Афганистану, к нашей бывшей Средней Азии и т.д. Это совершенно не случайно. Эти вроде бы обтекаемые фразы очень о многом говорят. О стратегическом направлении. Многие ученые китаисты и экономисты считают, что США уже сделали ошибку. Они прозевали набирающего мощь китайского тигра. Пропустили когда, еще можно было его как-то сдержать. Теперь его уже не удержишь. Они вынуждены будут считаться. Некоторые эксперты рассказывают о том, что в американских стратегических кругах дебатируются, дискутируются вопросы о том, сейчас объявить ли Китай главным противником или наоборот протянуть ему руку, как главному союзнику.

Кстати, вот эти проблемы занимали американскую стратегию и после войны. Ведь с самого начала совершенно не ясно было еще, на кого американцы сделают ставку, на тайваньский режим или на Мао. То, что Сталин пошел на корейскую войну, было сознательным шагом. Чтобы запрограммировать на несколько десятилетий устойчивое американо-китайское противостояние. И поддержка в данном случае Китая Сталиным была не потому что Китай коммунистический, а потому, что нужно было отвернуть потенциал Китая, тотально мобилизованного, революционного, с огромной армией от границ СССР. И направить этот потенциал совершенно по-другому идеологическому и военно-стратегическому пути. Вот эти соображения, мне кажется, были очень важными во всём том кажущемся сейчас не совсем понятном пути советской политики на Дальнем Востоке. Когда мы пошли на Корейскую войну, сделали ставку на Китай, не участвовали в известном заседании Совета Безопасности в знак протеста. И вот мы видим до сих пор, что, слава Богу, этот гигант всё-таки, исключая некоторые шероховатости в соперничестве 20 лет назад, в целом всё-таки находится с нами в конструктивных и перспективных отношениях.

 

Ж: Из всего сказанного можно сделать вывод, что мир ожидают очень серьезные потрясения. Война за мировые ресурсы началась. И к происходящим событиям нужно относиться именно как к результатам этой войны. Даже если она называется антитеррористической операцией США и Великобритании.