C месяц всю прогрессивную россиянскую общественность
одолевала тревога за свободу слова, над которой после событий на Дубровке сгустились
самые темные тучи. Как это водится в Россиянии, не обошлось без подлянки. Подлянка
заключалась в том, что тучи над свободой слова сгустили круги, которые велено почитать
политическим бомондом и даже элитой. То есть как раз те круги, на долю которых приходится
никак не менее половины помоев, выплеснутых СМИ на головы россиянцев во время событий
на Дубровке.
Ситуация осложняется тем, что пишущая/вещающая
публика привыкла и себя считать элитой. Дело стало приобретать характер внутриэлитного
конфликта.
Хорошо, что у многочисленных российских элит
есть разводящий в лице президента. А то конфликтующие стороны много чего обидного
друг про друга наговорили. СМИ начали активнее качать информацию, компрометирующую
политиков, а те стали затачивать на СМИ новый закон.
Все шло к тому, что назревает маленький такой
«бенц», после которого в рядах бойцов неминуемо возникнут потери.
Известно, что нам дорог каждый. Поэтому потерь
надо было избежать любой ценой. В конце концов, дело тут не только и не столько
в потерях (отряд не заметит потери бойца), сколько в том, что поверженные бойцы
всегда и со всего размаху, всем весом дородных тел плюхаются в такую лужу дерьма,
что брызгами всех обдает. От выживших в элитных схватках потом долго еще несет.
Разве это красиво? Гигиенично? Интеллигентно? Элитарно, наконец? И чему это способствует?
Уж во всяком случае, не росту авторитета Россиянии на мировой арене.
Принимая во внимание последствия конфликта
элит и скверный запах, который этот конфликт после себя оставит, президент решил
стороны развести. Что и сделал. Видимо, руководствуясь псевдодревнекитайской мудростью
«В неизбежном сражении победит избежавший», президент «подвесил» и поправки в старый
закон о СМИ, и новый закон о них же. В зависимости от поведения сторон, новый закон
о СМИ то ли будет принят, то ли нет.
И что же стороны? О политической элите ничего
плохого не скажу. Она волю президента понимает и, как может, исполняет. А вот СМИ
ведут себя как последние отморозки. Считают, что последнее матерное слово должно
остаться за ними. Или остановиться не могут. Не знаю. Но читать/слушать/смотреть
все это нет сил.
В прекрасный, морозный воскресный вечер включил
НТВ. А там, батюшки мои, пронзительный документальный фильм о Лени Рифеншталь. Создатель
фильма Дм. Харитонов, конечно, выжимал из зрителей слезы и сопли, подавая историю
любимого режиссера А. Гитлера в самом душераздирающем ключе — как трагедию столкновения
Художника и Власти (именно так, с больших букв). Может ли Художник совершить ошибку
в своих отношениях с Властью, вопрошает Дм. Харитонов. И отвечает: да, может. Имеет
право. Талант дает Художнику право на ошибку. Тем более что Власть так обворожительна,
так обольстительна, так умна и интеллектуальна, как была нацистская власть. Согласитесь,
что для того, чтобы оценить талант художника, надо быть ну хоть отчасти художником.
Более того, полубогом. Ибо художники бывают завистливы, а полубоги никогда до мелочной
зависти не опускаются, но повелевают марширующими массами, ведут эти массы, карая
плохо марширующих и поощряя марширующих хорошо. Но если Художник заслуживает снисхождения,
то заслуживает снисхождения и Власть, которая смогла заворожить Художника, оценить
его талант, создать ему условия. Что бедная Лени? Когда она написала рейхсканцлеру,
у него уже было 11 миллионов поклонников. Не напиши Лени Гитлеру, у Гитлера было
бы одной поклонницей меньше. Что бы это изменило на весах истории? Ничего. А Лени
смогла создать шедевры, вошедшие в золотой фонд мирового кинематографа. А потом
смогла пережить падение и поругание полубога и вновь создать шедевры. И дожить до
ста лет. И встретиться с молоденьким киножурналистом из далекой России. И поведать
ему глубины своего измученного, удрученного сердца.
В истинно обновленной демократической России
танцевать почтительные танцы вокруг Лени Рифеншталь вообще почитается хорошим тоном.
Когда, кажется в 2001 г. Рифеншталь почтила визитом СПб, в интернет-изданиях поднялся
такой стон про Художника и Власть, что стало ясно: доживи любой из подсудимых Нюрнбергского
международного трибунала до наших радостных дней и вздумай он приехать в демократическую
Россию, его бы тут на руках носили. И каялись бы в исторических ошибках прошлого.
Ах, как необратимо ошиблись наши отцы и деды, помешавшие установлению нового порядка
на территории того, что называлось тогда СССР. Не помешали бы, глядишь, мы, их благодарные
дети-внуки, были бы теперь в Европе, а не на ее окраине. А все проклятые коммунисты
и…
Тут возможны варианты. Люди поумнее, затеявшие
все это покаяние перед Художником (и признавшей его Властью), вовремя ставят точку.
А если уж союз «и» вырвался, то говорят «и еще раз коммунисты». Далее умные люди
призывают всех склонить головы над пеплом жертв холокоста и жестокости истории,
причинившей такой урон, такой ущерб немецкому и многих другим народам. За что получают
гранты и освященное священной свободой слова право дальше заниматься провокациями.
Люди попроще попадаются на провокацию людей
поумнее и произносят, что правильно, мол, немцы истребляли коммунистов и сами знаете
кого. И за такую откровенность получают прозвание фашистов, нацистов, шовинистов,
националистов, антисемитов и т.д. Бывает, кое-кого из них даже к ответственности
привлекают. Впрочем, так-с, более для острастки и виду и с тонкой целью сделать
из них вождей оголтелого русского национализма.
Что характерно: людей поумнее никто никогда
ни в чем не обвиняет и ни к какой ответственности не привлекает. Они ведь нацизм
осуждают. Но, зная, как сложна жизнь, особенно жизнь Художника, и руководствуясь
заветом А. С. Пушкина (который наше все), они милость к падшим призывают. И тем
демонстрируют величие собственных душ. Так сказать, деликатно занимают места в одном
ряду с Лени Рифеншталь, Эльдаром Рязановым, Пушкиным, Гете, Гегелем, Бахом, Лейбницем
и Кантом.
Вас что-то смущает в построенном выше ряду?
Ну, конечно же, с какой стати там Пушкин затесался? Вы в самом деле не понимаете?
А вы постарайтесь. И не ленитесь. Труд дает свободу. Я ничего более объяснять не
стану. Лишь замечу, что непонятливым не место в единой европейской семье народов.
Я бы квалифицировал произведение Дм. Харитонова
как робкую пропаганду нацизма. Кто-то сделает ударение делать на слове «робкая».
Я предлагаю ударение ставить на слове «пропаганда». Под отвратительным, блевотным
слезно-сопливым соусом.
Знаю-знаю, народ у нас любитель этого соуса.
Наш народ от этого соуса развозит сильнее, чем со спирта. И кто-нибудь где-нибудь
уже рыдает в подушку от непереносимой мысли о том, какую коммунисты бабу загубили.
Граждане! Люди добрые! Православные и не очень!
Не ревите вы белугами над неудалой судьбой Лени Рифеншталь. У нее все в порядке.
Во всяком случае, получше, чем у вас. Да, она художник. Тем больше ее вина. Ибо
ее отношения с нацистским режимом были выстроены по ее же инициативе, по ее свободному
выбору. А то, что бедная женщина не смогла снимать войну, ничего в уравнении «художник
Лени Рифеншталь — нацистская Власть» не меняет. Война — дело тяжелое и гнусное.
Не женское. Женское дело — воспевать бронзовое, мускулистое, до предела обнаженное
тевтонское тело. Во всей его гармонии. На худой конец, тевтонское тело, затянутое
в нацистский мундир. Все равно красиво. А тело, изодранное в мерзкие, кровавые лоскутья
осколками или обожженное, некрасиво. Там, где нет эстетики, нет места и Художнику.
Возможно, Рифеншталь не стала снимать войну
не по своей дамской робости, а, скажем, отстаивая свое право художника изображать
то, что ему нравится, то, что он находит прекрасным. Такая борьба понятна художникам
с НТВ (там — все художники и даже титаны Возрождения), вызывает у них сочувствие.
Точнее, чувство солидарности. Художники с НТВ представляют отказ Рифеншталь снимать
войну чуть ли не как оппозицию Художника Режиму. Пусть запоздалую, но тем более
трогательную. Хорошо, что художники с НТВ, пользуясь правом художника на вымысел,
не записали Рифеншталь в «Красную капеллу» или в «кружок Крейцзау».
Если Дм. Харитонов не считает Рифеншталь круглой
дурой, он понимает, что Рифеншталь несет свою (и немалую) долю ответственности за
злодеяния немцев. Отсутствие Рифеншталь на полях великих битв рейха тоже ровным
счетом ничего не меняет. Рифеншталь была не более (и не менее) жестока, чем другие
его служители. (…).
Интересно, заметит ли власть, ополчившаяся
на борьбу с ядовитыми ростками национализма и фашизма в сознании россиянцев, фильм
Дм. Харитонова? Уверен, что не заметит. А если и заметит, то виду не подаст. Потому
что любая ее реакция будет воспринята и интерпретирована как посягательство на свободу
слова, как нарушение толерантности и политкорректности.
Просмотрев блевантин про Лени Рифеншталь,
выключил телевизор и вновь включил его в конце умственной информационно-аналитической
программы «Намедни» с Л. Парфеновым. Что-то там про язычество в Россиянии вещали.
Верховный жрец то ли удмуртов, то ли марийцев поведал, что единоверцы его и животным
поклоняются. Услышав такое, корреспондент НТВ спросил, неужто и свинье можно поклоняться.
На что верховный жрец ответствовал, что кто ж свинье поклоняться станет, разве что
татары. И НТВ транслировало это на всю свою аудиторию.
Что это как не разжигание межнациональной
розни? Верховный жрец мог что-то такое брякнуть в отсутствие татар, но до сведенья
татар эту сентенцию донесло НТВ. Зачем донесло, почему донесло, никто не скажет.
Потому, что никто не спросит. А надо бы.
Если б не было других дел, кроме просмотра
телевизионных программ, я легко бы нарыл за день с сотню примеров таких бессмысленных,
но от этого не менее вредоносных пакостей.
Ладно, телевиденье у нас отмороженное. А газеты?
Там ведь редакторы есть, хотя корректоров давно, кажется, извели. Покупаю в понедельник
2 декабря самую демократическую газету «Московский комсомолец», из которой черпаю
демократическую убежденность. И что же вижу? На странице 6 указанного номера вижу
шутки А. Яхонтова про репертуар московских театров на 2003 год: «Театр Моссовета
— отряд Басаева, «Ленком» — группа Радуева, театр Маяковского — десант Кадырова,
театр Вахтангова — пехота Удугова» и т.д. Для пущего комического эффекта присовокуплено,
что «спонсорами телетрансляций» выступают ФСБ и МВД, а «осуществление вышеозначенных
представлений возможно при попустительстве (или при поддержке со стороны) названных
ведомств».
В той же газете — дивная статья о чеченских
детях, привезенных из лагерей беженцев в Ингушетии в подмосковный Подольск на отдых.
Или реабилитацию. Неважно. История закончилась благополучно. В немалой степени благодаря
сдержанности газеты «Московский комсомолец», корреспондент которой пишет:
«Мы
собирались выпускать этот репортаж, что называется, с колес, но передумали из-за
почти ежедневных сообщений о забитых насмерть кавказцах и азиатах. А финальную точку
в решении молчать поставил один показательный факт: социологи в разных российских
аудиториях предлагали решить задачку, известно, что из десяти человек двое виновны
в убийстве, но неизвестно, кто именно. Как поступить: расстрелять ли всех десятерых
или всех отпустить? Большинство ответило: расстрелять всех. Поэтому пишу сейчас,
когда поезд Москва-Назрань уже увез ребят из палаточных лагерей обратно».
Статью предваряет пронзительный текст:
«Те,
кто брал заложников на мюзикле «Норд-Ост», были в большинстве своем чрезвычайно
молоды, что говорит о некоей закономерности событий. Получается, что десять лет
назад, во время первой чеченской войны, они были подростками. Не видевшие нормальной
модели жизни дети выросли вот в ЭТО. И, если следовать этой версии дальше, страшно
предположить, скольких бараевых еще увидит Россия…».
Ближе к концу читаем:
«Эти
дети в силу возраста готовы любить весь мир — тот самый, который так не спешит любить
их. Так почему бы этим не воспользоваться? Покажите им нормальную жизнь — и кто
знает, от скольких террористов избавит себя Россия?..».
Если бы эти тексты были написаны на заказ,
оплачены деньгами чеченских боевиков, вопросов к авторам не возникало. Все вопросы
следовало бы обращать к редакторам. Но весь фокус в том, что эти материалы боевики
не оплачивают. Их оплачивают потребители этого чтива. Рядовые передовые россиянцы
воспаленно демократических убеждений. Молодые. Рыночно ориентированные. Западной
складки. Исповедующие общечеловеческие ценности.
В самом деле, отчего бы не показать нормальную
жизнь чеченским детям? Ведь это всего лишь вопрос денег. Если, как жалуется в статье
организатор реабилитации, не дал ни один чеченец, ни один ингуш, не дал даже У.
Джабраилов — возьми у русских, коми, ненцев, чувашей, тувинцев и показывай.
Боюсь, не получится. Что такое нормальная
жизнь? И где вы ее найдете в Россиянии? Москва — самый преуспевающий город, но сколько
же в ней нищеты, нечистоты, человеческого отчаянья, преступности, беспризорности.
Воспринимать это как нормальную жизнь можно лишь через стекло «Мерседеса» по пути
из номера-люкс гостиницы международного класса (что-нибудь вроде «Марриотт» или
«Кемпински») в цирк, театр или ресторанчик. Да, надо еще обеспечить охрану от народа-зверя,
который запросто растерзать может.
Если все это называется свободой слова, и
если ответной, охотно транслируемой СМИ реакцией на эту свободу слова становится
вопль «Бей жидов!», то мне такая свобода слова на фиг не нужна. Я сильно сомневаюсь,
что такая свобода слова вообще кому-нибудь нужна, кроме, разумеется, тех, кто ею
кормится, и невменяемых.
Таким образом, проблема свобода слова в Россиянии
— это проблема содержания профессиональных журналистов на должном (сравнительно
высоком) уровне и одновременно проблема подтверждения претензий этой группы на элитный
статус.
Некоторые либеральные мудрецы (например, Г.
Сатаров в «Независимой газете» за 2 декабря) говорят, что ни ту, ни другую проблему
невозможно регулировать законами, и возлагают надежды на какой-то внутрицеховой
этический кодекс. С первой частью этого утверждения можно было бы и согласиться,
но вторая — просто из области фантазии. Потому что в россиянском медиа-сообществе
понятие этики отсутствует. Напрочь. И никогда не появится. Эта корпорация считает
нравственным то, что дает деньги (и в этом отношении нисколько не отличается от
всех прочих групп россиянского общества). Соответственно, высоконравственным считается
то, что приносит большие деньги. Нравственным — то, что приносит просто деньги.
Потребители информации в общем-то знают это.
Так, на вопрос о роли СМИ в операции по освобождению заложников хоть что-то положительное
в этой роли находят не более 15% опрошенных, тогда как более 60% твердо говорят,
что в освещении этих событий СМИ руководствовались исключительно соображениями собственного
рейтинга. Беда в том, что знание не страхует людей от отравления ложной информацией.
Для того чтобы регулировать деятельность такого
сообщества законами, надо, чтобы законодатели руководствовались иными целями. Но
разве наши законодатели убогие какие, чтобы иными целями руководствоваться? Нет,
наши законодатели не убоги и руководствуются нормальными целями. Чему все очень
рады. Жизнь становится, наконец, понятной и простой.
Только в этой простоте и понятности нельзя
рассчитывать ни на что. В том числе на добросовестность средств массовой информации,
которые давно уже — и вполне успешно — занимаются массовой дезинформацией, массовым
растлением и стравливанием масс. Что признают знающие люди. Так, на сайте «Русского
Журнала» читаем:
«В
словосочетании «средства массовой информации» содержится парадокс. Информация не
бывает массовой. Массовыми бывают только психозы и заблуждения».
Российские СМИ постоянно источают гной и яд.
Даже там, где, казалось бы, этого нельзя сделать. При этом россиянские СМИ редко
транслируют одну наглую ложь. Соотношения лжи и правды в сообщениях российских СМИ
различны и, от случая к случаю, колеблются в очень широком интервале. Тем хуже для
потребителей информации, которые зачастую лишены возможности отделить ложь от правды.
Россиянские СМИ больны тяжелыми и постыдными врожденными заболеваниями. А болезни законами не лечат.
Зачем Россиянии такие СМИ? Вопрос, конечно, интересный. Такие СМИ нужны, во-первых, для того, чтобы в нужный момент обрушивать на жителей валы ошеломляющей лжи, отшибающие последнее разумение, превращающие людей в примитивные существа, к тому же «подсаженные» на наркоту, которую называют информацией. Поэтому есть все основания полагать, что «свобода слова» будет процветать в Россиянии и дальше без помех и препятствий. Во-вторых, такие СМИ нужны для того, чтобы постоянно держать население в состоянии дезориентации и деморализации. Кое для кого это состояние бесценно. Закончу длинной цитатой из Мишеля Уэльбека:
«Информация, этот остаточный
продукт быстротечного времени несовместима со значимостью, как плазма — с кристаллом;
общество, достигшее «перегрева» не обязательно взрывается, но оно теряет способность
создавать нечто значимое, поскольку вся энергия уходит на информативное описание
его случайных проявлений. И все же каждому отдельному человеку по силам совершить
в себе тихую революцию, на миг выключившись из информационно-рекламного потока…
Достаточно выдержать паузу; выключить радио. выключить телевизор; ничего больше
не покупать, не хотеть больше ничего покупать. Больше не участвовать, больше не
знать; временно приостановить всякий прием информации. Достаточно просто на несколько
секунд замереть в неподвижности».
Над этим предложением стоит подумать
АРИ 4.12.2002