Русское политическое
руководство не имеет стратегического курса по отношению к «проблеме Крыма».
Помочь выработать его должны лучшие отечественные интеллектуалы и политики,
лидеры политических партий.
Таврия (Таврика, Таврида), которую нас приучили называть Крымом, - земля исключительно древняя и ставшая пересечением путей многих народов. Кто были такие тавры, давшие название полуострову, мы не знаем: впрочем, в мировой истории это не редкость. Кроме тавров, на полуострове проживали кемерийцы и скифы, сарматы и греки - древние и византийские, римляне и понтийцы, готы… Среди прочих, были славяне и русы – в I тысячелетии н.э. еще разные, хотя и довольно близкие народы. Что это означает? А то, что Таврия – славянская земля на всем протяжении всей славянской истории (в I веке н.э. еще единого народа, а не языковой группы многих народов – как теперь). Это – наша земля, у нас на нее двухтысячелетние права.
Есть только один народ,
который исторически мог бы претендовать на часть этой земли: это – греки.
Однако оные, как известно, этого не делают.
Таврия, кстати сказать, не
только исконно славянская, но и исконно христианская земля. Есть знаменитое
предание, сохраненное древнерусской литературой, о миссионерской деятельности в
Тавро-Скифии апостола Андрея Первозванного, правдоподобность которого
подтверждают и археологические исследования. Среди первохристиан в Таврии
имелись и славяне – этому также есть ряд исторических подтверждений.
Скажем, русы, по
византийским и арабским сведениям, в VIII веке совершают поход на Сурож
(нынешний Судак). В IX веке – на районы современной Северной Турции и Дербента.
Откуда они делали набеги? Из Киева? Далековато. Легко предположить, что это
были причерноморские русы и славяне. В 860 году киевские славяне и русы под
предводительством Аскольда и Дира осаждают Константинополь. Не взяв город, они
заключают с империей договор и принимают крещение. Опять-таки откуда они
совершают поход? Явно с причерноморской территории. В X веке кто-то,
неупомянутый в хрониках, берет Тмутаракань, находящуюся рядышком с Таврией.
Этот кто-то, скорее всего, князь Святослав Игоревич. Тмутаракань была взята
очень странно: стены города не были тронуты, зато стены цитадели – разрушены.
Отсюда напрашивается гипотеза:
Святослава впустили местные славяне, крепость он не брал, зато цитадель, где
засели хазары, брать пришлось. Подобный вариант повторится несколькими
десятилетиями позже с сыном Святослава – Владимиром, который возьмет
Херсонес-Таврический с помощью местного священника по имени Анастасий.
Представить себе, что византийский грек-священнослужитель изменил империи и
впустил в город с его точки зрения «дикаря», невозможно. Зато легко
предположить, что Анастасий был славянином - подданным Византийской империи. Он
знал, что Владимир примет крещение, и потому, ему, соплеменнику, сотрудничать с
владимирским войском было отнюдь не зазорно.
Кстати, земля полуострова,
многократно переходя из рук в руки, всегда сохраняла свое название – Таврида.
Крымом же полуостров начал называться только в XVI веке – по Крымскому
татарскому государству, небольшому ханству, которое к этому времени им
овладело. До этого же история развивалась следующим образом.
Византийская империя
ослабела, перестав контролировать свои владения. В XIV веке политическая карта
полуострова выглядит так: южный берег со сказочным климатом, с прикрытыми от
северных ветров горными хребтами сдан в аренду генуэзцам. Жили на южном берегу
и перешедшие к оседлому образу жизни татары, армяне, которых было так много,
что в некоторых армянских источниках XIV века Таврия называется Приморской
Арменией, потомки греков, перешедшие на греческий язык потомки готов, славян,
руссов. Западная часть полуострова принадлежала последнему православному
государству до татарского захвата – княжеству Манкупскому (княжеству Феодоро).
Причем связь Москвы с последним была столь тесной, что даже рассматривалась
возможность брака сына Иоанна III с манкупской княжной.
Крымское татарское ханство
владело Северо-восточной, преимущественно степной, частью полуострова. Татары
появились на полуострове в XIII веке вместе с ордынским нашествием на Русь, то
есть на двенадцать-тринадцать веков позже славян. Довольствуясь небольшой
территорией, они имели своей столицей городок Крым – нынешний Старый Крым.
Генуэзцы были малотерпимы и крепко их недолюбливали. Княжество же Манкупское становилось все крепче и мощнее –
казалось, что рано или поздно оно вышвырнет генуэзцев, а Крымскому татарскому
ханству придется стать вассалом православных манкупских князей. Но все
произошло иначе. В 1453 году пал Константинополь, в 1461-м – Трапезунд, еще
один осколок Византийской империи на южном побережье Черного моря. В 1475 году
огромный турецкий десант высадился в Таврии…
Генуэзские колонии пали
сразу. Манкуп, крепость в то время совершенно неприступная, взяли измором через
полтора года. На этом кончилась история православных княжеств. Крымское
татарское ханство получило весь полуостров. Однако, побыв не более 20-25 лет
независимым, оно, в свою очередь, стало вассалом Константинополя, Османской
империи. Последнее – самое важное для понимания нынешней ситуации на
полуострове. Стоит еще раз подчеркнуть: отношения крымских татар и обретающей
все большее могущество Руси были самыми благожелательными. Но – до турецкого вмешательства.
Затем крымское ханство становится инструментом османской политики. В XVI-XVIII
веках чуть ли не ежегодно проходят хотя бы маленькие военные операции,
маленькие крымские набеги – триста лет русских людей угоняют и продают на
невольничьих рынках Константинополя. Уже одно это, думается, навеки вечные
лишает крымских татар каких-либо прав на автономию (не говоря уже о полном
владении полуостровов).
Для военных действий против
Крыма коммуникации были слишком растянуты. С этим, прежде всего, оказались
связанными неудачи двух крымских походов князя Василия Голицына в период
правления царевны Софьи Алексеевны и малолетнего Петра. Устранить досадный
фактор Россия, впрочем, попыток не оставила – два серьезных военных похода
последовало во время правления Анны Иоанновны. Походы, в целом, провалились,
хотя и доказали, что Перекоп может быть взят и можно форсировать Сиваш. И лишь
при правлении Екатерины II совершились две победных русско-турецкой войны. В
рамках Кючук-Кайнарджийского мирного договора Крымское ханство признается
независимым и лишается права самостоятельных сношений с Константинополем.
Впоследствии, когда этот пункт договора был нарушен, русские войска просто
заняли Таврию и упразднили ханство. По результатам второй русско-турецкой
войны, Ясского мирного договора, это было признано и Турцией, с интересной,
правда, выговоренной турками оговоркой: Таврия переходит к России, но не может
ни при каких обстоятельствах отойти к третьей державе. Если Россия отказывается
от владения полуостровом, он должен вернуться к Турции!
Было учреждено название
Таврической губернии и Таврическая епархия Русской Православной церкви.
Потемкин становится светлейшим князем Таврическим. Знаменательно, что
фельдмаршал Долгоруков, взявший Крым в первую русско-турецкую войну, получил
титул Крымского. Это справедливо: тогда была победа над ханством. Во втором
случае – с Потемкиным – восстановление исторической славянской православной
земли.
После
первой победы над Турцией Екатерина пригласила таврических греков (а среди них,
несомненно, и потомков славян) переселиться в Российскую империю. Многие
покинули Крым. Когда Таврия стала российской, проблема населения резко
обострилась: православного люда на полуострове оказалось слишком мало.
Екатерина приглашает в Таврию переселенцев - греков с Балкан, болгар и немцев.
Стоит подчеркнуть, что при этом крымских татар никто с полуострова не вытеснял.
В начале двадцатых годов XX века
татарское население составляло на полуострове 170 тысяч, в то время как русское
– свыше 300 тысяч (остальные 100 тысяч – армяне, греки, болгары, немцы,
караимы, евреи-крымчаки). Но большевистский режим взял курс на заигрывание с
турками. В период правления Мустафы-Кемаля с Турцией был заключен договор о
дружбе, в результате чего политика по отношению к Таврии претерпела
существенные изменения.
Что происходило?
Оказывается незавершенным
процесс восстановления исторических названий. Наименования греческого корня
были заменены на татарские. Таврическую губернию упразднили. Появляется любезное
как туркам, так и татарам имя Крым. Впрочем, особой любви к новому режиму это у
крымцев не пробудило. Турция откровенно ориентируется на Германию, и только
страх перед вторжением на ее территорию нескольких союзных военных контингентов
удержал ее от вступления во II Мировую войну на ее стороне.
Когда Крымская область была
оккупирована немцами, последние сформировали местную администрацию
исключительно из крымских татар. Что любопытно, даже немцам приходилось
сдерживать ее, чересчур «усердвовавшую» по отношению к нетатарскому населению
полуострова. История Крыма того времени – это история цепи крупных погромов
(несколько населенных пунктов были просто вырезаны). Например, трагедия поселка
Лаки – результат чудовищных действий крымских татар против греков, где немцы
несут лишь косвенную ответственность. Детей и стариков заперли в церкви – и
сожгли. Чем это кончилось, известно: крымских татар депортировали. Замечу, что
речь тут не идет о каком-либо оправдании «сталинского режима»: тот умудрился
вместе с крымскими татарами выселить и уцелевших греков и болгар (немецкая
община была депортирована еще в начале войны). Причем, если возвращение
крымских татар (а им их имущества) более поздними коммунистическими правителями
так или иначе имело место, то греки и болгары ничего хорошего так и не увидели.
Вот так получилось: к своим
историческим недругам мы проявили благоволение, нами же приглашенных в Россию
практически постарались изничтожить.
Уверен, что современным
посткоммунистическим лидерам, как в Москве, так и в Киеве, может быть
поставлено в вину уже сохранение самого топонима «Крым». Неприятно, что в своей
антирусской, антимосковской политике в первой половине XX века киевское
правительство чрезвычайно активно способствовало развитию сепаратистских
амбиций крымских татар, проявившихся вместе с нарастанием турецкого влияния.
Это видно даже уже по тому, что новопостроенные мечети – османского, а не
татарского типа (таковые очень отличаются друг от друга). Политика Киева
поощряет рост исключительно татарского населения - посредством выплат ощутимых
валютных премий татарским семья за каждого рожденного ребенка. Зачем это ему
нужно? Трудно сказать. Возможно, это происходит по недомыслию украинских
политиков, но, возможно, они надеются получить нечто за проведение подобного
курс от Турции. Хотелось бы напомнить им о глупости большевиков, ставивших на
Турцию при разжигании «пожара мировой революции». Турки тогда получили то, что
хотели, а затем дали большевистскому правительству от ворот поворот. Есть
желание наступить на исторические грабли?! Особая ответственность в проблеме
лежит, разумеется, и на Москве.
Что может Россия?
Конечно, территориальные
претензии никому не нравятся, а благодаря неумелым действиям наших думцев и
других малоквалифицированных политиков, крымский вопрос имеет сегодня именно
такой оттенок. По большому счету, разумеется, куда правильнее было бы еще в
1991 году сказать: границы внутри СССР – это границы административные, Украина
имеет полное право быть независимой, но … в рамках гетманской Украины! Никто не
мог бы тогда возразить против этого, ни один политик-юрист мира. Впрочем, и
сама Украина тогда вряд ли куда-либо решилась «уйти»: это было бы эфемерное
государство без выхода к морю… Эта возможность, увы, оказались упущенной, но
надо, что называется, жить дальше.
В настоящий момент мы не в
силах в одночасье восстановить единство исторической России. Но есть
определенные благоприятные данности: ориентация населения Таврии и населения
левобережной Украины на Россию. Имеются уже и, так сказать, промежуточные
факторы – скажем, Севастопольской черноморский филиал Московского
государственного университета им. Ломоносова! России для начала должна, в то
время как полуостровом обладает Украина, восстановить на всех географических картах
наименование «Таврия». Кто нам может воспретить это? А отношение, позиция будут
обозначены…
Это всего лишь один момент
политической программы – пусть и на сравнительно отдаленное будущее. И пока
необходимая стратегическая линия российского правительства не выработана, такие
ходы-предложения могут и должны составить стратегическую линию отдельных
русских политиков и интеллектуалов, политических партий.