Валентин Зубков

 

Отличие государственного деятеля от политика в том,

что политик ориентируется на следующие выборы,

а государственный деятель на следующее поколение
/У. Черчилль/

 

За что мы платим такую цену?

 

Позвонил мне как-то один человек, с которым мы приятельствовали в прежней жизни. Даже дружили. Поговорили о том, о сем: кто где, кто чем? И между прочим я спросил, что сейчас в СНИИПе? Так сокращенно некогда назывался  Союзный научно-исследовательский институт приборостроения – головной институт ядерного приборостроения, где мы когда-то вместе работали.  Выяснилось, что там сегодня тир и весь комплекс зданий обсели какие-то фирмы. А  институт или то, что от него осталось, помещался на одном этаже большого здания. Горько было слышать, что самое лучшее в стране, а может быть и в мире специализированное научное учреждение больше не существует. Здесь разрабатывались дозиметры, системы управления гражданскими и военными атомными реакторами и многое другое из того, что страну делает сверхдержавой. Так наша лаборатория специализировалась на обнаружении атомных подводных лодок по радиоактивному следу в толще океана. Это были работы такого высокого научного уровня, что, и уйдя из института, я много лет не говорил о них даже с самыми доверенными людьми.

Сколько по стране таких обессилевших научных центров которые числятся только на бумаге? 

Разбрелись и специалисты. По статистике число исследователей в НИИ сократилось с 2 миллионов в 1990 году до 800 тысяч сегодня. Зарплата исследователей в течение постсоветского десятилетия сократилась на 80 процентов. А расходы на обеспечение труда исследователя в нынешней России уже в 25 раз (!) ниже, чем в промышленно развитых странах мира.  Разбрелись и мои товарищи. Один занимался пивоварением, другой пил, еще одного физика-теоретика я как-то случайно встретил на улице – он работал дорожным строителем. Помню, он тогда не без горечи сказал, что в их бригаде все с высшим образованием. Я еще подумал, до какой же степени мы расточительны, если укладчиками асфальта у нас работают физики-ядерщики.

А сколько таких людей талантливых, образованных, энергичных выброшены на обочину? За что? Во имя чего ученые стали посудомойщиками, а офицеры сторожами? Почему активная часть населения оказалась среди лишних людей?

Когда мы говорим «лишние люди» то перед глазами больше не возникают лощеные образы Онегина и Печорина, а предстоит согбенная фигура человека, поящегося в мусорном баке. Но это образ потерпевшего полный крах человека. Люди, оказавшиеся на самом дне, имеются в любой стране и во все времена. Общество, теша исключительно собственное честолюбие, устраивает для них ночлежки и бесплатные кормежки, но категорически отказывается реально помогать этим бедолагам подняться со дна.

Каток реформ буквально раздавил наших ученых. Для цвета нации впору устраивать бесплатные столовые. Невостребованность и нищета — две составляющие того унижения, которому подверглась Российская Академия наук, российская наука вообще. Такое происходит в российской истории впервые. Даже в годы революции и разрухи, даже в военное время общество и государство понимали необходимость научных исследований. Достоинство ученого позволяет ему мириться с нищетой. Но для многих, пользуясь медицинской терминологией, «с жизнью несовместимо» признать ненужной работу, которой он занят и в важности которой не сомневается.

Как жить, когда сам ты не нужен стране, и для людей, тебе поверивших, ничего не можешь сделать? И вот в городе Снежинск Челябинской области в своем рабочем кабинете лишает себя жизни директор российского федерального ядерного центра "Челябинск-70" Владимир Нечай. Он относился к элите мировой науки, принимал участие в создании новейших образцов термоядерного ядерного оружия. Точно так же не могут дальше жить в невыносимых условиях известные ученые Хорьков, Толочко. А сколько менее известных ученых решили прервать свою жизнь лишних людей?  Нет, не самоубийцы они, как и никто другой из тысяч и тысяч русских людей, принужденных невыносимой жизнью оборвать свой век. Они убиты, убийцы их реформы, но у реформ имеются конкретные творцы.

Военнослужащие – еще одна категория лишних людей. Помню, в Заполярье пригласило меня в гости один морской офицер. Одна из двух комнат его квартиры была абсолютно пустой – нищенская зарплата не позволяет ее обставить. 

За всю историю Российского государства армия впервые влачит столь жалкое состояние. Новобранец-стрелец при Иване Грозном получал вперед годовое жалование и серебряный рубль на обзаведение домом – этого хватало. А в третьем тысячелетии в центре Москвы в районе Пушкинской площади я чуть ли ежедневно встречаю побирающихся солдат. И что особенно горько - это уже не поражает воображение. Как впрочем, и залезающий в петлю офицер. Старший лейтенант Барченков, служивший на северном флоте, уходя из жизни, оставил записку: "...Надеюсь, что государство все же выплатит моей жене все то, что должно мне..." Думаю, напрасно надеялся.

Сейчас идет сокращение вооруженных сил. Людей, которые пошли защищать Родину, отдали ей свои лучшие годы, выбрасываются на улицу. Родина их кинула. Они лишние… Начинать новую жизнь когда тебе за сорок мучительно трудно, а когда нет жилья и специальности – невозможно. Система переподготовки военнослужащих отсутствует, система адаптации на бумаге. Зато утрата социального статуса за порогом.

Россия вышла на первое место в мире по числу самоубийств - 40 человек на каждые 100 тысяч населения ежегодно от безысходности ощущения себя лишними добровольно уходят из жизни. Лишними в России оказались миллионы больных туберкулезом: нет денег на их лечение, поэтому они заражают сограждан и умирают от новых разновидностей этой когда-то казалось бы побежденной болезни. Лишние в России позабытые - позаброшенные жители Крайнего Севера и Дальнего Востока, обреченные на вымерзание. Лишние - отечественные производители, не выдерживающих конкуренцию с лавиной ввозимого в Россию импортного ширпотреба, закупаемого на выручку от продажи бывших общенародных энергоресурсов и прочих ценностей. Лишние и жители сельских регионов, способные производить лишь половину необходимого продовольствия. Проедьтесь по центральной России. Коровники без крыш, комбайны без колес догнивают в не возделываемых полях, заколоченные дома и безлюдье. Чуть в стороне от трассы Москва-Санкт-Петербург мы проехали несколько десятков километров не встретив на дороге ни одной (!) машины.

За чертой бедности, а то и на грани выживания оказалась до трети населения страны: согласно международным нормам - бедными считаются люди с зарплатой меньше трех долларов в час, но сотни тысяч наших граждан имеют доходы меньше трех долларов в день! А что такое оказаться за чертой бедности? Это значит не иметь полноценного питания, не иметь возможности лечиться, дать детям образование. Этим людям не доступен отдых и одежда. Это же страшная жизнь полная безнадежности. Бедность переползает и на следующие поколения, то есть возникают потомственные изгои. И нет возможности из нее вырваться.

Несмотря на победные реляции о начале промышленного роста, жизненный уровень населения продолжает падать. Если на начало 80-х гг. средняя зарплата составляла 100 долларов США, то в 2001 году - 25-40 долларов США (здесь имеются в виду провинции, не столица). Более трети населения остается за чертой бедности. По оценкам Минэкономики, численность россиян с доходами ниже прожиточного минимума в первом квартале этого года составила 54,4 миллиона человек. В 1998 году за чертой бедности находилось 45 миллионов россиян.

Директор Института социально-экономических проблем народонаселения РАН  Наталья Римашевская говорит: "Российские реформы до последнего времени ориентированы на макропроцессы, а человек остался на обочине. Мы хотели бы напомнить обществу и руководству о том, что для России важна не только макроэкономическая стабилизация, но и состояние населения, жизнь и настроения людей нашей страны".

В поселке Борисоглебск, что под Ростовом Великим, я разговаривал с уборщицей общежития. Она получала 100 рублей в месяц. «Как же вы живете?» - удивился я. -«Комбикорм с птицефабрики воруем, и варим из него детям еду», - услышал в ответ. И когда мы слышим, что лишь 5 процентов старшеклассников практически здоровы, не испытывает шока. Мы знаем, что вымираем.

По предварительной оценке Госкомстата России, численность постоянного населения к началу 2001 г. сократилась по сравнению с 2000 г. на 750 тысяч человек и составляет 144,8 миллиона. То есть, каждый час  нас становится на 86 человек меньше. Это трагичная реакция на реформы. По прогнозам того же Госкомстата, к 2016 г. в стране останется всего 134,4 миллиона человек. При этом численность выходящих за пределы трудоспособного возраста будет почти в два раза превышать численность вступающих в трудоспособный возраст.

А это значит, что до пенсии лучще вообще не доживать. Сегодня мы имеем почти 40 миллионов пенсионеров, для которых государственное пособие для выживания составляет чуть более 30 долларов в месяц  - по одному доллару в день. Пенсионеры первыми могут считаться в "реформированной" России – лишними людьми. Не нужными теперь стали люди, родившиеся в 40-х годах, в 30-х, в 20-х и раньше. А ведь именно они воевали на фронтах Великой Отечественной войны, сутками работали в тылу, а затем восстанавливали страну из руин без какой-либо помощи заграничных инвесторов. Теперь лишних - в землю!

Лишними оказались у нас и миллионы людей предпенсионного возраста: на работу берут только молодых - до 25, до 30, до 40 лет максимум. Что делать старшим? Или держаться за грошовую работу, с которой еще пока не выгнали, или подаваться в бродяги. Далее, лишние в "реформированной" России - это еще десятки миллионов работников образования, здравоохранения, культуры, да и прочих вроде бы необходимых сфер деятельности - так называемых "бюджетников».             

Лишними в стране стали дети: по числу абортов Россия претендует на мировое чемпионство - более 8 миллионов в год! Беспризорных детей в "реформированной" России порядка 4 миллионов: это больше чем после войн - гражданской и Второй мировой! Идет настоящая травля молодежи наркотиками. Число наркоманов неизвестно, но оно, несомненно, исчисляется миллионами. Это стало одной из причин того, что за неполное десятилетие - с 1991 по 1999 г. показатель смертности в возрасте от 20 до 29 лет увеличился более чем на 60 процентов.
Социальный детерминизм нынче у нас не в моде. Доискиваться до причин возникновения такого большого числа лишних людей – это непременно нарваться на обвинения в нежелании с восторгом следовать по пути «общечеловеческих ценностей». Кажется, нас вполне удовлетворяет объяснение, что, дескать, мы переживаем неизбежные процесс общественной «ломки», и следует не драматизировать ситуацию, а запастись терпением и дождаться смены поколения пропитанного духом государственного патернационализма,  категорически не способного приспособиться к существованию в новых условиях. Повторяя эту мысль, мы делаем вид, что верим в эту ложь и стараемся не замечать сколь дурным запахом она отдает. 
Хотелось завершить эти заметки на мажорной ноте, да что-то оскудел я оптимизмом. А потому решил подзанять его у классика. «Я никогда не мог понять мысли, - писал Ф. Достоевский, - что лишь одна десятая доля людей должна получать высшее развитие, а остальные девять десятых послужить к тому материалом и средством, а сами оставаться во мраке. Я не хочу мыслить и жить иначе, как с верой, что все наши девяноста миллионов русских (или сколько их там народится) будут все, когда-нибудь, образованны, очеловечены и счастливы».

Реклама:
-