А.Н. Савельев,
доктор
политических наук
Москва: тайна беззакония в действии
Ты говоришь: «я богат, разбогател
и ни в чем
не имею нужды»; а не знаешь,
что ты несчастен и жалок, и нищ и слеп и наг.
Откровение
Иоанна Богослова
Олигархами правильно
называть тех, кто купил власть за деньги или обогатился, конвертируя власть в
капитал. У нас иногда олигархами называют просто крупных бизнесменов. Но на
самом деле самыми настоящими олигархами являются наши чиновники.
Юрий Лужков – один из крупнейших
олигархов. Это Путин не может распоряжаться госбюджетом произвольно. Множество
смотрящих (Дума, Счетная палата, КРУ Минфина и пр.) не оставляют ему того
простора манипулирования госсредствами, которая есть у московского мэра. За
госбюджетом смотрят тысячи глаз, за московским – несколько десятков, да и то
сильно подслеповатых.
Лужков больше десятилетия распоряжается бюджетом как своим карманом. Сейчас, правда, номенклатурная хватка ослабла – появилось множество распорядителей городскими средствами на всех этажах чиновничьей пирамиды, натренированных в казнокрадстве и мздоимстве. Да и городское хозяйство сильно обеднело от приватизаций и расхищения, появились олигархи местного районного масштаба, перекупившие удельные бюрократии у мэрии.
Что Лужков является олигархом – великая тайна
московской власти. Ведь рассказанное в 1999 году журналистом Доренко не правда,
а полуправда. Одни истории показывали нам вершину айсберга, другие
выдумывались, чтобы не показать «айсберги» других олигархов. Но и этого достаточно:
скользнув по поверхности фактов, Доренко «нарыл» историю с коммерческими
проектами жены Лужкова г-жи Батуриной, связи Лужкова с жульническими проектами
Гусинского, обман с финансированием оснащения больницы в многострадальном
Буденновске, милые отношения московских властей с сатанистами из секты АУМ и
многое другое.
Более глубокое расследование показало бы, что
все это – сущие пустяки. Но пока такое расследование невозможно и тайны
олигархии находятся за семью печатями. На дворе не национальная и даже не
либеральная демократия, а олигархия – власть немногих, обращаемая исключительно
в свою пользу. Придут времена, и тайное станет явным. Как говорили наши предки,
надо только перемочь Орду. И не дать «тайне беззакония» развернуться в
локальный российский Апокалипсис.
Тайна московской власти
Слыть чуть ли не лучшим хозяйственником для
Лужкова после 1993 года было крайне важной политической задачей. Поэтому он
больше не дал ни одним выборам в Москве пройти не под его контролем, задушил на
корню всю критику в свой адрес в любых СМИ, застращал все политические силы.
Депутатский корпус московского уровня был сокращен более чем в десять раз, а
районный вовсе ликвидирован. Были скрыты также результаты голосования в декабре
1993 года, когда из 35 округов в 33-х голосов против всех было больше, чем
голосов за лужковских и ельцинских ставленников. В ночь, когда стали известны
результаты, Лужков распорядился признать выборы состоявшимися и рассадил в
депутатские кресла своих людей. Потом эти же люди прославились решением от 1994
года о продлении собственных полномочий на два года. После этого, можно с
уверенностью сказать, власть в Москве полностью утратила какие-либо следы
законности и по сей день остается незаконной.
Незаконная представительная власть, каждый
раз избираемая исключительно за счет мощного административного (а потом и
финансового) давления скрывает еще одну тайну – незаконность мэрской власти.
Дело в том, что Лужков оказался на высоком посту в результате обмана: он занял
место ушедшего в отставку Г.Попова без всяких на то оснований. Реальные выборы
для Лужкова состоялись не в 1992 году, а только в 1996. Тогда на карту было
поставлено все. Лужков рычал срывающимся голосом на митинге: «Ельцин – это
свобода! Ельцин – это наше будущее!»
Тайна московской власти состоит в том, что
она состоялась в виде сговора коммунистической номенклатуры и новой генерации
«демократической общественности». Об этом сговоре прямо объявлял в свое время
Гавриил Попов – предшественник Лужкова на посту мэра. В это время нынешний вице-мэр
Шанцев был главой коммунистической фракции Моссовета, которая хором голосовала
так, как было выгодно Лужкову. Потом Лужков расплатился за поддержку постами в
своем правительстве и портфелям префектов. Тех же, кто пытался поставить под
контроль чиновничью братию, московский градоначальник ненавидит до сих пор.
Потому что боится, что когда-то настанет время отвечать.
Вот и на ближайших выборах по муниципальным
структурам раздаются разнарядки о вступлении в «Единую Россию», а также
требование посписочно прибыть на мэрские выборы. Зная, что на такое идут в
период могущества, можно без труда понять, до каких низостей в фальсификации
воли народа доходит власть в периоды нестабильности. Они снова хотят нас
обмануть – хоть в чем-то! Тайна беззакония и негодяйское нутро номенклатуры
требуют регулярного принесения жертв, усекновения собственной совести.
Первые капли золотого дождя пролились на
столицу вместе с приватизацией. Лужков отдал первые куски собственности людям,
чье хамство и воровство было известно повсеместно – столичным завмагам. Это
была первая волна приватизации, затеянная столичными чиновниками как опыт
соединения финансовой и административной власти. Она же дала стартовый капитал
для дальнейшего укрепления власти и запуска процесса захвата власти и
собственности. Это был путь к установлению олигархического режима, окончательно
сложившегося в 1993 году.
Но уже в 1992 году московская власть
«освоила» все основные объекты собственности на территории Москвы. Именно
поэтому она добилась особого порядка приватизации – не по Чубайсу, а по
Лужкову. Московская бюрократия не хотела ни с кем делиться. Способ приватизации
по Лужкову выглядел менее грабительским, но на самом деле являлся самым
выгодным для бюрократии.
К осени 1993 года возникла реальная опасность
того, что московских приватизаторов возьмут за руку. Московские депутаты
тщательно проанализировали деятельность мэрии и обнаружили искусственное
занижение доходов бюджета вдвое по сравнению с показанными мэрией. Именно поэтому
в трагические октябрьские дни Моссовет удостоился специального указа Ельцина о
роспуске – другие местные советы (почти сплошь контролируемые коммунистами)
были сговорчивее, предпочли не подходить столь близко к тайне номенклатурного
обогащения и добровольно самораспустились.
Фантастическое богатство Москвы было создано
трудами многих поколений не только москвичей – на создание Москвы работала вся
страна. Это богатство было приватизировано столичным отрядом номенклатуры.
Богатства оказались столь огромными, что процесс их растаскивания можно было
сопровождать мощным прикрытием в виде подачек малоимущим и скупкой любых
средств информации, способных обратить внимание на тотальное воровство. Но эта
эпоха подходит к концу. Власть Лужкова в столице именно потому и ослабла, что
распродано уже все, что можно распродать. Лужков перестал контролировать даже
собственную «вертикаль», научившуюся и начальство ублажать, и свои дела на
местном уровне проворачивать, облагая собственным «налогом» землеотводы,
лицензии, ставки аренды…
Московское богатство основано на элементарном
воровстве, когда определенному слою – совершенно выродившемуся в
интеллектуальном и духовном отношении – позволено расторговывать национальное
достояние. Тайна московского богатства состоит в том, что именно Москва стала
«прачечной» для отмывания грязных капиталов, свозимых со всей страны. Здесь
также возник перевалочный пункт для вывоза капиталов за рубеж. От вывезенных
сотен миллиардов долларов (одни специалисты говорят о 500 млрд., другие о 200) немалая
доля досталась обслуживающему персоналу.
Источник богатства московского бюджета –
беззаконие. Утверждение правовой системы, которое неизбежно грядет, остановит
это беззаконие и опровергнет фальшивую репутацию московских управленцев как
«выдающихся хозяйственников».
Тайна вырождения
Нынешние москвичи заметно отличаются от тех,
которые населяли столицу еще совсем недавно. Советская столица жила бедно, но
достойно. Это достоинство некому было оспаривать, поскольку вся страна знала,
что Москва – символ России. Никто в здравом уме и твердом рассудке не предложил
бы поделить преимущества Москвы (весьма, надо сказать, скромные) на всю страну.
Теперь мысль слегка облегчить Москву от привилегий вполне обоснована – слишком
уж зажралась столица в эпоху всенародных бедствий.
Москвичи 80-х поглощали стотысячные тиражи
литературных журналов и русской классики, ночами стояли в театральных очередях,
были способны воспринимать непростые картины международных кинофестивалей.
Сегодня все это в прошлом - зачатки аристократизма оставили столицу, Москва
стала городом во всех отношениях плебейским. Мы как бы прошли за десятилетие
несколько веков от расцвета к разложению и оказались в состоянии, подобном
последним годам Римской Империи. Город незаметно для себя сдался каким-то иным
племенам и тихо принял их образ жизни. Иначе как объяснить, что московская
интеллигенция согласилась жить под управлением Лужкова, Шанцева, Ресина и
других подобных лиц, чей образ явно не отягощен интеллектом и культурой?
Москвичи, так или иначе, стоят перед
неизбежностью тяжких испытаний. И хорошо бы понять, что тут ничего не изменишь.
Когда-то надо будет платить по долгам – прежде всего за тот «праздник
непослушания» 1991 года, когда столичные демонстрации стали оправданием
разрушения единой страны. Придется ответить и за безобразное превращение в
дураков, которые готовы играть на деньги с заведомыми шулерами – организаторами
финансовых пирамид. От рынка ждали чуда, и чудо предложили самые подлые и
циничные пройдохи. Москвичи пошли с ними на сделку и проиграли в бессовестной и
беззаконной игре.
Но это еще не последняя кара – игры в
беззаконие продолжаются. Главная кара придет не за дурь, а за праздность, в
которую Москва погрузилась к исходу ХХ века - «В Хопре по самые уши». Москва
«берет от жизни все», «оттягивается», живо откликается на призыв «отдохни». Она
повторяет пошлый пивной ритуал. Она просиживает в дорогих кафе, оставляя здесь
за присест среднероссийскую зарплату (а иногда и среднееропейскую). А ведь еще
полтора десятилетия назад Москва трудилась от зари до зари. Москвичи
поднимались ни свет ни заря и устремлялись на рабочие места. Улицы днем всегда
оставались гостям, блуждающим по музеям и магазинам. Сегодня эти времена
отступили и Москва наслаждается бездельем на легкие деньги. Ее разнеженных
обитателей теперь голыми руками берут бандиты, приезжающие с юга.
Москва умеет лишь скорбеть по невинным
жертвам. Она стала открытым городом и сдается, как в свое время Париж,
распахнувший двери оккупантам. Сдается, не чувствуя стыда и почти не замечая,
как собственная власть предает и продает наше будущее. Это уже и не тайна, а
очевидность, от которой просто стараются отводить глаза.
Московское общество исчезло.
Его вытеснили архаические формы солидарности. Нет профессиональной чести, есть
только интересы клана, а в клане – принцип крови. От общества остались
островки, где еще ценят разумное-доброе-вечное. Все остальное – царство
феодальных и даже родоплеменных отношений.
Широкая русская душа не
могла вместиться в какую-то социально-профессиональную группу или признавать
свою натуру подчиненной от рождения определенному роду занятий и социальному
статусу. Но русская мощь, русская широта души исчерпались в войнах и
революциях. И русским другие народы уже начали подбирать место на обочине
истории. Москва в этом вопросе идет впереди всей России – здесь русский от
рождения должен быть бедняком. Пока это лишь ясно обозначившаяся тенденция. Но
тенденция закрепляется – при нынешней власти и нынешних настроениях быть
русским жалкой прислугой в собственном доме.
Мы еще считаем Москву русской по составу
жителей. Но она явно нерусская по власти, по имущественным верхам, по
насаждаемому стилю жизни. Москва собирает нерусских в кланы, забирающие под
контроль все столичное пространство, где все меньше места для русского
человека. Это город незаметного апартеида и ущемления прав большинства –
беззаконного предоставления особых льгот меньшинствам за счет основной массы
горожан.
Москва уже почувствовала, что кастовое
общество внесено в нее всерьез и надолго, что общество заменено замкнутыми и
враждующими меж собой группировками, построенными на принципе этнической
солидарности. Русские лишены такой солидарности и проигрывают всюду. В этом
тайна русской трагедии, разрешимой либо регрессом к племенной консолидации и
вырождением русского духа, либо новым прорывом к русскому лидерству,
предначертанному всей предшествующей историей России.
Для иностранца Москва
кажется похорошевшей – более приветливой и щедрой на разные развлечения. На
самом деле этот блеск обманчив. Иностранец полагает, что знакомый блеск вывески
скрывает привычный товар. Москвич же всегда подозревает за блеском обман. Если
он видит вывеску аптеки, то знает, что большинство лекарств в ней – подделки.
Тайна Москвы – это
несоответствии вывески и содержания. За вывеской нет того, что она обещает.
Московская власть научилась обещать, а у нее научились обещать разного рода
предприниматели. Москвичи привыкли к этим обещаниями. Достаточно пустить пыль в
глаза на каком-нибудь Дне города или пивном празднике, чтобы недовольство
притупилось. Достаточно придать голосу стальные нотки в обличении собственных
недоработок, чтобы чиновника приняли за ответственного и совестливого
исполнителя воли народа. Московская публика притерпелась к тому, что работа
властных органов – спектакль, а под вывеску лучше не входить – либо товар будет
явно не по карману, либо всучат какую-нибудь дрянь.
Особая статья – московские
праздники, оцепленные милицией и предназначенные для избранных. В десятимиллионном
городе блеск церемоний на центральных площадях всегда сочетается с нищетой
праздничных имитаций в муниципальных районах. Нет общества – нет и праздника.
Остается одна номенклатурная имитация, чтобы закрыть мероприятием статью в
бюджете и списать средства.
Затор в мозгах
Мы в Москве живем в постоянной спешке и
постоянно опаздываем. Город как разрушенный человейник, где никто не знает,
каким путем добежать в нужное место и успеть в срок.
Власть, упавшая в руки второразрядным
советским чинушам в 1990 году, ничего не придумала для Москвы и продолжила жить
методами управления полувековой давности. У редкого столоначальника увидишь в
пользовании компьютер. Вероятно именно поэтому в них всегда затор с бумагами, а
на письма граждан теперь не принято отвечать. Речи нет, чтобы принимать по
обращениям граждан какие-то меры. Кому теперь интересны такие обращения? Всех
отправляют в суд, чтоб потерялись там навеки.
Затор на улицах – хроническая болезнь. Ведь
город продолжают развивать по радиусам, а в центре идет бойкое строительство
нелепейших зданий с десятками тысяч квадратных метров офисных площадей. На
каждый офис – сотрудник с автомобилем. И каждое утро он отправляется в путь,
чтобы настояться в дымной пробке час-другой. То же и вечером. Автомобиль из
средства передвижения стал средством относительно комфортного ожидания внутри
транспортного средства и относительно быстрого уничтожения среды обитания вне
его – в столице уже давно дышать приходится выхлопным смрадом. При советской
власти Москва стояла в очередях за молоком и колбасой, при демократах она стоит
(сидит) в пробках.
Московские пешеходы не могут
позлорадствовать, наблюдая за угрюмыми автомобильными пробками. Общественный
транспорт стоит в тех же пробках. А подземный транспорт забит до отказа так,
что в иные часы в вагон метро втиснуться невозможно. Все потому, что и метро
московские власти развивают самым простым способом – удлинением радиусов.
Рельсы приходят в новые районы, а колея одна. Задуманные два десятка лет назад
хордовые магистрали забыты – московский чиновник боится лишних хлопот.
Скоро пассажиры переместятся в воздушное
пространство. Туда пытаются перенести хоть какой-то транспорт, чтобы разгрузить
окончательно запутавшееся движение по земле. Грядет эпоха монорельсовых
трамваев, вознесенных над землей и поглотивших чудовищные средства из
городского бюджета.
Но главный затор – в мозгах нашей власти. Она
все стремится централизовать, всех выстроить по радиусам, не дать никому
самоуправляться. Возникают пробки в системе управления, а главный управленец
вынужденно превращается в корифея всех наук – он и по стройкам ходит, раздавая
указания каменщикам, он и медоводов учит как ульи обустраивать, он и книги
пишет, и что-то там изобретает… Когда же он работает? Это тайна – тайна
беззакония.
Столица чего?
Москва перестала быть столицей России. Это
теперь просто один из периферийных городов Запада. Здесь не принято жить
по-русски. И уже появился какой-то своеобразный акцент и сленг.
Историческая Москва даже в советский период
была сердцем России и центром русской культуры. Даже когда России не было на
карте, а русскими называли только великороссов. Теперь душа из Москвы вынута,
это нерусский город. Хотя некоторые внешние черты былого величия сохранились и
даже восстанавливаются в виде новоделов вроде Храма Христа Спасителя или
Иверских ворот. Но все это – дорогостоящая бутафория, самообман. Души народной
здесь уже нет. Новоделы ничего не меняют – исторический центр столицы полностью
разрушен, в минувшие 90-е утрачены безвозвратно сотни памятников архитектуры.
Такого разгрома не могла себе позволить даже советская власть, не гнушавшаяся
решительных мер, когда надо было порвать с прошлым еще одну нить.
Москва историческая ушла в воды одноименной
реки, а Москва лужковская приблизилась к Карфагену – стала торгашеским городом,
амбициозным во всем, но не способным даже защитить себя от нашествия бандитов,
воров, изменников, тунеядцев. Москва стала меняльной лавкой и азиопским
базаром, где изобилие лотков усеяно фальшивками, подделками, заманчивыми
фантиками и побрякушками для аборигенов.
Москва приблизилась к Вавилону: здесь
плюрализм достиг того предела, который граничит с разделением населения по
неким новым языкам. Социальное расслоение таково, что москвичи поделились на
группы, которые настолько не понимают друг друга, что даже враждовать между
собой не способны.
Москва приблизилась к Содому. Здесь в центре
города на улицах продают наркотики. И тоннами идет героиновый транзит в другие
страны. Здесь обретаются десятки тысяч проституток и работают конторы, вывозящие
на Запад живой товар со всей России. Здесь разрешена детская порнография. В
школах много лет отмечали сатанинский праздник «Хэлуин», учили младших
школьников пользоваться презервативами. Молодежь лучше знает сюжеты кровавых
компьютерных игр, чем сюжеты собственной истории..
Если Россия не может считаться столицей
России, то чего она столица? Выходит, что столица порока. Если не мирового, то
нашего, доморощенного - наверняка. Этим гордиться невозможно, это позор,
которого пора устыдиться и начать его изживать.
Вернуть Москву в Россию
Древние точно знали, что никакой политический
режим не может быть вечен. Олигархия может смениться и тиранией, и демократией.
В любом случае крушение олигархии будет означать, что истинная история Москвы
будет обнародована, истинная роль московских властей образца последнего
десятилетия ХХ века прояснена. Тогда москвичами будет услышан негромкий
возглас: «Король-то голый!» С этого тихого взрыва и начнется возрождение,
избавление от обморока длиной в десятилетку, просветление в головах.
Третий Рим восстанет из московских вод,
торгашеский Карфаген рухнет, Вавилон рассеется, а Содом погорит. Тогда Москва
начнет свое трудное возвращение в Россию.