Журнал «Золотой Лев» № 3-4 - издание русской консервативной мысли

(www.zlev.ru)

 

В. Сидоров

 

Россия, Европа, Арийский мир

 

Арийство и Европа

 

Разговоры о единой Европе ведутся не один век, процессы европейской интеграции протекают уже не одно десятилетие. Пан-европейская тенденция получила мощный импульс к развитию во время и после наполеоновских войн. О единой Европе мечтали национал-социалисты Германии. О ней же грезили многие из тех, кто уничтожал Третий Рейх. Социалисты и либералы, традиционалисты и прогрессисты, - все они сходятся в том, что объединяться европейцам, пожалуй, надо. Как и когда - вопрос второй. Возможно. Но этого нельзя сказать касательно вопроса о том, что надо объединять? Кто такие европейцы? Что есть Европа? Где её границы? Без ответа на эти и многие другие вопросы любые разговоры об интеграции нашего континента следует считать пустой болтовнёй.

Генерал де Голль - европеец до мозга костей, выдвинул лозунг единой Европы от Атлантики до Урала. Европа от Атлантики до Урала это именно то, к чему, судя по всему, стремятся современные западные европейцы, двигаясь к осуществлению данной задачи под бдительным контролем США. Тем самым, в основу европейской идентичности кладётся критерий сугубо географический - Европа - это континент. Европейцы - это все постоянные жители данного континента, граждане государств, расположенных на его просторах. Но при этом сразу возникает целый ряд вопросов. Почему русские, живущие на землях от Бреста до Урала, являются европейцами, а русские, живущие всего несколькими километрами восточнее Урала, таковыми не являются? Турция - это Европа? Географически, да, но многие европейцы, к числу которых относит себя и автор данной статьи, турецкую нацию частью европейской семьи считать не будут никогда. Равно как и географически европейскую, но мусульманскую Албанию или Боснию. А миллионы негров и арабов, многие из которых сегодня являются гражданами западноевропейских государств - европейцы? Зачем тогда, спрашивается, нам нужна такая Европа. Нет, сугубо географический подход в определении европейской идентичности консерватора и традиционалиста устроить не может никак. В этом случае Европа утрачивает свою определённость, а значит, и ценность для нас - настоящих европейцев. Недаром идея такой Европы есть идея преимущественно утилитаристская, а те, кто её проповедуют, исходят из соображений не столько идеального (расового или культурного), сколько экономического характера.

Есть точка зрения, в соответствии с которой “европеец” - категория исключительно расовая. В этом случае европейцами являются все представители европеоидной расы. Вот тут-то мы и подходим к исследованию основополагающего момента в определении европейской идентичности: что есть европейская раса?

Два понимания термина “раса”. Белая и арийская расы. Неопределённость расовых границ есть прежде всего неопределённость смыслового содержания понятия “раса”. Часто те, кто рассуждают о расовых проблемах, понимают под расами не одно и то же, от чего и проистекают многие вопросы. Попытаемся внести сюда чуть больше определённости.

Раса в узком, строго научном смысле этого слова - биологическая общность. Когда мы говорим о таких расах, для нас имеют значение только анатомические параметры. Культура, язык, религия, цивилизация в этом контексте нас интересовать не должны. Есть сугубо расовые критерии как-то: цвет кожи и волос, строение организма, рост, вес, интенсивность пигментации, группы крови, структура ДНК, объём отдельных частей тела, форма черепа и т.д., которые подлежат изучению расоведения - одного из разделов науки антропологии. Всё остальное при этом остаётся за скобками.

Антропологи выделяют три большие расы (расы 1-го порядка), существующие на Земле. Это белая (европеоидная), чёрная (негроидная) и жёлтая (монголоидная) расы. Помимо них существуют переходные расы (например, австралийская). В данный момент нас интересует европеоидная раса. Она подразделяется на три крупные ветви - расы 2-го порядка: северную, центральноевропейскую и средиземноморскую. Каждая из них в свою очередь состоит из нескольких рас 3-го порядка: северная, иначе её называют балтийской, - из западнобалтийской, восточнобалтийской и лапаноидной, центральноевропейская или континентальная - из центральновосточноевропейской и западноевропейской, средиземноморская, по-другому южноевропейская, - из западносредиземноморской, балкано-кавказской, переднеазиатской и индо-афганской. Из них можно веделить расы 4-го порядка, например, центральновосточноевропейскую расу подразделяют на центральноевропейскую и восточноевропейскую, из индо-афганской расы выделяют каспийскую и т.д. Возможно ли говорить о европейском (белом) единстве, отталкиваясь от этой чисто расовой классификации? Посмотрим, какие народы антропологически входят в белое сообщество, и что между ними на самом деле общего.

Итак, северная (балтийская) ветвь белой расы - это коренное население Англии, Ирландии, Исландии, Норвегии, Швеции, Дании, Финляндии, Северной Германии, Восточной Прибалтики и северных районов европейской части Великороссии.

Центральноевропейская (континентальная) ветвь белого древа - это коренное население Северной Франции, Северной и отчасти Центральной Италии, большей части Германии, а также Австрии, Голландии, Швейцарии и Бельгии, Польши, Чехии и Словакии, европейской части Великороссии без крайнего юга и севера, Украины и Белоруссии.

Средиземноморская (южная) часть европеоидной расы - это автохтоны Испании, Португалии, Южной Италии, Южной Франции, Албании, Греции, Югославии, Болгарии, Румынии, Северного Кавказа и Закавказья, АРЕ, Израиля, арабских стран в передней Азии, Ирана, Афганистана, Пакистана и Северной Индии.

Список, как мы видим, весьма обширен. Тут вам и немцы вместе со значительной частью евреев(представителями их первоначального расового типа), и испанцы со своими давними друзьями арабами, и армяне со своими почти что братьями азербайджанцами, и сербы с албанцами, и индусы с пакистанцами, и русские с чеченцами. Нужны комментарии? Думается, и так ясно, что никакого братства у вышеперечисленных попарно народов между собой быть не может. Меж тем, в собственно расовом, строго антропологическом отношении у них нет никаких существенных различий. Однако есть то, что позволило многим мыслителям на протяжении веков одни из них включать в более тесное сообщество относительно родственных между собой народов, а другие выводить за его рамки. Критерии эти не носят антропологического характера, хотя, возможно, последний и оказал определённое воздействие на них в самом начале исторического пути указанных общностей. Речь идёт о культурно-языковом начале. В своё время его было принято путать с антропологическим, что вносило некоторую несуразицу в цивилизационные классификации. Так, например, появились такие термины как “славянская раса”, “германская раса”, “белая христианская раса”, “арийская раса”. При этом упускалось из виду то, что чисто расовых признаков для таких обобщений крайне недостаточно. Более того, иногда культурно-языковая идентичность того или иного этноса прямо несовпадает с расово-антропологической. Русские - это такие же славяне, как и черногорцы. Однако в своей основе русские принадлежат к центральновосточноевропейской расе, как и немцы, которые славянами не являются, а черногорцы - к балкано-кавказской, как и греки, которые тоже неславяне. Азербайджанцев принято причислять к “тюркской расе”, и они сами этим очень гордятся. Но турки, с которыми азербайджанцы говорят на почти идентичных языках, антропологически им гораздо менее близки, чем культурно чуждые таджики. Антропологически азербайджанцы резко выделяются из числа всех тюркских народов: это этнос индо-афганской расы (каспийская раса 4-го порядка), когда-то воспринявший язык и культуру тюркских завоевателей.

Язык - это не просто способ общения. Язык - это психический склад. В нём проявляется душа народа, его характерные особенности. Б.Уорф, американский лингвист, писал: “Мы делим на отрезки и осмысляем непрерывный поток явлений именно так, а не иначе в большей степени благодаря тому, что посредством нашего родного языка мы становимся участниками определённого “соглашения”, а не потому, что эти явления классифицируются и осмысляются всеми одинаково. Языки различаются не только тем, как они строят предложения, но и тем, как они делят окружающий мир на элементы, которые являются материалом для построения предложений. Грамматика сама формирует мысль, является программой и руководством мыслительной деятельности индивидуума, средством анализа его впечатлений и их синтеза”. По этому же поводу другой американский этнолингвист Э.Сепир высказывался так: ”Мы видим, слышим и воспринимаем так или иначе те или иные явления главным образом благодаря тому, что языковые нормы нашего общества предполагают данную форму выражения”. Необходимо помнить, что различные системы языка и письменности вовлекают в процесс их употребления различные зоны коры головного мозга. Данное обстоятельство не может не отразиться на психофизиологических особенностях любой популяции. В какой степени и как оно скажется при значительной несхожести психического типа языка с изначальной расовой морфологией этноса - другой вопрос. Но отрицать эту аксиому сегодня также нелепо, как и настаивать на концепции “одна раса - один язык”. Языковые, следовательно культурные и психические параметры этнических общностей уже давно не прикованны намертво к их антропологии. Они, безусловно, зависят от неё, но являются самостоятельным началом цивилизационной идентификации. Из этого и надо исходить.

Языковая общность и культурное наследие являются вторым, наряду с антропологическим, фактором при определении родства между народами. На основании соединения этих двух критериев мы можем говорить об “Арийском мире”, понимаемом нами как сообщество культурно родственных белых европеоидных народов, с незапамятных времён говорящих и мыслящих на языках индоевропейской языковой группы. Определяемая таким образом “арийская раса” выделяется нами из чисто антропологического союза европеоидных народов, в который входят также и неарийские этносы.

В Арийский мир входят: славянские, кельтские, романские и германские народы, с некоторыми оговорками финны и родственные им народности русского Севера, албанцы, греки, осетины, грузины, армяне, курды, персы и индусы. В основе родственности этих народов лежит их принадлежность к европеоидной расе, общее индоевропейское культурно-языковое наследие и проистекающее из него корневое историческое единство.

Худо-бедно, но границы арийского мира нами определены (точнее - предложены). Однако тождественны ли понятия “Арийский мир” и “Европа”? Нет, на наш взгляд, “Арийский мир” - понятие более широкое, чем “Европа”. Европа - это одна из частей Арийского мира. Европейское единство - единство несравненно более тесное, нежели панарийское.

Изначально арийские этносы, отпачковавшись от общего древа, продолжали исповедывать религии ведического корня - т.н. “язычество”. Интереснейшие и сложнейшие религиозные системы пантеизма, ведизма, зороастризма и т.п., составлявшие основу древней индоевропейской цивилизации, продолжали цементировать мировоззренческое единство отдалившихся друг от друга племён и народностей. Меж тем, племена и народности неизбежно созревали для того, чтобы превратиться в народы. И вот тут-то и настал момент истины. Политеистические “языческие” религии оказались не в состоянии обеспечить национальную консолидацию молодых народов в рамках централизованных абсолютистских государств. Они были слишком сложны для них, слишком неоднозначны, вольнолюбивы и плюралистичны. Но история предъявляла к желающим выжить и победить в жестокой геополитической борьбе другие требования. Иерархичность, предельная определённость, простота, жёсткость и единообразие, - вот чего требовали те времена. Индусы не смогли понять этого, не произвели религиозной реформации, так и оставшись крайне этнически разобщённой общностью. Итог - колониальное порабощение древнейшей, но архаичной цивилизации более молодым и сплочённым народом.

Но в большинстве своём арийские народы отказались от веры предков, превратив её в добавочный элемент при выплавлении новых национальных религий на основе пришлых монотеистических учений. Таковыми стали Христианство и Ислам. Арийские народы, принявшие их в качестве своих национальных религий, стали Новым Арийским миром в отличие от Индии - Старого Арийского мира, сохранившей в поразительной чистоте древнее индоевропейское мировоззрение, но из-за политической слабости в значительной степени утратившей чистоту белой расы.

Новый арийский мир в условиях новых реалий разделился на две части: Исламскую фарсидскую цивилизацию - Иран и тяготеющие к нему персидские этносы (культурно и цивилизационно несостоявшиеся до сих пор албанцы, боснийцы и курды пока не в счёт) и Христианскую Европу. Последнюю, как это нетрудно понять, образуют арийские народы, чья цивилизация развивалась под существенным влиянием христианской религии, на долгие века ставшей основой основ их бытия. Несмотря на все различия между ними, всё же то общее в культуре, философии, праве, морали, научной мысли, этике и эстетике, словом, определённая цивилизационная общность, не подлежащая сомнению, и сделала простого арийца европейцем, как мы его знаем и как он есть сейчас. Не стоит полагать, однако, что одно лишь Христианство создало Европу. Напротив, в значительной мере сама христианская культура стала плодом длительного самобытного развития античной цивилизации, хотя оно и было привнесено извне. Не секрет, что большинство христианских богословов и философов древнего Рима были носителями именно эллинской либо эллинистической культур, многие из них были прямыми учениками античных философов. Семена христианской религии с заложенным в ней гуманистическим потенциалом, учением об искуплении первородного греха и автономии воли пали на благодатную окультуренную Грецией и Римом почву античной цивилизации. Получив таким образом новое дыхание, возродившись из пепла подобно Фениксу, молодые арийские народы обрели новый смысл своего бытия. Так родилась современная Европа, чья цивилизация, сплавила воедино “реминисценции индоевропейского происхождения” (Рене Ремон), достижения античной культуры, славянские, германские и кельтские мифы и легенды с ассимилированным христианским мировоззрением. Так Европа выделилась из Арийского мира, с одной стороны, сохранив существенную общность с другими арийскими цивилизациями, с другой, создав принципиально новую культурно-расовую идентичность.

 

Европа: Север и Юг, Запад и Восток

 

Очевидно, что европейцы не представляют собой какую-то супер-однородную общность, будь-то культурная, антропологическая или психологическая общность людей. Гитлер пытался определить параметры европейской идентичности волюнтаристки и односторонне, с позиций нордического расизма. И хотя он сам однозначно принадлежал именно к южногерманской (центральноевропейской) части немецкого этноса, характерные параметры малой северной расы, нордический тип были возведены в Третьем Рейхе во всеевропейский идеал. Многие европейские расисты старой формации и по сей день определяют соотносимость того или иного народа с европейской целостностью в зависимости от приближенности либо отдалённости различных характеристик данного этноса от скандинавско-германского идеала. Новые же правые, справедливо предполагая, что при таком шовинистическом подходе никакое объединение Европы невозможно, сегодня исходят из принципа равноценности всех частей европейской расы: северян, “континенталов” и южан.

Сложнее обстоит дело с цивилизационными критериями “европейскости”. В Париже, Риме, Берлине и Мадриде истинной Европой всегда было принято считать именно её западную часть, романо-германский мир, прямо ведущий свою “родословную” от Римской империи. Западная Европа, чья ещё более тесная общность, чем просто европейская, спаянна рецепцией римского права, Папской революцией, крестовыми походами, эпохой Возрождения и Просвещения, вообще традиционно обособляет от себя культуры и народы, наследующие византийскую цивилизацию. Восточная Европа не воспринимется ею как собственно Европа. Романо-германские народы готовы признать условно своими только те незападные европейские нации, которые откажутся от родных культурных истоков в пользу “истинно европейских”. Например, Чехия. Прилежный ученик западноевропейской традиции, хотя и славянская, но предельно германизированная и окатоличенная страна. Вот она, может быть, и будет со временем восприниматься Западом как своя. Или Хорватия - не менее окатоличенная, германизированная и латинизированная страна, она тоже когда-то сможет претендовать на членство в западной “объединённой Европе”. А соседняя Сербия, наверняка, не сможет. Недаром безродные прозападные белградские интеллигенты выступают не только за политическую капитуляцию сербской нации по всем направлениям, но и за переход сербов на латинский алфавит, считая этот шаг условием вступления в “содружество цивилизованных наций”. Что ж, вероятно, они правы, ведь не отказавшись от своих национальных основ ни один восточноевропейский народ не имеет шансов восприниматься на Западе как европейский. Наличие подобной номинации европейцев первого и второго сорта чувствуется и сейчас. Французский дипломат Анри Фроман, посол в ФРГ на одной из встреч с немецкой общественностью выдвинул столь же антиатлантический сколько и антиориенталистский план объединения Европы. По нему, ядром “Большой Европы” должен стать франко-германский союз, вокруг которого консолидируется Европейское сообщество, то есть те же романо-германские нации и германизированные народы Восточной Европы, а на периферии этой интегрии будут находиться все остальные европейские государства. Это, видимо, те страны, которые находятся поближе к “Уралу” и “Владивостоку”. Схожие воззрения проскальзывают и в заявлениях нашего французского коллеги Алена де Бенуа, рассматривающего Германию и Францию в качестве “сердца Европы”. Интересно, роль какого органа Европы в этом случае уготовленна России? Или же она вообще выводиться за рамки европейской цивилизации? Ответ на этот вопрос можно было бы выискать в целом ряде высказываний “европейского националиста” Жана Тириара, как-то изъявившего большую уверенность в том, что с западными интелектуальными и русскими природными, а также биологическими ресурсами, единая Европейская империя сумеет добиться больших успехов.

Такой подход к определению европейской идентичности, этакий западный, романо-германский цивилизационный шовинизм вредит сегодня взаимопониманию между европейцами не меньше, чем в своё время наполеоновский французский национал-шовинизм или гитлеровский нордический расизм. И если Рим - это отец, то Византия - мать современной Европы. Восточноевропейская культура и традиция не менее богатая, арийская и европейская традиция в сравнение с западной. Ведь помимо собственно византийского наследия она включает в себя и достижения древних протоцивилизаций гипербореев, скифов, гиксосов, иберийцев, наконец, эллинов. Восток Европы - такая же неотъемлемая её часть, как и Запад. Жаль, что об этой очевидной истине кое-кому приходиться напоминать. Те, кто противопоставляют национальное возрождение Сербии и России идее “Великой Европы”, на самом деле не стремятся к ней. Им нужна не Великая Европа, а новая Священная Римская Империя германской нации, ведущая новые крестовые походы против братьев по расе. Пусть же они не примазываются к европейской идее!

Наше определение Европы исходит из идеи Якова Буркхардта о “единстве в многообразии”. Север и Юг, а также, находящийся между ними Центр Европы, отражают расовую дифференциацию континента, различия во внешнем типе, темпераменте и характере наших народов. Раса так же объединяет, как и разъединяет европейские нации. Русские и немцы разделены культурными и цивилизационными гранями, но принадлежат фактически к одной расе - центральновосточноевропейской. С другой стороны, русские с сербами цивилизационно чрезвычайно близкие, но антропологически несхожие народы. Но русские сербам много ближе и роднее, чем идентичные им в племенном отношении хорваты, относящиеся к западной части европейской цивилизации, а не к восточной, как русские. В этой связи был бы наиболее адекватным подход, который можно назвать интегральным паневропеизмом. Подобно интегральному национализму, который для консолидации отдельной нации выпячивает все объединяющие её членов факторы, при этом микшируя все различия между ними, подчас являющиеся оборотной стороной идентифицирующих этнических признаков, интегральный паневропеизм можно представить себе в качестве центробежной силы, поощряющей вертикальные (расовые) и горизонтальные (цивилизационные) связи между европейскими народами. Но только тогда, когда они работают на объединение Европы. Различия расового характера в этой системе должны компенсироваться цивилизационной общностью и наоборот.

 

Европа народных Отечеств. Но какая Европа нам нужна? “Европа для европейцев” - это ясно. Однако что такое европейцы? Может быть новая формирующаяся нация? Значительная часть неоправых придерживается именно такой линии: так, например, считал Жан Тириар. Европейским националистом был Юлиус Эвола, с этих же позиций узкий этнический национализм критиковал Фридрих Ницше. Адептом единой европейской нации, являющейся залогом континентального ренессанса, был Хосе Ортега-и-Гассет.

Исходя из данной посылки, речь должна идти о едином европейском государстве, новой империи либо республике. За европейскую империю ратует Ален де Бенуа, который видит идеал будущей Европы в Священной Римской империи раннего средневековья. Это квази-государство, как известно, было достаточно рыхлым политическим образованием, а потому империалист Ален де Бенуа предполагает довольно широкую автономию регионов в будущей паневропейской державе. Этой же позиции, противостоящей тириаровскому унитаризму, придерживается бретонский регионалист Жан Мабир, прямо ратующий за федерацию регионов, образованных по этнокультурному принципу. Так или иначе, все эти концепции зиждятся на общеевропейском национализме, противопоставляемом классическому, узкоэтническому.

Ортегу-и-Гассета можно считать радикальным представителем этого направления: он считал, что европейцы в конце-концов сольются в культурно и этнически монолитную нацию, а Европа станет “великим национальным государством”. Позиция Алена де Бенуа не так однозначна, ибо он полагает, что империя должна объединять “нации, оставляя за ними автономию”. Тем самым, этнические нации вроде бы сохраняются, но параллельно с этим образуется некая многонародная имперская политическая нация, включающая в себя различные этнические общности европейцев. Речь при этом идёт не столько об уже существующих нациях, сколько о мелких (суб)этнических группах, их составляющих. Этнонациональная самостоятельность признаётся не только за народами басков, фламандцев, шотландцев и корсиканцев, что совершенно справедливо, но и за полуреликтовыми субэтническими общностями, давно являющимися составными частями уже сложившихся наций - бретонскими кельтами, падуанцами, сицилийцами, чешскими ходами, полищуками, лемками и карпатскими русинами, казаками и т.д. Думается, логика здесь довольно проста. Чем больше наций, тем они малочисленнее. Чем они малочисленнее, тем в конечном счёте слабее. Чем они слабее, тем сильнее их взаимозависимость, тем прочнее и значительнее будет европейская нация. Если Европа будет состоять из таких мелких общностей, как, скажем, бретонцы, то не будет никакой необходимости в наличии множества суверенных государств - их вполне могут вытеснить автономные этнокультурные регионы единой Европейской республики. Поэтому данная концепция получила название “Европа регионов” в отличие от проекта содружества суверенных государств, именуемого “Европой Отечеств”.

Устраивает ли она нас, русских? Подходит ли она Европе в целом?

Нас, русских, она однозначно устроить не может. В “Европе регионов” места для суверенной единой русской нации, объединённой в одно государство, нет. Само собой разумеется, что Великая Россия просто не может стать одной большой этнокультурной автономией Европейской республики-империи. Даже, если бы русские и согласились на такой вариант, подобная ситуация была бы скорее похожа на фантасмагорию. Ещё какая-нибудь, там, Германия, возможно, и может быть сорганизованна в большую провинцию. Но Россия?! Значит, остаётся два варианта.

Или единая суверенная Россия остаётся вне пределов единой Европы. Или же Россия как единое суверенное государство перестаёт существовать и распадается на множество провинций, напрямую вступающих в Европейскую Империю. Ни первое, ни тем более второе для нас неприемлемо.

Неперспективна концепция “Европы регионов” и для всего континента в целом. Германский философ Х.Люббе заметил по этому поводу: “Там, где стремление сохранить местный диалект обращается против литературного языка, где экстремистские неокельты и неогерманцы бравируют своим антиримским стилем, там культурная программа превращается в лозунг изоляции”. Действительно, одно дело - поддерживать сопротивление подавляемых и принудительно ассимилируемых народов, стремящихся всеми силами обрести культурную и политическую независимость, другое - выступать за расчленение естественных уже оформившихся наций на мелкие квазиэтнические их составляющие.

“Европа Отечеств” - концепция, которая противопоставляется проекту “Европы регионов”. Её главным идейным вдохновителем был генерал де Голль. Суть её в признании нерушимости принципа национального государства и суверенитета, а также уважении территориальной целостности и нерушимости границ европейских государств. Она, конечно же, более приемлима для европейских наций, чем первая. Но не для всех, а только для относительного большинства из них. Проблема тут заключается в том, что “Отечество” в романском понимании зиждится на якобинском осмыслении нации как согражданства и национального государства как государства-нации, силой своего суверенитета растворяющем в одном большом котле различные, порой чрезвычайно несхожие между собой этнические субстраты. Из интересов этих государств и исходят последователи великого генерала, который, в частности, будучи французским националистом, жёстко пресекал проявления корсиканского национализма в своей стране. Двойной стандарт в данном случае явно идёт не на пользу голлистской идеологии: почему, интересно, франкофоны в Канаде имеют право на самоопределение, а корсиканцы, также отличные в языковом отношении от французов, такого права не имеют? Естественно, что подобный шовинизм вызывает явное отторжение у всех борющихся за самоопределение народов Европы. Это означает как минимум то, что не всех на нашем континенте устраивает данный проект.

Устраивает ли он русских? Думается, что нет. Что бы там ни говорили отдельные профаны от политики и юриспруденции, Советского Союза ни формально, ни фактически уже не существует. А вот принцип нерушимости границ и территориальной целостности государств остался и теперь уже применяется по отношению ко вновь образовавшимся на просторах Евразии суверенам. Среди них мы видим такие новые “Отечества” как Украина и Молдова. Оба государства решительно настаивают на принципе “нерушимости-целостности”. Это и понятно: Украина не желает расставаться с Крымом, а Молдова с Приднестровьем. Позиция украинских властей, ведущих курс на построение государства-нации с позиций этатистского национализма вполне логична. Позиция же Молдовы более противоречива: она, с одной стороны, исключает возможность государственного самоопределения этнических русских Приднестровья, с другой, вовсе не исключает присоединения молдаван к их этнической родине - Румынии. Русские не хотят жить в национальном румынском государстве. Однако только тотальное отсутствие национального самосознания у политиков вроде Г.Селезнёва позволяет считать им, что для настоящих русских более приемлем вариант единой и самостоятельной от Румынии молдаванской нации, в рамках Отечества которой Кишинёв хочет сохранить Приднестровье. Точно также мы не можем смириться и с утратой русского суверенитета над Крымом и Донбассом. И если Украина пока и не выдвигает официально территориальных претензий к Словакии и России на этнически украинские (по её мнению) земли, нашим отрезанным от исторической Родины соплеменникам от этой последовательности в её позиции легче не становится. То же самое касается и эстонского “Отечества”. Абсолютно этнически русский Нарвский регион по логике этатистского национализма является неотъемлемой его частью, следовательно, говорить о его политическом самоопределении нет никаких правовых оснований. Поэтому даже если исключить из числа государств, от территориальных претензий к которым Россия должна отказаться Казахстан - это не европейское государство, всё равно в рамках “Европы Отечеств” русские остаются разделённой искусственными границами нацией. Это ставит нас в один ряд с теми национальными общностями, для которых подобная модель обустройства Европы недопустима.

Как же быть в таком случае? Что поставить во главу угла: европейскую нацию, состоящую из мелких автономных этнокультурных общин, или же культурно и цивилизационно родственные между собой нации, желающие жить в европейском содружестве?

Если мы говорим о “Европе наций”, надо прояснить, что мы имеем в виду. Речь идёт о нациях в органическом, а не якобинском смысле этого слова. Является ли по этой логике нацией любая этнокультурная общность? Нет. Нацией, обладающей правом на создание собственной государственности может считаться только цивилизационно зрелая этническая целостность, обладающая литературным языком и культурой городского типа, а также национальной интеллектуальной элитой. Если у народа есть эти характерные признаки полноценной нации или же их зачатки, могущие вызреть в развитую культуру, лишать его права на самостоятельный выбор своей исторической судьбы преступно. Однако ни субэтнические группы, говорящие на разговорных диалектах национальных литературных языков, ни тем более этно-племенные реликты - носители давно застывших архаичных культур, таковыми считаться не могут. Это вовсе не означает, что последние не имеют право на существование и сохранение своей идентичности. Просто ни субэтническая идентичность, ни субэтническая культура не должны противопоставляться этно-национальным, составной частью которых они и являются.

При этом, правда, возникает вопрос: как определить, является ли та или иная европейская общность самостоятельным этносом или, скажем, составной частью какого-то народа. Где критерий, позволяющий сделать это? Им может быть только самосознание подобных общностей, их национальная самоидентификация. Способствовать её выявлению в этнически сложных государствах могло бы то, от чего наши недальновидные правители собираются отказаться в России - гражданские паспорта, в которых специально указывается национальная (этническая) принадлежность их носителей. Последняя должна определяться сугубо добровольно самими обладателями последних. Это и станет моментом истины для конкретного общества. Если абсолютное большинство его членов за вычетом национальных меньшинств сами считают себя составной частью официальной титульной нации государства, то такое политическое образование можно считать естественным и дееспособным. Если же окажется, что большинство граждан государства не рассматривают себя в качестве единой нации, которая официально вроде как и существует, то такому политическому объединению не позавидуешь. Так и только так можно выяснить, существует ли на деле бельгийская нация или нет, считают ли себя корсиканцы французами либо отдельной от них нацией, рассматривают ли северные итальянцы себя составной частью единой итальянской нации, а австрийцы - немецкой. На основании обобщения этих данных станет более ясным и национальный состав отдельных территорий, находящихся под суверенитетом современных государств. Встанет вопрос и об обоснованности государственной принадлежности этих земель. Южного Тироля, например, или Северной Ирландии, Крыма. Остро может встать вопрос и о существовании целых государств. К их числу относятся Голландия, Австрия и Бельгия. Напротив, будут созданы значительные основания для появления на европейской карте новых участков, окрашенных разными цветами (Баскония, Каталония и т.д.). Разрешаться все эти проблемы опять-таки могут только на основе демократического самоопределения всего населения тех или иных государств либо их отдельных провинций. Принуждения здесь быть не должно: Европейского содружества на насилии не построишь! Зато старые и новые государства, созданные народами Европы на естественных добровольных началах, смогут с открытыми сердцами протянуть руки навстречу друг другу и образовать подлинное европейское братство. Кстати, не только государства и не только крупные национальные политические автономии, по доброй воле входящие в их состав. Малочисленные реликты типа лужицких сорбов, кельтов, лопарей, вкраплениями проживающие внутри крупных национальных государств, но сохраняющие при этом свою этническую обособленность от их титульных наций, несомненно имеют право не только на широчайшую культурную автономию, но и на самоопределение в виде обретения той или иной формы собственной правосубъектности. Коммюнитарная правовая автономия, пропорциональное представительство автохтонных общин в местных органах власти, создание самоуправляющихся этнических резерваций и поселений, - таковыми могут быть её формы. В этом плане архитекторы единой Европы могли бы перенять позитивный опыт советского национально-государственного строительства, а именно концепцию многоэтажной асиметричной федерации - многонационального союза. Многоуровневость европейского единства помогла бы, с одной стороны, сохранить большинство уже сложившихся национальных государств и наций, с другой, позволила бы самоопределиться народам ещё не обладающим государственностью. Параллельно должны быть созданы все условия для свободного раскрытия потенциала более мелких субэтнических и этнических подразделений, создание которыми независимых государств по целому ряду объективных причин не представляется возможным. Не сработает ли при этом синдром Советского Союза, распавшегося через семьдесят лет после его образования? Не должен. Ведь политика интернационалистов-большевиков изначально была направлена на “расцвет и слияние наций”, создание новых культур - “национальных по форме” и “социалистических (т.е. интернационально-идеократических - В.С.) по содержанию”. Коммунисты были антинационалистами, они стремились в советском плавильном котле упразднить этнические различия между народами. Мы же - последовательные националисты. Мы не хотим слияния европейских наций, но только их расцвета в едином содружестве. Мы не будем навязывать интернационально-идеократическое содержание национальным культурам. Мы будем всячески настаивать на сохранении разноуровневой культурной и политической идентичности за всеми коренными этническими общностями Европы. И, наконец, в отличие от СССР границы национально-государственных и национально-территориальных образований в нашей Европе будут соответствовать этническим границам расселения её народов. Само существование данных политических образований будет носить не фиктивный, как в интернациональном Совдепе, а полнокровный характер, ибо их суверенитет и автономность в минимальной степени будут ограниченны властью сверхнационального конфедеративного центра.

Национальные государства и автономии, самоуправляющиеся этнические общины и резервации, - вот те самые настоящие Отечества, которые в совокупности и могут составить Великую Европу. “Европа народных Отечеств” - так можно было бы обозначить эту модель интеграции. В рамках этой единой Европы со временем может быть создана мягкая конфедерация национальных государств, при решении вопросов которой (внешняя и миграционная политика, коллективная безопасность, согласование единого курса национальных валют, хозяйственная кооперация, права и их ограничения применительно к европейцам, проживающим вне пределов своих национальных государств) должно также в той или иной степени учитываться мнение представителей несуверенных Отечеств: национальных автономий и более мелких политико-правовых образований.

 

Великая Россия и Великая Европа

 

Любые попытки творить единую Европу как часть Запада, более того, даже просто как сугубо романо-германскую Западную Европу без США, не могут не вызывать аллергию у нас - восточных европейцев - наследников Византии, проживающих на огромных пространствах континента. Атлантистская концепция единого Запада вообще должна быть безоговорочно признанна антиевропейской, как сам Запад является анти-Европой. А идеологию западно-европейского единства следует расценивать как направленную на подрыв паневропейского единства и противопоставление одной части Европы другой. И Наполеон, и Гитлер недвусмысленно на примере своих геополитических авантюр доказали нам, что никакой единой Европы без Великой России (равно как и всего европейского Востока) быть не может. Романо-германская Европа, узурпировавшая имя и знамя континента, должна, наконец, понять всю бесперспективность отношения к России как к антиевропейской силе либо своей потенциальной колонии. Мы, русские, - европейцы. Мы были ими всегда, мы остаёмся ими и по сей день. Киевская Держава - Гардарика - страна городов, была, быть может, культурно наиболее развитой цивилизацией послеримской Европы, нацией в высшей степени европейской. И не наша вина в том, что прикрывая собой континент от разгрома монгольскими ордами, мы оказались оторванными от всей остальной Европы. Наша чрезмерная “азиатскость” и объясняется-то исключительно тем, что многие века нам приходилось держать на своих плечах груз евразийской империи, надёжно защищавшей всю Европу при помощи намордника, сковавшего кочевую азиатскую стихию. Но сейчас для нас настало время вернуться к собственным арийским европейским истокам. Мы можем теперь заняться строительством собственного национального государства, 9/10 населения которого составляют русский и другие арийские народы. Двигаясь по пути цивилизованного развития, основанного на идеалах культуры, права и свободы, мы неизбежно обратимся именно к европейской традиции русской нации, ведущей свою родословную от Киева и Новгорода, а также блистательного Санкт-Петербурга ХIХ века. Мы будем вновь и вновь вспоминать имена Пушкина, Достоевского, Толстого, Чехова, Мусоргского, Глинки, Чайковского, Баженова, Бенуа, Васнецова, Иванова, а также многих и многих других русских писателей, композиторов, художников, поэтов, драматургов, философов, без которых просто немыслима современная европейская культура. Наше национальное возрождение - это вместе с тем и возрождение нашего арийского европейского начала, придавленного азиатской деспотией сперва Золотой Орды, а затем Советской Хазарии. Мы - новые русские националисты - прекрасно понимаем, что наш народ слишком отстал и оторвался от всей остальной Европы. Мы признаём необходимость ученичества и заимствования технологий, идей, привлечения западноевропейских инвестиций в русскую экономику. Однако это не должно происходить по-петровски: азиатскими методами. В духовно-культурном плане нам незачем ещё больше открываться Западной Европе, культурное влияние которой и без того сильно в России в последние несколько веков. Напротив, если Востоку Европы есть чему поучиться у Запада в вопросах формы бытия, то романо-германскому миру следует обратиться к нам в поисках содержательной идеи Европы. Сегодня настало время обоюдосторонней рецепции. Пора и Западу открыться для Востока в той же мере, в которой последний открыт для первого! Только так и никак иначе возможна единая Великая Европа!

Европа должна сегодня молиться на Великую Россию, ибо без России она всего лишь малый фрагмент евразийского материка, геополитическое захолустье Pax Americana, постоянно обращающееся к США с мольбами о защите от агрессивного натиска панмонголизма, пантюркизма и панисламизма. Если Россия окончательно прекратит своё существование в качестве единой русской страны, организованной в централизованное государство, то есть раз и навсегда перестанет быть Великой Россией, всё геополитическое пространство напрямую примыкающее к Европе и, более того, вклинивающееся в неё кусками (Северный Кавказ, Гагаузия, Крым, Калмыкия, Татария) будет находиться под контролем подчёркнуто враждебных Европе сил. А если учесть меняющуюся демографическую ситуацию в самой Европе и рост исламского фундаментализма на континенте, не составит никакого труда понять тот факт, что без протектората США это даже трижды интегрированное пространство существовать не сможет. Но диктат США - этого космополитического, антитрадиционного, гедонистского да к тому же всё менее и менее арийского государства, для Европы означает не что иное как духовную и политическую оккупацию. И западные европейцы обязаны осознать это. Они обязаны понять, что независимая европейская Европа возможна только при наличии Великой России, контролирующей стратегически важные территории Евразии, сдерживающей тем самым экспансионистские устремления враждебных Европе сил. Только Великая Россия в состоянии не только пресечь пантюркистские и великоханьские амбиции Анкары и Пекина, но и заключить от имени всей Европы общеевразийский пакт с исламским фундаментализмом, направив остриё его меча против Запада - страшнейшего врага как Ислама, так и Европы. При этом европейская культура и цивилизация будут доминировать на большей части территории Евразии: от Дублина до Владивостока. Так что Великая Россия и Великая Европа - это сегодня почти что синонимы. Другое дело, что объяснять это атлантистским марионеткам, находящимся у власти в западноевропейских государствах, бесполезно. Европа сегодня оккупирована мондиализмом: и западная, и восточная её части. Сотрудничать между собой могут только национальные силы наших народов, как правило находящиеся в оппозиции к правящим режимам. Прорыв любого из национальных движений к власти хотя бы в одной из европейских стран означал бы большой успех для всех нас. Победа русских националистов значила бы начало возрождения Европы. Однако очень важно, чтобы взяв в свои руки власть в одной из европейских стран (общеевропейской революции у нас не получится), её националисты ни в коей мере не стали бы противопоставлять свою страну как другим отдельным европейским нациям, не признавая их справедливых интересов, так и Европе в целом. Напротив, последовательные радикальные националисты (особенно новые правые) должны всецело подчёркивать конструктивный характер своих идей, направленных на сохранение самобытности и суверенитета всех европейских наций, освобождение и объединение Великой Европы в содружество народных Отечеств. Европейские националисты снова и снова должны противопоставлять Европу Западу, акцентируя внимание на неарийском и антитрадиционном его характере. В противном случае мондиализм сумеет без труда стравить любое суверенное национальное государство Европы с той частью континента, которая останется подверженной атлантистскому влиянию. Конечно, в любом случае послушные Штатам европейские режимы холодно отнесутся к любому истинно национальному правительству одной или нескольких европейских стран. Но всё же в том случае, если общественное мнение и национальное самосознание граждан подконтрольных пока атлантизму европейских стран будет настроено позитивно по отношению к данному национально-патриотическому режиму, континентальные коллаборанты будут не в состоянии открыто прессинговать его. Если же национализм в конкретной европейской стране примет откровенно шовинистический и антиевропейский характер, сообща раздавить эту Вандею, опираясь на поддержку общественного мнения всех европейских стран и инициативную преданность правящих проамериканских проституток, Западу не составит никакого труда. Это надо всё время учитывать.

Как же исходя из всего этого, мы, русские националисты, должны относиться к западноевропейской интеграции и возможному участию в ней России? Предельно скептически. Ни о каком полноценном объединении Европы не может идти и речи до тех пор пока нации её составляющие находятся в состоянии фактической оккупации. Представлять дело таким образом, как это делают господа “геополитики” типа Дугина, надеясь на то, что совокупность порабощённых американским мондиализмом государств Европы сумеет быстрее сбросить с Европы иго Запада, нежели каждое из них в отдельности, по меньшей мере недальновидно. Мы же прекрасно понимаем, что сегодняшняя Европа объединяется не как Европа, а как часть Запада. Недаром процесс “расширения Европы” происходит параллельно с процессом продвижения блока НАТО на Восток. Кто является хозяином в НАТО мы довольно ясно осознаём. Ведь недаром требования, предъявляемые “европейскими интеграторами” к государствам, желающим вступить в “единую Европу” носят порой подчёркнуто антитрадиционный и антинациональный характер. Чего стоят хотя бы “общеевропейские” феминистские и гомосексуальные преференции, поощрения расового “плюрализма” в рамках отдельных обществ, правовая унификация, уничтожающая своеобразие юридической системы общего права, антипротекционистские требования, ставящие на грань разорения сельское хозяйство и весь малый, а также средний бизнес (самый национально ориентированный!) ряда европейских государств. В этом же ряду и необходимость отказаться от самоопределения для разделённых между искусственными государствами-нациями народов. Совершенно непонятно и введение единой европейской валюты “евро”. Свободной конвертации всех европейских валют вполне достаточно для интенсивного товарооборота в Европе. Современный уровень развития технических средств в том числе в области финансовых расчётов вообще позволяет без особых проблем обеспечить автоматическую конвертацию любой национальной валюты европейского государства в любом торговом заведении европейского континента. Для этого всего лишь нужен общеевропейский координационный центр, на основе согласованных между всеми государствами критериев определяющий универсальный курс европейских валют. Было бы желание. Однако архитекторы “Маастриха” предпочли решение, подрывающее финансовую основу государственного суверенитета всех европейских стран. Ведь понятно, что общеевропейская валюта не долго сможет уживаться с национальными. Это также не может не наводить на размышления определённого рода.

Ещё один очень важный момент. Содружество европейских народов в единой Европе станет возможным только после того, как каждый из них реализует своё право на национальное самоопределение. Без этого Содружества (Синергии) не создашь. В настоящий же момент процессы национально-государственного строительства завершены далеко не у всех европейских стран и народов. За некоторыми из них сегодня не признаётся даже права на культурную автономию. О каком же объединении в этих условиях может идти речь?

Современная “европейская интеграция”, проходящая под бдительным присмотром её заокеанских инициаторов носит заведомо ущербный и стратегически бесперспективный для Европы характер. Создание подлинно Великой Европы станет возможным только после национального самоопределения и возрождения всех европейских народов. Освобождение всей Европы от мондиалисткого ига будет реальным только в случае пробуждения национального самосознания и великодержавной энергии трёх мощнейших европейских стран: Великой России, Великой Германии и Великой Франции. Именно на них лежит ответственность за судьбу Святой Европы. Но в первую очередь на Великую Россию, без возрождения которой и Германия, и Франция останутся вечными младшими партнёрами США.

 

 

От изоляционизма - к экспансии

 

Любое активное политическое образование склонно к двум геостратегическим моделям поведения, каждому из которых своё время. Речь идёт об изоляционизме и экспансионизме. История даёт тому множество примеров. Нация в кризисные этапы своего бытия, когда речь идёт об её избавлении от чужеродного владычества, о её свободе, сохранении самобытности и этнической целостности, неизбежно должна проводить изоляционистскую политику “закрытых дверей”. Защитный узко-эгоистический национализм в такие времена становится той идеей, которая позволяет народу собраться силами, сосредоточиться и окрепнуть в своём суверенном мононациональном государстве. Но великий народ, уверовавший в свои силы, освоивший целиком своё жизненное пространство, национальные рынки сбыта и ресурсы, народ, переживающий демографический бум, никогда не ограничится узкими рамками своего национального государства. Он так или иначе будет стремиться к преобладанию в региональном или глобальном масштабе. Таковы законы истории. Но горе той нации, которая экспансию из средства своего национального самоутверждения и благополучия сделает целью и позволит искусить себя соблазну имперского романтизма. Мудрый национальный политик никогда не поставит абстрактное величие государства превыше конкретных интересов своего народа.

Русский народ сегодня находится в предгибельном состоянии. Надломлены его биологические и духовные основы, он бесправен в своей собственной стране, его земли разделены между несколькими искусственными государствами, сам же он лишён своей национальной государственности. В этой ситуации только откровенные провокаторы и идиоты могут призывать русских к “последнему броску на Юг”, к восстановлению многонациональной империи силой оружия или путём социально-экономических преференций бывшим имперским провинциям. “Не до жиру - быть бы живу”,- такой должна быть стратегия русского национализма в ближайшие несколько десятилетий. Проблемы собственного национально-государственного строительства, возрождения духа нашего народа, экономического и демографического подъёма, освоения пустующих земель русского Востока, воссоединения всех русских в одной Державе, укрепления обороноспособности и безопасности нашей страны - вот то, чем нам предстоит заняться в первой четверти-половине следующего века. Но мы должны предвидеть и то, что рано или поздно нам придётся перешагнуть через этап изоляционизма и распахнуть двери своего национального Отечества настежь, чтобы ворваться вихрем в дряхлеющую Западную Европу, заполонив её русскими товарами и технологиями, русскими умами и капиталами, русской речью и произведениями русской культуры. Европа получит новый импульс к великим историческим свершениям, ибо свежий ветер Северо-Востока сметёт со святых камней могучего нашего континента многослойную пыль обветшавшей западной цивилизации.

И сама Европа как единое целое, сосредоточившись для пополнения своих жизненных резервуаров новой энергией, на несколько десятилетий погрузится в самою себя, разорвав путы взаимозависимости с Новым Светом. Более того - она приложит все силы для того, чтобы в союзе с другими очагами сопротивления в Евразии вышвырнуть США с этого материка. Однако отвернувшись для восстановления своей независимости от Нового Света континентальная Европа вновь повернётся к нему лицом уже для восстановления под её эгидой утраченного когда-то единства Великой Европы - цивилизации европейских народов, состоящей из Европы-континента (Европейского Конфедеративного Содружества) и его периферийных отпрысков: англо-саксонской (германской), французской, испанской и португальской Америки, Белой бурской Африки, а также Австалии и Новой Зеландии. Но это будет не новое объединение с Западом. Нет, это будет возрождение Великой Европы после уничтожения Запада. И в первую очередь это невозможно без политической ликвидации США и Канады. Европа (хотя бы даже в лице одной России) в союзе с исламским фундаментализмом должна оказывать всемерную поддержку национально-расовому движению афро-американцев за обретение неграми-мусульманами собственной государственности в южных штатах США. Мы кровно заинтересованы в росте национального самосознания чёрных американцев: не нацменско-космополитических настроений, а именно полноценного национально-государственного самосознания, в распространении фундаменталистски ориентированного ислама среди негров. Это именно та ахиллесова пята, в которую можно и нужно поразить США, вернув белых американцев к их европейским истокам. Восстановление же Белой англо-саксонской Северной Америки быстрее всего произойдёт при общем крахе американского мондиализма, при обострении расовых противоречий между американцами. Если бы в южных штатах современных США в отдалённом будущем возникли цветные и чёрные очаги сепаратизма, большего блага для Великой Европы трудно было бы себе представить. Смесь африканского радикал-национализма с исламским фундаментализмом - это отличный способ заставить блудных сыновей вспомнить о Матери-Европе. При этом вполне возможно объединение англо-саксонской части США и Канады в одно государство, ориентированное на тесные связи с Великобританией. Квебекские франкофоны, обретя наконец-то государственный суверенитет, в духовном и отчасти политическом отношении могли бы рассматриваться как неотъемлемая часть Великой Франции. А Белая Южная Америка: Чили, Аргентина и Бразилия, если они и в будущем сохранят свой пока что преимущественно европейский расовый облик, будучи отрезанной от Северной Америки буферной джаммахирией афро-американцев, смогла бы теснее сплотиться с Испанией и Португалией. Бурская республика (да будет воля Божия на её возрождение!) могла бы притягиваться к Европе через Великую Германию, а Австралия с Новой Зеландией через Великую Англию. При этом все европейские государства, расположенные вне собственно Европы, геополитически должны оставаться составными частями тех континентов, на которых они расположены, активно участвуя в региональных интеграционных процессах. Но, не поступаясь своим государственным суверенитетом и культурно-историческими особенностями, они всё же должны и ощущать себя, и быть частями Великой Европы, семена которой произросли на всех континентах планеты Земля.

 

Россия, Европа, Арийский мир

 

Великая Европа во главе с Великой Россией - только одна из частей Арийского мира. Это наиболее развитая и могучая его ветвь на сегодняшний день. И в качестве таковой она наиболее заинтересованна в геополитической интеграции Евразии, в строительстве нового сухопутного Великого шёлкового пути - сверхскоростных авто- и железно- дорожных магистралей, которые соединили бы воедино гигантские рынки Западной Европы, России, Великой Персии, Арабского мира, Индии, Азиатско-Тихоокеанского региона. В этом также кровно заинтересованы и другие цивилизации Евразии, однако паневразийские интеграционные инициативы носят спонтанный и разрозненный характер, в то время как противоборство США этим начинаниям всегда отличается чрезмерной последовательностью и решительностью. Запад великолепно пользуется отсутствием мощного цивилизационно-геополитического ядра евразийской интеграции, разделяя сухопутные народы Евразии и властвуя над ними. Успехи атлантизма легко объяснимы. Западная Европа, Россия, Иран, Китай, Япония, арабские страны с опаской поглядывают друг на друга, не желая усиления соседей, а дядя Сэм от удовольствия потирает свои грязные руки, поочерёдно противопоставляя одних своих потенциальных противников другим. В последнее время в американской политике наметилась новая тенденция: всеми возможными и невозможными средствами столкнуть лбами Европу и в первую очередь Россию с исламским миром. В самом центре Европы сегодня создаётся искусственное мусульманское государство Босния. В Западной Европе мусульманская иммиграция нарастает такими темпами, что мечети растут там, как грибы после дождя. В жёсткой схватке с исламом сошлась Сербия. Греция и Кипр находятся в перманентном состоянии войны с Турцией. В Крыму уже сегодня актуальна татарская проблема. Наконец, Армения, воевавшая многие годы с Азербайджаном, сегодня близка к капитуляции перед бакинской нефтью. А Россия капитулировала перед моджахедами уже дважды: в Афганистане и в Чечне. Сдача традиционных русских позиций тем, кто провозглашает себя воинами ислама, продолжается. Кстати, воинствующий исламизм используется США и для подрыва позиций арийской Индии.

Но несмотря на это, нам важно усвоить одну истину: ислам не является врагом России и Европы. Самая исламская, быть может, единственная истинно мусульманская страна - фундаменталистский Иран, не поддержала Чечню в войне с Россией. Более того, тот же самый Иран выступил ярым противником “исламистов”-талибов, а в конфликте Армении с Азербайджаном он сегодня поддерживает христианскую Армению, а не мусульманский Азербайджан. У Ирана традиционно хорошие отношения с Индией, которая враждует с мусульманским Пакистаном. Всё это очень важные обстоятельства, чтобы закрыть на них глаза. И это отнюдь не противоречия стратегической политики Тегерана. Напротив, поддерживая Россию против Чечни, Армению против Азербайджана, Индию против Пакистана, Иран отстаивает стратегические интересы истинного Ислама. Турция, Саудовская Аравия и Пакистан - вот три мусульманские страны, которые ведут наиболее агрессивную экспансионистскую политику в Евразии. Турция играет в особую игру: её цель создать империю Великого Турана, под скипетром которого объединились бы все тюркские народы на пространстве от Крыма до Якутии. Пакистан столь же явственно стремится к доминированию в Центральной Азии. Но что делают в сфере интересов Турции и Пакистана эмиссары из Саудовской Аравии, которые превосходно координируют свои действия турецкими и пакистанскими ризидентурами? В чём здесь интересы Саудовской Аравии? Риторический вопрос. По идее, главный интерес этой страны, если бы речь шла о действительно суверенном государстве, заключается в воссоединении арабской нации в единую державу, в избавлении её от американской зависимости. Но нет же, панарабский национализм в Эр-Рияде под запретом, а тамошний монархический “исламский” режим поддержал безбожные США в войне с объединителем всех арабов Саддамом Хусейном. А теперь саудовские ваххабисты ведут мощнейшую пропаганду своей веры в Дагестане. И в сотрудничестве с кем?! С резидентами израильского Моссада! Весь Дагестан знает это. Но почему-то никто не удивляется противоречивому характеру этого альянса “фундаменталистов” и сионистов.

Удивляться тут нечему. И Турция, и Пакистан, и Саудовская Аравия являются пешками в руках США. Турция прямо является членом НАТО, об “исламском порядке” в этой вестернизированной стране без усмешки и говорить-то нельзя. То же самое касается всех турецких марионеток, включая сюда варварскую Чечню и Азербайджан. Пакистан - вообще искусственное государство, которое англичане создали специально в противовес Индии. Его откровенно проамериканская политика и вынудила фундаменталистский Иран избрать тактику союза с Россией и Индией, дабы остановить распространение мондиалистского влияния в среднеазиатском регионе, завуалированного под исламский фундаментализм. Причастность пакистанского режима и его талибских последышей к международной наркоторговле почти на официальном уровне не оставляет Тегерану сомнений в искренних намерениях этих “борцов за веру”. Ещё более проамериканской всегда была и остаётся теперь политика Саудовской Аравии. Антинациональный по сути и антипрогрессивный реакционный режим Эр-Рияда готов выполнить любое указание из-за океана ещё до того, как оно будет сформулировано. Поэтому вовсе не мудрено, что именно эти государства оказались на передовой линии искусственного европейско-исламского противостояния. Почему-то арабский националист Саддам Хусейн отлично находит общий язык с французским националистом Жаном Мари Ле Пеном, а лидер ливийской исламской джамахирии Муаммар Каддафи считает возможным сотрудничать с русскими националистами. Иранцы поддерживают тесные связи с армянскими национал-радикалами с целью не допустить усиления протурецкого и проамериканского Азербайджана. Между всеми вышеперечисленными сторонами нет и не может быть никаких существенных противоречий. Багдад и Триполи ведут упорную борьбу за объединение арабской нации. Реализация этой задачи не оставит на Ближнем Востоке места проводникам американского влияния. Именно поэтому Европа и Россия должны всемерно помогать этим националистическим антиамериканским режимам. В том числе и борьбой против арабской иммиграции. Потому что, арабы должны жить у себя на родине, бороться за её освобождение и объединение, укреплять её могущество, но никак не подрывать традиционные устои европейских стран, нагнетая в них антимусульманские настроения.

Другой очень важный союзник России и Европы - это Иран. Исламская Республика Иран - это плод созидательной энергии арийского персидского этноса, соединившего исламский позитив с могучим потенциалом и наследием арийской расы. По сути, сегодня Иран претендует на создание третьей после Европы и Индии современной арийской цивилизации. Огромная мозаика фарсидскоговорящих этносов Центральной Азии, тюркоязычный, но с имеющейся в его культуре и традиции изначальной индоевропейской доминантой Азербайджан, арийский мусульманский курдский народ - вот тот потенциал для создания мощного геополитического полюса новой цивилизации, которая может быть создана Ираном с опорой на созидательный исламский фундаментализм. Эта цивилизация на одном фланге вплотную примкнёт к самой южной границе Великой Европы - Армении, которая в силу своей культурно-расовой специфики станет цивилизационным мостом между ними, на другом - получит прямой выход на Индию через Афганистан. Арийский мир обретёт геополитическое единство. Европа во главе с Россией - Великий Иран - Великая Индия, создав арийскую геополитическую ось, сделают дальнейшую интеграцию Евразии неизбежной. Азиатско-тихоокеанский регион, являющийся исконным ареалом обитания жёлтой расы будет вынужден подключиться к ней на условиях, выгодных арийцам - европейцам в первую очередь. Азиаты - хорошие ученики, но реципиенты - это реципиенты, а творцы цивилизации - это её творцы. Ведь именно европейцы являются “создателями специфической культуры, научно-технической цивилизации, доминирующей сегодня во всём мире”(Эйхберг). Рост же удельного веса “тихоокеанских тигров” в мировой экономике и политике объясняется лишь общим упадком жизненных сил западной цивилизации, а с ней и всей старой Европы. Новая Европа, Великая Европа от Дублина до Владивостока, объединившаяся вокруг могучей Национальной России, в считанные десятилетия преодолеет кризис потребительской утилитарной цивилизации Запада. Ни Япония, ни тем более Китай не смогут конкурировать с этим грядущим гигантом на мировых рынках передовых технологий и высококачественных товаров. “Азия для азиатов!” - таков лозунг традиционной геополитики Японии и Китая. Вот и замечательно. Мы, европейцы, не должны претендовать на культурное или политическое доминирование в чуждых нам азиатских цивилизациях: в арабском Востоке и на жёлтом континенте. Арабская и тихоокеанская цивилизации могут быть абсолютно суверенными и самодостаточными, но младшими партнёрами Арийского мира по строительству единого евразийского пространства. В сфере экономики речь, конечно, не должна идти об их колонизации, однако, технологическая зависимость этих стран от Европы (кроме Японии) представляется неизбежной.

А вот Турция с Пакистаном в следующем столетии должны будут либо вовсе прекратить существование как единые централизованные государства, либо превратиться в своего рода геополитические бантустаны Арийской Евразии. Таким же геополитическим бантустаном, сжатым с двух сторон арийскими цивилизациями, должен стать и центральноазиатский Туран.

Какими будут взаимоотношения трёх частей Арийского мира? Хотелось бы надеяться на их тесный партнёрский и симпатизантский характер. Однако возможно это только при доминировании панарийских, но никак не цивилизационно-конфессиональных тенденций в отношениях между ними. Тут может сказаться благотворная роль Индии - хранительницы древнейших общеарийских традиций, что позволяет ей претендовать на роль притягательного культурного ядра общеарийской реинтеграции. Европа, давно изжившая религиозный фанатизм, кажется, готова к культурному сближению с Индией. Труднее обстоит дело с Ираном. Исламский фундаментализм в строительстве Великой Персидской Империи неизбежно будет играть такую же конституирующую роль, какую в своё время в Европе играло христианство. Это затрудняет обращение персидской интеллектуальной элиты к светским собственно персидским арийским истокам. Однако именно эти персидские расово-национальные тенденции в иранской общественной жизни всеми силами должны стимулировать европейцы с индусами в противовес универсалистско-космополитическим, которые будут поощряться неарийскими или недостаточно арийскими мусульманскими этносами. Со стороны Европы эффективнее всего было бы активное культурное сотрудничество с персами армян - наиболее близкого им этнически и культурно европейского народа. Понятно, что такое взаимодействие, обусловленное в добавок ко всему и чисто геополитически, не может основываться на религиозных ценностях восточноевропейской или иранской культур. Оно возможно лишь на основе обращения интеллектуальных элит двух народов к тому общему, что у них есть - единому индоевропейскому наследию. При этом религиозная идентичность армян, делающая их составной частью Европы, придаст этим контактам характер европейско-фарсидских. Иран, изжив через какое-то время ребяческий религиозный фанатизм, несомненно обогатит общеарийскую традицию плодами, окультуренного арийским началом исламского мировоззрения. Нетрудно предположить и его экономическое, а также геополитическое усиление в случае интеграции с Европой - безусловным экономическим лидером Евразии.

Евразийская интеграция - это конец Запада то есть в первую очередь США. Но вместе с тем это начало возрождения Новой Европы, глобального объединения арийской расы. Это пришествие эпохи Великой России, которой самим Всемогущим Богом суждено стать мировым экономическим и политическим лидером, мудрым гарантом сохранения всех традиционных культур и цивилизаций на всей нашей планете Земля. Осознание этого требует сегодня от нас, русских, сосредоточиться исключительно на своих национальных проблемах, обрести как можно скорее свою собственную государственность, осуществить единство нашего народа и его динамичное развитие. Только так мы можем сорвать планы врагов Традиции и приблизить час торжества наших глобальных цивилизационных и геополитических устремлений. Таковы законы диалектики.