А. Сыромятников

 

В чем президент расходится с народом

 

Если мы захотим в одном выражении передать чувства, переполняющие власть, которая  ныне управляет Россией, то лучше словосочетания: «глубокое удовлетворение» нам в русском языке вряд ли удастся что-либо найти. Доказательством тому служат ежедневные театрализованные постановки, транслируемые сервильными телеканалами, где главным действующим лицом является президент, и где зрителю дают почувствовать, как глава государства буквально всеми фибрами излучает настроение героя-победителя, как будто над ним все 24 часа в сутки не перестает сиять солнце Австерлица.

 

В какую сторону катимся?

 

А посмотрите на вновь назначенных старых и новых министров, равно как и на сохранившихся во власти министров отставных, спущенных в новом составе правительства на одну-две ступени ниже по табели о рангах. От их лиц, поз, тембра голоса, осанки, мимики и иных свойств, присущих человеческому телу и лицу, исходит такое блаженство, что хоть святых выноси. Посмотрите на Кудрина, Грефа, Зурабова, Христенку, того же Швыдкого, на кого угодно, и вам станет до невозможности приятно и невыносимо спокойно.

И есть отчего. Показатели экономического роста умножаются словно на дрожжах. Внешне торговый оборот в 2003 году достиг рекордного за 12 лет показателя в $192 млрд. Золотовалютные запасы Центробанка достигли таких невиданных вершин, что по некоторым предположениям вышли на абсолютный рекорд за всю российскую историю. Доходы государственного бюджета настолько велики, что, помимо резервов Центробанка, появилась возможность с опережением выплачивать проценты по внешним долгам и, кроме того, блокировать значительные средства в резервных закромах правительства. Если на начало 2000 года внешний долг России составлял $158,4 млрд., на начало 2003 года $122,1 млрд., то на начало 2004 он снизился до $119,1 млрд. Инфляция обуздана. Доходы народа поднимаются не по дням, а по часам. Даже пенсии увеличиваются, вместе с увеличением числа их получателей. Количество нищих в стране, наоборот, сократилось, и теперь их не угрожающая треть, а вполне приемлемая четверть. Более половины, как оказывается, вполне довольны своей жизнью, а еще больше довольны работой. Объем рублевых вкладов вырос за прошлый год на 66% - с 649,12 млрд. рублей до 1075,08 млрд. рублей, валютных - на 17% - с 397,45 млрд. рублей до 464,84 млрд. Как показал опрос ВЦИОМа, проведенный в феврале т.г., 40% жителей РФ оценивают четырехлетний период деятельности правительства Путина-Касьянова скорее со знаком «плюс». Узник «Матросской тишины» и по совместительству самый состоятельный олигарх России, за которого настойчиво хлопочет все либерально мыслящее человечество, чистосердечно и собственноручно признал допущенные в прошлом недостатки в работе и, по-видимому, вскоре будет очищен от каких-либо уголовных подозрений.[1] Если так пойдет и дальше, то, не успев оглянуться, мы окажемся в лакейской «цивилизованных стран». Словом: «и свобода нас встретит радостно у входа».

Посмотрим, однако, на ту же самую ситуацию с другой стороны. Примерно восемь человек из десяти в России находятся в состоянии бедности и еле сводят концы с концами. И немудрено: это естественная цена за появление 40 тыс. миллионеров и 17 миллиардеров, которых еще два десятилетия назад нельзя было сыскать в России днем с огнем. Средняя российская официальная зарплата в РФ составляет 4% от датской, самой высокой в Европе. При этом в Германии она составляет 63%, в Италии 60, в Великобритании 58%. В абсолютных цифрах в среднем час работы в Дании стоит 27,89 евро, у нас не более 1,12 евро.[2] Роскошь немногих, когда для ее создания нет ресурсов на стороне, всегда имеет своим источником нищету десятков миллионов своих. После сокрушительной победы Путина на президентских выборах практически все потребительские цены – на продовольствие, транспорт, коммунальные и иные услуги, - дружно штурмуют новые вершины. Сколько стоит стакан обычного чая в московской забегаловке? 60 рублей. По курсу – больше двух американских долларов. На сколько в этом году были повышены месячные пенсии по старости? Как раз на две порции чая.

А знаете, какова доля доходов, уплачиваемых богатыми в виде налогов? Ровно столько же, сколько должны платить и самые бедные. Ровно 13%. Правительство не устает повторять, что в РФ самые низкие в мире налоги. Оно «забывает» добавить: для самых богатых. И не считает нужным уточнить: самые высокие для самых бедных. А в середине марта, уже после того, как произошло формирование нового-старого правительства, министр финансов Кудрин заявил, что оно должно оставить навсегда ставку в 13% и сдержать этот уровень. Надо ли удивляться тому же опросу ВЦИОМа, показавшему, что 45% жителей РФ оценивают четырехлетний период деятельности правительства Путина-Касьянова скорее со знаком «минус». Удивления заслуживают скорее итоги голосования на президентских выборах, где избиратели в РФ не отождествляли президента с правительством, которое он формирует и работу которого определяет.

Да, мы многого добились за время перестройки и реформ, превратившихся ныне, с одной стороны, в подходящий способ существования на русской земле растущих не по дням, а по часам административных тел, а с другой – в средство деградации и распада российского государства и в метод обезлюживания России от русского населения,[3] место которого должны занять переселенцы с юга и востока.[4] Прибавим к этому сознательную дискриминацию русских внутри России и очевидное падение какого-либо авторитета и влияния Москвы в мире, где с нею могут безнаказанно не считаться даже такие государства-пигмеи, какими являются прибалтийские лимитрофы – и действительная картина станет вполне определенной.

Эта определенность, если президент и его правительство продолжит породившую ее политику, настолько бесперспективна что, вопреки тому, как проходят выборы, начинают происходить некоторые весьма важные изменения в массовом сознании. Действующий в России при финансовой поддержке соросовской «Открытой России» либеральный фонд «Экспертиза», возглавляемый небезызвестным в прошлом ельцинистом Урновым, работавшим советником в Кремле, недавно провел исследования и пришел к выводу, что «в обществе готова почва не только для авторитаризма, но и для таких его крайних форм, как национал-социализм, сталинизм и "русский фашизм"».[5]

 

Страна голосует по-старому, но мыслить начинает по-новому

 

Что же выяснили соровские социологи и что их так напугало? Оказалось, русское общество ничуть не заражено отчаянием и страхом, и в нем все более увеличивается объем «не сбывающихся ожиданий». В массе своей русские не чувствуют себя загнанными в угол, в котором они, казалось бы, уже оказались. Зато их притязания и аппетиты растут. И они становятся все более агрессивными в своем желании их удовлетворить. Иначе говоря – они жаждут национального реванша за неудачи, постигшие их самих и их страну.[6]

Прежде всего, русских не устраивает восстановление на русской земле нищета и роскошь как социальных явлений, порождающих неизбежные и разнообразные конфликты между бедными и богатыми. Наконец-то для них стало очевидным, что в России «богатым можно стать, только нарушая законы» и, следовательно, «большинство богатых людей в России - это воры», а не эффективные собственники или «соль соли земли», как им внушала и продолжает внушать либеральная пропаганда. Так считают уже 75% жителей России.[7]

Затем до русских дошло, насколько важна для них общенациональная государственная организации и какую опасность представляет любое его умаление. Словом, Россия как государство превыше всего, или, в интерпретации «Известий», - «государство uber alles». А раз так, то именно оно, став общенародным государством, «обязано гарантировать каждому человеку приличную работу и достойный уровень жизни». Вот мнение, разделяемое 68% респондентов. Тех же, кто готов сохранить в зоне риска, неопределенности и рыночной стихии «достойный уровень жизни», оказалось «более чем в два раза меньше».

В-третьих, русские, похоже, разобрались в том, как надо устраивать народнохозяйственный комплекс, вредительски и по дурости раздробленный и корыстно присвоенный ушлыми проходимцами и мошенниками, все теми же «ворами». Россия не может быть банкротом, живущим в долг или на иностранные кредиты. И поэтому надо, чтобы «такие ключевые отрасли экономики, как топливно-энергетический комплекс и железные дороги, полностью принадлежали государству».[8] Как надо относится к «глобальной деприватизации»? Три четверти опрошенных не видят в этом ничего особенного. В отличие от правящего либерального класса, агентом которого являются правительства президента Путина, для которого невыносима сама мысль о государственной собственности на средства производства и на природные ресурсы.

При этом необходимость восстановления государственной собственности имеет для русских и неэкономическую подоплеку. Россия, полагают они, рано или поздно потеряет независимость, если пустит в эти отрасли иностранный капитал (хотя он в них с подачи либеральных властей уже давно присутствует). Вот вам и другая составляющая авторитаризма, кликушествует «Экспертиза», «страна в опасности от ИНОродцев» (ИНОверцев, ИНОстранцев - нужное подчеркнуть)».[9]

Для либералов, во главе с которыми Россия впала в состояние запланированной ими экономической, военно-стратегической, государственной комы, все перечисленные выше элементы национального мировоззрения  - признаки «синдрома великодержавности», для русских – безусловно недопустимого. Еще полтора-два десятилетия назад в такой степени они не наблюдались. Но «все забылось», потому что «у народа, как ни прискорбно, короткая память». Именно на короткую память участники либеральных социологических камланий, подобных «Экспертизе» и «Известиям», списывают убеждение 60% опрошенных, которые согласны с тем, что «Россию должны бояться, только тогда ее будут уважать». Значит ли такое суждение, что в русском народе пробуждается пассионарность, воля к насилию и безраздельному доминированию? Разумеется, либералов-космополитов и американофилов такая реальность приводит в ужас. Их идеологических и политических противников она, наоборот, не может не воодушевлять.

Наконец – фундаментальное изменение. Население России, на протяжении семи десятилетий жившей в условиях официального интернационализма и русофобии, а последние два – официального космополитизма и русофобии, наконец-то приобретает здоровое национальное чувство собственного достоинства.  Половина ее жителей согласна с тем, что «для человека естественно и правильно думать, что его нация лучше всех» и «национальные меньшинства имеют слишком много власти в нашей стране». Для Урнова «это авторитаризм молодого штурмовика». Ибо каждый четвертый (то есть 25% опрошенных) заявил, что «нужно ограничить проживание (ввести «черту оседлости») представителей всех наций, кроме русской». При этом на первом месте в списке нежелательных этносов оказались кавказцы (из публикации неясно - какие именно народности), на шестом, что особо отмечают «Известия» - евреи. Что же касается этих последних, то 42% респондентов полагает, что «нужно ограничить их влияние на определенные области общественной жизни», прежде всего не допускать их в органы власти и в политику». Для Урнова за этими числами, принадлежащими русскому большинству, видится «осатанелая злоба к инородцам и одновременно страх перед ними».[10]

 

Причины и следствия

 

Только констатация отмеченных изменений массового сознания недостаточна. Надо понять, почему начался сам процесс. Некоторые разъяснения по этому предмету дают материалы Института социологии РАН, которые стали известны по недавним исследованиям социальных изменений в России последних лет.[11] Они отмечают две тенденции.

Во-первых, исследования показали, что в России увеличилась доля образованных, активных граждан с хорошим социальным самочувствием. Если в 1994 году она равнялась 25%, то теперь составляет более 40% населения, в то время как не смогли или не захотели приспособиться примерно 20%.

Во-вторых, социальное самоутверждение втягивает население России в процесс национального самоутверждения, иначе говоря – заставляет его национально самоопределяться. Ведь в 1992 году, когда еще Кавказ не хлынул в Москву, а действительная сущность либеральных изменений не была очевидна для значительного большинства, только четверть тех же москвичей идентифицировала себя как русские, а остальные называли себя либо гражданами Союза, либо по месту жительства - москвичами. Нечто подобное происходило и в провинции. За прошедший период этническая идентичность существенно выросла. В то время как образ страны у многих распался, этничность, принадлежность к народу оказалась неизменной. И ныне русскими считает себя не менее 90% населения России, когда как этнических русских (напомним, что речь в публикации «Известий» идет не о русских, а только о великороссах) официальная статистика исчисляет 80 процентами. [12]

Если бедствия, обрушивающиеся на страну, вроде военного вторжения, экономической депрессии, эпидемии, против которой все бессильно, или предательства и ошибок власти не деморализуют нацию, не превращают ее в лишенную разума толпу, то они в состоянии мобилизовать нацию, придать ей такую энергию, которая дает возможность выйти из кризиса с честью. Поражения лета и осени 1941 года, к примеру, были настолько сокрушительны, а отданные врагу территории оказались настолько значительны по людскому и экономическому потенциалу, что неминуемое поражение России в войне с Германией было вопросом нескольких недель. Но только не для русских, чья национальная воля на данном историческом этапе совпала с убеждением и волей правящего класса. Русские и Сталин в качестве главы государства решили драться и победить врага во что бы то ни стало. То же самое произошло и в войне 1812 года. С той лишь разницей, что на месте председателя правительства и секретаря правящей партии Сталина находился император Александр Первый, а напавшую на Россию объединенную Европу возглавляла Франция Наполеона, а не Третий рейх Гитлера.

Существует ли ныне совпадение идеологии, исповедуемой властью в России, и национального русского мировоззрения? До самого недавнего времени, начиная примерно с Горбачева, власть и большая часть населения находились в состоянии известной гармонии.

Коммунистическая власть СССР на последнем этапе своего существования решила отказаться от всех выгод, которые были предоставлены ему как победителю во Второй мировой войне, и расчленить государство на этнические образования, к тому же самому стремилась и мнимая новоявленная общность - «советский народ». Речь шла о невиданном разгроме и унижении сверхдержавы, но всем было наплевать на подобные мелочи.

Народ и власть были едины и тогда, когда наступила очередь хозяйственного потенциала, состоящего примерно из 100 тысяч предприятий, рыночная цена многих из которых достигала десятков миллиардов долларов. Его растаскивали с таким же весельем, с каким в прошлом раскулачивали хозяйства зажиточных русских крестьянских семей, а ныне глотали политический суверенитет бывшие свинопасы и настоящие скотоводы-кочевники.

Едиными они были и тогда, когда власть решила освободить себя от многих обязанностей по отношению к будущему, а народ – освободиться от обязанностей по отношению к настоящему. Они сошлись на идее всеобщей приватизации жилья и жилищно-коммунального хозяйства, на фактическом упразднении государственных форм внутренней и внешней торговли, на превращении в товар земли и всех без исключения природных ресурсов, на придании качества платной услуги образованию, здравоохранению, социальному обеспечению и даже самой власти. Каждой стороне мнились в этих саморазрушительных актах какие-нибудь корыстные выгоды.

Полное единство проявили власть и народ и тогда, когда власть пошла на нравственное растление собственного населения. Процесс начался с «подвергай все сомнению», девиза, естественного для высокообразованного человека, но чреватого нигилизмом, когда им вооружаются недоучки. Затем возник принцип: «разрешено все, что не запрещено», безвредного для общества, в котором господствуют религиозные заповеди и правосознание, но смертельно опасного, если оно отрицает религию и в грош не ставит писаное право. То и другое могли приобрести значение лишь благодаря третьему качеству, уже укорененному в прежнем, коммунистическом обществе, имя которому - эгоизм.

Три пятилетки, во время которых народ и власть находились в настоящем согласии чуть ли не по каждому вопросу, обрушиваясь на каждого, кто мешал их кажущемуся блаженству, обернулись невиданной трагедией русской цивилизации. От нее вообще мало что осталось. И дело не в пропасти, о которой так часто говорили критики избранного властью курса, где она могла очутиться, а в ее поглощении другими, враждебными и чуждыми ей цивилизациями, которые в силу объективных геополитических причин стремиться к ее уничтожению.

Не народ, а власть, господствующий класс создает идеологические концепции и принимает на их основании стратегию развития, которую и реализуют институты власти. Народ при этом отнюдь не пассивный объект истории: он либо принимает правительственный курс, либо отвергает его. В конце-концов именно народу приходится за все расплачиваться. Теперь он платит за издержки либерального пути развития, закономерного итога коммунистического выбора, сделанного в 1917 году – и в феврале и в октябре, и либерального выбора, сделанного в 1989 и 1993. Поэтому нет существенных противоречий в той цепочки событий, которая связана с именами Керенского-Ленина-Сталина-Хрущева-Брежнева-Горбачева-Ельцина-Путина.

Путин, как бы ни странно это звучало, не изменил ничего принципиально в реальной политике по сравнению с решениями, принимавшимися в периоды гнилого правления Горбачева и Ельцина. И как бы ни открещивался Глеб Павловский, фактический пропагандист Кремля, от либеральной сущности своего патрона, Путин - единственный идейный либерал во власти, во всяком случае единственный глава государства в Европе, который постоянно использует в своей деятельности риторику, замешанную не на патриотизме и национализме, что составляет суть политики каждого крупного государства современного мира, а на теоретическом либерализме, настоящем идеологическом наркотике, для нации и государства гораздо разрушительнее, чем героин, кокаин и опиум, вместе взятые.

Русский народ, вкусивший либеральных прелестей и превращенный в подобие метеков в собственной стране, которую он уже на три четверти потерял, ныне отторгает либерализм. И вот уже кремлевский барометр, все тот же Павловский, как от чумы бежит от понятия «либеральный», для него безнадежно дискредитированный. Он поясняет, что «власть не будет проводить такие реформы, относительно которых она не будет уверена, что сможет удержать их последствия».[13] О том, какими самоубийственными являются для России последствия либеральных реформ, уже очевидны даже для тех, кто лет десять тому назад питал к ним или их идейным носителям большую надежду. От надежд, которыми были воодушевлены десятки миллионов, дружно отвечавших Ельцину «да-да-да» на референдуме в апреле 1993 года, не осталось и следа. Их место, превращенное в дымящуюся черную пустоту, занимает постепенно здоровое национальное чувство.

В каком соотношении находится Путин и его правительство и постепенно прозревающий народ, у которого наконец-то появилась возможности проголосовать за партию национальных интересов? Насколько совпадают президентская философия и народное самосознание?

Одна из трех объявленных стратегических задач Путина состоит в «борьбе с бедностью». Казалось бы, она совпадает с народным мнением. Но народ видит порок не только в бедности. Оно смотрит гораздо дальше. Бедность – производное частного, неправедно нажитого богатства. Упразднение одного может состояться, если исчезнет другое. Однако Путин с порога отвергает идею ревизии так называемой приватизации, чуть не ежемесячно разъясняя, что ни один гвоздь, ни одна доска отданных приватизаторам предприятий не будут изъяты, какие бы преступления ее не сопровождали.

И по поводу государства у них нет согласия. Если для Путина государство есть синоним власти, то для русского сознания государство есть синоним России, очевидное противоречие, которое не снимается никаким компромиссом. Россию русские представляют великим государством, то есть империей, но Путин в каждом своем выступлении считает нужным отмежеваться от необходимости ее восстановления. А без этого России не быть.

Народ за деприватизацию, то есть за национализацию приватизированных предприятий, как правило не приносящих в частных руках выгоды ни для его работников, ни для государства. Путин за дальнейшую раздачу всего того, что еще не приватизировано. 18 марта, через три дня после второго тура президентских выборов, правительство одобрило проект нового Лесного кодекса, главное положение которого состоит в санкционировании передачи практически всех лесных угодий России в частную собственность черед 15 лет после их аренды. Даже такой ярый рыночник, каким является новгородский губернатор Прусак, и тот заявил о неизбежном  «варварском уничтожение лесов», если этот кодекс станет законом.

До русских доходит истинный смысл лозунга «Россия для русских», такого же естественного, какими являются лозунги «Германия для немцев», «Китай для китайцев» или «Америка для американцев». Но его на дух не переносят идеологи Кремля, точно так же не видящие разницы между национализмом и шовинизмом, как античные греки и персы не различали синего цвета, принимая его за голубой. Разумеется, после того, как весь мир был организован после великих трудов и войн в виде национальных государств, каждая нация стала обладать суверенитетом на вполне определенной, только ей одной принадлежащей территории. Китай для китайцев означает, что, во-первых только китайцы являются в Китае  государствообразующим народом, затем – что только китайцы являются держателями его суверенитета, и в–третьих, все некитайцы могут находится в Китае лишь по воле китайского народа и лишь при условии добросовестного исполнения ими китайских традиций, норм права и повеления китайских властей. Подставьте в этой фразе вместо китайцев и Китая немцев и Германию, французов и Францию, русских и Россию, и станет понятно, как следует организовать мир, в котором мы живем, чтобы он не превратился в либеральный вертеп.

С одной мыслью из статьи Бовта и Ильичева все-таки нельзя не согласиться и ее на практике может опровергнуть лишь сам президент России, если он все-таки встанет на сторону русского народа, чье настроение уже коренным образом меняется, и освободив институты и органы власти от фанатиков либерализма.

 

«не оставляет ощущение, что слишком значительная часть народа в чем-то существенном расходится со всенародно избранным президентом. Как не оставляет и ощущение того, что до бесконечности так продолжаться не может».

4.04.2004

 



[1] Что Ходорковский «безвинно посажен», голосят все телеканалы и либеральная печатная пресса, но особенно старается на этот счет НТВ.

[2] Средние помесячные денежные доходы на душу населения в 2003 году составили в РФ 5129 рублей, когда как средняя зарплата служащих Центробанка, не считая всех прочих благ, равна 23822 рублей в месяц.

[3] В «Манифесте возрождения России», изданном в 1995 году под эгидой КРО, русским назван народ, состоящий из великорусского, малорусского и белорусского этносов, формирующих национальные, государственные и культурные традиции России. С учетом такого определения русскими следует считать не только коренных жителей России, которых демографическая статистика со времен большевиков называет русскими, а мы – великороссами, но также малороссов, белорусов, русинов и тех нерусских по происхождению соотечественников, которые прошли стадию обрусения. По самым осторожным оценкам на территории исторической России русских в широком смысле слова не менее 200 миллионов и за ее пределами – около 10 миллионов.

[4] Количество незаконных мигрантов в РФ в начале 2004 года официально составило около пяти миллионов. Эти числа подвергаются сомнению в прессе, где утверждается, что мигрантов никак не меньше 15 миллионов.

[5] Георгий Бовт, Георгий Ильичев. «В чем народ расходится с президентом». «Известия» 18.03.2004.  Чтобы было понятно, на каких политических позициях находятся авторы, достаточно указать, что, по их мнению, декабрьское поражение СПС и «Яблока» (авторы их называют правыми либералами) на выборах в Госдуму и голосование 14 марта доказывают наличие у большинства сограждан «антидемократической тяги», а стремление русских к экономической справедливости и отрицательное отношение к богатству, происхождение которого сомнительно, сводит к фразе: «вы подлецы, потому что я не богат».

[6] Встречаясь с журналистами в ночь на 15 марта, Путин, словно перед кем-то оправдываясь, заявил, что «находясь на внешней арене, мы будем стремиться к тому, чтобы гарантировать национальные интересы Российской Федерации. Но ни в коем случае не будем скатываться к агрессивным методам отстаивания наших интересов».

[7] По мнению авторов Известий, «такое развитие мыслей в головах, собственно, чревато погромами в реальной жизни». А Урнов уточнил: «Проблема в том, что начинает образовываться очень большой разрыв между тем, что люди имеют, и тем, что они желают».

[8] Согласно ст.71 Конституции РФ, которую на практике игнорируют власти, государственная монополия установлена на федеральные банки, федеральные энергетические системы, ядерную энергетику, расщепляющиеся материалы, федеральный транспорт, пути сообщения, информацию и связь, деятельность в космосе, внешнеэкономические отношения, оборонное производство, производство ядовитых веществ и наркотических средств, метеорологическую службу, геодезию и картографию, официальный статистический и бухгалтерский учет.

[9] Орфография «Известий». Плохо знающие смысл русского языка либералы, некогда выступившие с целой книгой «ИНОго не дано», прославлявшей горбачевскую перестройку, теперь полагают, что в приведенных словах имеется некий отрицательный смысл.

[10] 11-вековая история Государства Российского – лучшее доказательство того, что русские незлобивы и запугать их вообще невозможно. Что же до урновской антирусской клеветы, то опускаться до ее опровержения нет смысла? Русские и так знают ей цену, а переубеждать тех, кто верит измышлениям о «русском фашизме»– невозможно. При существующей власти урновы неуязвимы, потому что сама власть заполнена такими же урновыми, если не хуже.

[11] Наталья Иванова-Гладильщикова. «Леокадия Дробижева. Уже 90% жителей России ощущают себя россиянами». «Известия» 4.04.2004.  Интервью Л. Дробижевой, занимающей должность директора Института социологии РАН.

 

[12] Официальная политика либеральных, а значит нерусских и антирусских властей России состоит в том, чтобы сменить русскую самоидентификацию «российской», когда бы русские считали себя «россиянами», но не русскими. Поэтому автор «Известий» и руководитель государственного института социологии называют русских управленцев «российскими менеджерами», русскую этническую идентичность - «российской» и т.д.

[13] Комментируя это высказывание, «Известия» пишут: «Хотя в принципе, посмотрев на иные результаты социологических исследований, хочется от отчаяния дать лишь один «конструктивный совет»: немедленно ввести в отечестве сразу цензы имущественный, образовательный и оседлости, дабы все-таки чрезмерные ожидания по части воссоздания в стране «черты оседлости», потакания имперским глупым амбициям и, главное, «шариковские» лозунги типа «все взять и поделить» не возобладали на всеобщих равных, прямых и тайных выборах, возвестив тем самым наступление неофашизма». Авторы этого издания, Бовт и Ильичев, видимо, рассчитывают на невежество своих читателей или сами уже достаточно невежественны. Суждения Шарикова из «Собачьего сердца» не принадлежат бывшей дворняге, их внушил ему Швондер. Имперско мыслящей русской власти нет нужды «все поделить», когда она проведет реституцию неправомерно нажитого, чем пока что завладели «воры» с санкции либеральной власти.

 


Реклама:
-