Н.А. Норочницкая

 

Россия и русские в мировой истории

 

- Наталья Алексеевна, чем объяснить, что в Государственной Думе Вы представляете блок "Родина"?

- Прежде чем войти в избирательный блок "Родина", я много думала. То, как "Родина" определила себя в системе задач и мировоззрения, и послужило основой для моего решения. Мы выступили как некая третья сила, ломающая навязанный в ХХ веке стереотип раскола нации и вечное противопоставление их интересов. Пока мы стоим друг против друга и кричим: «Распни их!», весь остальной мир пожинает плоды нашего национального упадка и безверия, неспособности найти согласие ни по одному вопросу своего прошлого, настоящего и будущего. Я полагала, что «Родина» как Столыпин призвана выбить почву из под тех, кто хочет революцию, и из-под тех, кто не хочет ничего менять. Мы обратились ко всей нации и я сама с экрана говорила: «Нас разделяют символы прошлого, но должны объединить задачи будущего». Неслучайно за блок "Родина" проголосовал срез всего общества – от левых социалистов, далеких от марксистских догм, до правых православных фундаменталистов, управленцев, предпринимательского сообщества, отождествляющего свои интересы с интересами своей страны, интеллигенции, которая устала презирать собственное Отечество и перестала стесняться любви к нему. Хотелось бы сохранить этот импульс. Я и раньше участвовала в общественной жизни. В начале 90-х годов мне было невыносимо наблюдать, как под видом прощания с тоталитаризмом на свалку выкидывались отеческие гробы вовсе не советской – трехсотлетней русской истории. Потемкин – уже не Таврический, Суворов - не Рымникский, Румянцев – не Задунайский. Но держава-то была собрана не большевиками и не репрессиями было оплачено даже советское великодержавие – жертвенной борьбой против фашистской агрессии… На глазах осуществлялась некая подмена, крушилась русская история, которая для меня очень дорога. В своих выступлениях и лекциях я не устаю повторять, что смута в умах, полное отсутствие всяких положительных идеалов, нигилизм в отношении собственной страны, ее истории – все это привело к тому, что мы разрушали не только условия, но и само побуждение к историческому будущему к продолжению себя как явления мировой истории и культуры. Россия не жизнеспособна без целей и ценностей, выходящих за рамки голого рационализма. Конечно нам нужна модернизация, но без такой версии тотальной вестернизации, которая уничтожает смыслообразующее ядро нашей национальной жизни. Найти этот узкий, но единственно спасительный путь - вот задача из задач! Мы же вместо христианского осмысления истоков наших взлетов и падений, грехов и заблуждений совершали грех библейского хама и плясали на пепелище родной страны. А история не прощает предательства. Как международник я погрузилась в историко-философский анализ происходящего. Очень увлекательной была задача – проследить историю России, не разрывая ее на дореволюционный, советский и т.н. демократический период. Плодом этого пятилетнего труда явилась моя книга "Россия и русские в мировой истории". Это не только научный труд, это духовный и интеллектуальный манифест.

 

- Вопрос к Вам не только как ученому, но и политику: так ли далеки друг от друга наши "левые" и "правые"? Как все-таки следует определять понятия "левый", "правый"?

- Пора развенчать заблуждение, что европейский либерализм является антиподом марксизма, который сегодня отождествляют с совокупностью идей коммунизма. Марксов марксизм – не что иное, как "кузен" европейского либерализма, оба они рождены рационалистической западноевропейской философией, основанной на критериях, не выходящих за пределы человеческого разума. Оба они – версии без религиозного "царства человеческого". Как похожи суждения первых пламенных большевиков и нынешних постсоветских либералов! Их объединяет яростный нигилизм к русской истории. Первые отрицали все, что было до революции, либералы – все, что было до 1991 года. Немногие отдают себе отчет в том, насколько курьезно перепутано содержание понятий "правый" и "левый" в современной России. Как смехотворны претензии наших постсоветских либералов-западников на звание «правых»! Во всем мире правый означает охранительный консерватизм, религиозность и приверженность к традиционным ценностям:

семья, церковь, госдуарство, вера Отечество, держава – вот правое мировоззрение во всем мире! Только левым именуется везде примат рационализма, тезис «что не запрещено - дозволено», который означает отрицание абсолютной морали и нравственности, вечных ценностей и великих табу. Сугубо левым является духовный эгалитаризм наших воинствующих ниспровергателей традиции, проповедующих под видом свободы «суверенной» личности уравнивание греха и добродетели, насмехающихся над над верой и церковью, проповедующих под видом гражданского общества идеал гражданина мира, несопричасного к делам собственной страны: «ubi bene ibi patria – где хорошо, там и отечество». Кстати, происхождение терминов "левый" и "правый" следует искать в Евангелии от Матфея. В главе 25 дается это понятие в совершенно определенном смысле: "Когда же придет Сын Человеческий… и отделит одних от других как пастырь отделяет овец от козлов; И поставит овец по правую Свою сторону, а козлов – по левую. Тогда скажет Царь тем, которые по правую сторону Его: "Приидите, благословенные Отца Моего, наследуйте Царство, уготованное вам от создания мира…". За что же наградит праведников Судия? За то, что "алкал Я и вы дали Мне есть, был странником и вы приняли Меня, был болен, и вы посетили Меня… Вы сделали это "одному из ближних своих", а значит сделали Мне. Таким образом, учение о социальной роли государства неоспоримо вытекает не из "левого", но из "правового" духа – христианского, что не имеет, конечно, ничего общего с принудительной уравнительностью и бесовским зудом «творить» нового человека и новое общество. Что касается "левых", то таковыми названы те, кто остался равнодушен к бедам других и никому не помог, то есть противящиеся Богу, которым сказано: "Идите от Меня, проклятые, в огонь вечный, уготованный Дьяволу и ангелам его…".

 

- Ваша книга, насколько мне известно, оказалась сегодня очень востребованной. В чем ее особенность?

- Она выдержала уже два тиража, на подходе третий, в общей сложности будет 10 тысяч – это огромно для работы в 600 страниц со сносками на пяти иностранных языках. В ней применен одновременно религиозно-философский, исторический и историографический подход. На фоне широкой панорамы эволюции исторического сознания и взаимоотношений России и Европы, а также на основе новых архивных материалов показана преемственная картина международных отношений за последние полтора века. Исследование религиозно-философских корней внешнеполитических доктрин и идеологий вместе с конкретными событиями и поворотами истории позволило понять возникновение или создание стереотипов в общественном сознании, которые в свою очередь воздействуют на политику. Такой подход позволил убедиться, что в течение всего ХХ века в международных отношениях проявлялись одни и те же геополитические константы, а пресловутая борьба тоталитаризма и демократии оказала на внешнюю политику государств значительно меньшее воздействие, чем было принято думать. Можно убедиться, что нас оттесняют по тем же линиям от Балтики и от Черного моря, как это делала империя Габсбургов, Речь Посполитая, Ватикан и с юга Оттоманская Турция, за которой стояла Британия. Но именно выход к этим морям сделал Россию великой державой. Сегодня очевидно, что вовсе не российское великодержавие было угрозой миру и стабильности, а именно его отсутствие.

 

- Расскажите, пожалуйста, хотя бы о некоторых из документов, подтверждающих Вашу мысль о преемственности международных отношений.

- Возьмем, к примеру, рассекреченные в 90-е годы документы по послевоенному урегулированию, записи бесед В. Молотова с госсекретарем США Дж.Бирнсом и министром иностранных дел Великобритании Э. Бевином. Они напоминают переговоры по Берлинскому трактату 1878 года, демонстрируют классический «восточный вопрос» и почти полное повторение в 1945-1947 годах англосаксонского подхода к устройству Балкан и региона Проливов конца XIX - начала ХХ века. Тот же подход проявился в новейших конфигурациях, подобных Пакту стабильности Юго-Восточной Европы на пороге XXI века. Рассекреченные недавно переговоры по созданию ООН и американские официальные проекты ее будущего Устава показывают, что еще в 1944 году США стремились к "глобальному управлению" миром через наднациональный механизм, который сам определял бы наличие "угрозы" миру, выносил вердикт о "неправильной" внутренней политике и навязывал бы свои решения силой даже государствам – не членам организации. Оказывается, что еще в 1941 году, а не по результатам Второй мировой войны, Советом по внешним сношениям (СВС) был представлен Государственному департаменту доклад, в котором постулировалось, что "нацистско-большевистская война" – это шанс геополитической перегруппировки от Богемии до Гималаев и Персидского залива, а ключ к этому – "в реорганизации Восточной Европы" и "создании буферной зоны между тевтонами и славянами". Именно на эти "буферные" восточно- и центральноевропейские силы будет сделана главная ставка США в расширении НАТО в 90-е годы, после краха России – СССР. Проект начала века в отношении России и Восточной Европы, превращение Восточной Европы в Западную, а западных территорий исторического государства Российского в Восточную Европу является звеном в системной геополитической цепи, что становится очевидным после победного утверждения англосаксов в Афганистане и появления их баз в южном подбрюшье России.

 

- Ваша работа в Секретариате ООН, очевидно, много дала Вам для понимания того, что такое Америка?

- Там я проработала почти все восьмидесятые годы. Уровень нашего образования, которое в гуманитарной области нам казался довольно зашоренным, оказался не только сверхдостаточным, чтобы справляться с работой, но и для того чтобы убедиться в том, что самый наш посредственный школьник – эрудит по сравнению со многими американцами, с которыми мы встречались в Секретариате. У американцев инфантильное мышление как у 10-летнего ребенка, уверенного, что мама – самая красивая, папа – самый сильный, а их дом – самый уютный. И все только мечтают быть похожими на них. Там я увидела колоссальную пропагандистскую машину, масштабы которой нам тогда даже не снились. Сегодня лозунги "единственно верного, потому что всесильного" либерального учения в точности воспроизводят идеологемы хрущевского агитпропа. "По мере того, как история уверенной поступью движется к торжеству рынка и демократии, некоторые страны остаются на обочине этой столбовой дороги". Это не доклад съезду КПСС, это Кондолиза Райс. Американцы в массе своей – последователи пуританизма – учения Кальвина, и следуя ему, уверены в том, что они предназначены ко Спасению уже по принятию своей правильной веры. А показателем этой предназначенности являются деловой успех и богатство. Американская религиозная идея «нации-искупительницы» рождает идеологические доктрины, что США «уготована великая честь спасти мир» (президент Вудро Вильсон). "Мы управляем вами, так как это в ваших же лучших интересах. а те, кто отказывается это понимать, представляет собой зло", поскольку США соответствуют высоким принципам политического порядка, превосходящего все остальные политические порядки, и новый американский империализм служит высшей моральной цели". Американская цивилизация на деле очень чужда не только православной, но и европейской цивилизации. Америка претендует на воплощение прогресса и вселенский характер, но ей чужд не только напряженный поиск абсолютного добра Достоевского. Крушащему весь мир и саму европейскую культуру янки не "внятны" ни "острый галльский смысл", ни "сумрачный германский гений", ни Декартовы страсти души, ни фаустовские сомнения – лишь libido dominandi – «похоть властвования», от которой предостерегал великий европеец Бл.Августин. При впечатляющем упадке духовного поиска экономический демонизм и глобальный геополитический мессианизм атлантической цивилизации бросают вызов всем великим духовным, культурным и национальным традициям человечества.

 

- Политическая и историко-философская дискуссия о России как явлении мировой истории и культуры неразрывно связана с интерпретацией ее исторического и духовного опыта, созданием всякого рода мифов…

- Да, и примеров этому великое множество. Так, среди идейных основ московского восхождения к империи и "империализму" наиболее часто называют "учение" Филофея "Москва – Третий Рим". Этот штамп западной историографии абсолютный миф. Но в своем послании Филофей, словно предвидя будущие обвинения в "империализме", напротив предостерегает князя от соблазнов земной славы и стяжаний: "Не уповай на злато и богатство и славу, вся бо сия зде собрана и на земли зде останутся". Когда старец обращается к Василию III со словами: "Вся царства православные христианские веры снидошася в твое едино царство", то для него это означает последнее прибежище православия. а не всемирную империю. Прямой целью обращения был не призыв к мировому господству, а к устроению внутренних дел и поддержанию христианской нравственности. Послание убеждает князя, поскольку он – единственный православный царь, осознать свою ответственность за все грехи и пороки и взять на себя в полной мере заботу об охране благочестия: "Сего ради подобает тебе, о царю, содержати царство твое со страхом Божиим". Между прочим, послание это практически до XIX века было неизвестно и нет никаких свидетельств, что русские цари знали о нем или как-то откликнулись на него. Или возьмем тот же Пакт Молотова – Риббентропа, который, на мой взгляд, также демонизирован отнюдь не без причины, хотя он ничем не отличается от любого дипломатического соглашения как имперского прошлого так и «демократического» настоящего. Но этот Пакт является крупнейшим провалом английской стратегии за весь XX век. Этот Договор изменил расписание и геополитическую конфигурацию уже абсолютно неизбежной войны и сделал невозможным для Британии и США ни в начале, ни в конце войти в Восточную Европу. Целою же англосаксов после Версаля было изъять Восточную Европу из под влияния как России, так и Германии. Именно этим объясняется демонизация Договора в историографии, хотя он немного отличается от Венского и Берлинского конгрессов XIX-го, Версаля, Потсдама и Дейтона ХХ-го века, когда великие державы определяли границы других государств, давали независимость одним народам и передавали других от одного хозяина другому.

Для Британии и США наименьшие издержки сулило вступление в войну по собственному решению уже после того, как Гитлер пошел бы на СССР, на Украину через Прибалтику, которая имела в то время в их глазах куда меньшую ценность по сравнению с антисоветской Польшей, на которую с Версале поставила Актанта. Вряд ли Британия предполагала, что Гитлер обойдет Польшу, и она готовилась к тому, чтобы выступить в ее защиту, что и сделала в 1939 году. Но она явно рассчитывала, что Германия нападет на нее в одном походе на Восток, ввязавшись в обреченную на взаимное истощение войну с СССР, что обещало сохранение Западной Европы относительно малой кровью, а также сулило вход в Восточную Европу для ее защиты. Абсурдны попытки говорить о сговоре Гитлера и Сталина. Известно высказывание Гитлера от 11 августа 1939 года: "Все, что я предпринимаю, направлено против России. Если Запад слишком глуп и слеп, чтобы уразуметь это, я вынужден буду пойти на договоренность с Россией, разбить Запад, а потом , после его поражения, повернуться против Советского Союза со всеми накопленными силами". Готовность Сталина за отсрочку в войне против собственной страны закрыть глаза на устрашения Гитлера в отношении Польши, которая к тому же накануне предлагала Гитлеру свои услуги для завоевания Украины, как и воспользоваться случаем для восстановления территории Российской империи, утраченной из-за революции, ничем не отличалась по прагматизму или, если угодно, цинизму от слов министра иностранных дел Великобритании Джона Саймона по австрийскому вопросу. Когда Риббентроп в 1938 году попросил Саймона высказать британские взгляды по этому вопросу, тот прямо заявил: "Правительство Его Величества не может относиться к Австрии так же, как, например, к Бельгии, то есть к стране, находящейся в самом близком соседстве с Великобританией». Между прочим, сами британские политики, хотя и обеспокоенные, полагали действия Сталина вытекающими как из исторических прав, так и из обстоятельств. "Меньше всего я хотел бы защищать действия советского правительства в тот самый момент, когда он их предпринимает, комментировал лорд Галифакс советско-германский договор в палате лордов 4 октября 1939 г., - но будет справедливым напомнить две вещи: во-первых, советское правительство никогда не предприняло бы такие действия, если бы германское правительство не начало и не показало пример, вторгнувшись в Польшу без объявления войны; во-вторых, следует напомнить, что действия советского правительства заключались в перенесении границы по существу до той линии, которая была рекомендована во время Версальской конференции лордом Керзоном".

 

- Для чего понадобилось сводить противостояние Запада и СССР/России к утверждению о борьбе коммунизма и демократии?

- Это было нужным для того, чтобы потом обосновать правомерность замены итогов Второй мировой войны, которую СССР выиграл, на итоги холодной войны, которую СССР проиграл, причем проиграл в роли носителя коммунистической идеи. Идея и ее носитель были повержены с афишируемым треском, но ликование либерализма странно не соответствовало абсолютной безвредности идеи коммунизма для Запада в силу ее уже полной непривлекательности в конце ХХ века. Триумф связан с тем, что под видом коммунизма, казалось, удалось еще раз похоронить в зародыше потенциальную возможность исторического возрождения России. Ибо Великую Отечественную войну СССР выиграл в своей ипостаси Великой России. Война востребовала национальный дух народа, разрушенный классовым интернационализмом, очистила от скверны братоубийственной гражданской войны и воссоединила в душах людей, казалось бы, разорванную навек нить русской и советской истории. В годы войны "отеческие гробы" были извлечены с "исторической свалки", став национальными символами. Великая Победа 1945 года не только восстановила дореволюционную территорию, но родила парадоксальный традиционализм. В новом обличье российское великодержавие стало системообразующим элементом послевоенного мира и объективным препятствием на пути глобальной унификации под западной эгидой.

-

 Какое место в системе международных отношений Вы отводите сотрудничеству России и Европы?

- Сотрудничество России и Европы действительно может дать обеим мощный и столь необходимый импульс. Им обеим нужно, чтобы Россия вернула роль системообразующего фактора международных отношений. Этот импульс дает Европе не унизительный экзамен России на западноевропейский либерализм, проводимый неким "глобальным направлением", а возрождение ее исторического и национального лица. Американская "геостратегия" для Евразии" по-новому группирует приоритеты США, и "старая Европа" уже ощутила, что одно из следствий этого – неизбежное падение ее роли в мире. Европе предстоит осмыслить очевидный вывод – не российское великодержавие угрожает мировым позициям Европы, а, наоборот, упадок России. Настало время в полной мере осознать значимость русского православного форпоста для всего христианского мира в целом перед лицом не только геополитических и демографических, но и духовных вызовов наступившего столетия.

Россия нужна и Европе, и Америке, и должна разумно использовать это. Но самой России для сильной европейской роли необходима сильная азиатская политика.

Россия, похоже, восстанавливает свою многовекторную стратегию, подобающую евроазиатской державе, - стратегию, отвечающую ее естественной геополитической миссии быть держателем равновесия между Западом и Востоком.

 

- Как, на ваш взгляд, Россия должна выстраивать свои отношения с США?

- У России нет необходимости выбора между конфронтацией и вечной дружбой с США. Есть, читаем у Екклезиаста, "время разбрасывать камни и время собирать камни; время обнимать и время уклоняться от объятий". Пора собирать свои камни и уклоняться от чуждых объятий, не идя при этом в ловушку конфронтации. Только так на новом витке истории Россия сможет заявить о себе как нация, способная восстановить свое вновь востребованное великодержавие. Имея стратегические цели, не совпадающие с целями США в главном, Россия, тем не менее, серьезно заинтересована в поддержании нормальных рабочих отношений с Вашингтоном на высоком уровне.

 

- И Россия, и США борются с жестокой реальностью нашего времени – терроризмом. Между ними осуществляется сотрудничество в этой борьбе. И все-таки можно ли говорить о том, что цели борьбы с терроризмом у США и России в чем-то различаются?

- Различаются и весьма существенно. США воюют с террористами за сверхдержавные интересы и торжество глобального управления. Терроризм не посягает на территориальную целостность США. Он требует от Америки невмешательства в дела других государств. Террор против России преследует захват и отторжение Юга России. При этом в борьбе России против чеченских сепаратистов американский союзник не проявляет должной солидарности с нашей страной в вопросах ее территориальной целостности.

 

- В чем Вы видите причины противоречивых тенденций в СНГ?

- Когда в декабре 1991 года был упразднен СССР и на его обломках провозглашено Содружество Независимых Государств, З.Бжезинский с присущей ему откровенностью заявил, что произошло крушение исторической российской государственности. Как известно, создание СНГ объявлялось и многими воспринималось гарантией от конфликтов и хаоса, а также представлялось, по меньшей мере, в качестве действенного инструмента сохранения существовавших многовековых связей между народами. Но при этом немногие осмеливались открыто признать, что распад СССР порождал конгломерат не всегда дружественных, нередко соперничающих и даже враждующих государств. Ни одна республика не являлась продуктом самостоятельного исторического развития в основополагающих государственных категориях – территория, нация, государство. Причем в отличие от страны в целом, складывавшейся веками, некоторые республики были скроены зачастую отнюдь не по границам этнического или исторического единства населения. Титульные нации этих республик, провозгласив свое право на самоопределение, проявили полную неготовность предоставить такое же право, какого они добились для себя, нациям, попадающим в положение национальных меньшинств в составе ранее не существовавших государств.

Сейчас достаточно очевидно, что одной из глубоких и едва ли устранимых причин как трагических столкновений, так и противоречивых интеграционных и дезинтеграционных тенденций в СНГ является двойная (в 1917 и 1991 гг.) перекройка исторической российской государственности, осуществленная по доктрине права наций на самоопределение, взятой на вооружение как большевизмом, так и воинствующим либерализмом, которые стремятся в историческом итоге к уничтожению наций и границ. Несмотря на изначальную аморфность структуры СНГ, ликвидировать ее все-таки не следует. Потенциал центростремительных побуждений входящих в него народов, вопреки тиражируемому мнению, также очевиден. Пока больше удается развивать сотрудничество России со странами СНГ на двусторонней основе, но и наметился круг стран – Казахстан, Армения, Киргизия, Белоруссия. Которые в принципе готовы к большей структуризации отношений. В перспективе можно будет развивать его и на многосторонней основе. Ясно, что на будущее СНГ оказывают серьезнейшее влияние внешние факторы и силы. Россия не может оставлять без внимания эти факторы.

 

- Ваша оценка положения русских на постсоветском пространстве?

- В результате распада СССР русские и титульные элиты были поставлены в парадоксальное положение по отношению друг к другу самим фактам раздела страны по административным границам. Русских дискриминировали в местах их компактного и исторического проживания не из-за этнической неприязни, не по социальным мотивам, а с единственной целью – лишить из способности к национальному и государственному волеизъявлению и самоопределению. Таким образом, 25 миллионов русских, ставших формальными гражданами других постсоветских республик, лишились роли субъекта национально-государственной воли. Наиболее тяжелое положение русских в Прибалтике, так как именно там они лишены гражданских и политических прав. И дипломатии, и общественному мнению внушено расхожее мнение, что такое положение есть объективное следствие советской истории – "преступного" пакта Молотова-Рибентропа и не легитимного лишения советскими войсками в 1940 году независимости прибалтийских государств. Приняв западную концепцию, российское правительство само лишило себя инструментов для отставания своих позиций и прав русского населения. Ибо оно признало, что данные республики в течение 50 лет были оккупированы и, следовательно, сложившаяся там демографическая ситуация является итогом "оккупационного режима", что оправдывает якобы прибалтийские правительства в их политике лишения "колонизаторов" политических прав. России категорически не следовало бы принимать навязанную Западом концепцию о восстановлении довоенных государств.

Мне представляется, что Россия все еще недостаточно использует все рычаги политического и экономического давления с целью кардинального улучшения положения русских в постсоветских республиках.

Оставляет желать лучшего и иммиграционная политика России. Русским, оказавшимся за пределами России, необходимо предоставить безоговорочное право на получение российского гражданства.

 

- В чем Вы видите причины малоэффективности борьбы с коррупцией и криминализацией экономики страны?

- Политические дискуссии по этому вопросу зачастую сводятся к необходимости совершенствовать механизмы выявления незаконных операций, к поискам карательных мер и к бесконечным реорганизациям правоохранительных органов. Искать же их давно пора в области сознания.

Без духовно-нравственного оздоровления нации у России нет будущего ни в экономическом смысле, ни в смысле сохранения России и русских как явления мировой истории и культуры. Очевидно и то, что не экономика определяет нравственное и культурное бытие народа, а последнее формирует отвечающий ему тип и характер экономических отношений в обществе. Девизом крупнейшей деловой газеты дореволюционной России "Биржевые ведомости были слова: "Прибыль превыше всего, но честь дороже прибыли". Честное слово русского купца было вернее подписи на контракте. Наши либеральные идеологи продолжают проповедовать под видом "свободы" освобождение от морали, демонстрацию низменных страстей на ТВ, в кино и литературе, разрушение любых нравственных ограничений, восстают против религиозного восстания. Не удивительно, что в таком обществе свобода понимается не как свобода от насилия, а как свобода это насилие творить. Борьбу с криминализацией России можно выиграть лишь соединением усилий всего общества и возрождением духовных устоев, которые во все времена скреплялись верой и воспитанием.

 

- Можно ли говорить о том, что российское общество все-таки не утратило этих устоев до конца?

- Безусловно. Это доказывают и социологические исследования, фиксирующие подъем традиционных христианских ценностей. Замечательно то, с каким единодушием отвергается безнациональная идеология: 91% опрошенных по всем социальным, демографическим и возрастным группам назвали измену Родине самым тяжким преступлением, которое нельзя оправдать ни при каких обстоятельствах. В то же время либеральные "свободы" и кредо "где хорошо, там и отечество" остались вне списка общенациональных ценностей: ими гордятся около 7 % самых молодых граждан и всего 2-3% людей старшего возраста. Эти результаты позволяют надеяться на оздоровление страны тем, кому не нужны великие потрясения, а нужна великая Россия со здоровой экономикой и здоровым обществом.

 

- А какая из внутренних проблем общества беспокоит Вас больше всего?

- Демографическая катастрофа русских и депопуляция России. Вот вам национальная идея России для сегодняшнего дня. Самая большая философская ошибка марксистов и наших либералов – отрицание системообразующей нации в государстве. Так же, как и их утверждения, что в многоконфессиональном государстве атеизм – это наиболее подходящий стержень для всех. Я не устаю повторять, что пока русский народ признавался стержнем российской государственности – цвели на этом древе все другие народы. Они молились своим богам, никто не вмешивался в их уклад, но принадлежность к целому была ценностью. Русский народ с его православным духовным поиском и верой в то. Что истина обращена ко всем, вобрал в свою орбиту множество народов, создал огромное многонациональное государство. Нам внушают, что нация – это совокупность индивидов. На самом деле нация – это не просто численная масса, не народонаселение, не гражданское сообщество неких индивидов, "свободных" от идентификации по всем ценностям – религиозным, национальным, историческим, семейным. Кстати, все "успешные" государства были созданы не на основе "общечеловеческого", не "гражданского мира", а идеалами и национальными героями, одержимыми любовью к своим Отечествам.

 

- Как вы относитесь к участию женщин в политической жизни, к феминизму?

- Тот факт, что сейчас много женщин в политике, отражает некое состояние упадка нации. Когда человечество было на подъеме – мужчина был героем, а женщина реализовывала те же ценности на более частном уровне, но когда общество в нравственном упадке, то мужчина может пасть ниже женщины. У женщины же есть инстинкт материнства, который рождает некий критический минимум ответственности не только за себя, но за всех. Я консерватор по своей природе. Феминизм мне представляется абсолютной пошлостью. Он чужд русской культуре и женскому русскому характеру. Как в жизни, так и в политике, я не различаю женского или мужского подхода. Значение имеет лишь уровень профессионализма. Сегодня много говорится о демографической катастрофе, при этом отмечается – вот, мол, женщины – любимые и любящие – не хотят рожать. Между тем причину этого надо усматривать в состоянии общества и в мужчинах. Они не желают ответственности, а только это и требовалось от них за все те качества женщины, что воспевались тысячелетиями – верность, целомудрие, самопожертвование.

Проблема совсем не сводится к оскудению достатка. Раньше и при отсутствии богатства были многодетные семьи, что считалось счастьем. И сегодня есть традиционные семьи, в которых естественным идеалом является семья, дети. Эта проблема духовная. Когда утрачивается смысл жизни у нации, вытесняемой на обочину истории, утрачивается и библейский инстинкт продолжения рода. А что делает телевидение: откровенно высмеиваются традиционные ценности, семейная жизнь не показывается в привлекательном виде, акцент делается лишь на трудностях этой жизни.

 

- Ваше отношение к Международному женскому дню 8 марта?

- Россия все перемалывает. Этот праздник, задуманный как отрицание традиционной роли женщины, постепенно превратился в нашей стране в праздник матери, жены. Дети поздравляют маму, а мужчины одевают фартук и становятся к плите на некоторое время, подчеркивая важность семейного очага. Этот праздник я готова воспринимать только как торжество традиционной роли женщины, которая должна выжить несмотря на все изощренные хуления.

 

Свое расширение НАТО обосновывает среди прочего борьбой с международным терроризмом. Однако именно в этом вопросе НАТО продолжает применять двойные стандарты. Запад прекрасно знает, что не русские солдаты, а чеченские боевики, режущие головы христиан на пороге третьего тысячелетия, являются варварами. Солидарность Запада – условная, ситуационная.

Термином “терроризм” сегодня объединяют слишком различные явления, а клише “борьба с международным терроризмом” превращено в дипломатический инструмент. Но цели терроризма по отношению к США и к России сильно отличаются.

От США террористы требуют всего лишь невмешательства в дела иных миров, и США вовсе не угрожает ни отторжение части их территорий, ни перекройка границ. Наоборот, именно американская агрессия в Ираке открыла ящик Пандоры, и там грядут распад и полная дестабилизация на Ближнем Востоке. А от России террористы требуют территории – те самые, за которые Россия в течение двух веков воевала с Персией и Турцией. На картах чеченских арабов Краснодарский край именуется “Исламская республика Адыгея”. Причем за этими экспансионистскими устремлениями всегда стоял неисламский дирижер. Еще в 1918 году министр иностранных дел Британии лорд Бальфур заявил: “На Кавказе меня интересует лишь одно: кто контролирует дорогу от Баку до Батуми, по которой идет нефть. Аборигены же пусть хоть рвут друг друга на куски”. Мало что изменилось с тех пор.

Все, что происходит вокруг России, – это звенья одной цепи. На северо-востоке нас оттесняют от Балтики, на юге – от Черного моря. То, что происходит в Грузии, – это возрождение “восточного вопроса”.

Неплохие отношения с соседями, в том числе и членами НАТО, – утешение очень слабое. Это не параметр безопасности, а всего лишь благоприятное обстоятельство существования, которое имеет свойство меняться. На самом деле только те государства, которые имеют выходы к морю, именуются державами. Без судоходных рек и незамерзающих портов государство перестает быть системообразующим элементом международных отношений. Возможности давления на государство резко возрастают, как возросло многократно давление на некоммунистическую Россию.

Это означает оттеснение в конечном итоге России на северо-восток Евразии, где обустройство любого рабочего места в шесть раз дороже, чем в Европе, где расстояние между центрами потребления и производства измеряется тысячами километров, а отопительный сезон длится восемь месяцев. Россия утрачивает самые главные параметры успешного существования в современном мире.

Поэтому заявление НАТО о том, что России ничего не грозит, вызывает улыбку. Все последние программные заявления, несмотря на псевдогуманистическую риторику, делают НАТО куда более интервенционалистской, чем НАТО периода холодной войны.

Сегодня косовский и чеченский терроризм представляет наибольшую опасность для мира, ибо это терроризм с целью решения геополитических задач. Но НАТО вряд ли пересмотрит свои подходы и признается в том, что своими руками взрастила и спонсировала косовско-албанский террористический сепаратизм.

России чеченский терроризм угрожает утратой всей русской двухсотлетней державной работы на юге. Европе же косовский терроризм угрожает перекройкой всего юга Европы, его исламизацией. У России сейчас есть шанс призвать Европу к совместным действиям, учитывая, что она осталась один на один с этой опасностью. Американцам, которые и заварили эту кашу, уже давно не до Европы.

 

Беседовал Евгений Железнов.

 


Реклама:
-