В. Шумилов
В
чем же сенсация, господа?
В последнее время в западной прессе и на отечественном
телевидении появились представляемые в качестве сенсации утверждения, будто
разведанные запасы нефти в России более чем втрое превышают заявленные. По
этому поводу могут быть высказаны два предположения (объяснения),
непосредственным образом относящиеся к аспектам национальной безопасности и
экономической независимости государства.
Первое из них то, что в нарушение действующего «Закона о
недрах РФ» некоторые акционерные и частные нефтяные компании (отечественные и
зарубежные), проводя доразведку ранее выявленных месторождений в России,
вероятно, осознанно не дают в государственные ведомства полную информацию о
результатах проведенных разведочных работ. В частности, известно о зачастую
крайне слабой обеспеченности необходимой информацией проектов, представляемых
нефтяными компаниями на утверждение в Центральную комиссию по разработке
месторождений нефти и газа. Заинтересованы ли отечественные акционерные и
частные компании в экономической независимости государства, если оказывается,
что «Financial Times» располагает более подробными сведениями о наших недрах,
чем, например, Российская академия наук или бывшее Министерство энергетики
(см., например, Е.Козловский «Геология как жертва экономических реформ».
Промышленные ведомости, № 1-2, 2004 г.)?. Трудно ответить на этот вопрос
утвердительно, слушая и другую недавнюю «сенсацию» о том, как дружно предлагают
на продажу в «Бритиш-Петролеум» свои акции отечественные акционеры БП-ТНК.
Вторым предположением относительно зарубежных публикаций о
значительно больших (чем принято считать) нефтяных запасах РФ является
следующее. Зарубежным нефтяным компаниям, участвующим в разработке нефтяных
месторождений России, сегодня выгодно продолжать наращивание добычи нефти из
лучших залежей, не обращая внимание на интенсивный рост при этом доли трудно-извлекаемых
запасов и малопродуктивных площадей. Поэтому они, вероятно, включают в свои
оценки общих запасов РФ и запасы слабо разведанных залежей, и тех запасов,
которые для освоения потребуют весьма большого времени на их обустройство,
крупных зарубежных инвестиций, зарубежных технологий и зарубежного
оборудования. В своих планах в дальнейшем доминировать в России эти компании
опираются на неоднозначную российскую методику оценки запасов и нередко
малообоснованные оптимистические прогнозы, в частности, прогнозные запасы
арктических и дальневосточных морей, а также на кажущуюся простоту удвоения ВВП
путем увеличения экспорта нефти. При этом они инициируют соответствующие
публикации, рассчитанные на положительную для них реакцию в России.
Между тем опережение выработки высокопродуктивных залежей и
пластов при интенсивном росте доли малопродуктивных площадей и
трудноизвлекаемых запасов, а также отсутствие должного государственного
контроля за подготовкой новых запасов нефти для обеспечения долговременной
стабильности нефтедобычи очень напоминают похожую опасную ситуацию в СССР,
сложившуюся в первой половине 1980-х годов. Тогда форсированными темпами
продолжали эксплуатировать лучшие горизонты и площади супергигантских
Ромашкинского и Самотлорского месторождений при иллюзорных надеждах на
своевременный ввод очередного супергиганта – месторождения Тенгиз и заверениях
некоторых известных ученых «Будет ещё не один Самотлор!».
Потом последовало запоздалое признание министра нефтяной
промышленности Л. И. Филимонова, что месторождение Тенгиз невозможно освоить
без зарубежного оборудования и технологии. Падение добычи нефти остановить
тогда не удалось, что способствовало развитию экономического кризиса в стране и
распаду СССР.
Здесь уместно привести два важных принципа недропользования
в Российской империи.
Еще Горным Уставом 1806 г было установлено, что «полезного
ископаемого определенного типа и качества на текущий хозяйственный период
разрешается извлечь лишь столько, сколько уже наглядно в горной выработке (в т.
н. «столбах») подготовлено полезного ископаемого того же качества на следующий
период». А российские цари, при резком возрастании за рубежом цен на
определяющие природные ресурсы, напротив, налагали запрет на их вывоз из
России. Считалось, что это укрепляет экономику государства.
Применительно к затронутой теме это означает: планируя наши
достижения, допустим, на ближайшие 4 года, мы должны иметь (или создать)
гарантии того, что через эти 4 года страна не останется с малопродуктивными,
трудно-извлекаемыми запасами, недоразведанными новыми месторождениями и не
окажется уже в полной зависимости от западных инвестиций и оборудования, а значит,
и от западной политики.
Так в чем же сенсация, господа? В том, что стремление на
Запад и дикие дивиденды от дикой приватизации нефтяной промышленности дороже
государственной независимости и безопасности России? Разве мы к этому уже не
привыкли? Или в том сенсация, что западные компании «спят и видят» себя
безраздельными правителями российских природных богатств, созерцая поразительную
беспечность их хозяев?
Настоящей сенсацией была бы благостная весть о том, что
новое правительство страны, воспользовавшись небывалым единением с
Государственной Думой, в качестве конституционного и рачительного (и не
сиюминутного) хозяина основательно возьмет в свои руки рычаги управления
недрами страны.
Промышленные ведомости
июнь 2004