В.М. АЛПАТОВ,

доктор филологических наук,

профессор

 

 

«СВОИ» И «ЧУЖИЕ». ЯПОНСКИЙ ПРОЕКТ

 

В последние годы в России возрастает интерес к опыту стран, сумевших войти в современный мир, сохранив свои традиции и ценности. Один из самых ярких примеров такого рода — Япония.

На первый взгляд современная Япония выглядит почти западной страной. Скоростные автомагистрали, архитектура, ничем не отличающаяся от американской, макдональдсы, автоматы с кока-колой, телевизионная реклама, наряду с иероглифами надписи на английском языке. И политическая система выглядит вполне западной: парламент, выборы и предвыборная борьба, многопартийная система. Все соответствует стандартам капиталистической глобализации.

Но даже в Токио достаточно свернуть с магистрали в переулок, и видишь совсем другое. Вместо многоэтажных зданий из стекла и бетона — одноэтажные и двухэтажные дома с деревянным каркасом, черепичной крышей и бумажными раздвижными стенами, которые в жаркую погоду можно вынуть. Дома с компьютером, стиральной машиной, нередко с гаражом, но без водопровода, канализации и почти без мебели. Дело, конечно, сейчас не в уровне жизни; наоборот, такой дом стоит дороже, чем квартира в доме европейского типа. Но японцы привыкли жить в доме традиционного типа, это престижно.

А вот японская политическая жизнь. Внешне все, как на Западе. Но сами японцы жалуются, что не привыкли к публичной политике и к ораторскому искусству, а многие серьезные вопросы решаются (по крайней мере, решались еще недавно) совсем иными способами. Очень долго: с середины 50-х до начала 90-х годов, — у власти находилась лишь одна Либерально-демократическая партия (название, скопированное у нас Жириновским). Оппозиционные партии (все, стоявшие левее ЛДП) были представлены в парламенте, но шансов прийти к власти не имели и могли лишь критиковать власть в парламенте, на митингах и демонстрациях. ЛДП же состояла (и состоит до сих пор) из нескольких фракций, возглавляемых наиболее влиятельными политиками; лидеры фракций сменяют друг друга на посту премьер-министра (стандартный срок премьерства — два года). Когда политик по возрасту уходит в отставку, он выбирает себе преемника. Вся серьезная политика традиционно делалась не в парламенте, а где-нибудь в дорогом ресторане, обставленном в национальном стиле. Там собирались лидеры фракций и договаривались по тому или иному вопросу. Результатом становилось то, что в зависимости от отношения к нему может быть названо сговором или консенсусом. Затем каждая фракция голосовала так, как говорил босс, и большинство было обеспечено.

При этом нельзя считать, что парламент — лишь формальность: это — важное средство лоббирования тех или иных интересов. Вот пример. Во второй половине 70-х гг. один из виднейших деятелей ЛДП, бывший премьер Какуэй Танака, попался на коррупции и даже был ненадолго арестован. Левые партии активно разоблачали и его, и всю политическую систему. Но уже после этого скандала на территории округа, который Танака несколько десятилетий представлял в парламенте, благодарные избиратели поставили ему еще при жизни памятник. В качестве лидера фракции и премьера он активно заботился о своем избирательном округе, выбивал средства на строительство дорог и общественных зданий.

Нельзя, конечно, говорить, что сговор и лоббирование — особенность Японии. Но западная политическая система через механизмы публичной политики сдерживает кулуарную деятельность. А политики из ЛДП нередко использовали методы, которые применялись еще в окружении сегунов. Для влиятельного политика его избирательный округ — что-то вроде феодального княжества. Подданные слушаются князя, а он обеспечивает их благосостояние. Но традиции сращены с институтами, родившимися на Западе: поддержка политика должна выражаться в процедуре голосования. Пока экономика Японии успешно развивалась, такой механизм хорошо работал.

Другая сфера жизни — досуг японцев. Опять-таки внешне может показаться, что они, особенно молодые, полностью переняли американские образцы. По воскресеньям в парках молодежь извивается в современных танцах, на каждом углу слышна рок-музыка. Хотя, как уже сказано, японцы — не христиане, но с начала декабря по всей стране торгуют рождественскими подарками в чулках, а утром 26 декабря японские города завалены выброшенными елками (там, как и на Западе, не принято ставить елку на Новый год). Но тут же натыкаешься на совсем другое. Вдоль зданий американского вида идет странная процессия: люди в кимоно со страшными криками тащат на палках позолоченный дом с птицей на верхушке. Это прихожане (среди которых немало молодежи) осуществляют обряд несения микоси — переносного синтоистского храма. Не то что они всерьез веруют в синтоистских богов, но общее дело сплачивает людей, и ритуал соблюдается так же, как это делалось сто и двести лет назад. Свои и чужие праздники тесно переплелись в жизни японцев, и Рождество — не религиозный, но привычный праздник. Когда-то Новый год отмечался по лунному календарю в разные дни конца января или начала февраля, теперь он празднуется 1 января, но многие новогодние традиции устойчиво сохраняются.

И так во всем мы видим некоторый синтез, а западные элементы культуры заполняют ранее существовавшие «пустые места». Издавна японцы пьют саке — рисовую водку, поэтому западные крепкие напитки (включая и «водку Смирнофф») там существуют, но пьют их не так часто, а виноградное вино очень мало распространено. Зато слабоалкогольных и безалкогольных прохладительных напитков в японской традиции не было, и здесь японцы еще с конца позапрошлого века переняли у европейцев пиво, а сейчас много пьют фанту, кока-колу и прочие напитки, среди которых есть и кувасу (квас).

И снова много материала может дать язык. В современном языке наряду с исконным и китайским слоями лексики появился третий, состоящий из западных заимствований. Точнее, после 1945 г. практически все новые слова приходят не с Запада, а с Востока: из американского варианта английского языка. Для таких слов трудно было подбирать иероглифы, поэтому еще с XIX века их стали писать одной из двух японских азбук — катаканой, которая теперь в основном используется именно в этой функции. Заимствования могут писать и латинским письмом, которое, однако, так и не стало привычным для японцев.

Если взять японскую газету и открыть ее на страницах, посвященных спорту, моде, рок-музыке и поп-музыке, то, кажется, будто японцы целиком перешли на катакану. Сплошь американизмы с небольшими вкраплениями необходимого минимума грамматических элементов и глаголов. Существует даже термин, дословно означающий «профессии, связанные с катаканой». Это модельер высокой моды, дизайнер интерьера и другие, профессии престижные и хорошо оплачиваемые. В области компьютерной технологии американизмы, по некоторым подсчетам, составляют 99% терминов.

При этом японские американизмы могут вовсе не соответствовать словам английского языка. С поставляемым из США языковым материалом японцы научились обходиться так же, как с аналогичным материалом, много веков назад взятым из Китая. Американские корни и целые слова они приставляют друг к другу, как кубики, получая нечто, невозможное в английском языке. Вот только один пример. На уличном объявлении местного муниципалитета написано, что такого-то числа состоится (если перевести текст из катаканы в латинское письмо) no my car day. По-английски так не скажешь, но японцы понимают, что из-за перегруженности автодорог в данный день не рекомендуется пользоваться личным автотранспортом. Про такую лексику японские ученые говорят: «Не важно, что американцы не знают такие слова. Важно, что мы их знаем».

И что самое главное, американизмы ограничены по области употребления. Не только среди лексики, связанной с традиционным японским бытом, но и среди терминов большинства наук, политических, военных, медицинских, экономических и пр. терминов таких слов немного. Среди терминов преобладают, как и прежде, слова из китайских корней. А американизмы господствуют в двух сферах жизни: в сфере современных высоких технологий, где с ними иногда соперничают китаизмы, и в сфере престижного потребления, где они безраздельно господствуют. Если в техническом издании по конструированию электронных приборов американизмов не так уж много, то в инструкции к магнитофону или видеокамере они составляют большинство слов. Область массового потребления, начиная от домашнего компьютера и кончая горными лыжами, в Японии наиболее американизирована, что отражено и в языке. Слова, пришедшие из США или придуманные в Японии из американского материала, престижны, но находятся внутри определенного гетто, за пределы которого их стараются не пускать. Кстати, при большом числе таких слов японцы, вопреки распространенному мнению, в массе очень плохо знают английский язык. Повторяется ситуация с влиянием китайского языка, который в Японии активно использовали, очень редко им владея.

Сфера массового потребления — по сути, новая для японцев сфера, тоже заполнившая некоторое «пустое место». Бытовая техника, личные автомобили, спортивный инвентарь — все это стало среднему японцу доступно лишь в 60—70-е годы, а в это время Япония уже находилась под сильнейшим американским влиянием. В этих областях японцы стали скоро догонять и перегонять Америку, но комплексы, связанные с догоняющим развитием, сохранились. В самые успешные для Японии годы в рекламе, скажем, мотоциклов было не принято писать, что японские мотоциклы — лучшие в мире (хотя это было так). Писали что-нибудь вроде: «Настоящий американский мотоцикл»; высшим достижением казалось приближение к американским стандартам.

В послевоенные годы правящие круги Японии осознали, что путь военной экспансии опасен, да и просто невозможен. Вместо этого они стали добиваться экономического господства. В политическом и военном отношении послевоенная Япония была крайне слаба и значительно уступала США. И власти этой страны фактически отказались от политической и военной самостоятельности, сосредоточившись на развитии экономики. До сих пор в Японии сохраняются американские военные базы, а японская армия (так называемые силы самообороны) сравнительно невелика и тесно взаимодействует с американцами. Политически Япония почти всегда в годы «холодной войны» поддерживала США, даже тогда, когда ей было это невыгодно. Четыре года японские спортсмены готовились к Московской олимпиаде, где рассчитывали на немалое числ медалей. Японский олимпийский комитет уже принял решение поехать в Москву. Но американцы надавили через японский МИД, и на следующий день от поездки пришлось отказаться. Лишь если следование в фарватере американцев слишком влияло на экономику, Япония могла быть более независимой. В арабо-израильском конфликте она после некоторых колебаний стала поддерживать арабов: в Японии в отличие от США нет еврейского лобби, а поставки нефти из арабских стран для этой страны жизненно необходимы.

Зато в области экономического развития Япония достигла всем известных успехов. Из бедной еще в 50-е гг. страны она стала богатой страной с высоким уровнем жизни. Много спорили и продолжают спорить о причинах этих успехов. Называли и первоначальную дешевизну рабочей силы, и низкий уровень военных расходов, и даже разрушения, причиненные войной: на пустом месте проще строить. Но часто говорят и об особенностях японского общества, которое, освоив западную технику и многие западные принципы организации, сохранило традиционную систему ценностей. В одной японской книге, изданной в 1990 г., с гордостью утверждалось, что для японца на первом месте стоят интересы страны, потом — интересы своей фирмы, потом — интересы семьи, и на последнем месте — интересы самого себя. В США и Канаде же порядок противоположен. Авторы книги заявляли, что американский индивидуализм дает преимущества в сфере научных открытий, поэтому в Японии мало нобелевских лауреатов, зато во всем, что касается человеческих отношений, от менеджмента до воспитания детей, японский опыт, основанный на коллективизме, дает больше. В этом оптимистичном утверждении, видимо, есть доля преувеличений, но в те годы японцы могли так говорить. Сейчас их оптимизм убавился.

Примерно на грани 70-х и 80-х годов Япония обогнала по основным экономическим показателям СССР и уступала лишь США. В середине 80-х гг. не только в Японии, но и в США и Европе многие всерьез думали, что и первое место для нее не за горами. И вдруг на грани 80-х и 90-х гг. многолетний экономический рост сменился стагнацией, из которой Япония не может выйти уже больше десяти лет. Отрыв США от Японии, долго сокращавшийся, значительно увеличился. А рядом с Японией ее быстро догоняет Китай, которого всегда опасались японцы. И политическая система стала давать сбои: в 1993—1996 гг. ЛДП теряла положение правящей партии. Хотя сейчас она вновь у власти, но такого господства, которое у нее было когда-то, уже нет.

Такие процессы также по-разному объясняют. На Западе, а иногда и у нас пишут, что все дело в том, что Япония исчерпала возможности развития за счет собственной системы ценностей, сочетания западных заимствований с традициями. Теперь, с этой точки зрения, страна должна окончательно отказаться от «японского проекта» и перейти целиком на «западную модель», приняв ею не до конца освоенные принципы индивидуальной свободы и приоритета личности. Иначе ей никогда не догнать ушедшие вперед «свободные» страны. Об этом говорят и в самой Японии, к такой риторике, в частности, активно прибегает нынешний премьер Коидзуми, довольно популярный в стране.

Так ли это, покажет будущее. Есть и другие объяснения японской стагнации. Сами японцы нередко жалуются на то, что они сумели хорошо вписаться в двухполярный мир, но после гибели СССР остались один на один с США, которые ограничивают рост соперника. Во всяком случае трудно представить, что Япония за короткое время откажется от принципов, на которых не одно столетие основывалась. Скорее всего, Япония, опираясь на те же принципы «накопления и сберегания», еще что-то заимствует у Запада, переиначит и включит в свою культуру, сохранив все то, чем она владеет. На этом всегда основывалась японская цивилизация со своим проектом развития. Иногда в этом проекте бывали сбои, что приводило к тяжелым кризисам, но пока что они преодолевались.

Насколько японский проект может быть использован Россией? О его заимствовании говорить вряд ли возможно: слишком в разных условиях развивались сравнительно небольшая, изолированная, этнически однородная Япония и громадная, открытая для внешних воздействий, многонациональная Россия. Но какие-то уроки извлечь из него можно. Японцы сумели найти более или менее оптимальное соотношение между «своим» и «чужим», Россия слишком часто шарахалась то в одну, то в другую крайность. Сможем ли мы достичь оптимума?

 

СР 3.07.2004