От Редакции
I
Если бы не трагические и кровавые
события в последние дни августа - первые дни сентября: взрыва в Москве возле
Рижского рынка, крушения в результате диверсионных актов двух гражданских
самолетов и, наконец, захвата более чем 1200 заложников в Беслане, из которых
погибло 330 человек, то, скорее всего, главным событием этих дней для русского
общества оставалась бы Олимпиада в Афинах. Ее победы и неудачи, ее рекордсмены
и скандалы, ее тренеры и бюрократия. Сколько страсти было отдано в период ее
проведения перипетиям олимпийских соревнований и сколько полемических стрел
выпущено в сторону тех, кто умышленно и коварно помешал русской команде стать
там первой. Первое место Штатов и второе - Китая воспринималось официозной
прессой, переполненной негодованием, не иначе как тягчайшее поражение страны,
очевидный провал всех ее надежд. Всего лишь 27 золотых, 27 серебряных и 38
бронзовых медалей вместо обещанного золотого дождя уже использовались в СМИ как
серьезное основание для чистки тренерского корпуса, отставки всех спортивных
чиновников и коренного пересмотра «нашего взгляда» на спортивную систему
государства.
Между тем медальное статистическое
третье место команды РФ на фоне прошлых русских олимпийских триумфов вполне
объяснимо. Это очень просто. Причина в политическом расчленении Государства
Российского на пятнадцать государственных осколков, якобы «суверенных
государств», само название которых выдает их фактическую несамостоятельность и
несуверенность. Но если сложить все медальные награды, полученные их командами
в Афинах, то картина приобретает совершенно иной вид. 45 золотых медалей, 52
серебряных, 65 бронзовых. Таков олимпийский урожай 10 отдельных команд РФ, УР,
БР, Грузии, Узбекистана, Казахстана, Литвы, Азербайджана, Латвии и Эстонии. У
единой команды 51 соединенного американского Штата, напомним, 35 золотых, 39
серебряных и 29 бронзовых наград. Стало быть, не безответственность и
некомпетентность чиновников, не ошибки и просчеты тренеров и не
недисциплинированность и нервозность спортсменов, а расчленение государства на
множество частей снизило спортивный потенциал России; в Афинах он выразился в
потере 131 балла, с 304 до 173, или на 43%, из-за чего в командном зачете она
упустила первое место.
Но взрывы, диверсии и захваты
заложников, вытеснившие с телеэкранов все другие острые и скандальные темы,
навсегда похоронили внимание публики, которая интересуется не политикой, а
соревнованиями, к спорту, к тому, как выступает на соревнованиях национальная
команда страны. Вместо требования отставки спортивных чиновников, чьи обещания
накануне Олимпийских игр в Греции оказались несостоятельными, в обществе
возникло требование отставки правительства. Но, в отличие от спортивных
фанатов, готовых на самые решительные и даже силовые, хотя и совершенно бессмысленные,
действия, ждать от критически настроенных граждан политической активности не
приходится. Они даже к бунту на коленях не способны.
Второй темой, прежде весьма
актуальной, но тоже оказавшейся на информационной свалке из-за террористических
актов, стала монетарная реформа социальных отношений, продавленная Кремлем
через законодательную власть в начале августа с курьерской скоростью и
грозившая перевернуть сложившееся более или менее благожелательное отношение
общества к Путину, ее инициатору. Теперь, после реальной гибели нескольких
сотен гражданских лиц от рук бандитов, настоящей драмы, на протяжении двух
недель демонстрировавшейся с места событий всеми телеканалами с предельной
откровенностью и похвальным состраданием к ее жертвам, статистическое
ограбление жителей России на 100-120 миллиардов рублей в год представляется
сущей мелочью. Как и присвоение одной из московских улиц имени погибшего 9 мая
Кадырова, чеченского «президента», бывшего в течение нескольких лет при Дудаеве
и Масхадове одним из руководителей чеченских мятежников, «муфтием Чечни»,
объявившим от имени всех чеченцев «священную войну» России.
Как можно митинговать, возмущаться,
дискутировать, критиковать социальную политику, настаивать на проведении
какого-то референдума по поводу льгот, пенсий, пособий или сомнительных
переименований, если шахидки взрывают самолеты, террористы нападают на школы,
если от бандитских пуль, мин и гранат гибнут и становятся калеками «ни в чем не
повинные» дети? Сострадание к будущему всегда перевешивает в настоящем
сочувствие к прошлому.
А ведь и здесь главная причина жертв и
страданий состоит не в том, что специальные службы, предназначенные для
подавления террористов и бандитов, недееспособны, пассивны и, как правило,
продажны. Причина очевидного безволия институтов власти и дряблости их
«силовых» органов, которые не в состоянии предотвращать преступления, а лишь
регистрируют их совершение, тоже заключается не в настоящем, а в прошлом - в
политическом расчленении Государства Российского. Отрицавшееся на протяжении
целого десятилетия, это обстоятельство теперь признано официально. Выступая 4
сентября с обращением к нации, президент Путин специально подчеркнул, что
условия, в которых стране приходится жить, обусловлены «распадом огромного,
великого государства». Но оказавшегося, к его сожалению, «нежизнеспособным в
условиях быстро меняющегося мира».
Оставим в стороне бесспорность вопроса
«распада» и «нежизнеспособности» России как государства, тезисы, которые выдают
в президенте РФ дюжинного либерала, обученного и воспитанного Собчаком, не
только демагогом и казнокрадом, но и ярым русофобом. Хотя о какой
нежизнеспособности может идти речь, если это государство, лишь по названию
«союз» «республик», в действительности единое и неделимое, могло в не менее быстро
меняющихся, причем крайне неблагоприятных условиях провести за одно десятилетие
индустриализацию, выиграть мировую войну, противостоя в ней мощи всей
континентальной Европы, восстановить разрушенное за одну пятилетку, а затем
превратить самое себя на полвека в сверхдержаву мира, используя при этом одни
лишь внутренние ресурсы. Блестящая эпоха, которую проклинает современная власть
России и ее клевреты из средств информации.
Но теперь, когда прежний порядок вещей
сметен с лица земли и в течение полутора десятилетий власть формирует
избирательное большинство, законодательствуя и действуя от его имени и согласно
его стремлениям, государство оказалось полным банкротом. Его экономика, как
утверждает Путин, опустилась на уровень «переходной», а «политическая система»
перестала соответствовать «состоянию и уровню развития общества». Да и
состояние общества далеко не благополучно. В нем обострены внутренние конфликты
и межэтнические противоречия. Прежде они «жёстко подавлялись господствующей
идеологией», а теперь о какой идеологии может идти речь, если принятая в 1993
году на общенародном референдуме Конституция РФ предписывает стране вообще не
иметь никакой идеологии. И поэтому конфликты и противоречия могут свободно
поражать социальный организм нации. Подобно вирусам в человеческом организме,
лишенном какого-либо иммунитета.
«Слабость» - таков окончательный диагноз русской политической болезни. «А слабых бьют». Бьют, потому что «мы перестали уделять должное внимание вопросам обороны и безопасности, позволили коррупции поразить судебную и правоохранительную сферы». Бьют, потому что «наша страна… в одночасье оказалась не защищенной ни с Запада, ни с Востока». Бьют, потому что «мы не проявили понимания сложности и опасности процессов, происходящих в своей собственной стране и в мире в целом». Бьют, наконец, потому что «на создание новых, современных и реально защищенных границ уйдут многие годы и потребуются миллиарды рублей». Но в распоряжении России, добавим от себя, нет ни времени, ни средств, ни профессионализма. А признавать эти «границы» могут лишь безумцы, агенты влияния или изменники.
Единственный успех, полагает президент
РФ, заключается в том, что «несмотря на все трудности, нам удалось сохранить
ядро этого гиганта – Советского Союза. И мы назвали новую страну Российской
Федерацией». Скажем прямо - весьма двусмысленная удача. Чем гордиться-то? Тем,
что собственноручно уничтожили могучее, великое государство, существовавшее
одиннадцать веков, и создали на месте его смердящих развалин «новую страну»,
шансов на выживание у которой нет никаких. К тому же не «нам удалось
сохранить», а нам дали отсрочку. Так вернее. И еще одно «достижение». Вместо
«диссидентов» у нас теперь в ходу «террористы». Фигуранты, естественно, разные,
зато хозяин остался прежним.
Что еще покрыла и вытеснила из
массового сознания активная диверсионно-террористическая деятельность чеченских
мятежников? Фактический кризис банковской системы и то, что проницательные ее
эксперты оценивали как скрытый дефолт. Скандальная спекуляция с внутренними
ценами на бензин и иные энергоносители, выросшими более чем на треть, результат
очевидного сговора бюрократии и сырьевой олигархии. Результаты имитационных
выборов главы администрации Чечни, отдавших ее во власть одной из родоплеменных
группировок, наверное о чем-то договорившихся с Кремлем. «Балаганные выборы».
Так их назвала одна из британских газет. Затем, практически безнаказанные
августовские рейды мятежных банд на Грозный и Назрань, доказавшие, что
существующие там власти и боевые части не пригодны к какому-либо сопротивлению.
Теперь об этих операциях мало кто будет вспоминать. Кровь и рваные раны детей
смоют воспоминания о многочисленных трупах милиционеров и солдат, перебитых
мятежниками во время этих рейдов. И еще - ушла в тень острая ситуация в связи с
авантюризмом Тбилиси по отношению к Абхазии и югу Осетии. Удар по Беслану,
осетинскому тылу конфликта с Грузией, надолго вывел осетин из строя, что дает
Саакашвили шанс решить проблему в свою пользу.
Чего в этих события трудно обнаружить,
так это коварного заговора целью смещения или дискредитации Путина, о чем так
охотно рассуждали политологи. Но чего нет, того нет. Наоборот, цепь терактов
дает Кремлю благоприятную возможность поднять упавший кредит доверия президенту
в массовом сознании. За счет каких-нибудь решительных действий или, на худой
конец, их имитации. Но для публики это и не важно. Главное - в СМИ появится
хорошая порция пропагандистского сырья, которую можно долго муссировать.
Теракты с массовыми жертвами, особенно детскими, весьма пригодятся и большому
вашингтонскому брату. Буш-младший неожиданно получил замечательные козыри в
своей президентской кампании. Теперь критикам его военных авантюр придется
угомониться: взрывы в России и, кстати говоря, в Индонезии доказывают,
насколько дальновидна оказалась его политика, избавившая Штаты от актов террора
и переместившая борьбу с ним в дальние от метрополии страны. Нет сомнения, что
терроризм в России поможет Бушу победить на этот раз гораздо убедительнее, чем
это было четыре года назад.
С некоторыми из президентских
утверждений невозможно согласиться. С тем, что от расчленения единой и
неделимой России «мы все ожидали перемен к лучшему». Новодворские,
старовойтовы, чубайсы, гайдары и бурбулисы, «национальная интеллигенция» окраин
и «внутренних республик», те же собчаки, конечно же, жили этими ожиданиями и
активно действовали для их воплощения. Кто, как не они провоцировали и
подстрекали население на беспорядки, разнуздывая этношовинизм, сепаратизм и
ненависть к русским, провозглашая «суверенитеты», предопределяя тем самым
«распад» страны? Но чтобы жаждали разрушения «все»… Здесь г-н президент
лукавит.
Лукавит он и тогда, когда зачисляет
всех скопом в беспечных невежд, «не понимающих» процессов, происходящих
в России и в мире. Когда объясняет провалы и поражения России неспособностью адекватно реагировать на
угрозы. Все наоборот. Политики, стоявшие во главе власти, все понимали и многое
могли предотвратить. Во всяком случае нет никаких оснований подозревать в
названных «слабостях» Горбачева, Ельцина, Кравчука, Шушкевича, Назарбаева и их
сообщников в органах власти, министерствах и в спецслужбах. Но они не только не
предотвращали, но и готовили и совершали акции, результат которых назван
«развалом».
Наивность, непонимание, слабость,
беспечность, безличное местоимение «все», которым легко прикрыться, - эти
ухищрения нужны для того, чтобы не называть настоящих виновников трагедии
России, спасая их от ответственности, которую они заслуживают. Если
разваливали, ожидая перемен к лучшему, не конкретные государственные
преступники, а «все», то виноватых, разумеется, нет.
Президент заявил, что есть некие силы,
стремящиеся «устранить Россию», оторвать от нее кусок «пожирнее». Являясь одной
из крупнейших ядерных держав, она «еще представляет для кого-то угрозу». Вот и
используется терроризм для достижения этой цели. А какова, спросим себя, цель
террористической акции, совершенной в Нью-Йорке три года назад? Чтобы оторвать
от США кусок пожирнее? Или чтобы их вообще «устранить»? Вряд ли. Для любого
мало-мальски знакомого с правом человека понятно, что терроризм не ставит перед
собой никакой иной цели, кроме устрашения. Если же акция террора совершается с
другой целью, то речь должна идти об иных видах преступления. То, о чем говорит
Путин, в уголовном кодексе называется мятежом и государственной изменой.
Измена уже имела место, и в ее
результате произошло расчленение «великого государства», «устранившее» его с
политической карты мира. Но Кремль воспринимал эти действия иначе. Как победу
демократии и как поражение тоталитаризма. Тысячи «устранителей» удостоены
орденов, привилегий и мемориальных знаков, многие из них продолжают занимать
самые высшие должности. А Ельцин купается в роскоши, пользуясь баснословными
привилегиями и бюджетными средствами. Почему же теперь новое расчленение и
устранение надо воспринимать как нечто преступное? Если Путин не лицемерит,
если его речь соответствует тому, что он в действительности думает, то Ельцин и
его сообщники по «расчленению великого государства» должны быть не в сенаторских
или министерских креслах, не на положении высокооплачиваемых пенсионеров, не в
качестве владельцев нефтяных, газовых, рудных и иных месторождений, а гнить в
тюремных казематах в ожидании судебного приговора и смертной казни. Если же в
положении этих мерзавцев ничего не изменится, тогда перед нами не переоценка
ценностей, о которых говорит президент РФ, а еще одна лицемерная имитация,
рассчитанная на простаков.
Именно безнаказанность и высокое
положение исполнителей первого «расчленения» и «устранения» воодушевляет тех,
кто готов повторить их геростратовский подвиг в масштабах того, что они же
назвали Российской Федерацией. И акт мятежа, это слово все-таки сорвалось с губ
президента, не событие сегодняшнего дня, глаза на которое открыл захват бесланской
школы. Его история насчитывает уже 13 лет. Однако за это время ни в одном
официальном документе он не назван своим именем. Сейчас Путин упомянул о мятеже
в одном ряду с кризисами и террористическими актами, не придав ему особого
значения. Признание на Кавказе мятежа обязывает власть к принципиально иной
политике, которая должна отличаться от противодействия какому-то терроризму, но
на которые они не способны.
Зато назван некий международный террор, способный к «интервенции против России», к
«тотальной, жестокой и полномасштабной войне», то есть использована лексика, не
имеющая к действительной опасности - к чеченскому мятежу, организуемому,
финансируемому и поддерживаемому из Москвы, - ровным счетом никакого отношения.
Вместо конкретного, осязаемого, непосредственного врага, обнажившего меч против
России, власть создает образ мнимой опасности, не имеющей непосредственных
признаков. Подобно тому, как невозможно бороться вообще с преступностью, так
невозможно бороться вообще с терроризмом, даже если назвать его международным.
«Терроризм» не имеет национальности, -
не устают повторять сервильные СМИ и депутаты из «партии власти». Вранье! У
любого преступления есть конкретный субъект, обладающий объективными
признаками, присущими любому человеку - именем, отчеством, фамилией,
следовательно - происхождением, расовой, этнической и национальной
принадлежностью. И пока Кремль этого не осознает и не признает, противостоять
разрушению России он не сможет. И ему не помогут никакие реорганизации системы
безопасности, а все потуги «мобилизовать нацию» закончатся провалами. В отличие
от Кремля, исповедующего космополитизм и либерализм, организаторы бандитизма на
Кавказе, чеченские мятежники это понимают. Они, как заявил Путин, ставили своей
целью «стравить наши народы», «развязать кровавую междоусобицу». Не может быть
безымянных друзей Отечества, как не может быть и безымянных ее врагов.
Еще одна серия кровавых и жестоких
диверсионно-террористических актов заставляет власть успокаивать население. Она
признает ошибки и заявляет о неотложных мерах. Какие же это меры? Из
стратегических это - организация и сплочение гражданского общества и укрепление
единства страны. Из тактических - создание новой системы взаимодействия сил и
средств, осуществляющих контроль за
ситуацией на Северном Кавказе; создание эффективной антикризисной системы
управления, включая принципиально новые подходы к деятельности
правоохранительных органов.
Вот уж действительно: соединение
слабительного со снотворным, неопределенных и вредных химер, вроде «гражданского
общества», и неконкретных
предположений, содержание которых еще предстоит разработать и облечь в
законодательную форму.
Надо ли доказывать либеральную
утопичность необходимости «гражданского общества» в России, о чем существует
множество монографий и что «Золотой лев» тоже не раз заявлял в своих
публикациях? Проблема не в том, что в России нет и вообще не может быть
гражданского общества, понятия западной философии, для реализации которого в
России нет ни средств, ни исторических предпосылок. Проблема заключается в
разложении ранее существовавшего русского общества, погибшего вместе с распадом
СССР, в том, что оно не восстановлено и его элементы ныне разобщены и
дезорганизованы. А это последнее состояние вытекает, прежде всего, из распада
семьи, основного строительного материала общества, который интенсивно разрушали
на протяжении всего прошедшего века. Что же касается русского общества, то его
сплочение и самоорганизацию обеспечивает национальная политическая организация,
то есть Государство Российское.
Путин предполагает заняться
«укреплением единства страны». Похвально. Давно пора. Но все дело в том, что
при этом имеется в виду. Осознает ли он, что Российская Федерация, этот убогий
огрызок настоящей России, не является «страной»? Понимает ли, что объективно
содержит применительно к России понятие «государство»? Видит ли опасность ее
единству того вида федерализма, который был ей навязан сначала коммунистической
революцией 1917 года, а потом либеральной революцией 1991? Чувствует ли он, что
обеспечить это единство невозможно, если не переоценивать коммунистические и
либеральные, то есть антирусские доктрины, на которых построены современные
экономический строй и политическая система России, без отрицания всего того,
что принесли ей предательская горбачевская перестройка и воровские ельцинские
реформы? И как можно «укреплять» Государство Российское, не упраздняя
Конституции 1993 года, если ее смысл как раз состоит в ликвидации Российской
государственности?
Серьезные опасения внушают как раз
провозглашенные тактические меры. Они заведомо не могут внести ничего
кардинально нового в противодействии процессам разрушения государства. Здесь
главное не в бюрократических «системах» и не в процессуальных «подходах»,
которые предполагается заново создавать. Дело в руководящих кадрах,
непрофессионализм, антипатриотизм, некомпетентность и безынициативность
которых, не говоря об их поголовной продажности, более чем очевидна, но
которые, судя по всему, не планируется ни менять, ни «укреплять». Путин говорит
о необходимости победы над врагом. Но с кем он собирается побеждать? И кого?
Террористов, угроза которых многократно и не без умысла преувеличена, или
мятежников и изменников, которых как будто бы нет вообще? Противников
либерального проекта, предназначенного для разрушения России, или все-таки
врагов России, внедрившихся в экономике, средствах массовой информации, в
институтах и органах власти?
Ведь за теми, кто составляет ныне
«круг», из которого формируются руководящие кадры, тянется непрерывный шлейф
поражений, предательств, провалов, вранья и фанфаронства. Гибель атомной
подлодки «Курск», которую, скорее всего, торпедировали нынешние союзники Кремля
по «антитеррористическому интернационалу». Поспешная эвакуация военно-морской
базы из Камрани во Вьетнаме и станции слежения из Лурдоса на Кубе, подобная
бегству. Договор о стратегическом разоружении России, заключенный с США. Отмена
смертной казни для виновных в тягчайших преступлениях против государства и для
душегубов, посягающих на жизнь человека. Военные базы НАТО в Средней Азии.
Готовность при первой возможности уступить Южные Курилы Японии. Отмена
каких-либо ограничений на вывоз валюты за рубеж частными лицами. Разрушение под
видом реорганизации и приватизации целостности национальных путей сообщения и
энергетической системы. Содействие победе Саакашвили на президентских выборах в
Грузии. Передача власти и нефтедобычи в Чечне откровенным
сепаратистам-дудаевцам. Демонтаж социально-экономических государственных
гарантий, существовавших для средних и бедных слоев. Поддержка антирусской и
антинациональной направленности в системе образования и в деятельности всех
каналов телевидения и радиовещания. Предельное безразличие к вымиранию русского
населения. Поощрение заселения России выходцами из Закавказья, Средней и Юго-Восточной
Азии. Создание исполнительной власти, чья структура заведомо неработоспособна.
Список можно продолжить. Но стоит ли?
Как заявил Путин, имея в виду врагов
России, «мы были и всегда будем сильнее их – и своей моралью, и мужеством, и
нашей человеческой солидарностью». Хотелось бы на это надеяться. Пока же в этом
приходится сомневаться. Почему? Да потому, что в практической деятельности
верховной власти не замечено никаких принципиальных изменений к лучшему. По
крайней мере, есть два индикатора, подтверждающих пессимистический вывод. То, о
чем думает либеральная интеллигенция в России, содержится в откровениях
Новодворской, которые тиражируют политические комментаторы всех телеканалов,
включая и тех, которые находятся в руках президентской администрации. А чтобы
иметь представление о том, что в действительности думает Кремль, надо читать
публикации Радзиховского, они регулярно появляются в правительственной
«Российской газете».
Программное заявление президента РФ на
расширенном заседании федерального Правительства в Доме на Краснопресненской
набережной, состоявшееся 14 сентября, требует специального комментария, которое
будет представлено читателям «Золотого льва» в следующем выпуске. Но уже сейчас
понятно, что Кремль использует события в Осетии как повод для проведения
мероприятий, далеких от противодействия терроризму и не имеющих отношения к
подавлению чеченского мятежа. Взять хотя бы изменение метода избрания депутатов
нижней палаты, предстоящий президентский отбор кандидатов на губернаторские
должности или создание министерства по делам национальной и региональной
политики. Что же касается учреждения некой «общественной палаты», которой
предстоит контролировать деятельностью органов исполнительной власти, и
поручения провести парламентское расследования событий в Беслане Советом
Федерации, решений, демонстративно отстраняющих от парламентского контроля
Государственную думу, то в них нетрудно увидеть не только откровенное презрение
Кремля к представительной системе, но и падение «Единой России», которой
суждено разделить судьбу предыдущих одноразовых «партий власти». Нас не должно
огорчать то обстоятельство, что объявляя предстоящие изменения в
государственных установлениях, президент продолжает клясться в верности
Конституции. Так как этот документ, рожденной в пьяном ельцинской угаре, по
правде говоря, не стоит выеденного яйца, его фактическое падение русские
консерваторы должны искренно приветствовать.
14 сентября 2004