П. Святенков
Рождение
оппозиции из духа террора
События в Беслане завершили пост-ельцинскую эру России.
Россия осталась прежней. Цели наших врагов изменились. Увидев, что Россия
Путина стала постепенно выбираться из бесконечного кризиса, противники России
перешли от политики блокирования и ослабления нашей страны к политике прямого
разрушения государства.
Все наблюдатели сходятся во мнении, что истинная цель
последних терактов — свержение президента и разрушение Российской Федерации. В
программной статье в лондонской «Таймс» сформулированы требования к России
и Путину:
«Следует объединить усилия с новым
правительством Грузии при президенте Саакашвили, прекратив нападки Москвы на близость
последнего к Соединенным Штатам и вместо этого разработав общую стратегию
безопасности, которая позволит избавиться от лагерей повстанцев по обе стороны
Кавказского хребта. Россия должна признать и компенсировать прежние
злоупотребления в сфере прав человека, выделить значительную долю доходов от
нефти в распоряжение заслуживающих доверия чеченских представителей, с которыми
ей следует достичь соглашения в ходе переговоров».
На первом этапе от России требуется всего-то уйти из Закавказья
и передать Чечню под международный протекторат («заслуживающие доверия
чеченские представители» — понятное дело, должны заслужить доверия
«международного сообщества», а вовсе не России). И это только первый этап. Уход
из Чечни автоматически означает уход из Кавказа. Далее — везде. Если методами
террора от страны можно отколоть один кусок, то теми же методами можно отколоть
и другой. Раскол под воздействием внешних сил становится реальностью.
Как же действия внешних сил сказываются на внутренней
ситуации в России? Формально Путин не побежден. Он сохранил результаты своей
политики в Чечне. Кризиса власти не произошло. Страна пока что сохранена.
Однако в реальности произошел важный раскол. Раскол между Путиным и государством.
В предшествующий период Путин и государство[1]
были синонимами. Фигура президента настолько олицетворяла собой Россию и
власть, что часть политтехнологов всерьез считала, что без него существование
России находится под вопросом. 2008 год, год конституционной отставки Путина,
виделся годом тотального политического кризиса. Теперь все это позади.
Захват школы в Беслане стал поводом для расщепления в общественном
сознании понятий «государство» и «Путин». Пожалуй, это самый тяжелый удар по президенту,
который только мог быть. Ибо подобная конструкция создает вероятность появления
лидера, который будет в большей степени ассоциироваться с государством, чем
нынешний президент. Иначе говоря, дает возможность появления оппозиции.
Оппозиция возникает в зазоре между Путиным и
государством. Мы пока не знаем ее тактико-технических характеристик. Но если до
терактов появление «Ельцина» в противовес Путину-«Горбачеву» было невозможным
даже теоретически, то теперь ниша для него подготовлена самим ходом событий.
Власть слишком инертна и дезориентирована в эти дни. Она
пытается заполнить зазор между собой и государством митингами и шествиями. Но
все больше запутывается. Между тем ниша оппозиции складывается из требования
более эффективного государства. Более эффективного в борьбе с террористами,
менее либерального в политическом смысле.
Напомним, что похожая ситуация сложилась в России перед революцией
1917 года. Оппозиция Николаю Второму выступала под лозунгом более эффективного
государства, что в тех условиях означало — более эффективно воюющее
государство. Слова «Глупость или измена?», произнесенные с думской трибуны,
предопределили судьбу режима.
Вырулить из сложившейся ситуации будет непросто. В обществе
присутствует запрос на сильное государство. Просто серия отставок ничего не даст.
Не забудем, что Николай Второй (как и Ельцин) в последние годы менял министров
как перчатки. Ни к чему хорошему, кроме тотального кадрового кризиса, это не привело.
Чтобы ликвидировать последствия бесланского теракта в умах,
президенту придется вернуть себе инициативу, выступить с четкой и внятной
программой по усилению силовых структур и государства в целом. Научиться
одерживать победы, в том числе и над внешним противником.[2]
Нынешняя, постбеслановская Россия не может долгое время
пребывать в ситуации равновесия. Либо мы сумеем одержать победу над врагом,
посягнувшим на наш суверенитет, либо он одержит победу над нами. В последнем
случае судьба российского государства и общества печальна.
www.apn.ru
[1]
Как и во многих других случаях, здесь автор использует термин «государство» в
либерально-европейском смысле - как синоним понятию «государственная власть»,
отождествляя первое с вторым. Разумеется, это очевидная ошибка, во всяком
случае для консервативного мировоззрения. Но даже либералы, создававшие Путину
на протяжении его первого президентского срока нечто вроде культа, утверждая,
что Путин и есть настоящая власть, когда как все остальные институты - фикция, никогда
не ставили знак равенства между ним и Россией. Чтобы понять, о чем в
действительности идет речь, следует, читая «государство», иметь в виду
«государственную власть». (здесь и далее прим.
ред. ЗЛ).
[2] Есть Путин не отправит правительство Фрадкова в отставку вместе с его нелепой структурой, всеми этими агентствами и службами, подменяющими министерства, которые превращены в мнимые величины, и если после кровавой драмы, имевшей по крайней мере четыре действия, не изменится политическое лицо телевещания, то ни о какой «победе» не стоит говорить.