В. Каганский

 

Противоречивая Москва

Место и положение нашей страны не вполне определенны. Этой неопределенности отвечает неопределенность самой Москвы; множественности центрируемых Москвой пространств и разнообразию сочленяемых ею территорий отвечает разнообразие городской жизни. Москва занимает как будто несовместимые места в пространстве, движется в разных географических направлениях, находится в разных местах.

 

Столица вне страны.

 

Москва - на самом краю РФ, в 400 км от западной (Белоруссия) и юго-западной (Украина) границ; даже от "дальнего зарубежья" - 800 км; от восточных границ - 8000 км. Столица ныне на границе, особенно функционально; при этом страна во многих отношениях все более моноцентрична; через Москву проходит не только более половины всех денег страны, но и более половины всех пассажиров и грузов.

Различия Москвы и собственно РФ огромны и носят качественный характер. Страна и столица все более живут в разных эпохах. Москва игнорирует большую часть России; для нее Москва стала внешней далекой стихией. Бизнес-политическая московская "элита" видит и утилитарно использует страну лишь фрагментарно; реальные значимые события в стране превращаются масс-медиа в происходящие в некой снисходительно-фантомной "провинции" ("регионах"). В то же время вереница кризисов-путчей физически и событийно проходила исключительно в Москве - 1991, 1993, 1998; в некотором смысле и выборы происходят в Москве.

Москву называют "государством в государстве". Москва - фактически государство, на территории которого размещена резиденция иного государства - РФ. РФ - государство, ассоциированное с Москвой. Москва имеет почти все признаки государства, включая гражданство и визовый режим, силовые структуры, налоги, бюджет, внешнюю политику, колонии etc. Тогда Москва - город-государство, хотя процесс оформления не закончен.

В едином государстве внешний облик, символическое обустройство столицы - важнейшая сфера действий центральной власти, предмет воли и заботы общенационального общества; какой быть столице, решает власть и общественность всей страны. Именно распоряжение смыслом и пространством Москвы - важнейший индикатор ее особого статуса; примечательно полное безразличие "российской провинции" к этому аспекту российской жизни, рассматриваемой как московская жизнь.

Из правила о символическом обустройстве столицы есть исключение. Но Рим был не столицей, а метрополией - и известно, чем кончилось взаимное равнодушие провинций и Города, Urbi et Orbi. Москва - столица или метрополия? Столица обязана быть городом, а с метрополией вопрос сложнее.

Москва выходит из России, "в регионах" это чувствуется непосредственно.

 

Супергород = не-город.

 

Москва - крупнейший город, но это город без городского сообщества, без городского самоопределения; практически город без горожан. Благосостояние, образ жизни, статус (да и личное самоопределение) очень многих москвичей производны от ведущегося ими "дачного" сельского хозяйства; Москва - крупнейшее поселение фактических крестьян, центр российской аграризации. "Мировой город" - претензии именно таковы - во многом живет за счет натурального примитивного сельского хозяйства.

Большая же часть остального населения черпает свои доходы и статусы из положения в государстве и особого положения Москвы на ресурсно-финансовых потоках. Если экономическая база РФ сейчас - ресурсная труба, то Москва - кран на этой трубе, а москвичи - обслуга и паразиты этого крана; в экономическом смысле Москва живет на статусно-позиционную ренту. Однако атрибут города - самоопределение, независимость от государственных статусов и ресурсных потоков, развитая экономика труда и прибыли. Город, в общем, более прочная и долгая институция, нежели государство; он задан обществом, а не государством.

В отличие от Санкт-Петербурга, у Москвы нет отдельного от страны-государства городского сообщества и самосознания; вряд ли существует и проявляет себя московская общественность наряду с общепостсоветской и российской¹; примечательно и даже вызывающее выглядит отсутствие музея краеведения "Московского края", как и вообще такого краеведения (натужные попытки москвоведения с интеграцией города и области - вряд ли в счет). Это притом что Москва имеет музеи мирового уровня и охвата.

В теле Москвы причудливо и противоречиво совмещаются черты и структуры резиденции центральной власти, столицы ряда вложенных государств, существующих и существовавших, центров нескольких узловых районов, с этими государствами не совпадающих, собственно города, ядра крупной промышленно-городской агломерации, региона (субъекта федерации); огромной фактории, ближневосточного базара, военного завода... Очевидно, что во многих отношениях Москва не умещается в своих официальных границах; но в ряде важных отношений Москва (как город) гораздо уже своих официальных границ: подавляющая часть территории не выполняет функций центрального места и даже не есть городская среда. Экстенсивный рост города - разрастание его рядовой застройки, искусственное насаждение и культивирование атрибутов имперского государства (государственная "национальная" автомобильная промышленность, нефтепереработка, химия, электроэнергетика etc).

 

Москва - центр-граница.

 

Центр узлового региона не может быть еще и таким же структурно и функционально регионом, как центрируемый им регион; деталь государства, хотя бы и важнейшая, не может быть обычным городом; страна не может быть столицей другой страны. Однако именно все это характерно ныне для отношений Москвы и России. Сугубо логическая парадоксальность ситуации соседства на территории районов разного ранга воплощается в теле Москвы, являющейся одновременно и одним из многих регионов России, и регионом рангом выше, нежели иные регионы (ранее - город союзного значения, теперь - город федерального значения). Граница Москвы - более сильный действующий, статусный рубеж, нежели граница РФ на большей части ее протяжения: главный рубеж для государства-страны РФ - внутренний, а не внешний: граница между РФ и Москвой. Граница между РФ и Москвой действеннее, нежели большая часть государственной границы РФ.

 

Западо-восток.

 

Вестернизация, очевидная в городской среде и быту, идет рука об руку с приметной ориентализацией: торговля типа "восточный базар", быстро численно растущие этнические группы, квазиобщинные структуры, городская власть. Мир либерально-рыночных структур, бирж, фондов, интернета вложен в евразийское идеолого-политическое и средовое пространство; модернизационно-вестернизационные и ориентально-архаические черты переплетаются. По-видимому, огромна роль подражания, имитации визуальных, знаковых, деятельностных форм в отрыве от смысла, содержания вплоть до противоречий с ними; новейшими западными инструментальными и культурными технологиями в Москве воспроизводятся архаичные стереотипы и практики жизни. Москва глядится карикатурой и Нью-Йорка, и Вавилона.

Москва - вряд ли самый большой город европейского типа на бывшей территории СССР, но - несомненно - крупнейшая азиатская община и даже крупнейший азиатский город постсоветского пространства (формально - даже по месту рождения нынешних жителей). Москва - и самая большая деревня в постсоветском пространстве - как поселение крестьян, занятых сельским хозяйством. Москва - самый западный и одновременно самый восточный город России, город модернизации и уже постмодерна и наибольший сгусток традиционных и архаических общин и структур. Бесчисленны примеры амбивалентной трансформации городской среды. Симптоматично, что именно Москва стала центром евразийства - не развития, а насаждения и грубой пропаганды; примечательно и то, что "евразийство с человеческим лицом" транслируется умеренно западнически ориентированными изданиями.

Сколь ни противоречат обыденной логике статусы и функции центра, фокуса, столицы, ядра - и пограничья, маргинального захолустья, Москве удается это совмещать. Москва вообще воплощает - чем дальше, тем ярче (но для "общественности" незаметнее) - семантические парадоксы пространствоведения, особенно касательно центров и границ. Москва - центр России, Москва - и граница России; городская среда и жизнь Москвы носит маргинальный, переходный характер куда более, нежели любой из собственно приграничных регионов России. По своим экономическим функциям и даже общему смыслу и особенностям городской среды Москва - главный приграничный регион России, что подтверждается и тем, что Москва - главное место дислокации и работы служб, обеспечивающих режим и функции границ государства: пограничники, таможня, пограничный рэкет.

В Москве весьма заметны затоки самых далеких и инородных элементов, соседство обычно несопредельных элементов, что характерно именно для маргинальных зон. С позиции "российской провинции" Москва - город нероссийский и потому кажущийся западным, но с позиций западных стандартов город Москва - не западный и потому кажущийся российским; определенность Москвы приобретает множественно негативный характер.

Москва связана с границами России и особенно бывшего СССР теснее, нежели с "российской провинцией", и есть столица границ всего постсоветского пространства. Москва опосредует взаимодействие большей части территории и населения бывшего СССР, несомненно служит медиатором почти всего постсоветского пространства, особенно в его связях с Западом, но при этом все более отрывается от территории страны, инкапсулируется, становясь экстерриториальным городом. Москву просто следует сравнивать с Сингапуром. Сингапур расположен в центре Малайзии, связывал две ее части, разобщенные морем, - полуостров Малакку и север острова Борнео, был ее единственным реальным центром, сердцем, внешними воротами, окном в мир. Тем не менее произошел бесповоротный разрыв, обе части разошлись, выстроили отдельные государства, наладили отношения, создали жизнеспособные общества, эффективные экономики.

 

Москва - центр-периферия.

 

Будучи очевидным в ряде отношений центром даже в глобальном контексте, Москва - явная периферия, колонизуемое пространство (от многих азиатско-африканских этнических общин до вторгающихся видов животных и растений). Москва и окружающие территории взаимно колонизуют друг друга, находятся в предельно экстенсивных отношениях, что особенно заметно для отношений города и Московской области. Город использует территорию области как место для огородов, свалок, дач, хаотической застройки; область использует город как источник простых ресурсов, товаров, арену криминальной занятости; это взаимное паразитирование. Между Москвой и окружающей природой и сельской местностью быстро разрастается полоса, совмещающая исключительно дефекты, недостатки обеих основных сред - без их достоинств. Городские и внегородские формы жизни и просто формы не обогащают друг друга, а взаимно разрушают; граница города разъедает и разлагает ландшафт, как линия фронта, деморализует пребывающих в ней. Город-Москва не обустраивает среду, а разрушает, не усложняет, а упрощает, не окультуривает, а маргинализует, не модернизирует, а архаизирует; именно таковы и взаимодействия Москвы со всем постсоветским пространством. Автоколонизация доминирует и на всем пространстве СНГ².

Современной Москве присущи смешения, эклектика, разно- и бесстильность, хаос сцепляемых случаем, властью и деньгами фрагментарных заимствований - от простых вещей обихода до идеологем и сознания. Сосуществование множества групп, паразитирующих в одном пространстве, не обустраивая его, не создавая культурного ландшафта, обходящихся без диалога, материализация, овеществленное выражение символов и символизация простых телесных данностей... Все это типологически характерно именно для периферии³.

Центр оборачивается центром периферии и просто периферией. Инверсия Москва - Петербург уже и не описывает ситуацию (о ней - отдельно), Москва скорее напоминает культурный коллаж типа Одессы или даже Баку.

 

1.Отношениям Москвы и Петербурга будет посвящена отдельная статья.

2.Родоман Б.Б. Внутренний колониализм в современной России // Куда идет Россия?.. III. М.: Аспект пресс, 1996.

3.Каганский В.Л. Центр-провинция-периферия-граница. Основные зоны культурного ландшафта / Культурный ландшафт: вопросы теории и методологии исследования. М.-Смоленск: Изд-во СГУ, 1998.

 

РЖ 13 сентября 2004