А.В. Богословский

 

Системный кризис в России

 

Всякий кризис управления имеет несколько составляющих. Кризис внутренней и внешней политики, кризис экономики, социальный и демографический кризисы, рост наркомании, преступности и другие негативные явления всегда тесно связаны с кризисом управления. Если в начале 90-х годов основной причиной кризисных явлений была порочная стратегия развития и, стоящая за этой стратегией, еще более порочное сознание организаторов «перестройки», то сейчас положение дел усугубилось. В начале 90-х годов еще было теоретически возможно стабилизировать ситуацию, изменив стратегию развития. Сохранялись кадры научных работников, управленцев, силовиков, квалифицированных рабочих, существовали потенции роста национальной буржуазии и т.д. Сейчас в России начался самый настоящий системный кризис, особенно опасный тем, что уровень опасности практически невозможно оценить по состоянию экономики, провалам в политики или росту преступности.

Теоретически системным кризисом называется ситуация, когда система теряет внутренние потенции развития, адаптации, выбора решений и способности к адекватной реакции на окружающие явления. При этом выход из кризиса, основанный на соблюдении выработанных правил игры невозможен, а их нарушение дает позитивный эффект только, если система разрушается ради истинных инноваций. Когда наступает системный кризис в управлении, любые привычные оценки эффективности управления теряют смысл. Контроль над пассивным населением, мощная пропаганда, вертикаль власти, мощные репрессивные органы, поддержка олигархов не в состоянии обеспечить выход из кризиса. В качестве утешения следует признать, что Россия не единственная среди стран, оказавшихся в системном тупике. Аргентина, Уганда, ЮАР, ряд островных государств Океании, современный Ирак составляют нам малоприятную компанию.

Системный кризис управления всегда вызван и поддерживается коллективной ментальностью правящего слоя. Каждый представитель этого слоя может отлично понимать серьезность проблем, необходимость смены курса, опасности бездействия, но в рамках системы оказывается бессильным что-либо изменить. Более того, коллективная ментальность ставит жесткие ограничения любым возможным инновациям, способным преодолеть кризисные явления, поскольку она, коллективная ментальность, породила кризис именно из-за собственной несовместимостью со свободным от кризиса развитием.

Системный кризис управления имеет ряд внешних признаков. Главный – управляемость теряется не из-за принципиального нежелания выполнять декларируемые задачи и официальные приказы, а из-за невозможности их выполнить. Фермер и рад развивать производство, но душит криминал. Предприниматель расширил бы дело, но нет возможностей. Безработный стал бы трудиться, но реальные предложения отсутствуют. Меры принуждения дают обратный эффект, а бесконтрольность разлагает и т.д.

Последние террористические акты только подтверждают печальные обстоятельства. На улицы Москвы выгнали массы милиционеров, но ограничили возможности задержания и обыска подозрительных лиц. Террористка садится в самолет, но ее паспортные данные не регистрируются. Группа террористов захватывает школу, устраивает бойню, тут-то и выясняется, что почти за год после захвата «Норд Оста» система не предприняла и не собиралась предпринять эффективных мер защиты. Армию запугали «Делом Ульмана», ФСБ приказали свернуть тайные операции, милицию парализовали страхом ответственности за нарушение прав и свобод лиц кавказской национальности, систему пропаганды разложили отсутствием конкуренции и необходимостью подстраиваться под ведомственные интересы, с коррупцией не покончили, зато возможности чеченской общины финансировать своих националистов[1] расширили. Когда же занялись пропагандистским прикрытием собственных ляпов, страну передернуло.

Дело не в том, что некто назвал цифру в 350 заложников вместо 1200, выдумал негра-террориста, записал часть ингушей и чеченцев в арабы и славяне (возможно, последние и были в отряде, но не они являлись его костяком), занизил число террористов (37 автоматов, больше десяти гранатометов, пять огнеметов, не считая ручные пулеметы и пистолеты, многовато для 32 террористов, из который 4 смертницы в автоматах не нуждаются). Дело в том, что под видом интересов пропаганды подавались интересы МИДа, МВД, ФСБ. Дело не в том, что спецназ объявили неготовым к штурму, часть террористов прорвалась наружу, и по пятиэтажкам со сбежавшими террористами палили из танков. Дело не в сердобольных осетинах, даривших рожки с патронами на поле боя бедным спецназовцам (доллар за патрон на черном рынке). Ради детей деньги считать грешно. Дело в организации. Первое правило – спецназ должен быть готов к штурму в любой момент и дежурить посменно. Одни спят, тренируют захват, другие дежурят и готовы в любой момент действовать по обстоятельствам. Пропаганда не обязана сваливать грехи организации на рядовой состав, взбешенное трагедией население и обстоятельства.

Все реальные проколы, все пропагандистские искажения истины уже имеют и будут иметь крайне негативный эффект. Можно назвать разгневанных терроризмом людей пособниками террористов и обещать им соответствующее обращение. Можно записать часть убитых в число пропавших без вести. Можно потребовать от безоружных граждан дежурить на улицах и в учреждениях ради защиты от вооруженных до зубов террористов. Можно скрывать факты издевательств террористов над заложниками, требования демонстрантов об отставке президента Северной Осетии и многое другое. Но нельзя скрыть самое важное – система управления в кризисе и не способна обеспечить должное качество решений и действий. Личностный фактор стал работать в обратную сторону.

Уже по характеру пропагандистского освещения событий видно, что никто не стал «класть голову на рельсы» и жертвовать карьерой, чтобы остановить поток негативной для системы дезинформации или ошибочных действий. Система самоочистилась от людей, мешавших ей работать плохо, в режиме системного кризиса. Хотите, чтобы мы занизили число заложников раза в четыре? Хорошо, напечатаем, зачитаем по телевидению, а последствия расхлебывайте сами. Вы не понимаете, что 30-40 террористов и 1200 заложников без воды и питья создадут непредсказуемую обстановку на третий день захвата и штурм станет неизбежным? Вы хотели подождать еще несколько дней, а в это время заложники начали бы умирать от обезвоживания, и не возник бы еще более страшный хаос? Ради Бога, мы напишем оды о вашем высоком профессионализме, а ваши подчиненные исполнят их вам на вашем дне рождения. Террористы пробились к беззащитным пятиэтажкам, отстреливались в школе несколько часов, а вы, потеряв человек одиннадцать из спецназа, неизвестное число простых солдат, омоновцев и местных ополченцев, применили от отчаяния танки прямой наводкой по квартирам, где, скорее всего, кроме террористов находились и жильцы? Досадное недоразумение. Да и были ли потери среди солдат, жителей и милиции? Вы не сообщаете, а мы не спрашиваем, отставки вашей не требуем, речей покаянных не ожидаем. Ну, сообщили вы нам о 37 автоматах, гранатометах и прочем оружие. Дурак бы вспомнил, что гранатометчик с собой автомат не таскает, ему, как и террористке со взрывчаткой, хватит и пистолета. Не нужен автомат и для террориста с ручным пулеметом. Дурак бы срочно решил, что численность мерзавцев составляла человек пятьдесят, и часть из них испарилась в неизвестном направлении. Версия дурака оказалась бы абсолютно ненормальной.

Во-первых, дурак бы решил, что с самого начала спецназ боялся идти на штурм. Все правила борьбы с терроризмом запрещают подобные штурмы из-за гигантских потерь среди заложников. Но правительство и лично Путин решили не торговаться, а турецкий метод им претил до невозможности. (Мерзкие турки взяли бы в заложники покровителей террористов и их родственников, но нельзя же трогать наш московский интернационал богатейших семейств). Узнав о провале переговоров от, например, Аушева, террористы решили биться и оставили заложников без воды. Тем самым они ускорили штурм и не дали измотать себя долгим ожиданием.

Дурак отверг бы идею со случайным выстрелом в истории с выдачей трупов. В таких случаях все бояться и чихнуть громко. По его логике, была сознательная стрельба и имитация штурма, чтобы позволить спецназу взорвать глухую стену и ворваться под шумок в школу. Именно этот взрыв и сорвал пресловутый скотч, крепивший бомбу в спортзале. Зал превратился в ад. Выжившие после взрыва заложники, понимая, что их бросили в бойню, начали разбегаться, но не все могли. Часть погибла и получила тяжелейшие ранения, часть была закрыта в других помещениях. Во-вторых, дурак бы решил, что террористы выбили спецназ как минимум из той части школы, которая им была важна для обороны, и успешно перегруппировались. Это видно по продолжительности штурма. Солдаты и ополченцы, рискуя жизнью, похватали под обстрелом счастливцев, успевших выбраться, и началось затишье.

Тут, по версии дурака, спецназ должен был попытаться перевалить тяжесть дальнейшего боя на других. Осетины были взбешены, дальнейший штурм откровенно предполагали превратить в общевойсковую операцию, где гибель детей никого не волновала даже на словах. Только так объяснил бы дурак сообщение западных СМИ, что часть элитного спецназа погибла от выстрелов в спину. Но спецназ держался стойко, и вперед пошли простые солдаты и ополченцы. Поскольку вперед пошли части из оцепления, они скопились в штурмовые группы, и возникли бреши, позволившие террористам попытаться выбраться. Танки и бронетранспортеры использовались как прикрытие и били прямой наводкой. В третьих, мэр Беслана призвал население хватать всех подозрительных лиц, отлично зная, что часть террористов прорвалась, и спецназ отказывается идти в бой. Дело в том, что штурм спецназа предполагает мгновенность действий, создание огневого и численного превосходства, позволяющего взять противника быстро и без потерь.

Иной путь требует использование заградотрядов против родного спецназа. Достаточно вспомнить Первомайское и Радуева. Потеряв несколько человек при штурме селения, спецназ сдал все, отступив больше чем на километр. Можно вспомнить и штурм Грозного в Первую чеченскую. Отряд кремлевских спецназовцев в 120 человек, потеряв 6 человек убитыми, самовольно покинул позиции. В четвертых, по версии дурака, руководство дало прямой приказ не обращать внимания на гибель заложников и прочего гражданского населения. Время операции затягивалось, каждый час промедления грозил подорвать репутацию элитных частей во всем мире. Каждый специалист сообразит, но не каждый дурак догадается, что трехчасовой штурм здания с заложниками с такими потерями – полный провал. Но штурмовать здание пару дней нельзя – русский и международный тугодум правду искать начнет. Только так дурак объяснит стрельбу из танков по жалкой кучке боевиков в здании, где еще находились сотни живых или мертвых заложников и по жилым зданиям, куда прорвалась крупная часть террористов. В пятых, наш дурак подумает, что наше руководство больше озабоченно репутацией спецназа и элитных частей где-то в Тмутаракани, чем общим впечатлением наблюдателей от штурма.

Совершенно не берется в учет дальнейшая реакция населения, его неизбежная ненависть к спецназу, руководству и лично господину Путину. Совершенно не учитывается реакция на Кавказе, в личном составе общевойсковых частей, да и на всем юге России. Им-то все равно будет известно истинное число убитых, количество сбежавших террористов, развитие штурма, хаос приказов, кто трус и кто храбрец. Им-то все равно будет известно, что решение брать школу любой ценой, наплевав на жизни заложников, простых жителей и солдат, могло быть принято только при одобрении на самом верху и лично господина Путина. И дураки воспримут слова Путина о готовности рассматривать взбешенных смертями невинных в качестве пособников террористов, как доказательство его личной жестокости и убийственной безжалостности к собственному народу.

Но мы-то умные, и власти на нас не надо сердиться. У нас гуманнейшее руководство, жизни ради нас не пожалеет. Да, погибло триста с лишним заложников. В один день из здания вытащили больше трехсот трупов, в другой день триста трупов, многие умерли в больнице, от многих после взрывов мин и танковых снарядов даже следов не осталось. Считать вы умеете. Прибавим число пропавших без вести и получим вашу цифру. Мы-то умные, мы-то знаем, что террористов было ровно 32 или 33, потому что вы решили уничтожить всех террористов, а больше уничтожить не удалось, и слова ваши под сомнения не ставим. И не обижайтесь на нас, если в других странах на вас уже смотрят как на мясников. Мы на них повлиять не можем. Зато мы спокойно утверждаем, что наше управление в кризисе, из которого его никто вытаскивать не собирается. Коллективный менталитет победил личную инициативу, и помощи вам, господа, ждать неоткуда. Она вам не нужна. Достаточно послушать советы умников после трагедии в Беслане. Они-то знают, что надо советовать по принципу «чего изволите?».

Сергей Караганов (Президент Совета по Внешней и Оборонной Политике) советует «сажать тех, кто разжигает националистическую вражду, закрывать организации». Дельный совет, посадим пару русских националистов, разгоним футбольных фанатов, и террористы в ужасе начнут разбегаться. Вручим Масхадову письмецо с официальным уведомлением о закрытии его организации, и конец всем проблемам. Сергей Марков (Президент Института Политических Исследований) жаждет усилить вертикаль власти, ограничить власть регионов и заполнить улицы безоружными дружинниками. Прекрасная идея. Но не верится, что ограничения прав губернатора, скажем, Тверской губернии, остановит террористку у дверей аэропорта, а дружиннику дадут право шманать террористку и дать в лицо лицу кавказской национальности за сопротивление.

Глеб Павловский (Президент Фонда Эффективной Политике) зовет к чистке государственных структур прозрачными (читай – пропутинскими) общественными структурами. Во власти, по его мнению, не должно существовать кадров, которые не имеют ясную политическую принадлежность. Увы, партийный контроль слишком пугает коммунистическими традициями, мешает прямым контактам олигархов и высших чиновников. Такую химеру в нашем обществе не возродить. Зато попытка возрождения станет некоторым отличной кормушкой. Станислав Белковский (Президент Института Национальной Стратегии) грезит о формировании новой элиты. О, Боже, можно представить, какой материал соберут, обзовут элитой и дадут полномочия! Но и этого мало, он выступает за создание аналога КГБ и внедрение в силовые структуры имперского сознание. Интересно получается, обществу будут предлагать идеи либерализма, а силовым структурам нечто противоположное. Ох, и далеки они будут от народа со всеми вытекающими для народа последствиями! Вячеслав Никонов (Президент фонда «Политика») рекомендует заняться укрупнением субъектов РФ и ставить во главе генерал-губернаторов.

Отлично! Объединяем Ингушетию с Осетией и Чечню со Ставропольским краем, идя навстречу пожеланием населения и во имя его безопасности. Опыт с Надтеречным и Щелковским районами, включенными в Чечню, привел к массовому бегству всех нечеченцев, позволил местным националистам[2] размяться на невинных жертвах и вознаградить себя чужими домами, полями, огородами и местами самовольной добычи нефти. Подобное объединение преступно по сути. Что касается других мест, то присоединение Коми-Пермяцкого округа к Пермской областью не предотвратило крушение авиалайнеров и события в Беслане. Если кто-то думает, что объединение Ярославской губернии с Костромской сломает волю Масхадова и Басаева, значит, ему прямая дорога в нашу новую элиту к родственным душам. Логика советчиков проста – мы рекомендуем вам абсолютную власть, поскольку абсолютная власть разлагает абсолютно, но только не вас, а кого-то далеко, за пределами нашей Галактики.

Конечно, прочитав вышесказанное, истинный единорос начнет утверждать, что кризиса управления у нас нет, поскольку мудрость и высокий профессионализм наших управленцев вне всякой критики. И на это можно возразить только, что кризис у нас системный, поэтому и управленцы, и олигархи, и политики, и партийцы, и обслуживающие их всех интеллектуалы являются у нас составными частями единого кризиса управления.

 

АРИ

сентябрь 2004