С. Уланов

 

Реформы: позади болото, впереди пока темно

 

Повторенные в последнем президентском послании три приоритетных направления – удвоение ВВП, борьба с бедностью и перевооружение армии – дают основание предполагать наличие некоего стратегического плана. Однако ни в выступлениях президента, ни в действиях правительства разглядеть даже контуры стратегии пока не удается. Начинается и бросается на половине дороги административная реформа. Через сформированное на рейтинге Путина думское большинство протаскиваются жилищная реформа, реформы здравоохранения и образования, замена натуральных льгот денежными компенсациями... Правительство прикарманивает страховые средства наемных работников и делится ими с собственниками (см. «ПВ» №11-12, июнь 2004 г. «Щедрость за чужой счет»).

В упомянутом послании президента отмечено, что экономика еще далека от дореформенных показателей. Констатация этого факта прозвучала диссонансом на фоне восхвалений успехов последних лет. Однако она хорошо увязывается с задачей удвоения ВВП. При среднегодовом темпе роста ВВП около 8% на дореформенные рубежи можно выйти к концу второго президентского срока. В «пиаровском» плане это единственное спасение, так как последствия агрессивного наступления на уровень жизни населения приведут к резкому сдвигу в общественном сознании.

Высказывание президента дает хороший повод провести обзорную экскурсию по хитросплетению руин плановой экономики и реформаторских новоделов, а также осмотреть площадку, на которой собираются удваивать ВВП.

Результаты продолжающихся уже 13-й год реформ действительно уникальны (см. табл. 1). Вряд ли можно найти другую страну, которая усилиями своих руководителей отбрасывалась бы на десятилетия назад. Поверхностные представления об объекте реформирования и бездумное копирование внешних признаков рынка загнали экономику в капкан масштабных диспропорций, нанесли существенный ущерб всем сферам жизни государства и общества.

 

Таблица 1

Обобщающие экономические и социальные показатели за 1990-2003 гг.

(в сопоставимых ценах)

 

 

Резко снизились уровень и качество жизни населения. Даже при весьма заниженной официальной планке бедности 30 млн. человек имеют доходы ниже официального прожиточного минимума и выживают за счет остатков когда-то накопленного имущества. За период реформ возродились до масштабов эпидемий социально опасные заболевания. Резко снизилось здоровье матерей и уменьшились шансы на получение здорового потомства. Убыль населения увеличилась почти в 4 раза и составляет 0,7-0,9 млн. человек в год. Устойчиво снижается рождаемость и растет смертность. Упала средняя продолжительность жизни - у мужчин она стала ниже пенсионного возраста. Согласно официальному демографическому прогнозу, показатели ожидаемой продолжительности жизни в ближайшее десятилетие существенно не изменятся.

Несмотря на огромные жертвы, форсированный переход к рыночным отношениям не состоялся. Без большой натяжки можно утверждать, что от «саморегулируемого» рынка Россия сейчас дальше, чем в начале пути. Факт резкого снижения эффективности отечественной экономики в результате реформ отрицать невозможно, хотя такие попытки делаются. Действительные причины снижения эффективности экономики некогда развитой страны с огромными природными ресурсами должным образом не вскрыты, критические выводы независимых исследователей в этой области замалчиваются, а предложения о путях преодоления кризиса и его производных публично не обсуждаются. Даже в тех случаях, когда говорится о тяжелом наследии первого этапа реформ, к причинам предпочитают не возвращаться, так как экономический курс остается практически неизменным. В его основе - продолжение сокращения зоны ответственности правительства за социально-экономические результаты проведенных реформ и за последствия проводимых.

Государственное регулирование экономики сведено к монетаристским принципам подавления инфляции путем ограничения денежной массы, то есть платежеспособного спроса, и к непрерывным изменениям налоговой системы, легализующим практику нарушения налогового законодательства.

Разрушительные действия власти на начальном этапе реформ привели к возникновению целой гирлянды кризисных тенденций. Многие детские болезни российского капитализма превратились в хронические. В экономике сформировались два обособленных сектора. Первый составляют экспортные отрасли. Их тоже не миновал спад, но от краха уберег внешний спрос. Относительное благополучие экспортеров обусловлено тем, что они оперируют на внешнем рынке с более высокими ценами. Уровень платежеспособности на этом рынке опирается на денежные доходы населения, которые в 5 – 10 раз выше, чем в России. Кроме того, доходы экспортеров увеличивают низкие цены на потребляемые ими отечественные ресурсы, включая низкую заработную плату персонала.

Второй сектор составляют отрасли, ориентированные на внутренний рынок. Шоковая терапия сделала их товары «лишними». Население, потерявшее сбережения, с обесценивающимися зарплатой и пенсиями резко сократило потребление даже необходимых товаров. Предприятия, оставшиеся без покупателей, сворачивали производство, выгоняли на улицу рабочих. Денежные доходы населения еще больше сокращались, и процесс сжатия внутреннего рынка ускорялся. Этот сектор понес самые значительные потери. За первые два-три года производство сократилось в 10 – 20 раз, а некоторые отрасли практически исчезли.

Приведенные оценки подтверждает динамика важнейших показателей – объема производства и численности занятых (табл. 2).

 

Таблица 2

Динамика объемов производства и численности занятых

в отраслях промышленности

*Аномальный рост численности занятых в энергетике обусловлен включением в отрасль части объектов коммунальной энергетики и нерациональной системой управления “большой” энергетикой, вызвавшей разбухание управленческого персонала.

 

Бытует мнение, что экспортные отрасли и, прежде всего, нефтяная и газовая промышленность являются локомотивами экономики. Однако в действительности экспортный сектор за счет разницы в ценах на готовую продукцию и потребляемые ресурсы, а также за счет завышенного валютного курса паразитирует на отраслях внутреннего сектора. Надежды на перелив капитала из экспортных отраслей беспочвенны - деньги не пойдут из высокодоходного сектора в сектор с низкой доходностью.

Разрушение внутреннего рынка сопровождалось полной дезорганизацией денежного обращения. Команда Гайдара одной рукой в административном порядке повышала цены на энергоносители, а другой – сдерживала рост денежной массы. Страна, как на заре товарного производства, погрузилась в бартер. Рост и масштабы взаимной задолженности превратились в сложнейшую проблему, решение которой не найдено. Возникла раковая опухоль из убыточных предприятий-долгожителей, которые являются опорой теневой экономики и массового уклонения от налогов. Экономические показатели работы предприятий стали условными. Все это создало условия для массового разворовывания активов, которое было порождено и узаконено чубайсовской приватизацией.

Легкие деньги вкупе с сомнительной с точки зрения легитимности приватизированной собственностью порождают особую психологию предпринимателей, которая сродни мародерской. Инвестиции в повышение технического уровня не производятся, производственный потенциал и запасы сырья проедаются, а доходы от их эксплуатации разбегаются по всему миру для обеспечения владельцам прочной основы при возможном пересмотре итогов приватизации. Гарантии нынешней власти ничего не решают, так как власть может измениться, а ситуация в экономике настолько ухудшиться, что заставит ее пересмотреть свое отношение к происхождению миллиардных состояний (нечто подобное происходит в Грузии).

Отсутствие легитимных собственников и низкая емкость внутреннего рынка обусловливают старение основных фондов во всех отраслях производственной сферы и в системах жизнеобеспечения, требуя значительных средств для поддержания их в работоспособном состоянии. Получив в наследство от СССР мощный производственный потенциал, государство и бизнес прекратили вкладывать средства в его модернизацию. Объем инвестиций даже по сравнению с низкими объемами капиталовложений горбачевского периода снизился в три раза. При этом основную долю вложений составляют инвестиции в экспортные отрасли промышленности (см. табл. 3).

 

Таблица 3

Структура инвестиций в отрасли промышленности, %

 

Рост доли экспортоориентированных отраслей в инвестициях с 54,6 до 67,6% за так называемый восстановительный период подтверждает, что перелив капитала происходит, но не в желательном направлении. Из-за инвестиционного голодания техническая отсталость производства консервируется, а его конкурентоспособность снижается. Чем дольше тянутся воспроизводственные «каникулы», тем сомнительнее становятся надежды на экономический рост в будущем.

Однако проблема не только в возможностях роста. Стремительное старение инфраструктурных отраслей ставит под сомнение жизнеспособность экономики в целом. Американская экономика, имеющая неоспоримые успехи в развитии постиндустриальных производств и технологий, остается, тем не менее, основным потребителем энергоресурсов, ведет «нефтяные» войны и прибирает к рукам запасы углеводородного сырья по всему миру, включая Россию. Развитие «прорывных» производств и технологий невозможно при сбоях в работе базовых и инфраструктурных отраслей. Однако из чужого опыта мы берем худшее, а свое хорошее продолжаем громить. Реформа энергетики разрушает самую технологичную в мире систему электроснабжения, а надвигающемуся дефициту электроэнергии долгосрочные программы противопоставляют голословные призывы к снижению энергоемкости. Как будто можно на старых фондах и при гипертрофированном сырьевом комплексе добиться снижения удельного потребления энергоносителей.

За дефицитом электроэнергии просматривается невооруженным взглядом дефицит газа. Его определяет не отсутствие запасов, а состояние газопроводной системы. Возраст магистральных газопроводов исчисляется десятилетиями, а безопасность их эксплуатации уже давно обеспечивается за счет снижения рабочего давления и пропускной способности. Попытка привлечь капитал западноевропейских потребителей российского газа в консорциум по перекладке газопроводов на территории Украины, похоже, закончилась провалом. Внутрироссийские газопроводы, систему электроснабжения, железные дороги и т. д. тем более придется обновлять за свой счет.

В нормальных условиях расширенное (в данном случае под расширенным понимается прежде всего качественное обновление) воспроизводство основных фондов обходится в 13 – 18 % ВВП в зависимости от отраслевой структуры производства. Однако российская экономика находится далеко не в нормальных условиях. «Экономия» на воспроизводстве капитала тянется уже более 15 лет. В официальном докладе России на саммите в Йоханнесбурге (2002 год) потребность в инвестициях была определена в 2 трлн. долларов на двадцатилетний период. Сначала эта цифра внушает уважение, однако затем исчезает уважение к составителям доклада. Если нынешние инвестиции в объеме 70-75 млрд.$ в год составляют лишь треть от дореформенного уровня, то смогут ли среднегодовые 100 млрд. остановить стремительное старение фондов? Кроме того, при среднегодовых 100 млрд. невозможно выстроить правдоподобную динамику ВВП и доли в нем валового накопления за двадцатилетний период. Не извиняет авторов доклада то, что в 2002 году объем инвестиций был меньше, и никто не ставил задачу удвоения ВВП. Конфуз с вроде бы амбициозной заявкой обусловлен порочной практикой пассивного ожидания вместо ориентации на реальные потребности и выработку мер по их обеспечению.

Воспроизводственные «каникулы» самым пагубным образом сказались на отраслях, производящих инвестиционные ресурсы. Объемы производства в станкостроении, тяжелом и энергетическом машиностроении, в других отраслях из-за отсутствия спроса снизились в несколько раз, производство специализированного оборудования высокого технического уровня практически прекратилось. Производственные корпуса были переоборудованы под склады и барахолки, уникальное оборудование вывезено из страны в виде лома.

Президент Путин, посетив в конце прошлого года коломенских машиностроителей, посетовал, что выпускаемых локомотивов слишком мало для огромной протяженности российских железных дорог. К таким же выводам можно прийти на любом еще действующем заводе. Даже в относительно благополучной черной металлургии объемы производства труб, железнодорожного проката в разы ниже годовой потребности в них. Замена изношенных промышленных и коммунальных трубопроводов, рельсов, стрелочных переводов, колесных пар подвижного состава не обеспечивается текущим производством.

Восстановление и модернизация действующего оборудования не может сопровождаться существенным снижением затрат. Следовательно, окупаемость инвестиций может обеспечиваться в основном за счет роста цен и должна опираться на резервы платежеспособного спроса. Поэтому вызывают недоумение попытки создания инвестиционного климата гарантированием прав собственности, обузданием корыстного всевластия чиновников и тому подобными намерениями.

Ответ на загадку инвестиционного климата очень прост и лежит в зоне догматических табу недоучившихся рыночников. По их представлениям, для перехода от затратных административных цен к рыночным достаточно было сделать их «свободными». Однако либерализация цен была совмещена с многократным административным повышением цен на энергоносители и проходила в условиях обвального сокращения спроса и разрушения кооперационных связей. Из-за этого сегодня ценовое хозяйство России в концентрированном виде отражает и воспроизводит пороки уродливого российского рынка. Из многочисленных проблем ценообразования ограничимся рассмотрением его роли в формировании инвестиционного климата.

Внутренние цены российских производителей на все товары не включают затрат воспроизводственного характера. К исключениям можно было бы отнести тарифы на электроэнергию и грузовые железнодорожные перевозки, в которые в процессе административного регулирования включались амортизация и инвестиционная составляющая. Однако воспроизводственные затраты не ограничиваются амортизацией. Выдавленные из цен искусственно обваленным платежеспособным спросом затраты на прикладную отраслевую науку оставили без финансирования многочисленные НИИ и КБ. В них на пыльных полках хранятся архивы советских разработок, в которых еще находят истребители новых поколений и современные технологии для отраслей, находившихся перед реформами в стадии активного развития. Невозможно втиснуть в цену на газ затраты на геологоразведку и реанимацию газопроводной системы, в цены на зерно - затраты на обновление парка сельхозтехники, на удобрения и пестициды. Поэтому о каких инвестициях можно вести речь при невозможности их окупаемости и получения прибыли.

Экономика России из-за заниженности цен оказалась в капкане. Дело в том, что рыночная экономика без рынка труда – дурная абстракция. Сегодня цена рабочей силы самая дефектная величина в ценовом хозяйстве России. Средняя заработная плата даже с учетом ее роста за последние 4 года остается примерно в 2,5 раза ниже воспроизводственного минимума. В свое время Гайдар хвастался, что ему удалось снять «инфляционный навес» без социального взрыва. Вряд ли Гайдар и его последователи понимают, какой вред они нанесли и продолжают наносить становлению рынка, превращая потенциальных покупателей в нищих.

Вместо решения проблемы цены рабочей силы правительство решило аннулировать конституционное положение о государственной гарантии минимального размера оплаты труда (МРОТ), а заодно отказаться от использования прожиточного минимума в качестве критерия этой гарантии. Отменяются районные коэффициенты и дополнительные условия возмещения затрат, связанных с работой на северных территориях, а также надбавки к заработной плате для работников бюджетной сферы в сельской местности. С учетом реализации всех задумок правительства по реформированию социальной сферы разрыв между средней зарплатой и воспроизводственным минимумом возрастет до 3 – 3,5 раз.

Если бы эти меры диктовались стратегическими планами, а то ведь, смешно подумать, они прикрывают беспомощность властей в решении элементарнейших задач. Правительство утомилось объяснять, что у него нет денег для повышения зарплаты бюджетникам и возмещения старшему поколению, инвалидам и многодетным ущерба от проводимых реформ. Пример ЮКОСа показывает, что сотни миллиардов недоплаченных налогов лежат под ногами. Не ленись, подними! ЮКОС не исключение, такими же методами сколачиваются другие миллиардные состояния. Например, Чубайс получает индульгенцию («реструктуризацию») по налоговым долгам и пускает освободившиеся денежки на скупку энергетических активов в сопредельных государствах.

Меры правительства не только игнорируют призыв президента победить бедность, но и ставят жирный крест на его планах удвоения ВВП. В США, Японии, Германии, Великобритании и других высокоразвитых странах доля заработной платы в ВВП удерживается на уровне 65-72 процентов. В России доля заработной платы меньше 25% (без учета ЕСН, превращенного правительством в налог общего покрытия). На доллар часовой заработной платы среднестатистический российский работник производит примерно в 3 раза больший ВВП, чем американский.

Провалы в проведении экономических реформ мы продолжаем покрывать за счет экспортной конъюнктуры, высочайшей эксплуатации наемного труда и снижения жизненного уровня основной массы населения. Это приговор внутреннему рынку, инвестиционному климату и экономическому росту, который не может опираться только на внешний спрос и ценовые подарки мирового нефтяного рынка.

Для воспроизводства капитала за счет роста цен производителей имеется резерв. Это доля их доходов (по оценкам аналитиков Всемирного банка до 20% ВВП), которая правдами и неправдами перекачивается в доходы сферы услуг. Но это ничего не меняет в отношении цены рабочей силы даже в том случае, если часть этого резерва будет использована для повышения зарплаты. Российские собственники, демонстрирующие свою неэффективность, не способны на такой подвиг добровольно, а правительство не видит в этом угрозы и продолжает делать подачки бизнесу за счет наемных работников.

У воспроизводства рабочей силы есть еще одна брешь. Примерно 2 млн. человек ежегодно пополняют ряды пенсионеров и уходят навсегда либо выезжают из страны. Замещения их в необходимых объемах не происходит. Обостряющийся дефицит квалифицированных кадров подтверждается ростом заработной платы в последние годы, связанный с переманиванием квалифицированного персонала с других предприятий за счет более высокой зарплаты и социального пакета. Если вузы еще держатся, то техникумы и ПТУ как под-отрасли образовательной системы приказали долго жить. Однако и над вузами повис дамоклов меч. Подготовленные в правительстве изменения к закону "О высшем и послевузовском профессиональном образовании" отменяют Федеральную программу развития образования, лишают вузы бюджетной поддержки и налоговых льгот.

Армия безработных, зарегистрированные и нелегальные рабочие из бедных стран СНГ не восполнят дефицит квалифицированных кадров. Россия с нарастающей скоростью утрачивает еще один из важнейших элементов своего национального богатства.

На этом перечень острейших проблем можно завершить. Но он далеко не полный. Не затронуты вопросы корпоративных внешних долгов, снижающих эффективность экспорта сырья, маломощности банковского сектора, экзотической налоговой системы, валютного регулирования, последствий присоединения к ВТО и многие другие не менее важные для преодоления кризиса и реанимации экономики проблемы.

В заключение следует остановиться еще на одном аспекте наших экономических реалий. Преодоление завалов начального этапа реформ – задача сложная, а при нынешнем руководстве экономического блока правительства – невыполнимая. Это подтверждает суета руководителей Минэкономразвития вокруг темпов роста, которые ими неумолимо снижаются в среднесрочных прогнозах. Как не напрягается «клуб бальзаминовых» в мечтах о богатой невесте, то есть о росте мировых цен на нефть и увеличении ее экспорта, ничего путного в ожидаемых показателях не получается. Попробуйте представить себе руководителей нефтяной компании, которые не осуществляют конкретных действий по управлению производством и по его развитию, а лишь судорожно листают прогнозы аналитиков мирового рынка и закладывают в страховочную кубышку под названием «стабилизационный фонд» все праведно и неправедно сэкономленные рубли?

Неумение и нежелание решать насущные экономические задачи подменяется законотворческим зудом. При этом невозможно не заметить, что действия правительства идут вразрез с озвученными намерениями президента. Президент требует повысить роль и значение регионов в экономическом развитии страны, а правительство сводит административную реформу к перераспределению ответственности вниз, а доходов вверх.

Концепция законодательного перераспределения полномочий между уровнями государственной власти и органов местного самоуправления представляется крайне неудачной, противоречащей принципиальным положениям Конституции Российской федерации. Принципы законодательного регулирования теперь будут зависеть не от сфер ведения соответствующего уровня власти, а от подчиненности объекта тому или иному уровню власти. Это приведет к необходимости дублирования федеральных законов в субъектах Российской Федерации, увеличению числа законов в десятки раз и к общему хаосу в правовом пространстве.

Воспользовавшись административной реформой как поводом, правительство протаскивает коммерциализацию здравоохранения, образования, меняет основы жилищного законодательства, мимоходом снимает с себя гарантии по оплате труда. Каких-либо других целей кроме маниакальной скаредности Минфина за всем этим разглядеть невозможно.

Приведем только одну иллюстрацию глубины замысла авторов реформ в социальной сфере, которую они теперь проталкивают. Их последствия для сельской местности и малых населенных пунктов, в которых проживает свыше четверти населения страны, будут губительными. Перевод учреждений здравоохранения и образования со сметного финансирования на подушные нормативы приведет к закрытию фельдшерских пунктов и малоформатных школ. Через 5 – 10 лет на огромной территории страны в сельской местности останутся доживать только старики. Если рожать надо ехать за десятки километров и учить ребенка ближе негде, молодежь в таких населенных пунктах не удержать. Стране нужны такие последствия? Ответ очевиден, нет. Но зато такая система почему-то очень удобна для финансовых чиновников.

Изменения, вносимые в систему образования, не преследуют цели сохранения статуса России как страны с высоким образовательным и квалификационным уровнем населения. Напротив, они ухудшают условия функционирования образовательных учреждений и снижают возможности получения населением необходимого образования.

Как и в прошлом, новые реформы готовятся в узком кругу управленцев сомнительной квалификации, без должного обоснования, без анализа возможных последствий и в интересах финансово-экономических ведомств. Из-за этого им уготована судьба реформы пенсионной системы, в которую потребовалось внести серьезные ухудшающие изменения.

Недальновидность правительства особенно ярко проявляется в замене льгот денежными компенсациями. Даже здесь у авторов законов не хватило элементарного здравого смысла. Учитывая, что контингент льготников практически закрыт (не увеличится число Героев СССР и тружеников тыла, больше не вручают удостоверения «ветеран труда» или «почетный донор», число пострадавших от Чернобыльской аварии тоже почему-то сокращается), можно было бы быть гораздо щедрее, так как сумма компенсаций будет сокращаться ежегодно на 15-20 процентов по естественным причинам. И казна бы выигрывала, и взрыва возмущения можно было бы избежать. Но президентские обещания повысить размеры социальной помощи хотя бы самым заслуженным людям в 20 и 10 раз повисли в воздухе.

Кстати, о возмущении. Если бы омоновцы знали, какие им уготованы гарантии социальной «поддержки» в новых законах, не исключаю, что они примкнули бы к протестующим ветеранам. О военнослужащих и речи нет - новые законы просто грабят потерявших здоровье военных и их вдов. Не забывают правительственные чиновники только о себе любимых. И зарплату себе повышают, и льготами пользуются такими, какие и не снились советской номенклатуре.

 

Промышленные ведомости

сентябрь 2004