В.В. Аверьянов

 

Изоляционисты ли мы?

 

О борьбе идеологий

 

Описанные Б. Межуевым (см. приложение, публикуемое ниже) внешнеполитические идеологии, числом 4, представляют собой попарно как бы изнанку друг друга. Либеральный глобализм и антиисламский патриотизм трактуют об одном и том же, расставляя разные эмоциональные акценты: в случае либерального глобализма это обида на то, что нынешняя российская власть не соответствует идеалу «антиисламского патриотизма»; представители же антиисламского патриотизма делают вид, что Россия и впрямь является одним из флагманов либерального глобализма.

Королевство кривых зеркал продолжается и во второй паре идеологий: изоляционизме и радикал-интернационализме происламского толка. Радикал-интернационалисты как бы соглашаются с антиисламскими патриотами в том, что Россия вступила в партию мировых глобалистов, в своего рода глобалистский интернационал, только они не радуются данному факту. Изоляционисты, напротив, как и либеральные глобалисты, не видят России места в новом глобальном порядке, но не отчаиваются, а, напротив, воодушевляются на творчество североевразийской (либо восточноевропейской) автаркии.

Как возможна такая разница в описании одних и тех же вещей? Эта разница определена различием проектов, целеполаганий, в которые вовлечены сами идеологи и аналитики. Нетрудно заметить, что все предложенные внешнеполитические идеологии, кроме «изоляционизма», ориентированы на центры силы, находящиеся вне России. Пресловутые же «изоляционисты» выступают как реалисты русской действительности, претендующей на самодостаточность, или как минимум на собственную полноценность.

 

Почему органицисты не хотят вовлекаться в глобальную борьбу

 

Те, кого Межуев окрестил изоляционистами, не являются таковыми хотя бы потому, что в данном определении идейный круг, о котором идет речь, недопустимо сужается. На деле это достаточно широкое направление можно назвать русскими органицистами, то есть представителями русского мира, ставящими во главу угла собственно российскую действительность и смотрящими на окружающий мир через ее призму. Они не заявляют того, чего в реальности не наблюдают (ни того, что Россия - союзник США и Израиля, ни того, что Россия — «страна-изгой» наподобие Афганистана или Ирака, ни того, что она стремится обмануть «цивилизованный мир»). Мифы русских органицистов иные: они связаны с мечтой о невовлеченности в чужие игры, отчего и возникает соблазн окрестить их «изоляционистами». Однако в современной народной песенке поется об этом скорее с позиций здравого смысла, чем с позиций страусиного эскапизма: «Меж Сиона да Ислама светит нам чужая яма…».

Среди органицистов есть и те, кого можно назвать изоляционистами (таков, например, М. Юрьев, автор известной концепции «Крепость Россия». Однако в большинстве своем русские органицисты склонны рассматривать изоляционизм и протекционизм как средства и механизмы внешней политики, используемые избирательно. Сущность органицизма можно раскрыть от противного: его представители не верят в старый интернационал и в его прометеевский огонь. Их сердца этот огонь не запаляет. Они не видят в пафосе интернациональной борьбы (цивилизации с террором либо наоборот — угнетенных всего мира с глобальным империализмом) чего-то естественного. Не потому, что «наша хата с краю», а потому что у нас свой цивилизационный организм и мы не можем позволить себе быть внушаемыми и гипнотизируемыми нашими соседями и даже друзьями.

В этом смысле можно говорить, что органицисты и интернационалисты в России — идеологические антиподы. Соответственно, и все четыре идеологии (а многие эксперты предложат к рассмотрению значительно больше, чем четыре) хорошо раскладываются на два основных идеологических стана.

 

Великие потрясения и великая Россия

 

Рассмотрим, каковы различия двух принципиальных взглядов, двух объяснительных схем событий, к которым сводится все разнообразие подходов. Итак, во-первых, это уже обозначенный мной органицизм, который проявляет себя в следующих позициях:

– в отношении терроризма — неверие в его спонтанность и стихийность, а подчеркивание его инструментальности;

– в отношении глобализма — убежденность в его двойной игре, внутри которой террор является лишь одной из политических технологий, посредством которых осуществляется давление и устрашение иных центров политической власти;

– в отношении российской власти — поддержка всех тех мер, которые способствуют ее проявлению как самостоятельного источника политики, источника истории, а не вторичного по отношению к иным большим проектам (глобальному, радикал-исламистскому, глобальному альтерглобализму и даже евразийскому, если это евразийство игнорирует первенство и лидерство Москвы).

Интернационалистская позиция с разных концов подходит к одному и тому же — живя в России, отрицать Россию как локальную цивилизацию конкретнее:

– в отношении терроризма предполагать в нем реальные интересы каких-то периферийных сил (убежденных и последовательных мусульман, обделенных окраинных народов, угнетенных классов, обиженных защитников старого порядка и т.п.);

– в отношении глобализма — видеть в нем по существу уже победившую мировую силу, которая безраздельно господствует на большей части земного шара, в том числе в России, распределяет места в мировой иерархии и отводит в этой иерархии России либо место одного из важных игроков (точка зрения истернизаторов, призывающих нас к бунту против Путина) либо место изгоя (точка зрения вестернизаторов, еще не пресытившихся русской кровью и русским страданием);

– в отношении российской власти — презрение и ненависть к ней одновременно как к надругательству над былым величием России и как к последнему намеку на ее возможное возрождение.

Таким образом, дилемма пролегает не в паре «изоляционизм — открытость», а между стратегиями органицизма и цивилизационного пораженчества как примыкания к глобальным, нероссийским международным проектам. Таким образом, все разнообразные идеологии этого ряда суть разновидности одной ереси — ереси интернационализма, отказывающей идее цивилизации-организма (государства-организма) в жизненности. Они слишком уповают на принцип индивида, не замечая, как переплавляется индивидуальное в горниле исторических потрясений. Известное высказывание Столыпина про великую Россию и великие потрясения вполне соответствует этому водоразделу.

Вызывая потрясения, интернационалисты никак не могут отменить истины органицизма, который преодолевает все попытки интернационализации, глобализации, унификации. «Мировая революция» всякий раз гаснет в мощной реакции жизненной толщи, органической тяги земной. И это очень не похоже на ту картинку, которую рисуют многие лжепророки: войны пламенной святой идеи против косности и инерции человеческой природы. Скорее следует говорить о том, что инерция здоровья преодолевает вирусы, стремящиеся к разложению живого в мертвое, атомизации целого и расщеплению тайны жизни.

Реальными субъектами истории оказываются не единичные особи человечества и не человечество как абстрактное единство, но особые установленные Провидением органические общности, из которых состоит человечество. Общности-организмы и коалиции таких общностей всегда играли роль реальных генераторов истории и политики.

Сам по себе проект глобализации, равно как и проект интернационала, в этом смысле ничего не изменили — это были очередные попытки создать униполярную контролируемую ойкумену. Впрочем, в апокалиптическом разрезе, глобализации может сопутствовать относительный успех, но и он будет весьма ограниченным, поскольку все-таки останется место для пустыни и «бегства в пустыню» (гл. 12 Откровения Иоанна Богослова).

В современном органицизме происходит продуктивное формирование метаидеологии, которая обещает стать основой цивилизационного проекта России в будущем. Одной из важных сторон новейшего органицизма является синтез религиозной ортодоксии и консервативного национализма. Русская мысль давно билась над осмыслением проблемы коллективного человеческого организма, «симфонической личности», поскольку видела их прообраз в основном и главном из этих организмов — Церкви.

 

www.apn.ru

25.10.2004

 

 

Приложение

 

Борис Межуев

 

Конфликт внешнеполитических идеологий

 

На круглом столе «Россия: конфликт идеологий» в сороковом номере газеты «Завтра» (печатается в настоящем выпуске «Золотого льва») ее главный редактор Александр Проханов назвал четыре преобладающих сегодня в России и конкурирующих между собой государственных идеологии. Это — «белая», имперско-православная идеология; «красная», имеющая советские корни; победивший в начале 90-х годов либерализм и, наконец, «как новация», «идеология огненного ислама». Следует отметить, что ислам, по словам Проханова, «демонстрирует впечатляющий потенциал развития и, не исключено, станет здесь доминирующим». Сам Проханов в завершение своего выступления призывает к созданию некоей «мегаидеологии мегаимперии», «единственно способной примирить в себе все четыре враждующие между собой идеологических проекта».

Анализ Проханова в известной мере справедлив, хотя и недостаточен. Писатель точно фиксирует размежевание полюсов на символическом уровне, однако, по отношению к реальной политической практике его классифиация выглядит слишком абстрактной, не ухватывающей нерв той острой полемики по вопросам международной и внутренней политики, которая ведется сегодня в обществе.

Действительно, много ли бы нам дало выделение в качестве «доминирующих» идеологий в России накануне первой мировой войны: славянофильства, либерального западничества, русского католичества и старообрядчества. В решающие для истории минуты идейное размежевание определяется текущей повесткой дня, а не ретроспективной отсылкой к той или иной политической традиции. И в 1914 г. следовало бы говорить не западниках, славянофилах и старообрядцах, а об антантофилах, германофилах, пацифистах и интернационалистах. Столкновение между этими группами и определило развитие событий внутри страны в период от 1914 до 1918 гг.

Какие же идеологии сталкиваются в России сегодня? Какие предельные ценностные установки на сегодняшний день определяют внешнеполитические приоритеты различных экспертов? (Оставим в стороне ситуативные и чисто инструментальные экспертные заключения о тех ресурсах, которые имеются у России для того, чтобы позволить себе реализовывать те или иные задачи внутри страны и за ее пределами.) Полноценный ответ на этот вопрос — с примерами и цитатами — будет сформулирован в отдельной статье, сейчас я же хотел бы лишь указать на четыре такого рода идеологии, борьба между которыми и составляет, на мой взгляд, скрытую подоплеку дебатов о месте и задачах России в сегодняшней мировой истории, а также о той «войне», которую обречена вести наша страна с неким таинственным врагом. Напомню, что именно этой «войной» мотивируются последние реформы российского государственного управления.

Итак, на сегодняшний день в России ведут между собой войну четыре внешнеполитических подхода:

Антиисламистский патриотизм. Общий смысл концепции — Россия является членом своеобразной «оси» цивилизованного мира, выдерживающей основной натиск «варварства». Наш общий враг — вооруженный исламизм, проходящий под эвфемизмом «международный терроризм». Россия ведет с ним войну в Чечне, а ближайший союзник по этой «оси» — Израиль — на Ближнем Востоке. Американцы (к ним и их действиям отношение у сторонников этой идеологии неоднозначное) воюют в Ираке фактически с тем же противником. России надлежит сомкнуть свои ряды с Америкой и Израилем (отвернувшись от Европы) в противоборстве с мусульманским террором, вступить на тех или иных условиях в антииракскую коалицию, прекратить отношения с Ираном. Последние реформы президента Путина сторонники этой концепции оценивают в основном позитивно (в духе «больше не будет губернаторов-антисемитов» или же всевозможные рассуждения о «мужестве диктатуры», которыми сейчас переполнен политический блок РЖ).

Происламистский радикал-интернационализм. Общий смысл концепции — Россия — периферийное государство, элита которого на правах исполнителей включена в общеимпериалистический проект. Правительство нашей страны по прямому сговору с «атлантистами» — «империалистами» (Израилем и США) угнетает и эксплуатирует свой собственный народ вместе с другими народами Евразии. «Отсюда мораль»: чеченское сопротивление наряду с другими отрядами «вооруженного ислама» — союзник угнетенного русского народа по борьбе против общего врага — «мирового империализма». Отношение приверженцев данного подхода к президентским нововведениям — крайне отрицательное.

Либеральный глобализм (идеология, наглядным образом проявившаяся в последнем выступлении лидера Комитета-2008 Гарри Каспарова). Общий смысл концепции — путинская Россия — «страна-изгой» международного сообщества. Она введет безжалостную и бесчеловечную войну в Чечне, сохраняет добрые отношения с врагами всего цивилизованного мира — шиитским Ираном, лукашенковской Белоруссией и даже Северной Кореей. Она обманывает наивные Соединенные Штаты, демонстрируя себя в качестве их союзника только для того, чтобы в решающую минуту предать своего партнера, а до этого, воспользовавшись его снисходительностью, провести в жизнь крайне антилиберальные меры, расправиться с внутренними оппонентами, окончательно подавить демократию и т.д. Отношение к последним президентским предложениям — соответствующее.

Изоляционизм. Общий смысл концепции — Россия — страна, которая, по мудрому слову Петра Чаадаева, «не принадлежит ни к одной из великих семей народов». Она не является частью «цивилизованного мира» и поэтому война этого мира со своей тенью — «международным терроризмом» — не является ее войной. Российскому руководству надлежит всеми силами удерживаться от вступления в противостояние, способное перерасти в полноценную мировую войну. Борьба с чеченским сепаратизмом — внутреннее дело России, декларированная интернационализация этого конфликта не сулит нашей стране никаких преимуществ. Большое количество мусульман в составе населения российского государства делает для него немыслимым однозначно атлантическую ориентацию, с другой стороны, для России было бы крайне опасно втягиваться — официально или неофициально — в вооруженную борьбу против империализма, поскольку разбуженные «крестовым походом» Америки силы террористического сопротивления угрожают безопасности в том числе и нашей страны. Войну в Ираке и другие империалистические авантюры Вашингтона не поддерживает большинство россиян, и поэтому любой «стратегический союз» с «единственной сверхдержавой» способен нанести чувствительный удар по популярности президента и легитимности режима в целом. Отношение к реформе государственного управления у представителей этой идеологии варьируется от горячего одобрения («Россия укрепляет свою государственность») до настороженного неприятия («Россия готовится к чужой войне»).

Позиция (1) с большей или меньшей убедительностью высказывается в последнее время авторами отдела политики РЖ, а также частью авторов сайтов Агентства политических новостей и Глобалрус.ру (наиболее отчетливый пример — Сергей Ильин). К позиции (2) все больше и больше тяготеет авторский коллектив газеты «Завтра» вместе с ее главным редактором. Позиция (4) защищается редакцией и основной частью авторов Агентства политических новостей и публицистами нового сайта Правая.ру (главный редактор — Илья Бражников). Некоторые авторы, условно говоря, «патриотического» спектра не могут быть четко определены по этой классификации: Александр Дугин явно балансирует между позициями (2) и (4), Егор Холмогоров — между позициями (1) и (4). С другой стороны, точка зрения многих экспертов, условно, «либерального» направления (в частности, Леонида Радзиховского) отражает одновременно установки (1) и (3).

Несложно заметить, что официальная точка зрения России (ее силового и внешнеполитического истеблишмента) в настоящее время колеблется между позициями (1) и (4), и это колебание — источник многих проблем и трудностей, с которыми сталкивается наше руководство. Но сейчас по мере наступления «момента ясности», когда с постепенным выходом из моды конъюнктурного прагматизма обнажаются подлинные ценностно-идеологические мотивы российских экспертов, приближается и мгновение выбора нашей страной своей роли в судьбе нынешнего века. И, главное, сейчас всем нам не совершить роковых ошибок, подобных тем, что были сделаны 90 лет тому назад.

 

www.apn.ru

8.10.2004


Реклама:
-