М.Г. Делягин
Промышленная
доктрина для новой России
Впереди – большие проблемы Приближается перелом
экономической конъюнктуры
ГЛАВНЫЙ ТОРМОЗ – НАРАСТАНИЕ СТРУКТУРНЫХ ПРОБЛЕМ
Во второй половине 2004 году в России произошло
существенное ухудшение экономической конъюнктуры, которое вышло на поверхность
в ходе июльского банковского кризиса, но еще не оказало значимого влияния на
показатели развития (сентябрьское торможение промышленного роста может
рассматриваться лишь как предвестие будущих системных ухудшений).
Прежде всего торможение вызвано нарастанием структурных
проблем, полностью игнорируемых вновь захватившими экономическую власть в
стране либеральными фундаменталистами: незащищенностью собственности, тотальным
произволом монополий и массовой бедностью. Чудовищно, но никто не обращает
внимания на то, что в стране, бюджет и крупнейшие корпорации которой буквально
захлебываются от нефтедолларов, даже по самым оптимистическим оценкам, более
60% населения бедно, а 20% официально голодает – именно так переводится на
русский язык изящное бюрократическое словосочетание «имеет доходы ниже
прожиточного минимума».
Нарастание структурных проблем качественно затрудняет
возможности инвестирования и порождает избыток нефтедолларов, которые не
находят себе применения. В результате пугающий размер приобретает отток
капитала, но главное – возникают предпосылки разрушения, хотя, по всей
видимости, локального, а не системного, ряда бизнесов, основанных на
привлечении инвестиций (например, фрагментов банковской системы, спекулятивной
части риелторского сообщества и т. д.). Результатом этого станет потеря
обеспеченной частью общества привычных доходов и рост политического напряжения.
Говорить об ожидаемом появлении новых инвестиционных товаров с последующим
масштабным подъемом цен на них не приходится. Наиболее универсальный источник
этих товаров – фондовый рынок – надолго дискредитирован подозрениями в
инсайдерской игре со стороны представителей силовых структур.
Не находя себе производительного применения, нефтедоллары
концентрируются в потребительском секторе, что способствует ускорению роста
цен, крайне болезненному для бедных слоев населения, не имеющих доступа к
нефтедолларам. Естественно, это ведет к росту социального напряжения.
Во второй половине 2004 года экономика постепенно выходит
из-под контроля государства, не способного справиться с этими проблемами. При
этом первоисточником трудностей являются не сами по себе нефтедоллары, но
неспособность и нежелание правящей бюрократии решать все обостряющиеся
структурные проблемы.
В 2005 году российская экономика вступит в новый,
существенно менее благоприятный, чем предыдущие четыре года, этап своего
развития. Структурные проблемы вкупе с естественной конкуренцией будут
ограничивать сферу возможных производительных инвестиций, создавая избыток
денег даже при прекращении дальнейшего увеличения притока нефтедолларов.
В то же время сложившаяся модель экономического развития,
ориентированная на механическое и все менее эффективное переваривание неуклонно
возрастающего потока нефтедолларов, испытает подлинный шок от столкновения с
резким ограничением, а возможно, и полным прекращением их прироста.
КОНЕЦ НЕФТЯНОГО ПРОЦВЕТАНИЯ
Это связано прежде всего с исчерпанием технических
возможностей российской инфраструктуры экспорта нефти и газа. Значимый рост
спроса на нее будут предъявлять прежде всего рынки США (ориентирующиеся в
первую очередь на нефть Ближнего Востока в предвкушении стабилизации Ирака),
стремительно растущего Китая и ряда других стран Юго-Восточной Азии. Так как
сахалинские месторождения в силу характера подписанных российскими властями
соглашений о разделе продукции имеют отношение к нашей стране лишь
географическое, но никак не экономическое, инфраструктура российского экспорта
нефти на указанные наиболее привлекательные рынки представлена только железной
дорогой. Несмотря на возможности модернизации, потенциал наращивания экспорта
нефти по ней – по крайней мере в 2005 году – невелик.
Длительное откладывание строительства нефтепровода
Ангарск–Дацин и приверженность невыгодному экономически и сомнительному с
технологической точки зрения проекту Тихоокеанского нефтепровода представляется
в этом свете трагической ошибкой и еще одним доказательством недопустимости
подчинения государственной политики давлению со стороны стратегических
конкурентов.
Так или иначе, российская экспортная инфраструктура
ориентирована на Евросоюз, потребление энергоносителей экономикой которого
растет медленно. Соответственно значительное расширение экспорта нефти в Европу
попросту невозможно. При этом Россия столкнется на европейском рынке с
конкуренцией со стороны каспийской, а также, возможно, иракской нефти, имеющей
приоритет по политическим соображениям. В результате даже наращивание мощностей
Балтийской транспортной системы, по оценкам ряда специалистов, имеет смысл в
первую очередь как инструмент покрытия уже наблюдающегося и потенциального
сокращения экспорта нефти танкерами через Босфор и Дарданеллы.
В результате, по оценкам Центра макроэкономического анализа
и краткосрочного прогнозирования, вклад увеличения физических объемов экспорта
сырья в экономический рост снизится почти втрое – с 3,2 процентного пункта
прироста ВВП в 2004 году (из общего прогнозируемого роста в 6,2%) до 1,1
процентного пункта.
Помимо ограничения возможностей увеличения физических
объемов экспорта энергоносителей, в 2005 году следует ожидать довольно
существенное снижение мировых цен на нефть. Главной причиной этого, безусловно,
станет активизация деятельности новой администрации США по улучшению условий
развития американской экономики. После президентских выборов она получила
наконец возможность сделать это ценой некоторого ущемления интересов
американских нефтяных корпораций, являющихся основной опорой Буша и
республиканцев в целом.
Несмотря на то что американцы по-прежнему склонны
преуменьшать возможности иракского сопротивления (что ярко показал бесплодный
кровопролитный штурм Эль-Фаллуджи сразу же после выборов), Ирак будет
постепенно умиротворен. Главную роль в этом сыграют не военные действия, а
увеличение выплат неимущим с 7 долларов в месяц, которые они получали при
Саддаме, до 100 долларов, которые они будут получать из рук новых властей. В
результате уже в 2005 году произойдет некоторое увеличение экспорта иракской
нефти и сокращение «военной премии» в цене, которая сейчас оценивается в 6–8
долларов за баррель.
Американские аналитики планируют снижение мировой цены
нефти до 30 долларов за баррель уже весной следующего года, однако традиционная
переоценка своих возможностей и ожидаемая холодная зима заставляют принять в
качестве более вероятного ориентира самое меньшее 35 долларов за баррель – с
возможным снижением до 30 в течение следующего года.
Для российской экономики, наглядно демонстрирующей
торможение даже при цене нефти в 46–50 долларов за баррель, такое снижение
будет крайне болезненным. Экономический рост в 2005 году может сократиться
более чем вдвое – до 3%, а быстрое и неравномерное сжатие внутреннего спроса,
подпитываемого нефтедолларами, сможет создать новые болезненные структурные
диспропорции и даже новые зоны социально-политических конфликтов.
В этих условиях качественно возрастет разрушительность
чрезмерно жесткой финансовой политики по образцу 1995–1998 годов, к которой
государство вернулось в последние годы.
ПОЛИТИКА ПЛЮШКИНА ЗАГОНИТ ЭКОНОМИКУ В «ШТОПОР»
Правительство и Центробанк, как в преддверии дефолта,
сосредоточили все свои усилия на достижении одной-единственной цели – снижении
инфляции за счет ужесточения финансовой политики. То, что сегодняшняя инфляция
имеет преимущественно немонетарный характер и вызвана прежде всего массовым и
повсеместным злоупотреблением монопольным положением, парадоксальным образом
проходит мимо сознания либеральных реформаторов. Несмотря на несколько
возросшую в последние годы, но по-прежнему совершенно недостаточную активность
Федеральной антимонопольной службы, в целом они делают не то, чего требует
ситуация, а то, что они любят и умеют: ограничивают допуск денег в обращение.
Основным инструментом этого является замораживание нефтедолларов в
золотовалютных резервах Центробанка и на неиспользуемых остатках на счетах
федерального бюджета (включая Стабилизационный фонд), превышающих сейчас
рублевый эквивалент 16 млрд долларов. К концу 2005 года эти остатки, по
скромным и обычно перевыполняемым бюджетным прогнозам, должны превысить
эквивалент 26 млрд долларов.
В результате сокращение инфляции остается совершенно
незначительным (в 2004 году без статистических трюков она вряд ли сможет быть
опущена ниже 11%, достигнутых накануне дефолта, – при плане в 10%), а денежная
база сокращается, рост денежной массы резко замедлен по сравнению с прошлыми
годами, курс доллара к рублю снижается. Все это создает дополнительные, весьма
существенные проблемы для производств, не связанных с экспортом сырья и
растущим спросом естественных монополий, и дополнительно тормозит и дезорганизует
российскую экономику.
Наиболее острой из вызываемых подобной политикой проблем
представляется опасное снижение ликвидности банковской системы России. Ее
восстановление после июльского кризиса, несмотря на значительное снижение
банковских нормативов обязательного резервирования, было совершенно
незначительным, а в сентябре начался новый этап ее снижения. По оценкам Центра
макроэкономического анализа и краткосрочного прогнозирования, с 19,6% в 2002
году, 24,2% в 2003 году и 20,4%, ожидаемых в 2004 году, уже в 2005 ликвидность
банковской системы может снизиться до среднего уровня в 15%. Такой
среднегодовой уровень означает, что в отдельные периоды в течение года
ликвидность может оказываться на значительно более низком уровне, угрожающем
дезорганизацией всей банковской системы нашей страны. При этом возможности ее
поддержания путем дальнейшего снижения нормативов обязательного резервирования
практически исчерпаны: сейчас нормативы так малы (3,5%), что дальше снижать их
уже просто некуда.
Интеллектуальная ограниченность и бюрократическая косность
современного руководства Центробанка и экономического блока правительства
практически предопределяют продолжение чрезмерно жесткой финансовой политики в
условиях сокращения валютных поступлений от экспорта, инерционного и
дополнительно подстегиваемого укреплением рубля роста импорта, а также усиления
чистого оттока капитала. Последнее представляется практически неизбежным, так
как обусловлено растущим страхом перед агрессивным произволом силовой
олигархии, сужением возможностей инвестирования в Россию (напрямую связанным с
нерешенностью структурных проблем) и уменьшением притока иностранных капиталов
в частный сектор из-за роста процентных ставок внешних рынков и необходимости
погашения ранее привлеченных займов.
Результатом может стать качественный перелом в
экономической ситуации в 2005 году. Избыток денег в экономике может впервые за
последние годы смениться их острым дефицитом – даже при относительно высоком
уровне мировых цен на нефть и другие виды экспортируемого Россией сырья, при
исключительно высоком объеме золотовалютных резервов и средств, замороженных в
федеральном бюджете.
ГОД ОТМЕНЫ СОЦИАЛЬНЫХ ГАРАНТИЙ
Главным содержанием 2005 года будет реализация реформ, утвержденных
после президентских выборов. Их суть – отмена основной части еще действовавших
социальных гарантий в сочетании с резким усилением конструкций государственной
власти и ужесточением образа ее действий. Последнее – естественная превентивная
реакция государства на неминуемый, в силу его экономической политики, рост социально-политического
напряжения.
Основная угроза – исключение возможностей цивилизованного,
институционализированного, конструктивного проявления недовольства, что, с
одной стороны, загоняет провоцируемый протест в рамки несистемных,
деструктивных методов, а с другой – разрушает «обратные связи» между обществом
и государством, качественно ограничивая возможности последнего по корректировке
своей политики.
Принципиально важно, что в случае сохранения экономической
власти либеральные фундаменталисты начнут готовить новый этап «развития
рыночных отношений» в России. Наиболее вероятное направление их активности –
форсирование развития бизнеса в образовании и здравоохранении, о чем говорится
уже давно и что окончательно разрушит те унаследованные от Советского Союза
системы поддержания качества «человеческого капитала», которые еще теплятся в
этих сферах.
Однако еще более масштабной реформой станет подготовка
повсеместной «зачистки» нерентабельных предприятий, которые воспринимаются
идеологами либерального фундаментализма как подлежащие уничтожению «пережитки
социализма», «центры воровства» и тяжелый груз, сдерживающий развитие
российской экономики. Отчасти эта позиция имеет право на существование, так как
формально убыточные предприятия довольно широко используются бизнесменами для
оптимизации налогов. Однако практическая реализация ясинской идеологемы
«редукции нерыночного сектора» ударит не по бизнесу (который просто будет
использовать для своих оптимизационных схем не убыточные, а низкорентабельные
предприятия), а по инфраструктуре жизнеобеспечения, в первую очередь ЖКХ.
Ясно, что закрыть их нельзя, – а значит, обеспечение их
прибыльности будет осуществляться за счет повышения тарифов, проводимого,
скорее всего, под флагом коммерционализации и широкого вовлечения бизнеса (что
в естественно-монопольной сфере само по себе недопустимо). Потенциальные
масштабы этого повышения наглядно видны на примере почтовой службы:
превратившись из ГУПа в государственное ОАО, она немедленно – уже с 2005 года –
добилась установления себе запредельного норматива рентабельности в 30%, что
приведет к резкому росту стоимости ее услуг, и в частности – к резкому
ограничению тиражей ориентирующихся на подписку печатных СМИ. Как многократно
доказано практикой, проблемы ЖКХ – не в низком уровне тарифов, а в тотальном
злоупотреблении монопольным положением коммунальных предприятий, полной
бесконтрольности естественных и обычных монополий, повсеместном управленческом
хаосе и массовых неплатежах со стороны бюджетов. Механическое повышение тарифов
лишь усугубляет эти проблемы, так как сокращает возможности населения по оплате
коммунальных услуг.
Таким образом, даже если экономика России и выдержит
реформы, которые будут осуществляться с 1 января 2005 года в условиях
неблагоприятного перелома экономической конъюнктуры, она будет ввергнута в
системный кризис «редукцией нерыночного сектора» – эта «редукция» развернется в
2006 году. Разрушительность данной реформы будет многократно усугублена
ожидаемым в конце 2005 года присоединением России к ВТО. Так как переговоры о
присоединении отданы на откуп либеральным фундаменталистам, искренне считающим,
что «то, что хорошо для “Дженерал Моторз”, хорошо и для России», присоединение
произойдет, скорее всего, на заведомо непосильных для нашей страны условиях,
выдвинутых ее стратегическими конкурентами.
Михаил Делягин - доктор экономических наук, председатель президиума –
научный руководитель Института проблем глобализации
Русский предприниматель
№ 12 декабрь