Журнал «Золотой Лев» - издание русской консервативной мысли (www.olmer1.newmail.ru)
А.Г. Кузьмин
Начало
Руси
Тысячелетие назад, в конце X в., один из первых русских
летописцев посвятил специальный труд – «Повесть временных лет» выяснению
вопроса «откуду есть пошла Руская земля, кто в Киеве нача первее княжити, и
откуду Руская земля стала есть». Здесь, видимо, впервые осмысливались предания
былых времен, эпохи родоплеменного строя, когда песнотворцы и жрецы на
собраниях соплеменников напоминали о давних предках и освященных веками
обычаях. Кирилл Туровский в конце XII в. напомнит о том, что предания былых
времен хранят летописцы и витии, а памятник того же времени «Слово о полку
Игореве» – это золотое слово витиев, хранивших память о предках на протяжении
целого тысячелетия.
В эпоху перехода от родоплеменных отношений к
государственным, когда Власть все более отдалялась от Земли, неизбежно
затрагивались интересы разных общественных слоев. В результате на свет
появлялись разные версии происхождения того или иного народа. Ясно, что первый
летописец придерживался какой-то одной версии, но в дошедших до наших дней
летописях оказались неодинаковые и даже прямо противоположные решения
вынесенных в заголовок вопросов. Возникали они, по всей вероятности, в разных
общественных слоях и в разное время. Со временем же, когда притуплялась жгучая
актуальность тенденций, позднейшие сводчики вносили эти версии в свои
компиляции, в одних случаях пытаясь как-то их примирить, а в других (к счастью
для исследователей!) и вовсе не замечая противоречий.
К этим позднейшим сочинениям относится и так называемая
«Начальная летопись», которая удержала в заголовке древнее название «Повесть
временных лет» и которую в литературе приписывают перу либо печерского монаха
Нестора, либо выдубицкого игумена Сильвестра.
Летопись эта долго почиталась первоначальной, что и
отразилось в ее традиционном названии. Это главный письменный источник по
древнейшей истории Руси, и позднейшие исследователи, ссылаясь на него, жарко
спорили, не замечая, что очень часто они лишь продолжали спор, начатый многими
столетиями ранее.
История всегда была и будет наукой политической. И
известный афоризм Бисмарка, что «войну с Францией выиграл немецкий учитель
истории», имеет в виду не превосходство немецкой диалектики над французским
позитивизмом, а пронизанную идеологической целеустремленностью немецкую науку
над безыдейными французскими собраниями анекдотов. Особую же актуальность
обычно приобретает изучение цивилизаций, имеющих непосредственных наследников.
Начало Руси – это процесс формирования древнерусской народности и образования
государства, оказавшего большое влияние на судьбы народов, населявших Центральную
и Восточную Европу. И неудивительно, что изучение этой темы зачастую подогревалось
и деформировалось прагматическим интересом. Достаточно напомнить почти трехвековую
(продолжающуюся и поныне) полемику норманистов и антинорманистов. Очень часто
учеными двигал собственно познавательный интерес, но крайне редко этот интерес
противоречил общественным симпатиям автора, а социальное содержание принимаемой
методологической системы чаще всего вообще не осознавалось.
В течение ряда столетий па значительных пространствах
Европы взаимодействовали славяне и германцы. Формы их взаимодействия были
самыми различными, но традиция сохранила представление о давней борьбе, в
период же образования ранних славянских государств эта борьба обострилась
вполне реально. Создавалось впечатление извечного противостояния двух больших
этносов: с VIII в. осуществляется германский «натиск на восток», в XVIII–XIX
вв. реализуются давние стратегические цели России – овладение балтийским
побережьем. Немецкие наследники Ливонского ордена оказались под властью русских
царей, но новые подданные очень скоро приобрели права привилегированного
сословия, а позднее стали опорой российского самодержавия. На царском дворе
кормились захудалые графы и бароны из многочисленных германских княжеств. И чем
значительнее были успехи русского оружия на поле брани, тем прочнее побежденные
овладевали подступами к русскому трону. Именно в этой своеобразной обстановке
складывалась норманская теория – интерпретация летописного предания о призвании
варягов в прогерманском духе.
Спор норманистов с антинорманистами, разумеется, не
сводился только к этническим противопоставлениям. Но он велся почти неизменно с
повышенной страстностью, даже если страсть порождалась просто жаждой истины, –
на построениях ученых могли сказываться и методологические установки, и их
специализация, и круг источников, отобранный из моря самых разнообразных и
противоречивых свидетельств.
Разумеется, ученые не могут нести ответственности за
выводы, кои из их разысканий иной раз делают политики. Но они обязаны
учитывать, какие именно положения оказываются удобными для спекулятивных
построений. В 30–40-е гг. прошедшего столетия нормаиская теория была взята на
вооружение германским фашизмом, и самым непримиримым апологетам аполитичности
истории пришлось удостовериться, как якобы чисто «академические» рассуждения
превращаются в отравленное оружие агрессии и геноцида. Сами вожди Третьего
рейха включились в идеологическую борьбу, обнажая и пропагандируя некоторые
важные положения норманской теории. «Организация русского государственного
образования, – писал Гитлер в «Майн Кампф», – не была результатом
государственно-политических способностей славянства в России; напротив, это
дивный пример того, как германский элемент проявляет в низшей расе свое умение
создавать государство... В течение столетий Россия жила за счет этого
германского ядра своих высших правящих классов». Из этого «научного» анализа
следовал и практический вывод: «Сама судьба как бы хочет указать нам путь своим
перстом: вручив участь России большевикам, она лишила русский народ того
разума, который породил и до сих пор поддерживал его государственное
существование». К положениям норманской концепции обращались и в публичных
выступлениях. «Этот низкопробный людской сброд, – неистовствовал, например,
Гиммлер, – славяне, сегодня столь же неспособны поддерживать порядок, как не
были способны много столетий назад, когда эти люди призывали варягов, когда они
призывали Рюриков».
Сказание о призвании варягов непосредственно цитировалось в
пропагандистских документах массового назначения. В памятке немецкому солдату –
«12 заповедей поведения немцев на Востоке и обращения их с русскими» –
приводилась фраза: «Наша страна велика и обильна, а порядка в ней нет.
Приходите и владейте нами». В аналогичной инструкции сельским управляющим
(составленной за три недели до 22 июня) разъяснялось: «Русские всегда хотят
оставаться массой, которой управляют. В этом смысле они воспримут и немецкое
вторжение, ибо это будет осуществлением их желания: «Приходите и владейте
нами». Поэтому у русских не должно оставаться впечатления, что вы в чем-то
колеблетесь. Вы должны быть людьми дела, которые без лишних слов, без долгих
разговоров и без философствования четко и твердо выполняют то, что необходимо.
Тогда русские будут вам услужливо подчиняться». [1. См.: А.Андерле. Из истории
идеологической подготовки гитлеровской агрессии против СССР // ВИ. 1961, № 6.
С. 85-95].
Работы, выдержанные в духе высказываний Гитлера и Гиммлера,
появляются на Западе и в послевоенное время. Многократно на разных языках была
издана книга Вернера Келлера « Восток минус Запад равен нулю». Не раз
переиздавалась книга Ганса фон Римши «История России». С тех же позиций
оценивалась советская историография в статье норвежского автора Хакона Станга.
Но в целом норманизм на Западе стал тоньше, появились и некоторые работы
антинорманистского плана.
Антинорманизм, утвердившийся в советской науке с конца 30-х
гг., не мог, естественно, не считаться с практической стороной давнего спора.
Полемика приобрела слишком острый характер, чтобы удержаться в научных рамках.
Односторонний национальный нигилизм, преобладавший в нашей литературе 20 –
начала 30-х гг., оказывался несостоятельным перед лицом шовинистической эпидемии
агрессора. Срочная же корректировка ряда важных идеологических положений не
могла пройти без ущерба для науки. Исходным положением многих антинорманистских
концепций стал тезис: «государство не может быть навязано извне», причем он
раскрывался, как это будет показано ниже, неточно. В острой полемике спорящие
стороны подчас оперировали разными фактами, причем их количество даже имело
тенденцию к сокращению. Вместе с тем чувство протеста против расистских
притязаний германистов иногда выливалось в возражения на том же
методологическом уровне, возобновлялся (навязанный германистами же) спор
столетней давности, кто «лучше»: германцы или славяне? Спор в такой плоскости
невольно «закрывал» разные этнические общности, обособлял их друг от друга,
вносил в процессы глубокой древности понятия нашего времени.
В советской историографии первых послевоенных десятилетий
наблюдалась своеобразная реакция на упрощения и упущения в публикациях 30–40-х
гг., что проявилось и в возрождении норма-нистских представлений, иногда и в
гипертрофированной форме. Кризис конца XX столетия и организованный
криминальными структурами развал страны осуществлялся под флагом привнесения
«западных ценностей». Криминальные методы стали проникать и в науку, и прежде
всего в традиционно спорные вопросы. Наступление норманистов стало настолько
политизированным и идеологизированным, что от науки уже ничего не остается.
«Защита» путем пропаганды поделок и подделок в виде «Велесовой книги» лишь
укрепляет позиции фантастов-норманистов.
А между тем за последние полвека накоплен обширный новый
материал, в особенности в области археологии, антропологии и лингвистики.
Необходимость осмысления этого материала вытекает и из потребности как-то
ориентировать поиск новых данных. В настоящей работе предпринята попытка
разобраться в фактах и событиях, связанных с историей славян, русов и
«варягов», в их этнической природе и роли в становлении древнерусской цивилизации.
В последнее время школу засыпали учебниками, в которых
эксплуатируется понятие «цивилизация» как альтернатива
диалектико-материалистическому подходу в понимании процесса исторического
развития. Сам предмет истории определяется одним из «цивилизаторов» как
«человеческая деятельность, направленная на удовлетворение потребностей людей в
пище и крове, ...в собственности и власти». [2. И.Н.Ионов. Российская
цивилизация IX – начало XX в. Учебник для 10-11 классов, М., 1998. С. 3. Ср.
Е.Галкина, Ю.Колиненко. «Азиопа»: Россия и теория цивилизаций // Сб. РИО. М.,
2002.] В основе такого понимания «цивилизации», целенаправленно привносимого в
сознание подрастающего поколения, – «суверенитет личности», который с
неотвратимостью и породил беспрецедентное поглощение общества криминалом,
поскольку в рамках такого суверенитета реализуется известная формула: «человек
человеку – волк». Если же такой «суверенитет» еще и управляем и направляем, то
речь может идти о сознательно осуществляемом геноциде целого народа (в данном
случае русского). [3. См.: О государственном геноциде в России. Материалы Круглого
стола «Кризис нации» при председателе Комитета по обороне и безопасности
Государственной думы Российской Федерации. М., 1998.] Здесь понятие
«цивилизация» употребляется в его исконном значении – гражданское,
общественное, государственное, (от латинского civilis) предполагающем как раз
ограничение зоологического «суверенитета личности» в интересах других
личностей, общества в целом.
Основной закон диалектики (и в материалистическом, и в
гегелевском, и в христианском ее осмыслении) – все в мире находится во
взаимосвязи и обусловленности, в постоянном развитии. В применении к
человеческому обществу первое составляет предмет науки социологии, второе –
истории. Именно закономерности служат предметом любой науки. И предметом
истории как науки являются именно закономерности развития человеческого общества.
Путь от обезьяны до человека, занявший, по новейшим данным, более пяти
миллионов лет, – это путь от стада к обществу. Провозглашение «суверенитета
личности» означает обратное движение, и чтобы убедиться в этом, оказалось достаточно
одного десятилетия.
В свое время неграмотный крестьянин хорошо знал, что: «Если
Господь хочет наказать человека, он лишает его памяти». Десять лет назад лишить
весь народ памяти решила группа энтузиастов во главе с зам. министра
образования А.Г.Асмоловым. В «Базисном учебном плане средней образовательной
школы» (М., 1993) история была исключена из преподавания полностью, а русский
язык в нерусских школах сведен до минимума. Активное вмешательство ряда ученых
помогло остановить эту диверсию. Но, разумеется, зам, имеющий второе
гражданство, в нашей стране ничем не рискует. Примеры Березовского и Гусинского
это продемонстрировали перед всем миром. А историю можно заменить и
антиисторией. «Версия» в №1 за 2002 г. дала информацию о встрече президента с
несколькими историками под аншлагом: «Путин правит историю. России подыскивают
новую колыбель вместо Киева». Судя по составу приглашенных, эта колыбель –
Стокгольм. А историю полезно знать именно такой, какая она есть, дабы лучше
понять настоящее и сделать соответственные выводы на будущее.