Журнал «Золотой Лев» № 63-64 - издание русской консервативной мысли (www.zlev.ru)

 

А.Н. Савельев

 

Преемство от Империи

Доклад по VI Съезде движения «За Веру и Отечество» 29 мая 2005 года

 

Для людей традиционного русского мировоззрения нынешний кризис государственных институтов, демонстрирующих прогрессивную недееспособность, является естественным. Русская история и русская политическая теория говорят о том, что республиканские институты несостоятельны и нежизнеспособны в своем замысле и своей общественной «природе». Они и антиобщественны, и антиисторичны, и антигосударственны. Их «естественность» противоестественна для России, а их вырождение и умирание соответствует органическому процессу, который столь же естественно дает России шанс отречься от фикции республиканизма в пользу традиционных институтов государственного и общественного управления.

Иллюзия обновления власти, возникающая в связи с очередным переучреждением республиканского государства, рано или поздно выявляется и постфактум дает нам пример принципиальной несовместимости исторической и органичной России с надуманными и навязанными нам республиканским институтами. Если советская республиканская иллюзия была смягчена партийным диктатом и продолжалась несколько десятков лет (во многом здесь свою роль сыграло чрезвычайное положение военных и предвоенных лет), то либеральная республика, учрежденная в 1991 году, состарилась в течение десятка лет.

Сегодня республиканский режим дряхл и нежизнеспособен. Поэтому власть неизбежно идет к очередному витку авторитаризма и новому кратковременному всплеску надежд на обновление республиканских институтов. В то же время, краткость исторического периода «демократизации» дает основание всем потенциальным правителям видеть в республиканизме только форму, но не содержания. Значит – стремиться не к «демократизации», а к диктатуре, которая найдет инструменты чрезвычайного регулирования в очевидно чрезвычайной ситуации.

В сложившихся условиях очередное республиканское «обновление» или авторитарный поворот, все время делающий реверансы в адрес «общечеловеческих ценностей, оказываются заведомо проигрышными для России уже не в рамках десятка лет, а буквально с момента «творения». Это связано, прежде всего, с невероятной затратностью республиканского режима – даже при имитации им демократических институтов.

Действительно, российский парламент, в какой бы форме он ни существовал, превращается в крайне дорогостоящий и вредный институт, дискредитирующий государство и естественные принципы власти. Законодатель, народный представитель республиканской системой опозорен и превращен в «ньюсмейкера».

Избирательная система фальсифицирована до такой степени, что избиратель в любой момент знает, что будет обманут. Он ходит на выборы скорее в знак протеста, чем с желанием выбрать своего представителя. Избирательное законодательство позволяет говорить от имени народа тем, кто не имел на выборах и 10% народной поддержки.

Российской правительство становится инструментом грабежа России группой лиц, рассматривающих власть как средство личного обогащения, как своеобразный бизнес, где главное, что нужно уметь, - это удачно обращать свои полномочия, защищенные законом и органами насилия, в частные бизнес-проекты, финалом которых является наполнение зарубежных счетов.

Институт президентской власти – более всего приближенный к естественным формам властвования – оказывается источником бесплодных надежд и произвола. Президент оказывается не правителем России, а «чиновником, нанятым на срок». А если точнее – «пиар-продуктом».

Хозяйственный механизм республиканского режима разваливается, поскольку сам этот режим не способствует стратегическим инвестициям в промышленность и наращиванию массы трудовых усилий граждан. За полтора десятка лет этот механизм «переварил» советское наследство и уничтожил все возможности воспроизводства экономики. Первые признаки масштабных технических катастроф мы видим сегодня, когда 2 млн. граждан вдруг оказываются без света, воды и тепла – только потому, что РАО ЕЭС не желает инвестировать в развитие собственной системы (предпочитая покупку самолетов, фантастические зарплаты руководству, финансирование своего телеканала и антироссийской партии СПС), а Московское правительство застраивает столицу многоквартиными монстрами для заселения их жителями Кавказа и Средней Азии – без всякой заботы о коммуникациях, доставшихся от советских времен.

Подобным же образом наблюдается провал республиканизма в деле воспроизводства нации – выстраивании здоровой демографический и миграционной политики. Угнется способность народа к деторождению, отвращая от семейной жизни, республиканцы предлагают такие стандарты жизни, в которых нация может только вымирать. Временные меры, которые кажутся спасительными, еще более ускоряют уничтожение народа – миграционные процессы смешивают население так, что разрушают единство местных общин, втягивают население в чудовищные мегаполисы, обезлюживают огромные пространства страны.

В целом можно считать доказанным, что республиканский режим нежизнеспособен не потому, что его принципы реализованы не до конца, а именно потому, что они приняты к реализации. Либеральные реформы – главный способ существования республиканизма. И главное оружие, направленное против России ее врагами.

Необходимо напомнить, что современные органы республиканского правления образованы в результате антигосударственного мятежа 1991 года, когда было разрушено и разбазарено имперское наследие России – ее огромные пространства, обозначенные большевиками как советские республики. Республики сами собой должны были стать и стали инкубаторами сепаратизма, выпустившими в жизни политические элиты, разрушавшие государственность. Критическая масса интернационал-сепаратистов, выпестованных республиканской системой, обрушила Советскую власть и власть КПСС – власть формальную и власть реальную.

Снося предшествующие формы республиканизма, деятели «новой России» совершили тот же грех, что и большевики – вновь разорвали Традицию государственной жизни, не умея наследовать даже то, что большевики все-таки оставили от нее и не тронули в течение семи десятилетий. Таким образом, нынешний республиканский режим – это режим новых мятежников, которые хуже старых уже потому, что нелегитимны дважды – как «нелегитимен» вор, который украл ворованное.

Крах республиканских институтов проходит в острой и болезненной для России форме - в связи с тем, что эти институты подпираются из-за кулис политики олигархическими кланами. При всей очевидности лживости и недееспособности республиканского строя, он продолжает гальванизироваться финансовыми вливаниями, средствами, изымаемыми у населения помимо его воли. Ведь ни один гражданин не согласился бы отдать личные деньги на функционирование тех органов власти, в которых нет представительства его интересов. Между тем аппарата насилия обеспечивает изъятие средств, чтобы враждебные каждому гражданину силы продолжали существовать, как бы омерзительно они ни выглядели.

Издевательства над здравым смыслом, историей и традицией – главный признак либерального республиканизма, доживающего последние дни в России и стремящегося утащить ее в небытие вместе с собой. Особую остроту кризиса разложения всех элементов республиканской системы придает тот факт, что управляющий ею класс олигархов никак не отражает интересов даже того воровского капитала, который образовался в России усилиями «демократов» ельцинской эпохи. Этот класс изначально был антинациональным, а за несколько лет своего становления нашел себе место среди глобальных элит, для которых враждебен не только российский, но и вообще любой суверенитет. Его эффективность проявляется лишь в одном – в прогрессирующем цинизме и ускорении процесса разграбления российского национального достояния.

Республиканский строй сегодня – это защита разрушителей системы социального обеспечения - Кудрина, Зурабова и Грефа; это оправдание и политическая поддержка шпаны Жириновского; это сотрудничество с разорителем страны Чубайсом и его шайкой. Это полная бездеятельность после трагедии Беслана, это тотальная сдача и без того ослабленных позиций России во внешней политике, это планирование заселения России десятками миллионов инородцев. Выжить при этом строе России в принципе не может – ни с этим парламентом, ни с этим президентов, ни с этим правительством. Не с конкретными персонажами, а с созданными республиканскими догмами институтами.

Наиболее реальной альтернативой сегодня является партия «Родина», которая борется с конъюнктурными уклонениями в «левизну». И это достаточно успешная борьба, поскольку в разработках идеологических документов к очередному съезду можно видеть исключительно государственническую позицию, защищающую национальные интересы и ставящую задачи по воспроизводству нации и ответственности власти.

Конечно, «Родина» не является монархической партией. Вместе с тем, в ней силен дух традиционализма. Причем не советского типа, оправдывающего мятежи против Традиции, а русского национального. При этом близость с позицией коммунистической партии проявляется только в том, что касается социальных вопросов и патриотической позиции. В вопросах национально-государственных, которые пока чрезвычайно редко ставятся на повестку дня, «Родина» расходится с КПРФ. Например, в отношении к отмене выборности губернаторов. Или в укрупнении регионов. Здесь «Родина» следует имперской традиции, а КПРФ - советской. При этом, надо отдать должное, КПРФ зачастую проявляет патриотическую позицию, всерьез расходящуюся с прежним советским интернационализмом – прежде всего, в требованиях защиты прав русских как в Российской Федерации, так и за ее рубежами – на территории исторической России. И в этом также есть основания для союзных отношений «Родины» с КПРФ.

«Родина» отличается от КПРФ и других партий тем, что она не может быть «левой» или «правой». Уважение к Родине, Отечеству не терпит такого отношения. Как было сказано лидером партии Д.О.Рогозиным, идеология партии «Родина» - это Родина. То есть, Россия. В ней «левизна» - лишь политологический термин для обозначения социальных инициатив, необходимых для выживания нации. В системном виде такой «социализм» означает скорее «национализм» - идею нации. В этом смысле социал-патриотизм идеологии «Родины» обнимает все политическое пространство, достойное существования, и отрекается от всего, что делает жизнь России невозможной, не продолжает, а обрывает ее историю.

Попытка президентской власти решать все вопросы политической жизни страны «техническими» средствами – информационной блокадой, манипулированием ведущими СМИ, финансированием фиктивных общественных и политических организацией и инициатив («Единая Россия», ЛДПР, «Наши», общественная палата, гражданский форум и пр.), содержанием циничных «политтехнологов» и пр. делает саму власть фиктивной и готовой обрушиться от любой случайности. Власть гражданам во всех своих проявлениях просто омерзительна. И только президент – как иллюзия продолжения «отеческого» характера власти, как иллюзия чего-то близкого к монархии – еще вызывает какие-то позитивные переживания. Впрочем, угасающие день ото дня. Все, на чем сегодня держится республиканский режим, это путинский «рейтинг надежды», перерастающий в «рейтинг терпения», а в перспективе – в ненависть к режиму.

В этих условиях существование монархической инициативу – смиряющей грядущий (и неизбежный) произвол диктатуры чрезвычайно важно. Если России суждено выжить, то ей придется отказаться сначала не от фальши республиканизма, а от ее организаторов – изгнать олигархов и уничтожить олигархический режим власти. Это под силу только диктатуре, которая вынуждена будет сохранить иллюзию республиканизма и ее институты – но уже без той натужной «искренности», которую демонстрируют все радетели исполнения неисполнимой российской Конституции.

Республиканские институты при диктатуре по факту станут лишь совещательными органами, подчиняясь во всем воле диктатора. Но органическое государство, передающее власть от одного поколения политиков и государственных деятелей к другому без потрясений, возможно только в том случае, если диктатура найдет в себе силы для восстановления Традиции государственного строительства. Это возможно только путем введения династической монархии – той, которую Бог дал России в лице династии Романовых и легитимных престолонаследников.

В этой связи текущей задачей, которую монархистам и традиционалистам предстоит решать прежде всего, следует признать обеспечение официального государственного статуса Российского Императорского Дома. Такой статус при республиканском режиме вполне возможен – об этом говорит богатый опыт европейских стран.

Российская республиканская власть, прежде пыталась использовать РИД в своих целях, а сегодня пытается предать этот важнейший институт русской традиции забвению. Официальные ответы на обращения к Президенту РФ обычно апеллируют к республиканскому статусу государства и невозможности «концептуальных изменений законодательства», а также к другим лживым измышлениям по поводу природы действующей власти и конституционных полномочий государственных органов. Вместе с тем, в последнее время удалось склонить чиновников, готовящих ответы от имени президента, к тому, что статус РИД может обсуждаться в случае обращения к главе государства самого РИД и священноначалия Русской православной Церкви. Чиновники вполне официально предлагаю РИД активизировать свою общественную деятельность в России и способствовать формированию общественного мнения, способствующего в перспективе учреждению официального статуса РИД.

На трудность реализации этого «пожелания» республиканской власти указывает достаточно отстраненная реакция российского МИД использовать авторитет РИД для неофициальной поддержки усилий российской дипломатии. МИД не желает признавать существование РИД и именовать Главу РИД надлежащим титулом – пуст даже не признавая официального статуса этого института и этого титула. Правда, определенные усилия все же заставили МИД не именовать Главу РИД Великую Княгиню Марию Владимировну как «гражданку Романову», а также дать обещания пригласить Главу РИД на запланированный на осень 2005 года Конгресс российских соотечественников.

В целом статус РИД может образоваться и в условиях республиканского режима – как внегосударственного, но официально признанного общественного института. Правда, кризис республиканизма, очень возможно, скоро сделает этот вопрос не столь актуальным – вследствие его очевидного самоуничтожения. Тогда тот же вопрос придется решать, апеллируя к диктаторской власти.

Третье направление, на котором следует ожидать подвижек – побуждение властей к тому, чтобы найти правовые основания для выплаты Франции так называемых «царских долгов». Если такие основания не будут найдены, то за растрату 400 млн. долларов в тюрьму должны сесть премьеры Черномырдин, Кириенко и Касьянов, а также ряд лиц, занимавших высшие должности в МИД и Минфине. Поиск компромисса по этому вопросу, возможно, заставит власть найти возможность в тем или иным образом оформить правопродолжение Российской Федерации от Российской Империи. При этом важно снять всякие опасения чиновников на счет реституции материальных ценностей и их возвращения потомкам бывших частных владельцев – вся эта собственность за многие десятилетия амортизирована, а моральная компенсация вряд ли возможна в силу массового предательства имущих классов Государя Императора в феврале 1917 года. В то же время принцип реституции может быть сохранен для РПЦ и для РИД как институтов, продолживших свое служение и олицетворявших продолжение Империи, символически предвещая возможное восстановление правопродолжение.

В официальных документах встречается некоторая нотка сожаления, что правопродолжение от Российской Империи до сих пор не оформлено (например, когда дело касается вопроса о предоставлении гражданства потомкам граждан Империи). Имеется также определенный «антисоветский» прессинг, побуждающий власть если не отказаться от советского правового наследства (что невозможно уже потому, что им право на имперское пространство подтверждено многочисленными международными соглашениями и победой в Великой Отечественной Войне), то обеспечить точное оформление всей системы преемственности с разрешением правовых коллизий в «точках разрыва» - отсекая заведомо негодные для российской государственности правовые «изобретения» советской власти – особенно в период бунта, гражданской войны и в многолетних репрессиях против того, что напоминало Империю.

Возможно, республиканский режим так и не преодолеет своей подозрительности к проблеме правопродолжения и останется в рамках догмы о «новой России», чья судьба отсчитывается от 1991 года, а правопреемство – от октября 1917. Но исчерпанность российского республиканизма, скорее всего, позволит грядущей диктатуре решить одновременно оба вопроса – усадить за решетку всех растратчиков (по части выплат Франции, не подпадающих под определение «царские долги») и восстановить правопреемство в порядке принятия главного легитимирующего власть закона, фактически отменяющего Конституцию, утвержденную фальсифицированными данными референдума 1991 года.

Гражданин России, наблюдающий паралич республиканской власти, клятвопреступление высших государственных чиновников, фальшивость конституционных норм, продолжение надругательства над традициями российской государственности и убийство исторической перспективы для страны и народа, может и обязан осуществить правопродолжение с Российской Империей для себя самого.

Актом выбора, относительно которого можно выстраивать свою повседневную жизни и отношение к политическим процессам, может стать присяга на верность Главе Российского Императорского Дома и природной царской власти в лице династии и ее легитимных продолжателей, осуществляющих свою служение в соответствии с российской Традицией.

Принятие на себя присяги Главе РИД является добровольным самообязыванием, которому не может воспрепятствовать республиканский режим. И одновременно создает условие для консолидации тех, кто строит свою жизнь в соответствии с данной присягой и видит в ней службу Вере, Царю и Отечеству. Эта служба – в какой бы степени она ни осуществлялась – является продолжением того воинского и гражданского долга, который создал Россию. Принимая присягу, мы становимся солдатами Империи, а не просто подданными некоего политического режима, толком не знающего ни начал, ни причин исторической России, не чающего могущества и величия, на для себя, ни для Отечества. Мы же, становясь солдатами Империи и верноподданными природной Династии, знаем Россию как Отечество, как землю и замысел отцов.