Журнал «Золотой Лев» № 63-64 - издание русской консервативной мысли (www.zlev.ru)

 

С.В. Кортунов

 

Чем грозит ревизия Победы?

 

Вряд ли когда-либо после 1945 года в отношении Второй мировой войны и её итогов в Европе было произнесено столько лжи, сколько мы услышали в этом году, в канун 60-летия Великой Победы. Причём речь идёт не об отдельных разрозненных высказываниях маргинальных историков и политологов. Нет. Разговор о хорошо соркестрированной, продуманной и щедро оплаченной политической и пропагандистской кампании, преследующей конкретные цели. Причём её объектом является не давно канувший в небытие СССР, выигравший Великую Отечественную, а нынешняя Российская Федерация.

Субъектов же этой кампании довольно много. Это и наши бывшие «союзники» (о них теперь можно говорить только в кавычках) ― такие, как Польша, и бывшие союзные республики ― такие, как Литва, Латвия и Эстония, и определённые круги Японии, США, Финляндии и даже Украины. У каждого из этих субъектов, безусловно, свои цели, о которых мы поговорим позже. Но главное, что они хотят ударить нас побольнее, в самое уязвимое место. Этим местом и является наша Великая Победа.

Составные элементы данной кампании таковы:

―отождествление германского фашизма и советского коммунизма, а также личностей Гитлера и Сталина;

―утверждение о «равной ответственности» Германии и СССР за начало Второй мировой войны;

―предание анафеме сотрудничества Германии и СССР накануне войны, при полном игнорировании и забвении западной политики «умиротворения» агрессора (и соответствующие оценки пакта Молотова-Рибентропа, с одной стороны, и Мюнхенских соглашений, с другой);

―распространение мифов о «геноциде» поляков, крымских татар, чеченцев и других народов, о «варварстве» русских во время войны в Европе, а также об «оккупации» стран Балтии Советским Союзом (за что должна нести ответственность, однако, Российская Федерация);

―требование от русских бесконечного покаяния за «злодейства» Красной Армии и НКВД, необходимости нового Нюрнберга над советским коммунизмом и так далее.

Составной частью этой кампании является также тема «фашизации» уже современной России. Её исходная посылка состоит в том, что Россия, «проиграв» холодную войну, находится сейчас якобы в том же положении, что и немцы в 1920 году, испытавшие тогда острое чувство национального унижения и даже неполноценности. В соответствии с «веймарским правилом», открытым А.Яновым, Россия, если её не контролировать со стороны «демократического сообщества», неизбежно, как и Германия 20-х ― 30-х годов, превратится в ревизионистскую державу и, в конечном счёте, встанет на путь «нового империализма», а то и фашизма. А потому, мол, следует разработать и реализовать «антифашистскую стратегию» Запада в отношении России по аналогии с тем, как это было сделано в отношении побеждённой в 1945 году Германии.

Ведь миф о «победе» Запада в холодной войне относится к числу основополагающих мифов современного западного сознания. Этот тезис записан в главных правительственных документах США, включая «Стратегию национальной безопасности». Он используется и для внутреннего потребления ― с целью мобилизации американцев на «руководящую роль» в мире. О «победе» США неустанно твердят Г.Киссинджер и З.Бжезинский. Президенты США широко используют тезис о «победе» в холодной войне в качестве своей предвыборной риторики.

Удивительно, впрочем, другое: этот миф, изрядно навредивший российско-американским отношениям, стал также мифом сознания наиболее радикальной части отечественных демократов, которые вовсе не отрицают «поражения» России и не скрывают своей радости по этому поводу, равно как и своего содействия ему. С «поражением» готовы согласиться и некоторые политологи, относящие себя к «политическому центру». Но это ― к слову.

Нас же интересует другое: для чего понадобилась историческая дискредитация Великого Подвига русского народа в войне 1939-1945 годов? Для того, чтобы ответить на этот вопрос, надо посмотреть, кому это выгодно.

Например, ясно, для чего эта дискредитация выгодна США: для окончательной ревизии итогов этой войны, то есть Ялтинско-Потсдамского мира, в котором Америка ― никакая не единственная «сверхдержава», а лишь одна из пяти великих мировых держав, как это определено в Уставе ООН. Понятны и интересы Польши, Литвы, Латвии и Эстонии: делая из России «европейское пугало», они строят свои карьеры в формирующимся Евросоюзе. Украина и Грузия рвутся в НАТО и потому демонизация России им тоже выгодна. Японцы хотят получить острова, финны ― Карелию. А вот Франции, Германии, Великобритании, Китаю, Индии пересмотр мирового порядка ни к чему. Поэтому они без колебаний приняли приглашение приехать в Москву 9 мая (причём без всяких «заездов» в карликовые государства Европы). Таким образом, судилище над Россией в день её Великой, всемирно-исторической победы над фашизмом нужно тем, кто хочет вместе с историей ревизовать и нынешней мировой порядок в свою пользу.

Сегодня отождествляется положение Германии в первой половине и России в начале ХХI века, искусственно уравниваются фашистская и коммунистическая доктрины, проводятся неисторичные аналогии между немецким и русским сознанием, германским и российским самоопределением. Однако ни фактических, ни философских, ни даже логических оснований для этого нет и быть не может.

Тотальное поражение Германии было поражением не только германской военной машины и германской государственности. Это было поражение немецкого духа, раздутого до абсурда в своей абсолютизации. Абсурд лопнул, но при этом пострадало и самосознание нации в целом. Стало не только невозможным быть фашистом, стало стыдно называться немцем вообще. Провозглашённое Гитлером тождество национал-социализма и немецкого духа продолжало жить, хотя и в негативной форме: идеал немецкой расы господ обратился кошмаром немецкой расы преступников.

Причины этого во многом лежат в действительных особенностях немецкого сознания. «Нация поэтов и палачей», «Шиллер и Освенцим» предоставляют собой, как признают сами немцы, не только противоречие, но и некоторую духовную целостность.

Достаточно очевидно, что поражение и дискредитация национал-социализма могли быть восприняты немцами только с облегчением ― как исчезновение чуждой, угнетающей силы, но в значительной мере и как необходимость признаться в собственном заблуждении. По этой причине 8 мая является для Германии прежде всего Днём Поражения, в который «хорошему немцу нечего праздновать». До недавнего прошлого именно эта точка зрения являлась официально признанной в Германии, да и сегодня имеет немало сторонников. Вместе с тем, 8 мая было Днём освобождения немецкого народа и влекло за собой необходимость осмысления недавнего прошлого, дабы избежать опасности его повторения.

В сегодняшней Германии нельзя быть националистом и антисемитом. Показ на художественной выставке нескольких картин эпохи национал-социализма вызывает целую дискуссию, хотя среди них ― ни одного портрета фашистского деятеля, и полотна вывешиваются отдельно от основной экспозиции, где-то в боковом коридоре, причём через каждые две картины висит повторяющаяся табличка с осуждающим комментарием.

Эти бесспорные факты позволяют сделать некоторые совершенно чёткие выводы применительно и к сегодняшней ситуации в мире. Например, можно ли говорить о сходстве положения Германии после краха национал-социализма и России после утраты коммунизмом своего господствующего положения как идеологии и общественного строя? Этот вопрос можно сформулировать и так: произошла ли в связи с поражением коммунизма дискредитация русского духа, как это произошло с немецким духом после крушения идеологии национал-социализма? Можно ли говорить также и в случае России об определённом отождествлении и срастании национального сознания с господствующей идеологией?

Мессией в коммунизме является не народ как единство интересов всех составляющих его классов, а класс. А потому классовая борьба коммунизма противостоит общественной гармонии национал-социализма. Но именно в этом направлении различаются русский и немецкий национальный характер.

Основанный на идеализме, но сориентированный на материальное процветание нации (каждому ― именьице на Украине), национал-социализм был совместим с немецким сознанием. Основанный на материализме, но нацеленный на осуществление абстрактных идеалов (равенство, справедливость и т.д.), коммунизм оказался совместимым с сознанием русским.

Однако поскольку в основе коммунизма лежит не национальный, а классовый принцип, то крах идеологии не вызвал прямого следствия национальной дискредитации. Напротив, было логично ответное усиление национализма как поиска иного, более адекватного воплощения русского духа в политической идеологии. В отличие от Германии, в России дискредитация коммунизма не ведёт к тому, что становится «стыдно» быть русским.

Сталинские лагеря, финская и афганская войны, брежневские «психушки» для инакомыслящих ― всё это имеет «советское алиби». Более того, именно русские оказались основной жертвой сталинского режима. Именно по русскому сознанию большевики нанесли главный удар, тяжёлые последствия которого ощущаются и сегодня[1]. Тем самым создаётся противопоставление: советское отечество со всеми его «грехами» и оставшаяся незапятнанной русская нация, получившая теперь возможность свободного и адекватного самоопределения[2]. Эта возможность переадресовать все упреки в неблаговидном прошлом анонимному «отечеству» избавляет от необходимости «забыть», подавить воспоминания или же нести комплекс национальной вины. Более того, советский период, коммунизм не рассматривается большинством россиян[3] как некая «чёрная дыра» в российской истории, а как, скорее закономерный момент развертывания национального и мирового духа.

В Германии бациллой нацизма был поражён почти каждый немец, включая женщин и подростков, и вся нация превратилась в нацию-фаната. Нацистский режим там не был отделён от национального самосознания немцев, а скорее в инфернальной форме выражал на том этапе это самосознание.

В России мы наблюдаем совсем иную картину. Коммунистические фанатики даже в послереволюционные годы встречались далеко не часто (это были единицы), а уж во времена поздней советской империи[4] в 70-е ― 90-е годы ― сама ком-идея стала пищей для анекдотов; настоящих же убеждённых коммунистов не осталось даже среди членов Политбюро. Да в самые мрачные, сталинские, времена следует различать реальный энтузиазм и спокойное счастье простых советских людей, с одной стороны, и уродливый тоталитаризм режим и культ вождя ― с другой. Очевидно, что режим и нация в одном случае ― единое целое, а в другом ― как говорится, «две большие разницы». Именно это обстоятельство и противоречие в случае с коммунистической Россией придаёт сталинизму не характер исторической ошибки русского народа, некоего исторического недоразумения, а характер русской трагедии, в которой страдальцем является сам русский народ.

Аморальность и чудовищность сталинизма есть, таким образом, некий внешний и чуждый его природе феномен.

Немецкий солдат шёл воевать в Россию, убеждённый, что «Германия превыше всего», что евреи, французы, поляки, чехи, русские ― это «недочеловеки», подлежащие уничтожению в концлагерях и газовых камерах. Он беспрекословно, подобно роботу, исполнял приказы режима.

Русский солдат пошёл на войну не за коммунистическую идею, а за свой дом, жену, мать, Родину, за Россию. Он, конечно, тоже выполнял приказы, но то были приказы не режима, а других русских людей, думавших также как и он, и воевавших за те же ценности, что и он. Дуализм, раздвоенность личности и режима породила странный, на первый взгляд, и недоступный немецкому сознанию феномен: личная борьба русского солдата. Его личная война во многих случаях ― когда осознанно, а когда и нет ― приобретала характер протеста против сталинского режима.

Драматичность той эпохи выразилась и в борьбе, с одной стороны, энтузиазма, коллективизма, романтики; с другой ― рабского послушания, страха, морального падения. Этот конфликт был не только социальным, он был внутренним конфликтом каждого мыслящего советского человека. В известной степени именно этот конфликт вдохновлял творческую интеллигенцию того времени на создание подлинных шедевров мировой литературы, поэзии, искусства и кинематографии.

Создано ли было что-либо подобное в фашистской Германии? Ничего, кроме торжественных маршей да развлекательных фильмов. Немецкий гений того времени был полностью мобилизован военной машиной Германии, не только, как известно, не приумножившей, но и беспощадно испепелившей великую немецкую культуру.

Отступление коммунизма несравнимо с крушением национал-социализма и чисто организационно. Как известно, поражение Германии привело к утрате ею собственной государственности. Управление страной перешло к Контрольному совету стран-победительниц, лишь постепенно, в течение десятилетия, передавшего свои функции обратно немцам. Возрождение государственности в Германии происходило при этом «снизу», сначала на коммунальном, потом на земельном уровне. Затем был создан ограниченный в своих полномочиях экономический совет и лишь в 1949 году ― бундестаг. Полный же суверенитет Западная Германия обрела только в 1949 году, после окончательной интеграции в западную экономическую и политическую систему. Эта длительная несамостоятельность имела свою положительную сторону: переходный период от тоталитаризма к демократии оказался достаточно продолжителен и гарантирован контролем извне. В России же многие структуры оказались просто унаследованы от советских времён.

Поражение Германии, её капитуляция, в том числе и расчленение её территории, закреплено во множестве послевоенных юридических документах самого высокого уровня. Нацистских преступников осудил Международный трибунал. В международно-правовой форме зафиксировано, что фашизм ― это преступление против человечества. Ничего даже близкого не наблюдается после окончания холодной войны. Ни один из документов начала 90-х годов не говорит о «поражении» или «капитуляции» России ― будь то Договор ОВСЕ, договоренности по формуле «2+4» или Парижская Хартия 1990 года. Напротив, эти документы фиксируют обязательство всех стран ОБСЕ строить единую Большую Европу без разделительных линий на основах абсолютно равноправного партнерства. Советских коммунистов не судили не только международный суд, но даже суд российский. Нигде не сказано, что коммунизм ― это преступление против человечества. Коммунистические партии повсюду в мире живут и здравствуют, а нередко и побеждают на выборах во вполне респектабельных демократических странах.

Кроме того, события в конце ХХ века воспринимаются Россией как освобождение от коммунистического режима, как величайшее завоевание русского народа и российских демократов, как переход к свободному развитию, а отнюдь не как её поражение в холодной войне. А потому здесь нет места чувству национального унижения.

Решающим моментом для окончательного разгрома нацизма было относительно быстрое восстановление германской экономики и создание предпосылок для её дальнейшего интенсивного развития. План Маршалла не случайно включал энергичные экономические меры, считая их весомым аргументом в пользу западной системы. Национал-социализм оказался, таким образом, не только политически разгромлен и идеологически дискредитирован; он был «похоронен» также административно и экономически. Легко заметить, что всего этого в силу различных причин не произошло с коммунизмом.

Миф о «поражении» России в холодной войне потребовался Западу для того, чтобы обосновать «правомерность» замены итогов второй мировой войны, которую Россия, бесспорно, выиграла, на итоги холодной войны, которую она якобы проиграла. Ликование либерализма над коммунизмом при этом странно не соответствовало уже абсолютной безвредности идеи коммунизма для «свободного мира» просто в силу непривлекательности этой идеи в конце ХХ века. (Об историческом поражении коммунизма З. Бжезинский писал ещё в конце 80-х годов, т.е. за несколько лет до распада СССР.) Празднование «триумфа» было связано с тем, что под видом коммунизма, казалось, удалось ещё раз похоронить в зародыше потенциальную возможность исторического возрождения России. Для этого она и была объявлена, наряду с нацистской Германией, «тоталитарным монстром», который был «побеждён» западными демократиями. При этом была применена большевистская интерпретация русской истории: Россия и русское государство «упразднены» безвозвратно в 1917 году, а СССР является не продолжателем тысячелетнего государства, а соединением совершенной независимых и самостоятельных (неизвестно, правда, откуда взявшихся) наций. Такая трактовка давала Западу возможность в любой момент подвергнуть сомнению единство страны, ибо ей было отказано в историческом прошлом.

Теперь же делается следующий шаг: попытка превратить бесспорный триумф России (пусть и в ипостаси СССР) в 1945 году в судилище над ней. Но если принять эту позицию, то это может поставить под вопрос все историческое бытие России. Причём не только будущее, но и прошлое, которое становится зыбким, недостоверным, сомнительным. И если татаро-монгольское иго давило, стремясь аннигилировать предощущение молодым народом своей грядущей судьбы как великой, то нынешние враги России аннигилируют саму эту уже во многом осуществившуюся судьбу, обессмысливает прожитую народом жизнь, что ещё страшнее. Ибо это ставит под сомнение смыслы и цели всего прожитого Россией исторического времени, её национальную идентичность. Русскую историю «сматывают назад», до полной аннигиляции русского исторического времени, ибо лишь она, такая аннигиляция, а не только разложение русского исторического пространства, строго говоря, и будет окончательной смысловой победой Запада. Уничтожить же нечто, жившее на Земле, невозможно, не уничтожив память о нём. Вот почему такое огромное место в антироссийских играх и технологиях заняла фарсовая десакрализация русской истории, ритуальное её осмеяние. (Здесь шаг вперед по сравнению с де Кюстином, который в основном пугал.) Оружием этим прекрасно владеют враги России; но подлинной виртуозности достигли здесь советская (и постсоветская) либеральная интеллигенция с её привычками двойной морали, «фигой в кармане», циничных усмешек и подчеркнутого самоотчуждения от всего, что могло бы быть свято для «этого» народа.

Признание «правоты» русофобской интерпретации истории Второй мировой войны означает вовсе не отказ от коммунизма, а признание неправоты всего русского исторического замысла о мире и о себе, русского православного замысла в истории в целом. Русские люди, осуществлявшие веками державную работу России, сопротивлявшиеся натиску Юга, Востока и Запада, предстают в этом свете лишь как носители «имперской гордыни», это сопротивление, предстаёт как всего лишь следствие природного злонравия и беспочвенной гордыни тех, кто наконец-то склонился перед «мировым сообществом». И перед каким его олицетворением! Выдержать Давление Великой Степи, натиск католицизма, с его неоспоримой культурной мощью и обаянием, одолеть страшный «сумрачный германский гений», вытеснить с православных земель Великолепную Порту ― и все для того, оказывается, чтобы теперь покорно ― и даже с радостью ― принять интерпретацию Всемирной истории «попсовой Америки»! Ещё одна гримаса пародийной постмодернистской реальности, в которую погружена современная Россия.

Оборотной стороной этого является самопризнание Россией себя «империей зла» или ― в более «мягком», но и более унизительном варианте ― каким-то уродливым отклонением от «общего мирового пути» и потому неудачницей мировой истории. Это, в свою очередь, ведет к смысловому подчинению «мировой цивилизации», ценности которой получают статус «общечеловеческих». Отсюда ― один шаг до самоуничтожения и признания себя «лишней страной» (выражение того же З. Бжезинского).

Миф об «империи зла» сыграл большую роль в разрушении СССР. Теперь же за Россией хотят закрепить титул «ядра империи зла». Получается, что Россия коварно поменяла лишь вывеску, но не суть. Этот миф выгоден буквально всем ― и США, мобилизующим Америку на «крестовый поход за демократию», и НАТО, ищущей нового врага ради собственного самосохранения, и странам ЦВЕ, а также Балтии, и некоторым странам СНГ, кующим свою государственность на идее независимости от «агрессивной России с великодержавными амбициями». Выгодно всем, кроме самой России, в которой не в последнюю очередь из-за этого мифа растут антизападные и антиамериканские настроения.

В данном случае предумышленно совершается явный подлог. Вектор ненависти к коммунизму, к советской системе (за неимением таковых) обращается против самой России. Идеологема «советофобии» вербальным путём меняется на идеологему «русофобии». И вновь это всех устраивает. Всех, кроме самой России.

У российских политиков и экспертов в этой связи уже давно возникло смутное подозрение о том, что «благородная» борьба Запада с советским коммунизмом была лишь фиговым листом, которым на самом деле прикрывалась давняя борьба с исторической Россией. При этом под прощание с «тоталитаризмом» хотят замаскировать торжественную «капитуляцию» тысячелетней русской цивилизации перед западными либеральными ценностями. Получается, что вся история отношений Запада к России в ХХ веке была маскарадом, имитирующим борьбу с большевизмом.

А главным смыслом и главной целью политики Запада было расчленение территории исторической России. Это сделали сначала в 1917 году с помощью большевиков. Потом пытались сделать в 1941 году с помощью Гитлера. В 1991 году это сделали с помощью технологий холодной войны.

В последнее время это инстинктивно стала чувствовать поражённая колониальным комплексом зависимости от Запада масса рядовых западников, подрывающих свойственную каждой здоровой и независимой нации ориентацию на ценность собственной личности и истории. Ибо самое нелепое, самое пагубное, что мог совершить русский народ ― для многих всё ещё лидер, ― это, покаявшись, что тысячу лет он шёл неправильной дорогой, объявить и любовью, и кровью собранным вокруг него народам, что теперь он поведёт их к «солнцу Запада». Это он и совершил в лице и под руководством своей интеллигенции, здесь был элемент добровольности, и потому последовавшее за этим в каком-то смысле стало заслуженной карой за это смысловое самопредательство. Тем более что для движения в «мировую цивилизацию» другие народы в ХХ веке и не нуждаются в его посредничестве; каждый из них, а в ещё большей мере окрепшие в советской матрице национальные элиты, начали самостоятельное движение в ту сторону, которую им указала сама Россия, охваченная угаром вестоцентризма. Сам же этот вестоцентризм принял такие карикатурные, такие нелепые формы, что, впервые в своей истории, Россия предстала смешной.

Есть, впрочем, одна положительная сторона дискредитации Подвига русских в Великой Победе. Она способствует росту национального самосознания, а, следовательно, возвращению России её собственной идентичности, казалось бы, навеки потерянной и растворённой в «мировом сообществе». Следует, однако, сразу оговориться, что эта тенденция небезопасна, поскольку она может разбудить крайние формы русского национализма. Очевидные попытки во что бы то ни стало закрепить итоги разрушения российской государственности под предлогом «закономерного» краха «тоталитарного СССР», в том числе и путём внедрения в массовое сознание заведомо ложных и тенденциозных версий мировой истории, в конечном счёте, могут привести к выводу о том, что без прямого и недвусмысленного восстановления исторического правопреемства Российской Федерации ― не от 1991 и не от 1922, а от 1917 года ― будет невозможно устранить саму основу нынешнего состояния русских как расчленённого народа. И что все проекты, основанные на осколках российской государственности, будь то СНГ, ЕвразЭС и иные «конфедерации» и «интеграционные модели» означают признание двух предыдущих разделов Отечества, в косвенной форме закрепляющих разделённый и безгосударственный статус огромной части русского народа. А это, в свою очередь, может привести к постановке вопроса о прямом и полном правопреемстве РФ от Российской империи 1917 года ― в юридической плоскости, ибо только это даёт безупречный инструментарий для воссоединения разделённого русского народа, воссоединения его с тяготеющими к нему народами, а также решения многих территориальных проблем ― Севастополя, Крыма, Приднестровья и проч. Именно такую политику проводила послевоенная Германия, и она, в конечном счёте, воссоединилась. Что может повлечь за собой стремление России «воссоединить свои территории», трудно даже представить.

Поэтому сегодняшним недоброжелателям и врагам России вряд ли стоит поощрять распространение исторических небылиц и вымыслов. Это не в их собственных интересах.

 

«ИНТЕЛЛИГЕНТ»

Мик 11.05.05