Журнал «Золотой Лев» № 63-64 - издание русской консервативной
мысли (www.zlev.ru)
В.Семёнов
Грузия - не Франция
Национализм против суверенитета
Каждая несчастливая постсоветская страна несчастлива
по-своему, но как они становятся похожи друг на друга в разливе революционного
счастья!
Ирония – иронией, но ведь революционеры сами провозглашают
нечто подобное. И им вторит, или, наоборот, вдохновляет их на единство, не
кто-нибудь, а влиятельнейший человек планеты Джордж Буш мл.
Без сопереживания «общности» может побледнеть и сам
революционный пафос. В самом деле – если посмотреть без «оранжевых», «розовых»
и прочих очков – то что произошло? Кучма перехитрил самого себя, а
заодно и народ, который взамен «двухвекторной» внешней политики получил
«лебедя, рака и щуку» в проведении внутренней стратегии развития страны.
«Мудрый» и «опытный» Шеварднадзе оказался отвергнут покровителями за полной
неэффективностью; однако теперь хозяев пугает «энтузиазм» и
«бескомпромиссность» нового подрядчика. Им также приходится искать
академические рамки и пропагандистские подпорки стремительному рывку в
брюссельском направлении калиброванного коммуниста Воронина. Список вопиющих
несуразностей можно продолжить.
Без оранжевой «подсветки» в картине мира наблюдается
безнадежный сумбур.
Произведение следует оценивать по законам того жанра, в
котором оно создано. Оранжевое – существует, оно – на Западе, на Юге, на
Востоке.
«Революционная волна» подобна цунами, всегда имеющему
определенную первопричину. И нет ничего важнее, чем вовремя засечь
тектонический сдвиг.
В потрясших постсоветское пространство катаклизмах находит
свое проявление исконное и извечное стремление народов к демократии – так
утверждается повсеместно. Трудности, однако, возникают уже в самом определении
этой весьма неуловимой субстанции.
Демократия есть «власть народа», «выражение воли» людей…
Тогда почему к ней не принято относить немецкий нацизм,
итальянский фашизм, советский коммунизм? По-разному эти режимы устанавливались,
немало было у них оппонентов; но отрицать их массовую народную поддержку
невозможно, как бы и ни было заманчиво.
«Демократия» также обязательно подразумевает защиту прав
меньшинства, разделение властей, и прочее и прочее, что можно объединить
понятием «процедура». Но о какой процедуре может идти речь в революционном
контексте? «Третий тур выборов» - действительно уникальный феномен, которым
Украина обогатила мировую сокровищницу государственного права.
«Демократия» трудноуловима, как воспоминание о мечте;
определить «национализм» еще сложнее из-за разнообразия его форм. Александр III
и Фидель Кастро, Де Голль и Мандела, Голда Меир и Махатхир – все они
националисты. Такой перечень поражает разнообразием, но вряд ли способен
вызвать возражения. Очевиден, несомненен и общеизвестен национализм наших
постсоветских «революционеров». Однако, хотя они и «всех цветов радуги», но –
чрезвычайно похожи друг на друга. Раньше было принято говорить – «как две капли
воды», «словно близнецы», ныне моднее назвать такое явление «клонами».
Главная сущностная характеристика этих «националистов» – их
готовность, доходящая до решимости, вручить суверенитет собственных стран в
чужие руки.
НАТО, Европейский Союз – общеизвестные объекты вожделения.
Но в ряд «желающих отдаться» с полным основанием можно поставить и
революционеров «с зеленым оттенком», то есть исламистов. Ислам, как и все
авраамические религии, утверждает авторитет «свыше» в вопросах морали;
фундаменталистам же нужно повседневное «внешнее управление» в сфере права и
государственного строительства. На эмоционально-психологическом, то есть самом
глубинном уровне – мечта о возрождении «халифата» тождественна чаяниям о
грядущем пришествии еврокомиссара.
Чем вызван удивительный феномен возбуждения национализма
без утверждения суверенитета»?
Чаще всего, по привычке за объяснением обращаются к
кошельку. Гранты «на демократию» или на «исламское возрождение» не скрывают;
кое-что немалое остается за кадром. Но великий страх перед «закулисой» во
многом происходит от элементарной забывчивости. Ведь ни для кого не секрет, как
все это «гуманитарное» финансирование воруется в гомерических размерах.
Как бы там ни было, пробуждать национализм «под боком» у
геополитического соперника – старо как мир. Французская поддержка американской
независимости, через полтора века – американский подрыв Французской империи –
nothing personal. Апофеозом подобной политики стало награждение Гамаля Абделя
Насера последовательно гитлеровским Крестом и Звездой Героя Советского Союза.
Западная антироссийская политика существует, но
антироссийского заговора нет.
Пробуждать национализм, чтобы плодить суверенитеты –
понятно. Однако «соблазнять» с перспективой не выгнать из дома – слишком опасно
и расточительно.
Так что следует предположить, что приглашение нашим соседям
влиться в «золотой миллиард» им почудилось самим. А веру постсоветских
национальных элит в неизбежность и благотворность подобных приглашений следует
отнести именно на их советское прошлое, когда угроза остаться в
одиночестве их не преследовала, а жизнь была если не хороша, но заметно лучше,
чем в ими «командовавшей» тогда России.
Еще по поводу всего происходящего вспоминают
«глобализацию». Да, этот феномен объективно существует. И он выражается не
только в неуклонно растущих объемах движения информации, товаров, капиталов,
рабочей силы – явлениях неизбежных и благотворных. В Тбилиси 150-тысячная толпа
восторженно приветствовала Буша, неоднократно ставящего их страну в ряд
Афганистана и Ирака. Глобализация как процесс формирования в мировом масштабе
потребителей, податливых на рекламу и не склонных к анализу – также имеет
место, и ее влияние на революционные процессы чрезвычайно велико.
«Национализму – да, суверенитету – нет» - есть формула фрустрации
элит и народных масс от трудностей построения новых государств,
налагающаяся на современную глобальную «примитивизацию» человеческой
личности.
Всякие фрустрации и примитивизации и вкупе и по отдельности
могут порождать лишь национализм «крови и почвы». В свою очередь,
«делегирование» суверенитета «дяде» не оставляет национальным эмоциям никакого
другого проявления, кроме воспаления ксенофобии и шовинизма. То, что это
способно лишь взорвать государственные организмы (любые вообще, но
постсоветские в особенности) – в доказательствах не нуждается.
А необходимо этим государствам, прежде всего, формирование
«гражданских наций». Которые могут возникать только вокруг «общего дела» -
сложного и многотрудного построения суверенитета.
«Гражданская нация» создается гражданами и потому
обязательно требует интеграции в современность всех пластов прошлого, целого
комплекса разнородных культурных, религиозных, правовых, политических и даже
бытовых традиций. Специфика стран, ведущих свое происхождение от Советского
Союза, заключается в том, что «гражданские нации» там очевидно не могут быть
созданы при исключении из жизни народа мощного сегмента русской культуры и
русского языка, или путем тотального отрицания модернизационного эффекта
существования народов в рамках Российской империи и Советского Союза.
Действительно, если из коллективной памяти народов
исключить и «царские» и «красные» победы над межнациональной резней или
страшными эпидемиями, всеобщую грамотность, метро и кино, космическую эпопею и
т.д. и т.п., и самое величественное – победу в Великой Отечественной войне – то
каким прошлым останется гордиться? «Кровью и почвой» - другое просматривается в
туманных мечтах национальных писательских организаций. А рядовому человеку
гораздо легче будет порадоваться такому простому факту, что в его роду не было
или русских, или евреев, или осетин, или каракалпаков. И захочется очень
постараться передать эти «достижения» грядущим поколениям.
Однако Россия, по понятным причинам, обязана быть
чрезвычайно деликатной в пропаганде незаменимости своего культурного и
идеологического влияния для благополучия соседей.
Гораздо эффективнее действовать личным примером взрослости
и самостоятельности.
В стране необходимо крепкое согласие по поводу того факта,
что величайшим богатством России является не громадность территории или
неисчерпаемость газа, а сохранение в течение многих веков национального
суверенитета – и формально, и по сути. Для перечисления примеров подобных
государств хватит пальцев одной руки.
Идея суверенитета необходима настоящим правым, поскольку
только в националистическом идеализме возможно черпать силы для проведения
сложных модернизационных реформ.
Она должна быть не чужда левым, так как именно
приверженность «социальной справедливости» в очень существенной степени
сформировала уникальность исторической судьбы и нынешнего облика страны.
Либералу любой коллективизм отвратителен. При словах о
торжестве глобализма перед его мысленным взором должны проходить европейские
комиссары, готовящие наган на низкие налоги новых членов Союза, разрабатывающие
для восточноевропейских крестьян уставную длину огурцов и диаметр помидоров.
Тем не менее, сегодня каждый может наблюдать – хоть на
площадях, хоть в Интернете – российских «либералов право-левого толка»,
объединенных предвкушением революции. Которая, по нашим широтам и долготам, не
может не иметь оранжевого оттенка – цвета национального самолюбования и
национальной безответственности.
Никакие великие традиции и исторические заслуги страны не
служат ей гарантией защиты от самой модной болезни современного мира – глобалистического
блуда.
P.S. Франция решительно отвергла проект конституции
Европейского Союза.
По возводимой очередной Вавилонской башне прошла самая
серьезная на сегодняшний момент трещина.
Будут сказаны мегатонны слов о гнусном эгоизме французов; о
том, что голосование продемонстрировало лишь «отсталость» коммунистов и «злобность»
Ле Пена.
Это верно в том смысле, что французы действительно не
альтруисты, коммунисты не современны, а Ле Пен – не Pere Noel.
Помнится, русские крестьяне тоже не хотели в колхоз от
«жадности» и «дремучести».
Современная экономика требует максимально широких
пространств, как некогда пашня трактора? Однако вместо насильственного
обобществления земли существовала идея кооперации частных хозяйств. Французское
голосование отвергает утопический проект единой европейской нации, утверждая
представление о континенте, как гармоничном ансамбле суверенитетов.
Франция проголосовала против европейской коммунальной
квартиры, потому что она – Европа par excellence. Единственная страна,
объединяющая в себе романское и германское начала. И Париж – столица
континента, хотя есть там города и крупнее, и богаче, и красивее.
И еще во Франции был Де Голль, после которого стало как-то
неудобно решать фундаментальные вопросы бытия нации без референдумов. На
зависть соседям.
Французу – Алексису де Токвилю – принадлежит самое емкое
определение свободы как «способности нации самостоятельно управлять собой».
Глобалрус