ПОЛЕ КУЛИКОВО

Журнал «Золотой Лев» № 67-68 - издание русской консервативной мысли

(www.zlev.ru)

А. Дальский

ПОЛЕ КУЛИКОВО

8 сентября 1380 года у места впадения речки Непрядвы в стремнину Тихого Дона на поле Куликовом произошло событие, ставшее «стержнем исторической памяти» российского народа. В этот день в открытом бою московский великий князь Димитрий Иванович объединенной русской дружиной сокрушил 150-тысячное войско фактического правителя Золотой Орды темника Мамая. Эта крупнейшая в средневековье баталия возвестила миру о рождении на обломках Киевской Руси нового российского суперэтноса и стала символом запредельной воинской доблести.

Причины битвы

В 1312 году хан Золотой Орды Узбек, энтузиаст ислама, огнем и мечом заставил свой обширный улус принять исламскую веру. С противниками верховной воли поступили беспощадно. Были казнены 70 царевичей чингисидов (прямых потомков Чингисхана), а с ними верных им нойонов, отказавшихся предать веру отцов. Наследовавший Узбеку его сын «добрый царь» Джанибек, уже будучи мусульманином, придерживался традиции союзнических отношений со своим вассалом Русью. Более того, первая леди его гарема ханша Тайдула, имевшая влияние на своего господина не только в царской веже, покровительствовала митрополиту русской православной церкви Алексею. Тот в свое время сумел излечить ее от слепоты. Казалось, ничто не предвещало смуты. Но демон кровавых распрей, выпущенный на свободу насильственной исламизацией, ждал своего часа. В 1357 году Джанибек был предательски убит своим старшим сыном Бердибеком. Самого отцеубийцу через два года обезглавил самозванец Кульпа, выдававший себя за сына Джанибека. Со смертью Бердибека пресеклась линия Батыева рода и по ордынским степям пошла гулять «великая замятня». «Все смешалось в доме» Чингисовом, за 20 лет на ханский трон успело взобраться несколько десятков правителей. Ордынцы с остервенением резали друг друга.

На Руси «замятню» восприняли болезненно, так как она лишала нарождающееся русское государство могучего союзника в борьбе с агрессией со стороны Польши и особенно Литвы на западных рубежах. Кровавая двадцатилетняя чехарда ханов в Сарае развалила Золотую Орду. Верхнее и среднее левобережье Волги отошли Синей орде, базировавшейся в Западной Сибири, во главе с чингисидом Тохтамышем. Власть в нижнем Поволжье с Сараем и Причерноморьем узурпировал темник (начальник над 10 тысячами воинов) Мамай - удачливый полководец и умный дипломат. Отношения этих двух частей расколовшейся орды к русским княжествам были диаметрально противоположными. Тохтамыш стоял на позиции невмешательства во внутренние дела русичей, довольствуясь необременительной данью и несильно напрягая князей требованиями участия в своих военных замыслах. Напротив, воинственный потомок монголов Мамай вознамерился со своим алчным партнером Литвой поделить русский улус. При этом в сфере своего влияния - северо-восточных княжествах - замыслил ограничить политическую и экономическую свободы русских, посадив в городах ордынских «алпаутов»(правителей). «Аз тако не хощю творити, како Батый; како изждену князи (изгоню князей) и которые городы красны довлеют (приглянутся) нам, и тут сядем, тихо и безмятежно поживем...» - заявлял, распаляемый жаждой наживы, воинственный правитель. Таким образом, для Руси возникла реальная угроза полной утраты государственной независимости.

Немного отвлекаясь от нашей темы, необходимо особо упомянуть вопрос знаменитой монголо-татарской дани. Благодаря усилиям историков XIX века и особенно публицистов от истории слово дань стало нарицательным, означающим безмерные насильственные поборы. Однако в действительности эта подать была скорее символической величиной, нежели тяжелым экономическим бременем. Согласно сведениям, почерпнутым из работ современных историков, специально исследовавших вопрос «ордынского выхода», в XIV веке русские князья платили 5000 рублей отступных в год. Русский рубль тогда «весил» 100 пудов(1600 кг) хлеба. Население, подпадавшее под дань, исчислялось 5 миллионами. Значит, на одну православную душу приходилось полторы буханки хлеба в год. Согласимся, величина неосязаемая. Более того, русские правители добровольно, по зову сердца жертвовали стремительно хиревшему Царьграду (Константинопольской патриархии) суммы, равнозначные золотоордынскому оброку. Русь несоизмеримо более страдала от набегов неподконтрольных хану бандформирований (выражаясь языком XXI века) и жесточайших княжеских междоусобиц. Русские вотчинники совсем не брезговали прибегать к военной помощи сарайских нойонов (нойон - монгольский князь) и литовских конунгов. Например, в 1368 г. Михаил Тверской напару с литовским князем Ольгердом так разорили северо-восточные княжества, что «такого зла и от татар небывало». Укажу еще на одну деталь, замалчиваемую западниками. «Дикие» золотоордынцы в отличие, например, от просвещенных поляков, хозяйничавших в Малороссии в XV-XVII веках, давали русской православной церкви специальные ярлыки, согласно которым «за оскорбления церквей, хуление веры ... полагается смерть».

Искрой, возбудившей огонь вражды между Москвой и Сараем, стал категорический отказ московитов предоставить фрязям (так именовали тогда итальянцев) - спонсорам вечно нуждавшегося в средствах Мамая - концессий для добычи мехов и торговли на севере Руси. Вердикт был короток - «латинянам не быти на Руси». Димитрий Московский и церковный авторитет преподобный Сергий Радонежский не были демократами, но были государственниками и прекрасно понимали, что русские земли быстро превратятся в торговый придаток меркантильных генуэзцев со всеми признаками колонии и, главное, отсутствием собственного развитого хозяйства. Короче говоря, то, что мы наблюдаем сейчас в России и особенно на Украине. Куда подевалось отечественное приборостроение, электроника, станкостроение, кораблестроение, авиастроение и т.д. Полноводный разлив демократии с обязательными ее атрибутами - безбрежной наркоманией, широкомасштабной проституцией, которую подумывают легализовать (в киевской газете «Бизнес» уже всерьез подбивают законный навар от этого мероприятия), валом преступности на фоне вымирающего (минус 450 тыс. ежегодно на Украине и 1 млн. в России) и деградирующего народа, превратившегося из работника-созидателя в разливщика пива и торговца заморской рухлядью. Что до легализации проституции, то, смею надеяться, авторы ноу-хау первыми, для почина, отправят своих жен и дочерей в бордели на поддержку завоеваний демократии заниматься удовлетворением сладострастных фантазий свободных от оков тоталитаризма граждан.

Посланный Мамаем для устрашения несговорчивой Москвы 30-тысячный корпус во главе с опытным рубакой мурзой Бегичем был перехвачен на реке Вожа многоопытной московской дружиной и в клочья изрублен. Большая сеча стала не-отвратимой.

Силы сторон

Все лето 1380 года уязвленный непокорностью русских Мамай готовился пройти по Руси путем Батыя. На деньги своих союзников генуэзцев, сидевших колонией в Кафе (Феодосия), он провел тотальную мобилизацию в своих улусах. В ряды Мамаева войска встали половцы (куманы), аланы (осетины), касоги (черкесы), армяне из крымских колоний, ясы, буртасы, кавказские евреи, несколько тысяч знаменитой генуэзской «черной пехоты» и, наконец, лучшая в мире татарская конница. Следует сказать, что татарами именовали в те годы не только камских булгар (современные татары), но и всех жителей Поволжья. В Мамаевой орде собственно камских булгар было незначительное количество. Всего около 150 тысяч отлично вооруженных гулямов (профессиональных воинов) встало под стягами грозного темника. Авторитетнейший знаток Великой степи Л.Н. Гумилев говорил о 200-х тыс., но большинство историков все же склоняются к 150 тыс. Основу, 3/4 войска, составляла конница. Об ордынском коннике разговор особый. В XIII-XIV веках это была совершенная боевая машина, безупречный танк степи. По своей силе он равнялся 4 хорошо подготовленным ратникам пешего строя. С шестилетнего возраста ордынец учился сидеть в седле, натягивать большой лук до уха и с плеча до пояса рубить кривой саблей из дамасской стали. Среди ордынских конных лучников нередки были снайперы, на скаку попадавшие в натянутую веревку. Легендарный монгольский лук-«саадак» являлся сложным механизмом убийства, склеенным из трех слоев дерева, вареных жил и кости и для защиты от сырости обматывавшим сухожилиями; склеивание производилось под прессом, а просушка продолжалась несколько лет - технология изготовления этих луков хранилась в тайне. Убойная сила монгольского лука в два раза превышала силу лука их современников - английских лучников, 100 лет наводивших ужас на французских рыцарей. Изъясняясь футбольными терминами, сидели бы земляки легендарного Робин Гуда у степняков во втором составе без права выхода на замену. С расстояния 250 метров стрела, выпущенная из «саадака», прошивала насквозь слабозащищенного воина, а со 150 метров пробивала практически любые латы. В колчане у татарского всадника находился набор из полусотни стрел на все случаи боя - для малозащищенного пехотинца, «бронебойные» для тяжеловооруженного латника, для стрельбы по лошадям. Скорострельность монголо-татарского лучника по европейским меркам была феноменальной, в горячке боя он прицельно выпускал до 15 стрел в минуту. Помимо «снайперской винтовки» ордынец был оснащен топором, веревкой-арканом и саблей. Защитное снаряжение ордынского кавалериста (легкого конника) состояло из шлема с забралом, кольчуги или металлических лат, крепящихся поверх толстых войлочных кафтанов. Очень часто материалом для лат служила специально выделанная и залитая смолой бычья кожа толщиной не менее 6 мм. По своим защитным свойствам этот биопанцирь не уступал стальному, но был более удобным и легким. Руки защищались металлическими или кожаными наручи-базубандами и налокотниками, аналогично были защищены ноги.

Конные стрелки, маневрируя по фронту атаки, осыпая противника дождем стрел и вступая в короткий боевой контакт, выискивали слабые места его строя. После того как перспективное направление главного удара определялось, по условным знакам (флажкам, огням) в дело вступала знаменитая «лава» тяжелой монгольской кавалерии. С криками «ура» - «бей» закованный в сталь с головы всадника до колен лошади живой таран сметал потерявшего строй врага. Несколько столетий спустя русский боевой клич «ура», заимствованный у своих великих степных учителей ратному ремеслу, повергал в смятение малодушных завоевателей, решавшихся под водительством неразумных полководцев поживиться российской добычей.

Не будучи до конца уверенным в успешности предприятия, Мамай заключил военный союз с Ягайло, великим князем Литовским, и тот обязался привести в ставку союзника 60-тысячное войско.

Наконец, чтобы поднять боевой дух своих гулямов, беглербек Мамай запретил в ордынских землях делать запасы на зиму, обещая небывалые трофеи - «Не един вас не пашит хлеба, да будете готовы на русские хлеба».

Отлично понимая, что с обнаглевшим беглербеком (высший после хана пост в Золотой Орде) и корыстолюбивым Ягайлом ему не управиться силой одной великокняжеской дружины, какой бы она вышколенной ни была, Димитрий Иванович обратился с проникновенными словами к русским князьям: «Братья князья русские, из рода мы все князя Владимира Святославича Киевского, которому открыл господь познать православную веру ... и заповедовал нам ту же веру святую твердо держать и хранить и биться за нее. ... Будьте же все готовы идти на мою службу, на битву с безбожными агарянами татарами; соединимся же в Коломне на Успение святой богородицы».

На призыв великого князя откликнулись князья: Белозерские, Владимирские, Мещерские, Дмитровские, Елецкие, Звенигородские, Каргопольские, Муромские, Оболенские, Переяславль-Залесские, Псковские, Ростовские, Серпуховские, Смоленские, Ярославские - всего 23 князя. Явился со своей многоопытной дружиной верный союзник Димитрия Донского славный воевода Боброк Волынский. Примчали на помощь правому делу отборные отряды во главе с двумя старшими сыновьями литовского князя Ольгерда Андреем Полоцким и Димитрием Брянским. Подошли со своими хорошо «уряженными» ратниками воеводы - «воины твердые» Иван Родионович Квашня, Михаил Бренок, Микула Васильевич, Андрей Серкизович и др.

26 августа 1380 г. в Коломне под великокняжескими хоругвями собралось 70 тысяч «бодрых и снаряженных умелых ратников». В боевой выучке и оснащенности дружинники не уступали гулямам Великой степи, а в ближнем и рукопашном бою выказывали большую стойкость. Конница по численности равнялась пехоте. В ее состав входил полк (10 тыс.) тяжелой кавалерии - «кованая рать». Костяк профессионального русского войска составляла 25-тысячная московская дружина, отвечающая всем мировым стандартам того времени. По «разрубу» (мобилизации) к войскам княжеств примкнули организованные в полки 40 тысяч «воев» из посадских людей (ремесленников, купцов, священников) и крестьян. Они входили в пешую часть армии. Амуниция «воев» не была такой богатой и разнообразной как у дружинников, но все они были облачены в шлемы и кольчуги. Оружием - боевыми топорами, сулицами (короткое копье), кистенями, булавами, мечами владели сноровисто, т.к. во многих русских городах устраивались ежегодные военные сборы. Небезынтересен и такой факт. В рядах московской конной рати несли службу несколько сотен крещеных татар - предки будущих Гоголей, Кочубеев, Шереметевых, Булгаковых, Юсуповых, Кутузовых, Карамзиных, Третьяковых, Тургеневых, Ушаковых. Никогда еще в своей истории Русь не выводила на поле брани 110-тысячное войско. Впервые со времен Ярослава Мудрого - пращура Димитрия Донского, Русь была объединена высокой идеей - постоять за родину. Преподобный старец Сергий Радонежский окропил чело Димитрия Ивановича священной водою и осенил великого князя и «все христианское его войско» крестом Христовым. В помощь великому князю велел двум инокам, в прошлом известным в ратных делах богатырям Александру Пересвету и его брату Андрею Ослябе, идти в поход.

27 августа 1380 русская армия твердой поступью двинулась из Коломны навстречу своей бессмертной славе.

Битва

В это время Мамай, «дьяволом распаляемый непрестанно», кочевал с девятью ордами и семьюдесятью нойонами в районе устья реки Воронеж, нетерпеливо поджидая литовского подельника. Дабы опередить литовина, Димитрий Московский убедил колеблющегося князя Олега Рязанского если не впрямую примкнуть к русским полкам, то хотя бы маневрами своей 5-тысячной дружины препятствовать быстрому движению Ягайло. Олег исполнил тайный уговор. Рязанцы непрестанно жалили авангард литовского конунга. Когда Ягайло наконец отогнал назойливый отряд Олега, его армия утром 8 сентября находилась в 40 километрах от Куликова поля и ничем Мамаевой орде помочь не могла.

К вечеру 5 сентября россияне подошли к устью реки Непрядва. Посланная в разведку конная сотня князя Семена Мелика провела рекогносцировку местности и притащила «языка» из ставки Мамая. Данные разведки подтвердили худшие опасения. Тумены «поганых» находились в 10 верстах и силой они значительно превосходят православное войско. Чтобы одолеть доселе непобедимую орду, необходимо было найти сильное решение. На военном совете начальных людей это решение было найдено. Как показал дальнейший ход событий, битва протекала в точном соответствии со стратегическим замыслом московитов. А замысел был гениально прост (как, впрочем, все гениальное) - чередой запланированных тактических поражений в жестоком бою измотать и расстроить ряды татар, принудив их логикой сражения в решающий момент подставить свои спины под сокрушающий удар Засадного полка панцирной отборной конницы.

В ночь накануне битвы русские дружины переправились через Непрядву, намеренно отрезав себе путь к отступлению водной преградой. Теперь их судьба зависела исключительно от воинской доблести. Размеры Куликова поля - 6,5 километров, и вся география соответствовала русскому плану битвы: возвышение на месте стана русских войск, речные, лесные и топкие болотистые места на флангах. Войско Мамая могло вести атаки только в лоб. Обходные маневры знаменитой татарской «лавы» исключались. До шести часов утра Димитрий Иванович с братом своим, князем Владимиром Андреевичем Серпуховским, литовскими князьями Андреем и Дмитрием Ольгердовичами и воеводой волынским Димитрием Боброком расставляли полки согласно задуманной диспозиции.

Боевые порядки русских войск состояли из пяти линий:

Первая. Сторожевой полк. Задача сторожевого полка заключалась в завязывании боя и возвращении в строй.

Вторая. Передовой полк. Задача - ослабить силу первого и самого страшного вражеского удара по главным силам.

Третья. Большой полк. В большой полк были сведены все городские пехотные полки, составленные из обстрелянных ратников; Задача - устоять чего бы это ни стоило.

Четвёртая. Полк правой руки. Командующий: кн. Андрей Ольгердович (тяжеловооруженная полоцкая конница и отборная пешая рать). Задача - отразив натиск противника, перейти в наступление после ввода в действие Засадного полка.

- Полк левой руки. Псковская конница и пехотная рать в основном из ополчения. Наиболее слабое место в русской фаланге. Именно на этот полк должен был навалиться Мамай всей своей армадой, окружая русских. Задача - стоять насмерть, заставив темника ввести в дело все резервы и подставиться под удар Засадного полка.

Пятая. Резервы: а) частный (конный мобильный резерв располагался за Большим полком); б) стратегический. Засадный полк (10 тысяч панцирной отборной конницы) был скрытно расположен в лесу за левым флангом главных сил. Командующие - князья Владимир Андреевич Серпуховской и Димитрий Боброк-Волынский. Задача - в решающий момент битвы атаковать с тыла расстроенные и утомленные войска Мамая.

Утром 8 сентября, когда рассеялся туман, сторожевой полк русских неожиданно атаковал передовые вражеские отряды, заставив темника, не дожидаясь подхода литовцев, развернуть боевые порядки и втянуться в битву. Димитрий Донской перед решительной схваткой демонстративно передал великокняжеские доспехи своему другу, воеводе Михаилу Бренку. Сам, облачившись в одежду рядового дружинника, встал в ряды Передового полка. Поступок не был безрассудным. Этим действием великий князь дал понять своей армии, что готов умереть в первые минуты битвы. В таком случае его дружина, как бы ни было ей тяжело, должна была действовать согласно принятому на совете плану, не оглядываясь на золоченные великокняжеские доспехи и стяги, полагаясь в бою только на свою волю и разум. Здесь надо отметить и такую деталь. Димитрий Иванович отнюдь не являлся «штафиркой» (так военные уничижительно величают штатских). На момент Куликовской битвы ему стукнуло 30 лет. Роста был среднего, кряжист, широк в плечах, обладал недюжинной силой. Как все русские князья, с детства обучался ратному ремеслу. Отлично фехтовал всеми видами холодного оружия, владел навыками рукопашного боя.

Когда исполненные решимости рати изготовились к битве, из плотных рядов Мамаевых туменов выехал двухметровый верзила - печенег Темир Мурза прозванием Челубей. Стал похваляться силой, поигрывая копьем, будто соломинкой, и дерзкими словами оскорблять русских. Навстречу ему на буланом коне вымахнул монах Александр Пересвет - посланник преподобного старца Сергия. «Этот человек ищет себе подобного, я хочу с ним перевидаться», - молвил чернец. По традиции древних русичей, демонстрируя презрение к врагу и смерти, снял с себя доспехи. Оставшись в одной рубахе, вскинул копье и бросил коня на «поганого сыроедца». Всадники сшиблись со страшной силой. Гигант Челубей, пронзенный насквозь копьем, вылетел из седла, и испуганный конь поволок по траве застрявшего ногой в стремени мертвого хозяина. Но и русский витязь был смертельно поражен, однако, предсмертным усилием удержался на коне, указал двуперстием на «поганых» и тотчас испустил дух. Под звуки зурн непримиримые рати начали сближаться.

По традиции битву начали разогревать перестрелкой «легкой артиллерии» - лучников. На град ордынских стрел сторожевой полк русских ответил убойной стрельбой из самострелов (арбалетов). Не добившись преимущества в поединке стрелков, Мамай двинул вперед конные сотни. Но вал татарской конницы неожиданно напоролся на ряды бердышей - тактическую новинку русских. Бердыш представлял собой короткое древко (около 1,5 метра), жестко всаженное в землю наклонно под 60 градусов по ходу коня. На верхний конец древка надевалась отточенная до остроты бритвы стальная косица. Почти незаметная в высокой траве косица рассекала подпруги и на всю длину брюхо коня, единственное незащищенное место живого тарана, и всадник с размаху летел головой на лезвия других бердышей. Получив острастку, уложив на бердышах первый ряд конницы, темник велел спешиться и атаковать московитов вместе с генуэзской шеренгой в пешем строю. В короткой жестокой схватке русские мечи отправили на небеса генуэзских ландскнехтов. Под напором степняков остатки передового полка организованно отошли к главным силам. Задачу передовой полк с честью выполнил, возобновившиеся фронтальные атаки Мамаевой орды стали более осторожными.

В течение часа беглербек настойчиво атаковал русские линии, выискивая уязвимые места обороны. На своем левом фланге он с большими потерями был отброшен отборной русской ратью, может быть впервые доказавшей, что умелый и хладнокровный пеший строй может осилить конный. В центре завязалась кровавая сеча с переменным успехом.

Ожесточение с обеих сторон стремительно нарастало. Противники уже уяснили, что малой кровью дело не закончится - победителям достанется все, но побежденным лишь «сыра земля». Ордынцы с визгом врубались в фалангу стоявших насмерть дружинников, с ожесточенным безумством лезли на лес копий, стараясь пробить бреши в обороне. Снова и снова волны татарской конницы накатывали на мол русского строя, ударялись и откатывались разбросанными ватагами. Прорвавшихся гулямов опытные ратники стаскивали с коней крючьями и пластали кистенями. Но силы были, очевидно, неравными. В третьем часу битвы в Большом полку стали появляться и расти бреши. В них смертельными клиньями всаживалась бронированная конница, безжалостно раздвигая живую плоть русской армии.

Под ударами ордынцев полк левой руки, составленный из молодых «воев», непривычных к ратному строю, стал пятиться. Немногие опытные воины становились спинами друг к другу (ежиком) и, отчаянно фехтуя копьями, отражали наскоки татар. Нарвавшись на «ежа», конники, не сближаясь, расстреливали смельчаков из больших луков. Слабость правого фланга москвичей заметил Мамай. Тотчас оценив обстановку, темник навалился на этот фланг всей мощью своих резервов. От тесноты и поднятых клубов пыли, заслонивших солнце, сошедшиеся в рукопашную воины задыхались, кровь христиан и «поганых» лилась рекой. Тяжелая конница татар с трудом продиралась через нагромождения мертвых тел. Изможденная неравной схваткой, не ведая страха, русская рать гибла, но не показывала спины. Пронзенные стрелами, изрубленные, колотые, уже павшие наземь христиане продолжали хватать, цеплять, рвать врага. Страшен был вид поля Куликова, покрытого горами трупов. Сам бог войны, доведись ему созерцать баталию, убоялся бы такого свирепого побоища. Через четыре часа «злой сечи» полк левой руки прекратил свое существование. В центре Мамай наконец рассек цепи Большого полка. Без остатка использовав конные резервы, он начал осуществлять охват с обнажившегося левого фланга русских линий. Под ударами кривых сабель пал сражавшийся в великокняжеских доспехах воевода Бренок, уже по русским стягам топтались ордынцы, все чаще раздавались их победные крики. Дело катилось к полной гибели русского войска.

В этот час находящийся в засаде со своей дружиной воевода Боброк твердым голосом обратился к князю Серпуховскому: «Княже Владимир, наше время настало и час удобный пришел». Выступив из дубравы, Засадный полк конной «кованой рати» сходу врезался в спины изнуренного, потерявшего строй врага. Каток русской конницы покатил по рядам ошеломленных степняков, готовых уже было делить московские трофеи. Ситуация резко переменилась. Одновременно с ударом Засадного полка полк правой руки, до этого времени почти не принимавший участия в битве, опрокинул и погнал татар. В стане золотоордынцев вспыхнула паника, началось беспорядочное бегство. Обескураженный Мамай, наблюдавший за событиями с Красного холма, не стал дожидаться, когда до него докатится огонь разъяренной русской лавы, вскочил на коня и вместе со свитой бежал с Куликова поля. Сорок верст беспощадная ярость русичей гнала пред собой, топтала, колола, рубила рассыпавшиеся тумены орды. Спаслись немногие, те, у кого оказались свежие кони, да те, у кого от ужаса резни на спине выросли крылья.

Победа была полная. Но и потери православного войска оказались огромными. По свидетельству летописца, в строю осталось 40 тысяч, «а реки три дня кровью текли». Более половины русской рати осталось лежать на поле. Из 23 князей 12 нашли свою смерть в этой битве. Сам великий князь был найден тяжело контуженным под телами погибших.

Прослышав о победе Димитрия, Ягайло, находящийся на расстоянии одного перехода, «убояхуся» россиян и отступил в Литву.

Восемь дней русичи оплакивали и хоронили своих товарищей. 28 сентября победоносная дружина торжественно вступила в Москву. За великую победу народ нарек Димитрия Ивановича «Донским». Под таким именем московский великий князь и вошел в историю.

Судьба главных участников сражения

Наверное, Мамай печалился о 150 тысячах своих соплеменников, оставшихся на поле для пиршества воронья, не более великого Наполеона, угробившего на просторах России полмиллиона европейцев. Так или иначе, но предприимчивый темник убедил своих западных друзей генуэзцев тряхнуть мошной для нового похода. Через два месяца неунывающий Мамай, сколотив войско из 100 тысяч «солдат фортуны», начал было новый поход, но на реке Калке (недалеко от современного Мариуполя) нарвался на Тохтамыша - законного наследника золотоордынского престола. Дело до драки не дошло. Нойоны Мамая отказались «ратиться» с чингисидом, слезли с коней и повинились перед Тохтамышем. Неудачливому темнику позволили удалиться в Кафу, где его вскоре зарезали как барана цивилизованные итальянские друзья. Дикий монгол теперь был не нужен.

Тем не менее, потомков легендарного беглербека ждала удивительная судьба. Сын Мамая Мансур ушел в Литву служить литовским князьям. Дети его приняли православие, служили честно, за что получили титул князей Глинских. Василий Львович Глинский в 1508 году по приглашению московского царя перебрался служить в первопрестольную. Дочь этого «нового русского» Елена Глинская и стала матерью печальной памяти царя Ивана Васильевича Грозного. Так через сто пятьдесят лет пересеклись пути смертельных врагов - Мамаева рода с родом Димитрия Донского Рюриковича. Причудливы зигзаги истории.

Сам Димитрий Донской от тяжких испытаний, выпавших на его долю, стал часто хворать и в 1389 году скончался от болезни сердца. Перед смертью впервые, против обычая согласовывать такие действия с ханом, передал титул великого князя своему сыну Василию. Начался постепенный отход московской Руси от Золотой Орды и движение к созданию величайшей в истории человечества империи, 600 лет шедшей от победы к победе.

Дуэль 20.09.05