Журнал «Золотой Лев» № 67-68 - издание русской консервативной мысли

(www.zlev.ru)

 

О.В. Шеин

член Комитета Государственной Думы

по труду и социальной политике, фракция Родина»

 

Трудовое право как пример бесправия

 

С начала 2002 года страна живет по новому Трудовому кодексу. Сказать, что большинство людей ощутили благотворное изменение законодательства, нельзя. Вообще в России сегодня хорошие законы не выполняются. То денег не хватает, то не достает каких-нибудь подзаконных актов. Что же до ТК, то он просто не является законом, позволяющим работнику эффективно защищать свои права. Конечно, в нем есть отдельные положения, улучшившие позиции работников, например, четко написано, что труд без оплаты является принудительным и работники вправе в порядке самозащиты взять и отказаться от работы. Но это не новелла: права, соответствующая практика существовали и ранее, просто они опирались не на ТК, а на ратифицированные Россией конвенции МОТ.

Вообще, любые права работника перестают быть декларацией при одном-единственном условии: он перестает бояться, что его уволят. А как раз по этой позиции кодекс и последовавшие за ним судебные решения открыли дорогу к полному произволу.

Напомню начальную диспозицию. До принятия нынешнего ТК без согласия профсоюзов нельзя было объявить человеку выговор или взыскание, уволить по сокращению штатов или по несоответствию занимаемой должности, ввести новый график сменности и т. п. Работник мог спорить с начальством, не опасаясь оказаться на улице. Если, конечно, знал свои права.

Это было правильно, потому что Трудовой кодекс вовсе не является компромиссом между работниками и работодателями. Это документ, по определению оговаривающий только права работников. Как возникло трудовое право? Буржуа, у которых появились разные производства, предложили людям, у которых не было средств существования, отдать свой труд за некую плату. Естественно, что поначалу никто не думал об условиях и охране труда, гарантиях зарплаты и т. п. Но с развитием самосознания пролетариата возникло и трудовое законодательство как средство ограничения прав работодателей. Это единственная функция трудового законодательства! Других функций у него нет и быть не может.

В чем суть отношений между работником и работодателем? В том, что, если последний начинает из первого выжимать много соков, работник может сказать: “Знаешь, парень, мы всем коллективом возьмем и забастуем, если ты и дальше будешь так себя вести”. Если наниматель прибегает к каким-то невыгодным для работников действиям, скажем, принуждает их к сверхурочным работам или понижает зарплату, то они вправе обратиться в суд. От чего кодекс должен прежде всего предохранять людей? Во-первых, от давления, связанного с возможностью увольнения, и, во-вторых, от депремирования.

Так вот, по депремированию еще можно “отбить ситуацию” (равная оплата за равный труд гарантируется Конституцией РФ). Пожалуй, одно из немногих достоинств нового кодекса именно в четкой записи о том, что премия — это часть заработной платы и ее неравномерная выплата является нарушением закона. То есть если всем дали квартальную премию, а вам нет и не объяснили причин, это незаконно, и вы выиграете любой суд.

Но увеличилось ли количество обращений в суд по этому мотиву? Нет. Потому что прежде чем судиться, любой человек подумает: а не уволят ли его? Права работников приказали долго жить хотя бы потому, что любого человека можно спокойно подвести под сокращение с минимальными шансами восстановиться на работе. Можно уволить по “несоответствию занимаемой должности”. Можно существенно изменить условия труда и установить зарплату на уровне МРОТ. Раньше по всем этим ключевым моментам требовалось согласие профсоюза, теперь работодатель имеет карт-бланш.

Можно ли иначе? Два примера. Греция — не самая передовая страна в ЕС. Но ее законодательством запрещено увольнение состоящего в профсоюзном комитете работника без согласия профсоюза. Там, правда, есть система ограничений количества членов профкома в зависимости от численности организации, но это уже детали. Еще интереснее в Германии, где человека нельзя даже принять на работу без согласия совета коллектива. Последний смотрит, каковы условия труда для претендента, не являются ли они кабальными, не приведет ли это к ухудшению положения остальных работников.

То есть в Европе прав у работников больше, чем в нашем новорусском государстве.

Способствовал ли кодекс объединению работников в профсоюзы? С точностью до наоборот. В современных условиях активное членство в профсоюзе — не только занятие неблагодарное, но и крайне рискованное. Гарантий от репрессалий нет. Даже если ты не нарушаешь дисциплину труда, не имеешь замечаний по исполнению профессиональных обязанностей и поведению на работе, все равно тебя в любой момент могут вышвырнуть за дверь, например по сокращению штатов. А потом в течение месяца сформировать новую вакансию на то же самое рабочее место и взять туда другого человека. Есть и случаи антипрофсоюзного террора. Был убит лидер профсоюза аэропорта Внуково, выступивший против приватизации предприятия, погиб мой товарищ, сопредседатель профсоюза “Защита” Астраханской области Олег Юрьевич Максаков. Преступников, естественно, не нашли.

Возвращаясь назад, подытожим: в нашей стране реформа трудового права не просто урезала права профсоюзов, а подвергла их тотальному погрому. В ближайшее время Россия отметит 100-летие профсоюзного движения в стране. Стыдно сказать, какими успехами встречает ФНПР свой юбилей. И ведь именно руководство этого псевдопрофсоюза своими руками взяло и уничтожило трудовые и профсоюзные права, громче всех ратуя за принятие нового кодекса.

ФНПР с самого начала являлась нарисованным тигром, поскольку служила просто-напросто передаточным звеном между администрацией и работниками и действовала в интересах работодателя. Хотя в Советском Союзе профкомы нередко были просто социальными отделами, делившими разный дефицит, в какой-то мере функцию защиты (по увольнениям, созданию условий труда) они выполняли. Но уже при рыночных отношениях ФНПР продемонстрировала полную несостоятельность в оказании помощи работникам и, напротив, высокую способность поддерживать работодателей. Федерация душила все забастовки, согласовывала все увольнения и сокращения штатов. Она противодействовала чаяниям людей труда все 90-е годы и дослужилась до того, что, когда работники стали выходить из-под контроля, организуя “рельсовые войны” и успешно применяя КЗоТ СССР в судебных процессах с работодателями, когда реально стало подниматься рабочее движение, ФНПР по-мошеннически вместе с работодателями изменили правила игры, отняв у людей завоеванные права.

Есть ли вообще шанс на развитие в стране массового реального профсоюзного движения? Такой шанс есть. Несмотря на все трудности, в России существует сеть независимых рабочих профсоюзов, включая ту же “Защиту”, федерацию авиадиспетчеров, профсоюз докеров, независимый профсоюз горняков, профсоюз локомотивных бригад железнодорожников и др. Они родились на волне борьбы работников за свои права в конце 80-х — начале 90-х годов. Эти организации испытывают ежедневное противодействие своей работе, но в трудных условиях продолжают ее и при общем социальном повороте в России смогут развернуться максимально широко.

А вообще будет ли способствовать расширение прав работников общей стабилизации ситуации в стране? Возьмем конкретный пример: наша власть ноет, что в стране много нелегальных трудовых иммигрантов, что с них не взимаются налоги и прочее. А если бы найм иммигрантов и вообще работников происходил бы только с согласия профсоюзов? Мы зимой разбирались с известной компанией “Дон-строй”. Гигантская корпорация с 50-тысячным коллективом по полгода не платила строителям зарплату, вообще не оформляла трудовых договоров, тем самым лишая людей медицинской страховки на случай заболевания и несчастья, а также права на пенсионное обеспечение и прочее. Она это делала свободно, потому что имела мощное политическое прикрытие, а сами работники в основном были не москвичами, а приезжими из регионов страны и ближнего зарубежья. Рабский труд хоть малопроизводителен, но выгоднее, чем выплата легальной нормальной зарплаты и налогов.

Мы помогли работникам “Дон-строя” создать независимый профсоюз “Защита”. После забастовки строителей, после обращений в Пенсионный фонд, прокуратуру и трудовую инспекцию компания дрогнула. Ведь вопрос встал о возбуждении уголовного дела — до 80 млн долларов США были уведены из платежей Пенсионному фонду, фонду социального страхования, не платился подоходный налог. После такого скандала строительный гигант был вынужден узаконить труд работников и приступил к оформлению задним числом трудовых книжек украинцам, узбекам, белорусам и другим гастарбайтерам.

Кстати, спустя неделю после создания “Защиты” администрация стала инициатором учреждения профсоюза ФНПР, чтобы сама с собой начать вести переговоры. Конечно, из этой попытки мало что получилось, но факт очень симптоматичный.

Теперь от темы права на работу и на объединение перейдем к теме зарплаты. Решил ли кодекс проблему низкой и нерегулярной заработной платы? Нет, не решил. Несколько вырос МРОТ (минимальный размер оплаты труда), но это была вынужденная мера, так как в условиях некоторого оживления экономики работники стали просто увольняться при низких ставках, и Правительство вынуждено считаться с фактом. Зато с самой заработной платой начались всякие приключения. В сфере здравоохранения, например, укоренился переход на двойное финансирование — из бюджета и страховых компаний. Результатом подобного процесса и снижения ставки ЕСН (единого социального налога) стало возникновение системных долгов по оплате труда врачей и медсестер. В городских больницах и поликлиниках Астраханской области, например, в сентябре выдавали зарплату за июнь, а в отдельных районах сельской местности только за март. Похожа ситуация в Волгоградской области, на Сахалине, в ряде других регионов.

Кроме того, была уничтожена Единая тарифная сетка. Теперь сам размер заработной платы в регионах должны устанавливать органы власти субъектов Федерации, а с вступлением в силу ФЗ-131 “Об общих принципах организации местного самоуправления” — муниципалитеты. То есть в сельской школе размер зарплаты должен утверждать сельсовет! Чем это может закончиться, понятно: закрытием школ в малых селах.

Во всех развитых странах законодательно установлена гарантия минимального размера почасовой оплаты труда, ставящая все на свои места. Я тоже сторонник этого. Неплохо бы при ежемесячной продолжительности рабочего времени 167 часов зафиксировать минимальную часовую ставку, скажем, в размере 50 рублей. Что означало бы выход на зарплату 8—8,5 тысячи рублей. Но в России любую хорошую идею очень легко доводят до абсурда. У меня есть подозрения, что почасовая оплата обернется множеством проблем. Работодатели просто начнут заключать договоры почасово. Ведь имеется немало видов работ, где практикуется сдельщина. Те же дворники, сантехники, по которым почасовая оплата сильно ударит. Она потребует запрета не только сверхурочных работ, но и снижения продолжительности рабочего времени. И бог знает сколько людей, работающих в режиме неполной занятости, проиграют в зарплате. Да и “минималка” тоже будет зависеть от почасовой оплаты труда.

Что нужно, если мы вообще хотим развиваться как государство?

Нужно усилить правовые гарантии профсоюзов, вернув им согласование вопросов увольнения, сокращения штатов, изменения графика сменности и условий труда. Нужно восстановить плюрализм заключаемых коллективных договоров, чтобы на одном предприятии мог заключаться не один, а несколько договоров. Так было у нас раньше, и так сегодня происходит в странах Западной Европы. Конкуренция профсоюзов в рамках одного трудового коллектива дала бы работникам возможность реального выбора. Понятно, что зарплата должна быть равной для членов разных профсоюзов, но кроме зарплаты имеется очень много важных практических вопросов. От того же графика сменности зависят возможности отдыха, сбалансированность рабочего дня, получение надбавок к зарплате.

Нужно не просто подтягивать МРОТ к прожиточному минимуму, но восстановить единые правила по зарплате для бюджетников всех организаций, не деля людей на муниципальный, субъектовый и федеральный уровень. Нужно перестать гонять бюджетные деньги по страхованию неработающего населения через частные страховые фирмы. Нужно увеличить долю оплаты труда в ВВП. Да, это немного, процентов на 5—6, разогреет инфляцию, но позволит резко поднять потребительский спрос и создать рынок сбыта для отечественной промышленности.

Нужно легализовать труд иммигрантов, распространить на них все гарантии ТК, что экономически обессмыслит необходимость ввоза рабской дешевой силы. Нужно жестко ограничить сверхурочные работы. Каждый сверхурочный час минусует один час занятости у другого человека. Вместо того чтобы трое работников трудились по 8 часов, двое работают по 12. Причем без особого довеска к зарплате, поскольку на улице стоит третий человек, не имеющий средств к существованию вообще, который в любое время может быть нанят на место любого из них.

Сейчас работает трехсторонняя комиссия по поправкам к Трудовому кодексу. Но уповать на коренной пересмотр ею обозначенных выше позиций не стоит. Текущая корректировка кодекса носит преимущественно технический характер — идет шлифовка, уточнение тех или иных позиций в рамках принятой концепции. Более того, Правительство попыталось, правда безуспешно, внести несколько дополнений, направленных против интересов работников. В том числе оно намеревалось разрешить труд без индивидуальных средств защиты работников. Кабинет министров хотел, по сути, чтобы люди за свой счет покупали спецовки и респираторы.

В Госдуме третьего созыва была сформирована межфракционная депутатская группа “Солидарность”, объединившая представителей профсоюзов. В ходе ее недолгого существования мы успели сформировать специальную парламентскую комиссию по трудовым конфликтам и заострить кое-какие вопросы. В нынешнем составе нижней палаты такой комиссии нет. Исторический опыт показывает, что за либеральным наступлением всегда следует социальное. Уверен, через 2—3 года мы станем свидетелями приливной волны социальной политики, поэтому я смотрю в будущее с оптимизмом.

 

РФС

№ 19/2005

 

Прим. ред. «Золотого льва»: Данная публикация сопровождалась данными социологических исследлований фонда «общественное мнение», согласно которым количество согласных с тем, что с помощью протеста можно добиться решения той или иной проблемы снизилось с июня по сентябрь 2005 года с 56% до 36%. А придерживающих другого мнения увеличилось с 30 до 47%.


Реклама:
-