Журнал «Золотой Лев» № 67-68 - издание русской консервативной мысли

(www.zlev.ru)

 

Ю.Ю. Болдырев

 

Анализируя текущие события[1]

 

Замораживание мозгов

 

Для чего нужны политические свободы, реальная оппозиция, независимость СМИ? Чтобы кто-то самореализовывался в критике власти и борьбе за своё место в ней? Или же чтобы по важнейшим вопросам мы получали не только корыстно идеологизированное варево, но и достоверную информацию о том, что происходит, как решаются подобные проблемы в других странах, и на этой основе делали свой выбор?

Актуальный пример – цены на бензин, подскочившие до рекордного уровня и затем «замороженные». Эти события обсуждали в СМИ. Но что могли понять люди? Что рост цен объективен, а наша налоговая политика «душит» нефтяников. Но правительство и нефтяники заботятся о народе и пошли на беспрецедентные шаги. И тем не менее что регулировать цены на топливо ни в коем случае нельзя – «нерыночно».

Ещё говорили о монополизации нефтегазовой сферы, заговорили даже о некой «справедливой» цене на бензин, но чем она должна определяться – умолчали.

И только в одной радиопередаче в эфир прошёл вопрос слушателя о невиданной прибыльности наших нефтяных компаний. Но на это бывший зампред Центробанка ответил, что рентабельность в 60 процентов – это не так много, так как нужны инвестиции в разработку новых месторождений. И вроде как все согласны…

Что же мы имеем на самом деле?

Во-первых, монополизация налицо. Но она не в том, что нефтедобывающих компаний у нас на два порядка меньше, чем в США. Наштамповать якобы независимых компаний – дело нехитрое.

Но сравните: операторов сотовой связи у нас единицы, тем не менее конкуренция и вытекающие из этого блага для потребителя очевидны. Значит, дело в чём-то другом?

А дело в ограниченности исходного невозобновляемого ресурса, да ещё и при коррумпированности всего, что связано с доступом к этому ресурсу, и плюс с возможностью вывоза этого ресурса за рубеж.

Во-вторых, и налоговая система абсурдна: налог на добычу полезных ископаемых привязан не к внутренней, а к мировой цене нефти. Значит, по мере роста факторов, благоприятных для нас как экспортёра нефти, неизбежно удорожание топлива внутри страны. Но, что ещё важнее, этим демонстрируются приоритеты: российское сырьё и топливо – не для нашего развития, а прежде всего для вывоза за рубеж.

В-третьих, как следствие этой глобальной установки – отсутствие регулирования потока нашего сырья на внешние рынки и даже стимулирование максимального вывоза ресурсов. Зачем? Чтобы получить больше денег.

Но ведь нынешняя власть не знает, куда деть и имеющиеся, и складывает их в резервный фонд. Притом что запасы сырья – резерв куда более надёжный. И плюс, напомню: рынок – это игра спроса и предложения. И если в систему заложены стимулы к ограничению предложения топлива на внутреннем рынке, мы получаем «рынок продавца», на котором продавцам ничто не мешает выкачивать из покупателей всё, что у них есть.

И искать картельный сговор бесполезно, так как он осуществлён на более высоком уровне – на уровне лоббирования во власти механизмов, стимулирующих экспорт нашего сырья в ущерб внутреннему потреблению и рыночному ценообразованию, возможному лишь в условиях превышения предложения товара над спросом.

И, в-четвёртых, в ситуации ценообразования искусственного, диктуемого продавцом, мы не имеем критерия оценки обоснованности цены. Что может быть таким критерием? Ответ известен из практики самых что ни на есть «рыночных» стран. Критерий – уровень рентабельности. В США государство регулирует рентабельность компаний, поставляющих населению топливо для жилых домов.

Каков же уровень нормальной рентабельности таких компаний? Отнюдь не 60 процентов (как сейчас у нас у ряда нефтяных компаний), а лишь порядка 15 процентов. Аналогичен уровень рентабельности и у их нефтедобывающих компаний – в силу реальной конкурсности в доступе к ресурсам, а также перетекания капитала из одних секторов экономики в другие, что ведёт к выравниванию средних уровней рентабельности и не позволяет никому жировать.

А как же тезис бывшего зампреда Центробанка о том, что рентабельность в полсотни процентов нужна нашим нефтяникам, чтобы осваивать новые месторождения? Зададимся встречными вопросами. А разве авиастроителям, например, для устранения неполадок с Ил-96 не нужны средства на инвестиции в развитие? Но к ним применить подобный подход и в голову не приходит. Хотя нефтедобывающих стран в мире много, а стран, способных производить авиатехнику, – единицы.

Другой вопрос: разве мы создали механизмы, гарантирующие, что сверхприбыли пойдут не на очередные «челси», а на инвестиции в развитие? Таких механизмов нет.

И третий вопрос: а почему подобным подходом не озадачиваются в странах с действительно рыночной экономикой? Да потому, что там никто не позволяет другому присваивать собственный капитал. Нужны мои деньги – возьмите их в кредит или меня в долю.

Поясню. Разработка новых месторождений – дело важное. Но только изъятие на эти цели средств из моего кармана почему-то не сопровождается предоставлением мне за это доли собственности на новые мощности, что и несправедливо, и нерыночно. Нужны средства на инвестиции – привлекайте их на открытом рынке, разумеется, за плату, создавайте пенсионные фонды, в которых мои средства будут прирастать за год не на 6 процентов, как сейчас (при инфляции в 12), а в соответствии с прибыльностью разработки новых месторождений. То есть делайте те известные в мире вещи, которые и отличают рыночную экономику и социальное государство от экономики и государства олигархических и паразитических.

Пока же разница очевидна и ясно подтверждает тезис о том, что на уровне установления ценников на бензоколонках картельный сговор у нас искать поздно. Сговор налицо, но он выше – на уровне отказа всей государственно-политической системы работать в интересах нашего развития, а также, что немаловажно, и на уровне контроля за СМИ – с тем чтобы, не дай бог, люди не осознали, насколько по-крупному их дурачат.

 

Лг 28.09.05

 

 

Очередные задачи власти

 

Несмотря на «замораживание» цен на бензин, вопрос о ситуации с топливом не теряет актуальности. Чтобы понять, чего ожидать, стоит разобраться в том, что мы имеем, что можем иметь и на что имеем право.

Какие-то меры правительство принимает. Повышена экспортная пошлина на нефть, готовится отказ от привязки внутренних цен на бензин к мировым ценам на нефть через налог на добычу полезных ископаемых. Что это даст? На какое-то время «стабилизацию» того, что есть. И понятно: и в правительстве, и в СМИ, и даже в обществе все дискуссии сводятся лишь к этой самой «стабилизации».

Конечно, в условиях монополии на электронные СМИ можно сравнивать цены на бензин у нас и в Европе и говорить, что «у нас цена и так ниже мировой». При этом умалчивается, что во Франции и Германии, где цена на бензин в 3 раза выше, чем у нас, средняя зарплата в 10 раз выше.

А ведь цена на бензин в странах ЕЭС – вовсе не есть «мировая». Это – цена в странах-импортёрах (за исключением Норвегии) с развитой социальной инфраструктурой (бесплатное образование, здравоохранение, помощь малоимущим). Где на это взять деньги? Обложив население косвенным налогом, который и составляет львиную долю тамошних цен на бензин. Но даже после такого налогообложения стоимость топлива по отношению к средней зарплате в этих странах в три раза ниже, чем у нас. Это как если бы у нас бензин стоил 5–6 рублей за литр.

Но среди стран – импортёров нефти есть и такие, в которых тяжесть налогообложения не перенесена на топливо.

Пример – США, где такая политика обоснована размерами территории, необходимостью обеспечить единство страны и развитие территорий, удалённых от морских портов. В августе стоимость бензина превышала в США нашу на 15%, притом что средняя зарплата у них на порядок больше. Тяжесть «высоких» цен на бензин американцы ощущают так, как ощущали бы её мы, если бы у нас бензин стоил меньше двух рублей за литр! И их президент уже обращается к нации, просит потерпеть и пока чуть меньше совершать лишних поездок…

А сколько стоит бензин в ключевых странах – экспортёрах нефти? В Саудовской Аравии, Кувейте и Египте бензин в 3–4 раза дешевле, чем у нас. А в Венесуэле – в 20 раз дешевле, при покупательной способности населения примерно равной нашей, то есть, как если бы у нас бензин стоил дешевле рубля за литр.

На посвящённой этой проблематике телепередаче «Народ хочет знать», которая будет показана по ТВЦ в ближайшую пятницу, аудитории был задан вопрос: «Если бензин ещё подорожает, вы поставите свои машины «на прикол»?» Никто в такой ограниченности своих доходов публично не признался. Но ведь актуальнее вопрос другой: «А если бы бензин стоил у нас в 3 раза дешевле по отношению к нашей зарплате (как в развитых странах Европы) или в 10 раз дешевле (как в США или ряде стран – экспортёров нефти), вы сумели бы с пользой потратить высвободившиеся средства на жильё, лечение, образование, отдых?»

А ведь тема необоснованных и несправедливых внутренних цен на топливо (понятие «справедливой цены» – абсолютно рыночное понятие) не исчерпывается нашими расходами на бензоколонках и резким ростом цен в магазинах. Это ещё и снижение конкурентоспособности наших товаров по сравнению с зарубежными. Следствие – падение производства, рост себестоимости товаров, снижение зарплат и потеря рабочих мест, падение покупательского спроса и далее по цепочке…

Но даже и это не всё. Какой вывод сделали по результатам расследования катастрофы нашего истребителя в Литве тамошние специалисты? Да, согласились они, это не было провокацией. Просто у российского лётчика (по утверждениям нашей стороны, одного из самых опытных) – слишком маленький налёт. Почему же налёт такой маленький? Да потому, что всю нефть – за рубеж, а керосин для своей армии – дорогое излишество.

И нам за свою страну не стыдно? И непонятно, что защищать нефтегазовые прииски, за счёт которых мы сейчас живём, завтра будет некому и нечем?

Но перед властью стоят другие проблемы. Например, осуществляется перезахоронение белых генералов, вроде как примирение белых и красных. Что ж, примирение в условиях, когда у многих действительно была своя правда, а мародёров и садистов тоже хватало с каждой стороны, – дело благое. Но и не без подтекста: пора нам всем примириться, в том числе, надо понимать, тем, кто грабил страну последние 15 лет, и тому большинству, которое ограбили. Ограбили и, как это видно при сопоставлении цен на топливо в разных странах, продолжают грабить. Значит, мы должны примириться и с теми, кто продолжает проводить у нас политику обслуживания нашими ресурсами развития других стран – победителей в холодной войне? У всех ведь своя правда, в том числе у предателей?

Но если уж все силы брошены на «примирение», зачем же опять требовать перезахоронения тела Ленина, почему не заморозить эту тему, болезненную для многих из тех, с кем якобы хотят «примириться»? Нечем заняться? Или надо отвлечь внимание, скрыть в тени что-то более важное?

Но маразм имеет свойство крепчать. И если тему перезахоронения тела атеиста Ленина по христианскому обряду и степень её актуальности в период «примирения» можно оценить как спорную, то кому в здравом уме может прийти в голову, например, под предлогом того, что мы теперь – государство светское, взять и убрать крест с шапки Мономаха? Кощунственный бред, скажете? Но не такой же ли бред предложение убрать со Знамени Победы герб государства-победителя – серп и молот? Или кто-то полагает, что и это будет содействовать «примирению»?

Напрашивается предположение, что не о примирении на деле идёт речь. Задача у нашей власти, похоже, противоположная: закрепление господства одних над другими и стирание из памяти людей всего, что могло бы помочь видеть мир и свою историю объективно.

А, может быть, и с этим мы должны примириться, ведь у фальсификаторов истории – тоже своя правда?

 

Лг 12.10.05

 

Ода победителям

 

Вновь заговорили о коррупции. Одновременно мы поболели за наш траулер. И в патриотическом подъёме были столь едины, что хоть вводи новый праздник – день освобождения от норвежских притеснителей.

Отчего же вновь о коррупции? Благородное негодование подступило? Или совесть заела? Нет, просто нас в очередной раз сравнили с другими. И оказалось, что по рейтингу некоррумпированности мы откатились на последние места. То есть, несмотря на бравурную риторику, от цивилизованных стран с эффективной системой госуправления мы стремительно удаляемся.

И надо же было так случиться, что конфликт на рыболовно-пограничной почве у нас возник не с такими же хроменькими и косенькими, а, напротив, с лидером списка некоррумпированности, с государством, чьи экологические, рыбные и прочие инспекции, если и коррумпированны, то в столь малой степени, что с нашими привычками мы это и заметить не способны.

Итак, столкнулись два полюса. Мы их как будто победили. Ура. Но какие же и чьи интересы на деле отстаивались в этом споре?

Как это у нас теперь модно, у каждого своя правда.

Нашим рыбакам, понятно, надо выживать, семьи кормить. В Мурманске с другой работой нездорово, и жизнь за полярным кругом не сахар.

Но и норвежцев стоит понять. Они ведь не ввели дискриминацию наших моряков. Нет, они установили правила единые, направленные на пресечение хищнического уничтожения рыбных запасов.

Так почему бы России – не отдельным морякам, а государству – не поддержать Норвегию?

Несогласным с таким подходом рекомендую сравнить состояние лесов российских, варварски уничтожаемых, и лесов норвежских или финских, разрабатываемых интенсивно, но рационально. К счастью и для скандинавов, и для нас, никаких международных лесов нет, а хозяйничать в норвежских лесах нам не разрешают. Иначе нам приходилось бы спасать свои лесовозы…

Но есть у этой истории ещё одна сторона. «Наших бьют» – это святое. Но после битвы стоит попытаться понять, в чём это «наши» выражается?

Повернём ситуацию наоборот и представим, что норвежский траулер что-то незаконно вылавливал бы в водах, контролируемых нами. Почему он был бы для норвежцев «свой»? Понятно: весь улов до последнего хвостика был бы отвезён на норвежский перерабатывающий завод (рабочие места, зарплаты, налоги, отчисления пенсионерам), переработан, продан норвежскими компаниями (опять рабочие места и отчисления) своим и за границу, в том числе нам. И на всех этапах каждый хвостик прошёл бы по «белой бухгалтерии» и способствовал бы процветанию нации.

Возвращаем ситуацию к исходной. Что видим, точнее, не хотим замечать (не по конкретному судну, а по всей системе)? Двойная бухгалтерия на всех этапах: от подготовки судна к выходу в море и до сдачи улова скрытым посредникам, направляющим рыбу в ту же Норвегию. И ни белых зарплат, ни рыбы в наших магазинах по приемлемым ценам, ни налогов государству, то есть нам, так болевшим за «наших», ни отчислений пенсионерам…

Только скрытые прибыли, причём чьи именно – тайна, покрытая офшорным мраком. И выходит, что моряки рисковали, а мы так болели… за чьи-то шикарные яхты и особняки на Лазурном берегу.

Норвежцам легко быть законопослушными, скажут мне: они богатые. А нам приходится крутиться…

Но истинная логика – обратная. Именно потому у норвежцев ВВП на душу населения больше нашего в 8 раз, что они и сами подобным образом не «крутятся», и другим не дают. То есть не потому они в лидерах некоррумпированности, что богаты, а наоборот: элементарная честность и национальная солидарность, способность построить и поддерживать эффективную и справедливую госсистему и привели их к богатству.

Нам, конечно, рассказали по ТВ всё наоборот. И мы поверили, что на «Московско-Давосском» форуме все инвесторы от нас в восторге.

Но только по рейтингу конкурентоспособности стран, который подводится под эгидой этого же Давосского форума, мы оказываемся точно на том же полюсе, противоположном от цивилизации (от Норвегии), что и в вопросе коррумпированности.

И всё сотрудничество с нами сводится к тому, что мы им – невозобновимое сырьё, они нам – продукцию высокой степени переработки. У них – развитие, у нас – деградация.

Кстати, о нефти и газе. Международные организации и норвежцам пытались навязать вульгарно либеральные схемы: всё в частные руки и никакого госрегулирования. И тогда норвежские олигархи могли бы конкурировать с нашими в списках журнала «Форбс».

Но норвежцы поступили иначе: не менее половины участия во всех проектах – у неподлежащей приватизации госкомпании, гарантирующей заказы своему машиностроению. Так норвежцы не просто повернули на общее благо прибыли от экспорта углеводородов, но всего за пятнадцать лет вывели своё машиностроение на высший уровень конкурентоспособности.

Сравним дальше. Почему самые богатые из норвежцев платят подоходный налог не 13 процентов своего дохода (как наши олигархи), а в четыре-пять раз больше? Почему норвежское государство в долях от бюджета тратит на здравоохранение и образование в разы больше, чем наше? Наконец, почему они с уверенностью смотрят в будущее, завоёвывают позиции на мировом рынке высоких технологий, а мы по этому показателю уже отстали и от Китая (даже и на душу населения!)? Потому, что они богаче? Или же напротив – потому и богаче, что не дают коррупции стать основой своего государства?

В общем, кто здесь кого победил, это ещё вопрос. То ли мы норвежцев, то ли наша неспособность строить цивилизованное государство в очередной раз заставила нас таскать из огня каштаны для тех, кто сидит где-нибудь в шикарном особняке и над нами же насмехается. И управляет процессом так, чтобы на телеканалах о борьбе с коррупцией разглагольствовали выходцы из чубайсовского Госкомимущества и марионетки международных финансовых организаций, протаскивавшие у нас самые нецивилизованные схемы доступа иностранцев к нашим природным ресурсам.

Так, с победой?

 

Лг 26.10.05



[1] Название принадлежит редакции «Золотого льва»


Реклама:
-