Журнал «Золотой Лев» № 69-70 - издание русской консервативной мысли

(www.zlev.ru)

 

С. Шарапов

 

Либеральная дегенерация культуры в действии

 

Если мы посмотрим на современную действительность, то не можем не заметить нарастания проявлений большевизма в гуманитарной сфере. И это несмотря на то, что правительствующие либерал-«демократы» утверждают, что они якобы «против большевизма».

 

Лжедаты, лжекумиры

 

У нас имеются полчища либеральных правозащитников, причем многие из них являются ныне высокопоставленными функционерами властей предержащих, но никто из них не протестовал против того, что на здании КГБ восстановили мемориальную доску с изображением Андропова, то есть того, который их, этих «борцов за свободу», сажал, ссылал и лишал гражданства. Года два назад практически во всех газетах, называющих себя «демократическими», вышли слезливо-хвалебные статьи к юбилею «таинственного генсека». В Петрозаводске этому генсеку недавно даже поставили памятник… Не правда ли, забавно?

Продолжают отмечаться большевицкие даты, только под новым соусом: день переворота переименовали в «день согласия и примирения», а день советской армии сделали выходным, чего не было даже при коммунистах. Газеты, причем самые массовые, которые якобы ни от кого не зависят и преподносят себя как «демократические» и «антикоммунистические», продолжают носить названия «Московский комсомолец», «Комсомольская правда»; комсомола давно нет, а газеты его живут, систематически и упорно используя большевицкие словесные штампы в заголовках и повествовании, сознательно поддерживая дух якобы «ненавистного» режима. Несколько лет назад власти Москвы ответили отказом на требование общественности снять имя изувера-цареубийцы Войкова со станции метро. А улицы каждого уездного города пестрят именами Володарского, Урицкого, Дзержинского, Луначарского и прочих «пламенных» большевиков-палачей русского народа.

 

Корчи театра и музыки

 

На театральных подмостках практически безраздельно господствует мейерхольдовщина, то есть откровенное глумление над русской оперой, драмой  и балетом. Несколько лет назад усилиями властей создан музей-квартира Мейерхольда, основоположника большевицкого уродования русского театра. Посетителям рассказывается о «гениальном новаторе», о его пролеткультовских постановках, и главное, о том, как он «пал жертвой», только вот умалчивают, что таких же, как он, большевиков[1]. Из традиционных постановок в Большом театре остались только «Борис Годунов» и «Царская невеста» - остальные спектакли опошлены в мейерхольдовском стиле «Октябрем по театру». Из коминтерновского хлама извлекаются и реанимируются оперы и балеты. В Мариинском театре пролеткультовская дегенерация уничтожила весь репертуар.

Быстрыми темпами большевизируется музыка, даже военная. 9-го мая на Малой спортивной арене в Лужниках на фестивале военных оркестров стран-победительниц три русских военных оркестра из четырех более восьмидесяти процентов отведенного им времени исполняли джаз – в стиле музыкальной моды раннего большевизма. Кадеты Военно-музыкального училища, все в русской военной форме, безобразно кривлялись под джазовые завывания, а оркестр погранвойск опустился до того, что исполнил «Боже Царя храни» в джазовой аранжировке!

Дегенерация изобразительного искусства

 

В картинных галереях целые анфилады залов заставлены откровенно дегенеративными «картинами» и агитационным фарфором времен «Ильича». Всякое возражение подавляется посылами вроде «вы ничего не понимаете» или «только интеллигентные люди понимают смысл «Черного квадрата»». В Москве на деньги налогоплательщиков создан так называемый Музей современного искусства, под который отведен исторический особняк начала 19 века в стиле классицизм - прямо напротив Высокопетровского монастыря. Здесь выставлены исключительно уродства, разрушающие цвет, форму и представляющие откровенное глумление над чувствами христиан: в частности, во дворе этого «музея» имеется глумливое изображение Спасителя, распятого на металлической конструкции в виде изогнутой треугольной дольки. Этот «музей», видимо, обильно финансируется в то время, как другие влачат жалкое существование – в течение трех лет московские улицы увешаны многочисленными рекламными растяжками, в музее отличный ремонт, множество смотрителей и дворников – на привитие патологических вкусов русским людям денег не жалеют! Аналогичными «шедеврами» опошлен Мраморный дворец в Петрограде, где более половины всех залов принесено в жертву вкусам необольшевистских пачкунов.

Не стоит забывать о том, что испанские коммунисты во время гражданской войны использовали картины Кандинского и Малевича как орудие психофизических пыток, расписывая их копиями стены камер, в которых содержались их политические противники; это вконец расшатывало нервы заключенных, и они становились более сговорчивыми на допросах. Наши доморощенные пачкуны, видимо, блюдут  «линию партии».

 

Либерально-комиссарская архитектура

 

Особое место в эстетике «молодой российской демократии» занимает навязчивое  пристрастие к большевицкой архитектуре, то есть к пресловутому конструктивизму, представляющему собой чуждые всему русскому пролеткультовские уродства и официально именуемому почему-то «русским авангардом». Это глубоко оскорбительно для русского сознания, ибо на месте разрушенных комиссарами православных храмов и монастырей строились омерзительные «дома-коммуны», «фабрики-кухни», попирая собой наше историческое наследие. Стиль этот должен называться большевицким, а не русским, как не имеющий никакого отношения ни к чему русскому! «Красующиеся» на таких зданиях новенькие мемориальные доски провозглашают их охраняемыми государством шедеврами, вроде безобразного дома культуры ЗиЛ, возведенного на трех четвертях площади уничтоженного Симонова монастыря, самого красивого в Москве. То есть если  православным людям когда-нибудь захочется восстановить произведение русского зодчества, - а для этого комиссарскую постройку необходимо снести, - «правовое» и «демократическое» государство ляжет костьми  за большевицкую уродину.

Исключительно такими зданиями ныне, при «демократах», продолжают загаживаться Москва и другие русские города, причем видеоагрессия получается ничуть не меньшая, чем во времена союза воинствующих безбожников: на Андроньевской площади, например, построено зловещее здание Сбербанка  в стиле конструктивизма 20-х годов, подавляющее собой церковь Св.Сергия Радонежского. Над Патриаршими прудами маячит башня III-й интернационалки, помещенная на последний этаж высотного дома. В Петрограде на Шпалерной улице строится «элитный» жилой дом, конечно же, в стиле большевицких уродств, а перед ним стоит напротив школы местного КГБ идолище Дзержинского. Нам явно напоминают, что комиссарщина бессмертна: жилой «элитный дом» с железным Феликсом перед фасадом строится в том же самом стиле, что и распластавшийся вампирическим чудищем на берегах Невы и диссонирующий с окружающими постройками «большой дом» питерской чеки на Литейном проспекте, где мучили и убивали русских людей - как бы в насмешку, что, мол, разрушали русскую культуру и продолжаем разрушать.

Эстетика разложения

 

Список подобных явлений можно продолжать. Удивительно то, что наступление культурбольшевизма не встречает практически никакого интеллектуального сопротивления со стороны образованной части русского общества. Я видел только одну публикацию скульптора Клыкова в «Русском вестнике» в середине 90-х годов против строительства здания «Сити»; а обличительных материалов системного характера, которые прослеживали бы линию на подавление русской культуры наследниками большевиков, не найти. Этим фактически дается зеленый свет большевицкой эстетике. А ведь есть союз писателей, именующий себя патриотической организацией; есть скульпторы, архитекторы, критики театра, искусствоведы, которые могли бы гораздо лучше меня написать о происходящем.

А между тем сами пачкуны как раз боятся той критики, которой днем с огнем не сыскать – на воре-то ведь шапка горит! В одном из номеров либерально-космополитического журнала «Итоги» года два назад в статье «Конструктивизм в тапочках», радостно признается, что в «городе капитализма» ныне царствует «эстетика коммунизма», что конструктивизм «в идеологическом отношении чрезвычайно удобен» потому, что это «революционный стиль» и «тоталитаризмом раздавленный». Неужто не было в 20-х годах тоталитаризма - с разрушением храмов, агитпропом, запретами на профессии и прочими коминтерновскими «благами»; или для предков журналиста годы эти были раем на земле? Но тут же автор начинает оправдываться, что конструктивистские новостройки, мол, уже не «дома-коммуны» и не «фабрики-кухни», то есть он боится осуждения, провозглашая право гадить под новым предлогом. О, времена, о, нравы: одни боятся критиковать большевицкие архитектурные уродства, - те архитекторы, которым они не правятся, наверное, опасаются быть лишенными заказов на всю оставшуюся жизнь, - а вторые, то есть сами пачкуны, боятся критики своих дегенеративных творений. Воистину, велико ленинско-сталинское наследие: все боятся всех!

По всей видимости, многие просто потеряли способность отличать родное от чужого. Я был свидетелем митинга художников, у которых отнимали мастерские в особняке конца XIX века на углу Малой Дмитровки и Садового кольца. Особняк сначала хотели снести, расчищая место для «школы телевизионного мастерства» Познера; в ней предполагается клонировать подобных ему мастеров промывания нам мозгов. Но поскольку здание мастерских - памятник архитектуры, и снести его нельзя, то, оказывается, можно над ним надругаться: проект гнездовья телекомиссара предусматривает возведение стен в комиссарском же стиле столь полюбившихся «демократам» «пламенных» 20-х  – а)слева от особняка, б)над ним и в)справа от него. Иными словами, красоту можно окружить и взять в полон, раздавив ее чуждой русскому глазу уродливой массой. И ни один из митинговавших художников, среди которых была и архитектор, не протестовал против агрессивного хулиганского проекта, портящего исторический облик Москвы; а ведь именно люди искусства призваны стоять на передовой формирования художественных вкусов сограждан!

В рамки «эстетики коммунизма» в эпоху «демократии», вероятно, входит явное издевательство над памятью жертв этого самого коммунизма: в мае-июне сего года в вагонах московского метро под видом празднования 70-летнего юбилея метрополитена были расклеены плакаты с портретами Кагановича, омерзительного сталинского вурдалака, разрушителя Храма Христа-Спасителя. Вот так правительствующие ревнители «общечеловеческих ценностей» «не любят коммунистов»!

На критику большевистской дегенерации наложено негласное табу: в правительственной (!) «Российской газете» рассказывалось о бьеннале «современного» искусства, причем читателей попросту запугивали, предписывая воздержаться от возмущения представленными там уродствами, потому что «Гитлеру тоже не нравилось такое искусство». Вот так работает  «демократический» агитпроп: не нравится вам дегенеративная мазня, они вас сразу в гитлеры запишут! Но нас не запугать: если для товарищей комиссаров от «демократии» Гитлер - авторитет, а большевистские уродства – образцы для подражания, то для православных русских людей – отнюдь нет, и потуги пачкунов внедрить в сознание масс комиссарскую эстетику не увенчаются успехом.

 

Зачем нужен культурбольшевизм?

 

Невольно возникает вопрос: где же истоки культурбольшевизма в наши дни, в чем причина столь широкомасштабного наступления этого зла? Один из столпов русофобии, в прошлом инструктор ЦК комсомола Янов в статье «Выбор России» пишет, что главный фронт борьбы либералов (читай - разрушителей русской традиции с ее охранителями) с неоконсерваторами проходит как раз не в области политики, а в области культуры. Теперь-то  становится ясно, что большевизация культуры является опиумом для народа, уводящим его с пути русского возрождения на путь «мутантов из роликов навязчивой рекламы», на путь оскотинивания. Катком большевицкой эстетики можно эффективнее всего пройтись по сердцам миллионов людей, в особенности молодежи. Интересно, что Ленин в 1922 году выделил 70 миллионов золотых рублей из государственных средств, то есть из русского кармана, на организацию большевистско-«авангардистских» художественных выставок в Германии – планировалась ведь мировая революция. А вот Гитлер в ответ на известие, что парижский Осенний салон полон уродств, сказал: «Зачем нам заботиться о духовном здоровье французского народа? Дайте им дегенерировать. Тем лучше для нас».

Новоявленные ленины-гитлеры очень и очень хотят, чтобы мы  дегенерировали, чтобы мы потеряли вместе с духовным здоровьем наши культурные корни. Они-то и подменяют на русской земле родную русскую культуру губительным для наших душ суррогатом.