С.П. Пыхтин

К общей теории развития. Методология

Постановка проблемы

Несмотря на многовековое существование достаточно развитых человеческих общностей, принимающих форму народов, наций или государств, несмотря на тысячелетнее существование философии как единственного, находящегося в распоряжении человека, теоретического средства, благодаря которому постигается истинная сущность бытия, несмотря на огромный опыт практической жизни в самых причудливых и сложных условиях, познающий мир все еще не овладел наиболее фундаментальными закономерностями, относящимися к человеческому феномену. Подобно естествознанию, все еще не постигшему, вопреки выдающимся открытиям последних трех или четырех веков, основополагающих материальных законов, для человечества загадкой остаются и законы его собственного развития, знание о самом себе. Жизнь и смерть, смена всех многочисленных форм их проявления, включая не только индивидуальные, но главным образом общественные, все еще столь же таинственны и не познаны, как сто, триста или тысячу лет тому назад.

Разумеется, чем дольше существует мир, чем больше фактов накапливает память научного сообщества, чем мощнее оказываются средства, которыми человечество располагает, тем больше шансов, что наступит время глобальных, метафизических открытий. И тем не менее точно так же, как все еще в теоретической физики нет ясности в том, что она именует общей теорией поля, а в прикладной физике так и не получен управляемый термоядерный синтез, так и обществоведению, точнее говоря - политической экономии не удалось докопаться до общей теории развития. При этом мы оставляем за скобками такие вселенские тайны, в отношении которых тоже нет более или менее правдоподобных теорий, как появление материи, происхождение жизни, возникновение ее разумной формы.

Нас в данном случае интересует более узкая задача - разобраться с механизмом, благодаря которому осуществляется человеческое развитие, поскольку оно уже дано нам в готовом виде. Прежде всего отсутствует ясность в том, что является первоосновой для общественного развития, что служит его источником, вокруг чего и благодаря чему происходит поступательное движение, предопределяемое этим источником.

Наиболее популярная гипотеза, объявившая саму себя последним словом в науке о природе, обществе и человеческом мышлении, сделала предположение, что главным источником развития является классовая борьба. Появившийся в 1848 году “Манифест коммунистической партии”, документ, основные положения которого так и не пересматривались в течение 150 лет ни его авторами, ни его сторонниками, провозглашал:

“История всех до сих пор существовавших обществ была историей борьбы классов. Свободный и раб, патриций и плебей, помещик и крепостной, мастер и подмастерье, короче, угнетающий и угнетаемый находились в вечном антагонизме друг к другу, вели непрерывную, то открытую, то явную борьбу, всегда кончавшуюся революционным переустройством всего общественного здания или общей гибелью борющихся классов”

Для того, чтобы окончательно подвести черту под этой доктриной приведем основной и потому достаточно развернутый научный вывод, по собственным словам Маркса, “послуживший затем руководящей нитью во всех его дальнейших исследованиях...”.

"В общественном производстве своей жизни люди вступают в определенные, необходимые, от их воли не зависящие отношения - производственные отношения, которые соответствуют определенной стадии развития их материальных производственных сил. Совокупность этих производственных отношений составляет экономическую структуру общества, реальный базис, на котором возвышается юридическая и политическая надстройка и которому соответствуют определенные формы общественного сознания. Способ производства материальной жизни, обуславливающий социальный, политический и духовный процессы жизни вообще. Не сознание людей определяет их бытие, а, наоборот, их обыденное бытие определяет их сознание. На известной ступени своего развития материальные производительные силы приходят в противоречие с существующими производственными отношениями, или что является только юридическим выражением этого - с отношениями собственности, внутри которых они до сих пор развивались. Из форм развития производительных сил эти отношения превращают их в оковы. Тогда наступает эпоха социальной революции. С изменением экономической основы более или менее быстро происходит переворот во всей громадной надстройке. При рассмотрении таких переворотов необходимо всегда различать материальный, с естественнонаучной точностью конституционный переворот в экономических условиях производства от юридических, политических, религиозных, художественных или философских, короче: от идеологических форм, в которых люди сознают этот конфликт и борются с ним. Как об отдельном человеке нельзя судить на основании того, что сам он о себе думает, точно также нельзя судить о подобной эпохе переворота по ее сознанию. Наоборот, это сознание надо объяснять из противоречий материальной жизни, из существующего конфликта между общественными производительными силами и производственными отношениями. Ни одна общественная формация не погибнет раньше, чем разовьются все производительные силы, для которых она дает достаточно простора, и новые, высшие производственные отношения никогда не появляются раньше, чем созреют материальные условия их существования в лоне самого старого общества. Поэтому человечество ставит себе всегда только такие задачи, которые она может разрешить. Так как при ближайшем рассмотрении всегда оказывается, что сама задача возникает лишь тогда, когда материальные условия ее решения уже существуют или, по крайней мере, находятся в процессе становления...”

Доктрина, воображавшая, таким образом первопричины общественного развития принесла с собой, став на некоторое время материальной силой, представление о мировой истории как истории непрерывной череды классовых, сословных, государственных столкновений. Торжество марксизма в XX столетии, по крайней мере для России, обернулось перманентным состоянием войны, превратило борьбу как таковую в естественную форму существования, обусловило само развитие той или иной ее разновидностью.

Если суммировать эти ключевые утверждения, с частью которых нельзя не согласиться, получается следующее. Человечество развивается. Оно развивается, потому что имеет место борьба классов. Борьба классов существует, потому что происходит разделение труда. Оно, в свою очередь, происходит вследствие научно-технического прогресса. Отчего существует научно-технический прогресс, неизвестно. Возможно, потому, что человечество развивается. Такова философия марксизма, несмотря ни на что все еще господствующая в России идеология, ставшая нашим домашним и официальным врачевателем, объяснявшая в привлекательной наукообразной форме все начала и концы развития человечества, открывшего, якобы, всемирно-исторические законы материи, общества и сознания.

“Учение Маркса всесильно и потому верно”. Г-н Ульянов, более известный своим псевдонимом Ленин, которому принадлежит данный афоризм, по-видимому не мог себе представить, насколько точно ему удалось выразить непостижимый смысл классовой философии. Еще точнее он ухитрился описать в одной формуле сущность прогнозов марксистского истмата: “коммунизм - это советская власть + электрификация всей страны”.

Афористичность и склонность к литературной полемике как в публицистике, так и в научных изысканиях породили марксизм, они же его и погубили. Чем дольше это учение существовало в России, благодаря политической победе, одержанной под казенной крышей школьных учебников и официальных диссертаций, чем настойчивее и пытливее проникала въедливая мысль в самые укромные ее уголки, тем яснее и яснее обнаруживалась блестящая пустота этой доктрины, самонадеянно претендовавшей (вопреки предостережениям своих основателей, на которые перестали обращать внимание) на открытие абсолютных законов мироздания.

В определенном смысле настоящая работа является не только теоретической критикой этого утверждения. Она имеет и конкретную практическую задачу, поскольку эта теория все еще рассматривается как величайшее научное достижение в области общественных наук, предопределявшее, якобы, общественную практику.

Так как Россия в силу исторических обстоятельств предоставила себя в распоряжение практического марксизма как полигон для реализации коммунистической марксисткой идеи, то кому, как ни русским свести с ним счеты на его привычном поле научной, подвергающей сомнению дискуссии.

Полуторавековое господство марксисткой идеологии так и оставило на уровне недоказуемой аксиомы утверждение, что “экономическое производство и неизбежно (?) вытекающее из него строение общества любой исторической эпохи образуют основу ее политической и умственной истории”, что “вся история человечества была историей классовой борьбы”.

Политэкономические и историографические парадоксы, жизнерадостное газетное злословие, которые вдохновляли и окрыляли предвидение близкой победы то парижских портных, то кёльнских часовщиков, то петроградских разночинцев постепенно оборачивалось разочарованием.

Чем дальше продвигалась “история человечества”, тем очевиднее становилась проблематичность, более того - недоказуемость множества утверждений, рассыпанных по многочисленным и многословным произведениям основоположников. Предсказания не сбывались. Исторические тенденции, громко именовавшиеся экономическими законами, честь открытия которых бескорыстный Энгельс предоставлял в исключительную собственность Маркса, оказывались в лучшем случае частным случаем, характеризовавшем социальные или экономические процессы исторического периода, в котором протекала жизнь основателей учения.

Наступивший, а теперь и заканчивающийся двадцатый век оказался не только свидетелем торжества марксизма, одержавшего политическую победу в России, Китае и некоторых других странах Европы и Азии, он стал также и его могильщиком. Теперь мы видим, как стремительно исчезают режимы, которые использовали марксизм в качестве своего идейного и программного знамени, державшиеся за него, несмотря ни на что, до последней минуты.

Условие, которое Маркс поставил для технологического критерия различным странам и заключавшееся в том, что промышленная более развитая страна показывает менее развитой лишь картину ее собственного будущего, это условие оказалось истинным оружием возмездия, той силой, которой коммунизм ничего не смог противопоставить, которое на наших глазах опрокинуло, во всяком случае в политическом отношении, целый мир, именовавший себя в течение семидесяти лет социалистическим.

Итак, прошло время не только практически, но и теоретически констатировать, что претензии марксистов на то, что они открыли неоспоримые, вечные, абсолютные законы мироздания оказались иллюзорными. Являясь определенным, и даже весьма существенным, этапом в постижении истины, марксизм, тем не менее, на овладение истиной претендовать уже не в состоянии. Действительная история опрокинула почти все его доктрины, все предсказания. Маркса теперь вспоминают гораздо реже, чем Нострадамуса, и это вряд ли можно отнести только к обыденно обывательскому невежеству, склонному скорее слепо верить мракобесам и шарлатанам, нежели добросовестным исследователям.

Но если марксисткой материалистической теории не удалось описать закономерность исторического развития, если Маркс в философии истории сыграл роль не Коперника, а Птолемея, то что может быть предъявлено для действительного применения взамен? Очевидно то, что логика развития не совпадает с логикой познания, сущность явления зачастую скрывается под покровом массы второстепенных обстоятельств. И, наконец, та истина, которая открывается исследователю на основе изучения фактов вчерашнего дня, становиться не более чем достоянием истории под воздействием новых фактов, которые становятся характерным признаком дня сегодняшнего.

Исследование, в добросовестности которого нет ни повода, ни основания сомневаться, сделало своим предметом “капиталистический способ производства и соответствующие ему отношения производства и обмена” на его, как теперь уже ясно, первоначальной стадии развития. Недостаток, превративший по прошествии полутора столетий в порок этого исследования, содержится не в самом исследовании, не в авторе и даже не в применяемом им методе. Он скорее принадлежит последователям-фанатикам, новообращенным, прозелитам, превратившим науку в разновидность современной религии и рассматривающих закономерности одной эпохи в качестве всеобщих, универсальных, раз и навсегда данных и потому неизменных законов.

Задача состоит не только в том, чтобы проанализировать и выявить общие закономерности процесса развития, но определить механизм, благодаря которому развитие становится возможным. Прежде, чем приступать, например, к анализу работы двигателя, необходимо определиться, что собой представляет сам двигатель, деятельности технолога предшествует деятельность конструктора. Прежде чем за работу примется этнолог, необходима кропотливая деятельность этнографа. И так во всем. Если отвлечься от божественной причины происхождения этого мира в целом, включая и самого человека, то остаётся предположить, что его существование обязано своим возникновением самой природе, ее имманентным, хотя до конца так и не понятым законам, которые не только определяют, но и предопределяют как элементы и факторы всеобщего процесса, так и его вектор.

Ниже представлены некоторые соображения, изложенные максимально лаконично, поскольку речь идет о журнальной или газетной публикации, которые служат доказательством того, что первопричиной всех общественных процессов, когда-либо протекавших на земле, в конечном счете являются личные (персональные или семейные) и общественные (корпоративные, этнические или национальные) потребности людей.

Основа основ - потребности

Подобно тому, как внутренняя жизнь человека заложена (закодирована) в клетках ДНК, так и внутренняя жизнь мира заложена в клетках природы. Задача, которую решает человечество как осознанная, одушевленная часть природы, состоит в том, по-видимому, чтобы исполнять роль орудия провидения и, открывая для себя тайны природы, делая их доступными сознанию и, следовательно, целесообразной деятельности, реализовывать природный потенциал.

Итак, развитие возможно лишь постольку, поскольку в природе заложена идея (потенциал) развития, поскольку она обладает возможностями для развития. Развитие невозможно в таких формах и направлениях, которые были бы чужды ее сущности и, наоборот, оно происходит лишь в таких формах и направлениях, которые этой сущности соответствуют.

Для нас доисторическое развитие связано с этапом, который определяет историю одной только природы, поскольку ее не сопровождает сознательная деятельность человека. Когда же на исторической сцене появился человек в качестве самостоятельного деятеля, тогда и начинается, собственно говоря, сама история. Что касается самостоятельной деятельности человека, то она обусловлена лишь тем, что он обладает специфическими качествами, проистекающими из его индивидуальных и общественных п о т р е б н о с т е й.

Человечество, выделившись из природной среды в качестве самостоятельной обособившейся силы, развивается потому, что обладает потребностями. Потребности человека как индивидуума и человечества как определенным образом организованного вида (в самых разнообразных формах, начиная от семьи и рода и заканчивая народами, нациями и цивилизациями) являются источником развития или того явления, которое обычно и совершенно неправильно именуется прогрессом.

Потребности заложены в человеке точно так же, как энергия в атоме. По сути дела развитие человека является процессом извлечения и преобразования потребностей, истинных движущих общественных сил, подобно тому, как развитие природы состоит в развитии тех видов энергии, которые в потенциальном виде содержаться в веществе природы, не открытые и не познанные человеком до конца. Человек, исходя из этого, выполняет в ноосфере такую же роль, какую в физике выполняет атом, а в химии - элемент.

Человек выступает не столько в качестве совокупности общественных отношений, что в действительности исключает саму возможность свободного развития каждого как необходимого условия для свободного развития всех, сколько в качестве совокупности заложенных в нём потребностей, что как раз предопределяет известное соотношение указанных условий. Нет необходимости разъяснять, что сами и потребности находятся в процессе непрерывного развития, усложнения, качественного и количественного умножения.

Значение потребности как особого и основного условия развития стало понятно отнюдь не теперь. По крайне мере двадцать три века назад об этом можно было прочитать в Аристотелевой “Политике”, трактате, который считается самым важным текстом по политической науке во всей эпохе античности. О том, в частности, что “государство представляет собой своего рода общение”, что “необходимость побуждает прежде всего сочетаться попарно тех, кто не может существовать друг без друга, - женщину и мужчину”, что семья - “общение, естественным путем возникшее для удовлетворения повседневных надобностей” и т. д. Всё новое - это напрочь забытое старое.

Формации и цивилизации

Иерархическое строение человечества в настоящее время насчитывает всего лишь девять цивилизаций. Две в Европе - евро-протестантская на севере и евро-католическая на юге континента. Две в Азии – индийская и китайская. Две в Новом Свете – североамериканская, к которой можно отнести и Австралию, и латиноамериканская. Одна а Африке - афро-негритянская. Арабо-исламская, занимающая не только переднюю Азию, но и северную часть Африки. И православно-русская, располагающаяся в Евразии.

В границах указанных цивилизаций, которые сами по себе находятся на различных уровнях или ступенях развития, сосредоточены человеческие сообщества иного качественного состояния - нации. Общее количество наций, если рассматривать это явление с формальной точки зрения, не превышает в целом 130-160. Если же иметь в виду только те нации, на которых выпала миссия быть стержнем мировой истории, то в современном мире таких общностей не больше 10-15. Процесс создания цивилизаций и определения их границ в общем можно считать завершившимся, и формирование наций находится в фазе активного деятельного становления. Наиболее ярким признаком нации является национального государства – новый политическое явление или институт, характерный только для XX столетия.

Антропологическим сырьём для формирования наций служат народы, народности и иные этнические общности, возникновение и созревание которых завершилось примерно в XVI-XVIII веках. Если придерживаться некой арифметической точности, которую исповедует наука этнография, то в мире насчитывается почти 8000 этнических групп, принадлежащих ко всем когда-либо существовавшим фазам этногенеза. Из них примерно 2000 народов и народностей представляют собой исторически значимые общности, численность которых позволяет им участвовать в образовании наций.

Итак, народы, нации и цивилизации образуют взаимосвязанную и взаимообусловленную этнополитическую иерархию видов, в которых происходит общее развитие человечества, когда как борьба между ними составляет его действительную историю.

Идеологические турниры, которые в наше время устраивают между собой марксисты и либералы, при всей кажущейся противоположности их взглядов по отношению к законам исторического развития, одинаково реакционны, так как обе доктрины, исповедуемые ими, игнорирует цивилизационные и национальные сущности, в которых проявляется человеческая природа. Марксисты представляют дело таким образом, что окончательной формой, которой должна быть завершена человеческая история, является состояние, именуемое коммунизмом. Для них именно с этого момента и начнётся подлинная, настоящая, действительная история человеческого рода, для которого весь предшествующий период является осуждаемой, критикуемой предысторией. Для либералов вершиной является другая конструкция, противоположная и враждебная коммунизму, обычно называемая капитализмом. Обе доктрины страдают тем же недостатком, что и флюс - они догматически односторонни. Каждая по своему стремится воздействовать на общественное сознание таким образом, чтобы отклонить развитие от магистрального пути, которым проходит человечество. А в тот момент, когда какая-нибудь из этих доктрин приобретает свойство “оков”, она не развивает силы хозяйства и общества или препятствует или даже останавливает их развитие, но даже разрушает их. Задача, которая здесь поставлена, состоит не в том, чтобы оппонировать теории, прекратившей свое развитие более 50 лет тому назад и представляющей сугубо исторический интерес. Тем более нас не интересует псевдоинтеллектуальная продукция отечественных либеральных недорослей, заявляющих о своём существовании шумно и энергично, но в теоретическом отношении оказавшихся совершенно бесплодными.

В объективном отношении задача заключается в разработке новой теории развития. Она должна опираться не на софистические догмы или спекулятивные схемы, иногда не лишенные известной эстетики и логичные сами по себе, но не имеющие практического подтверждения, а на саму жизнь в ее систематизированном, объемном, стереоскопическом виде.

Пойдём дальше. Организационные формы, в которых удовлетворение человеческой потребности, соответствует самим потребностям и, таким образом, сводятся также, как было сказано выше, к трем группам. Потребность в существовании реализуется в форме хозяйства; потребность в общении - в форме общества, потребность в прекрасном - в форме культуры.

Так как человеческое развитие имеет своим началом видовое обособление человека от природы, даже противопоставление человека природе, то первоначально наиболее существенное значение в совокупности потребностей первобытного человека имели потребность в существовании. Два других класса потребностей имелись в первобытном человеке лишь в зачаточном, примитивном, совершенно неразвитом виде.

На этом уровне развития, когда человек еще только делал первые самостоятельные шаги в качестве агента собственных потребностей, а не агента природы, его общение находилось до этого на уровне семьи и рода, клана и племени, а его культурная потребность сосредотачивалась не в сознании, которое еще не было достаточно развито, а в подсознании, которое только на самом начальном уровне отличалось от инстинктов, присущих животному миру, и постепенно, шаг за шагом, возвышалось до качества интереса.

Сделаем несколько частных пояснений.

Первым актом деятельности человека как сознательного существа в отличие от других животных, не имеющих сознания, был секс, то есть отношение человека к человеку противоположного пола. Итак, на первом этапе человеческого развития, которое можно именовать первобытным, человек удовлетворял свои потребности в общении в племени, а потребность в прекрасном - в сексе.

В конечном счете всему предметному и беспредметному миру, составляющему мозаику современных форм, мы обязаны тем объективно существующим различием, которое характеризовало вовсе не человека, организовавшегося в племена, и не в разнообразии сексуальных форм, а в разнообразии непосредственной природы, в лоне которого и происходило развитие потребностей и их удовлетворение.

Многообразие форм природы - это, прежде всего, различие климата, почв, растительности, ландшафта, водных ресурсов и иных объективно существующих сил, которые воздействовали на зарождение и развитие как потребностей, так и способов и средств их удовлетворения.

Первобытный период отделяет историческое развитие от доисторического, им же начинается низший период истории человечества, иначе именуемый периодом дикости.

История хозяйства начинается с момента, когда стихийные силы природы превращаются в средства удовлетворения человеческих потребностей, когда человек осуществляет деятельность не инстинктивно, а осознавая ее и целесообразно существуя, когда он превращается из простого, примитивного собирателя плодов в скотовода и земледельца. Потребность в существовании удовлетворяется, таким образом, благодаря хозяйственной деятельности человека, благодаря хозяйству.

Если рассматривать материальное содержание хозяйства, то оно состоит из многообразных комбинаций трех объективно существующих производительных сил - природы как таковой, труда и интеллекта, деятельное взаимодействие которых и порождает тот вещный мир богатства, из которого человек черпает средства удовлетворения потребностей. Чтобы действовали эти производственные силы, они должны быть определенным образом организованны.

Формы, в которые организуется производительные силы - природа, труд и интеллект, - формы, которым всегда присуща историческая и географическая особенность, зависящая также от естественных условий их существования, суть индустрия, проектирование и наука. Действующее хозяйство, использующее всю совокупность производственных сил и форм их организации называется экономикой.

Хозяйство может быть рассмотрено абстрактно, вне связи с конкретным периодом развития, и исторически - с учетом естественно сменяющихся этапов развития; вне количественных и качественных особенностей и с учетом этих особенностей.

В последнем случае дело сводится к тому, какая именно производительная сила хозяйства является преобладающей и в какой именно форме эффективнее всего она реализуется, что именно служит ей необходимым, преобладающим ресурсом. С этой точки зрения необходимо различать период, когда в хозяйстве господствуют силы природы и индустрия и тогда такое хозяйство является натуральным. Когда эти факторы сменяются соответственно трудом и проектированием, натуральное хозяйство в результате длительного периода развития превращается в механическое. И, наконец, когда основной производительной силой становится интеллект, а господствующей формой организации хозяйства - наука, оно переходит в более или менее завершенную на данном этапе стадию развития, становиться органическим, относительно гармоничным хозяйством.

Каждой фазе развития хозяйства соответствует присущая ей социальная форма организации общества. Основным производительным классом натурального хозяйства является крестьянство. Механическое хозяйство предопределяет ведущее значение рабочих. Интеллектуалы составляют главенствующее значение в органическом хозяйстве. Разумеется, каждый раз социальная структура общества проявляет себя в весьма сложных и противоречивых видах и формах.

Политическая экономия, выраженная в “Капитале”, подразумевает под рабочей силой, или способностью к труду “совокупность физических и духовных способностей, которыми располагает организм, живая личность человека, которые пускаются им в ход всякий раз, когда он производит какие-либо потребительские стоимости” (т.1 с 173-174). Естественно, что труд - это потребление рабочей силы. Потребности применительно к условиям ХХ века должны пониматься предельно широко. Это не только пища, одежда и т.п., не только обычные бытовые услуги, блага, получаемые в повседневной жизни. Существуют также потребности в безопасности, в политическом общении и т.д.

Развитие культуры в сфере подсознания начинается с секса только потому, что человеку на практике, прежде всего, нужно преодолеть проблему, данную ему непосредственно - в практической форме, в виде очевидного противопоставления мужчины и женщины, которое лишь впоследствии, благодаря “морали” превратилась на некоторое время в область интимных отношений. Но в момент своего возникновения, связанного самым тесным образом со сферой физиологии, но отнюдь не с культурой, секс, с одной стороны, был лишен какой-либо тайны, а с другой - исторически возник в ту, забытую теперь эпоху, когда не мужчина, а женщина доминировала как в области хозяйства, так и в общении. Секс возник в одухотворенной, человеческой форме, то есть как предмет культуры, во время матриархата, и это в общем-то случайное обстоятельство предопределило его собственную природу, состоящую в том, что в этой области имеет место не очевидное в других сферах преимущество мужчин над женщинами, а женщины над мужчиной.

Главное, что необходимо обеспечивать в исследовании закономерностей развития человечества, это не допускать в научный процесс любого рода химеры, которым свойственно приписывать сверхъестественную способность не только влиять, но и определять судьбу человечества. Как только химера проникает в исследование, наука, оперирующая знаниями, превращается в религию, где господствует вера, логика заменяется чувством, ясный взгляд на вещи сменяется глубокомысленным, агрессивным суеверием. Заметим в скобках, что теория от этого вовсе не утратит привлекательности, но она наверняка откажется проверять себя беспристрастным опытом. Религия, в отличие от науки, в опыте не нуждается.

На историю человечества, разумеется, надо смотреть как на естественноисторический процесс, подчиняющийся объективным законам развития. Между законами естественной природы и законами, управляющими человечеством, нет принципиальной разницы.

Развитие естественной природы не имеет какой-либо цели, кроме цели самого развития. Развивается не природа, а человеческое знание о природе. Точно также и развитие человечества не имеет цели, в противном случае мы придем к признанию бытия в форме сверхъестественного провидения и т.п. Человечество как часть естественной природы не может иметь цели в своем развитии.

История развития очеловеченной природы не является историей движения к какой-либо естественной цели. Достижение, например, высшей формации, золотого века, тысячелетнего рейха, коммунизма, демократизированного рынка и так далее не является естественной целью человеческого развития. В лучшем случае - они субъективные конструкции, фантомы, доктрины, навязываемые человечеству либо в форме наркотика, либо в форме насилия.

По мере того как человек осваивал среду собственного обитания, дело осложнилось тем, что человечество приобрело постепенно способность сознательно планировать будущее. Вследствие этого его охватила жажда предсказания, основанная на фетишизме веры и суеверия. Но эта ребяческая страсть дорого обошлась человечеству. Однако этот процесс до определенного периода неизбежен, оплачивая кровью, концентрационными лагерями и страхом возмездия за каждый плод, срываемый с дерева познания. Таков постоянный налог, отчуждаемый настоящими поколениями призрачному будущему. Будущее, точнее - беспочвенные грезы о нем - наиболее сильный наркотик, способный разрушить человечество изнутри.

Настоящая, изложенная здесь в предельно тезисном виде теория развития надеется разрушить в человечестве жажду не только болезненного познания будущего, но главным образом тщеславную веру в его способность ускорять наступление будущего.

В отличие от периодической системы химических элементов, значение которой распространяется во все стороны по шкале времени, наша периодическая система развития имеет смысл лишь с того момента, как человечество эмансипирует себя от природы и превращается в самостоятельное действующее лицо истории. Лишь вслед за этим фактом закон вступает в силу, но он приобретает значение действительного закона постольку, поскольку его будут использовать примерно так же, как законы Ома, Бойля-Мариотта или третий закон термодинамики.

Разумеется процесс, который создал ту совокупность элементов развития человечества, которая в конце концов сложилась в ХХ веке, имел в историческом смысле первоначальный момент, акт, превративший доисторический этап развития в исторический; историю земли, в которой нет человечества, в общественную историю, в которой человек появляется в качестве ее творца.

Тысячелетия, прошедшее после этого, изменили ситуацию коренным образом, следовательно, изменялись и механизмы действия объективных законов, превративших действующую карту элементов развития, на которой была обозначена “природа”, в совокупность взаимодействующих элементов, где их, как минимум, почти два десятка.

С чем, однако, невозможно согласиться, так это с тем, что экономические отношения или отношения, осуществляемые в области хозяйствования, является базисом даже после того, как постепенно все освоенное человеком пространство заполняется институтами общества и культуры. Противоположность между материей и сознанием, духом и плотью находится в области гипотетического предположения, доктрины, убедительность которой прямо пропорциональна не силе научных аргументов, а силе софистики, виртуозности словесного крючкотворства.

“Производство жизни”, которое на начальном этапе действительно сводилось к “производительным отношениям”, уже во все времена античности, а в Китае и Индии - гораздо раньше дополнилось не менее важными и отнюдь не второстепенными “отношениями”, которые, также участвуя в “производстве жизни”, тем не менее к самому материальному производству не имеет отношения. Экономическая структура общества представляет собой понятие, не имеющее содержательного смысла, поскольку общество существует как форма, обеспечивающая принципиально другой вид “производства” - производство человеческого общения, инструментария, отличающего мир бессознательных животных от сознательного мира человеческих личностей.

Таким образом, сущность цивилизаций состоит не в том, что или как производится, а в том, какие закономерности, тенденции господствуют в области удовлетворения потребности в общении, в зависимости от того, какими свойствами обладает общество. Что же касается формаций, то они обуславливаются отношениями, господствующими в хозяйстве, сферах, в которых удовлетворяется потребность человечества в существовании. Говоря иначе, цивилизацию определяют, в конечном счете, исторически определенные потребности сосредоточенного духа, реализуемые государствами и нациями, а формацию – рассредоточенные потребности тела.

Пояснения к таблице

Теперь, после общих рассуждений, обратимся к прилагаемой таблице, состоящей из системы блоков и демонстрирующей принципиальную схему развития, вкратце изложенной выше. То, что мы в ней видим, это и есть картина удовлетворения совокупных человеческих потребностей, взятых в целом. Она вбирает в себя всю предшествующую эпоху человеческого развития как саморазвития, первоначальным субъектом которого является “природа”, и определяет “ближайшую” перспективу примерно на полторы тысячи лет.

Табличный материал, который приводится главным образом для упрощения восприятия изложенных здесь аргументов относительно принципиальной схемы развития человечества, содержит элементы этого развития, известные в настоящее время. Сами по себе эти элементы представляют собой неисчерпаемый мир отношений, изучение которых составляет предмет даже не одной, а десятков различных научных дисциплин. И в то же время они - реальные действующие лица человеческой истории, если использовать формулу Бальзака - “человеческой комедии”. Часть терминов использована не в строго научном, общепринятом их значении, что может вызвать формальную критику. Нас же интересует рассмотрение представленной теории по существу.

Задача любой науки и “общественной” прежде всего, состоит не в том, чтобы изобретать объективные законы, навязывая их человечеству, а в том, чтобы извлекать их из действительности и делать понятными и ясными для всех и каждого. Они - зримые явления разума.

Те первичные элементы, которые обозначены в таблице, в свою очередь могут быть подвергнуты самостоятельному анализу, чтобы выявить и понять их неповторимое богатство, единственный источник, развивающий человечество, чтобы наверняка доказать даже неисправимым скептикам, насколько предопределено все, что происходит там, где, казалось бы, господствуют одни только случайности и страсти.

Каждый блок раскрывается в виде своеобразной “триады”, элементы которой последовательно сменяют друг друга в непрерывном процессе преобразований в качестве движителей прогресса. В области хозяйствования, к примеру, природа дополняется трудом, чтобы в определенный момент своего развития обогатиться интеллектом. Все эти вещественные факторы, в свою очередь, приобретают определенную степень организации, узко специализируются, чтобы проявить себя в объективных формах. Субъекты хозяйствования, чтобы прийти в движения, должны стать объектами экономики.

Общество - институт, обеспечивающий удовлетворение человечества в общении. Но оно на каждом исторически определенном этапе имело свою господствующую форму самоорганизации - прежде это было племя, затем его сменил народ. Теперь доминирующей формой самоорганизации является нация.

Совокупность господствующих в каждую эпоху развития элементов составляет определенный формационный период. Если, к примеру, в области хозяйствования господствуют силы природы, организационно выраженные в индустрии, если общество проходит племенной период развития, а ее организационная форма управляется монархическими методами, если степень развития культуры определяется в подсознании сексом, а в области сознания этикой, то человечество пребывает в стадии, которую можно именовать дикостью.

Нетрудно догадаться, исследуя таблицу, что применительно к современной России речь может идти не столько о первом периоде варварства, сколько о последнем периоде дикости. На этот счет не должно быть никаких оценок, преувеличивающих или, приукрашивающих действительность.

Что касается других ныне существующих геополитических субъектов, то некоторые из них не намного опередили Русскую цивилизацию, и вовсе не вследствие пресловутой русской отсталости, а благодаря русской молодости. Европа, как известно, старше России лет на 300, что и является главной причиной, из-за которой она занимает на формационной шкале, представленной в таблице, позиции 31-32, а Россия, наступая ей на пятки, тем не менее отстает именно на один период (позиции 30-31).

Общая принципиальная картина процесса представлена в окончательно не завершенном виде. Теоретически предполагается, что на каждом качественно определенном уровне удовлетворения потребностей возникнут новые, еще не вовлечённые в дело ресурсы развития. Процесс их появления на сцене всеобщей истории обусловлен прежде всего тем, что все прежние факторы, удовлетворяющие совокупные потребности определенного рода, становятся неэффективными или неспособными их обеспечить. Тогда и наступает их время.

Именно тогда приходит эпоха неизбежных преобразований, подлинных переворотов. Их сущность состоит, разумеется, не в том, чтобы отбросить весь предшествующий период, расправившись с ним, и не в том, чтобы разрушить реально существующую формацию или цивилизацию, тогда имеет место не развитие, а вражеское нашествие. Задачи новой эпохи в развитии состоит в том, чтобы на место исчерпывающей свой потенциал системе отношений возвести новую, более мощную систему, соответствующую исторически сложившейся совокупности потребностей.

Что же касается внешних, если угодно поверхностных проявлений этого процесса, то они хорошо известны и описываются в исторических и прогнозных исследованиях индустриально-экономических, социально-политических и научно-технических революций. Впрочем, подробное описание того, что содержится или подразумевается в представленной общей схеме развития, и означало бы развернутое изложение самой теории, которое была бы в данном случае совершенно неуместно даже в объёме введения.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Таблица