Журнал «Золотой Лев» № 81-82 - издание русской консервативной мысли

(www.zlev.ru)

 

С.В. Кортунов

 

Почему США не империя[1]

 

Полагаю, расхожее утверждение о том, что империи — это абсолютное зло, — является в лучшем случае добросовестным заблуждением, а в худшем — злонамеренной ложью. И вот почему.

Все наиболее важные прорывы в мировой истории были связаны с подъёмом и расцветом различных империй. И, напротив, упадок империй, как правило, влёк за собой наступление смутных времён, экономическое прозябание целых государств и континентов, закат политических и правовых институтов, морально-нравственную деградацию народов. Место творца, осуществлявшего имперскую созидательную работу, в этом случае занимал демон разрушения и хаоса.

Перефразируя К.Маркса, можно сказать, что не революции, а именно империи были локомотивами мировой истории.

Само слово «империя» никогда не произносилось в отрицательном смысле, и было дискредитировано лишь в конце ХХ века, когда западные пропагандисты придумали и наклеили на СССР ярлык «империя зла», хотя Советский Союз никогда империей, конечно, не был. Таким же пропагандистским клише является и выражение «имперские амбиции», применяемое уже в отношении демократической России.

Следует признать, что ХХ век дал немало свидетельств того, что время империй прошло: именно в этом столетии распались такие империи, как Австро-Венгерская, Германская, Российская, Оттоманская, Французская, Британская и Японская[2]. Однако вопрос об империях окончательно не закрыт и не снят с политической повестки дня. И если взять всемирную историю в целом, то оказывается, как справедливо подмечает В. Махнач, что империи — гораздо более устойчивое государственное формирование, по сравнению со всеми другими, в том числе и национальными государствами.

Речь, разумеется, идёт прежде всего о полноценных империях, которых, В.Махнач насчитывает лишь четыре — Римская империя, Византия, Священная римская империя германской нации и Российская империя, каждая из которых существовала в течение многих столетий, а то и тысячелетий. Правда, и «самозванки» — Британская, Османская, Китайская и другие имперские (или квазиимперские) образования просуществовали в течение весьма длительного времени[3].

И в этом контексте вполне объяснимо желание американцев объявить США «новой империей». В особенности после завершения холодной войны, которую, как там полагают, США «выиграли». Однако тезис о рождении «новой империи» — не более чем миф. К сожалению, в плену этого мифа оказалось немало не только американских и европейских историков и политологов, но и отечественных учёных, в числе которых оказался известный российский американист А.Уткин (см. его статью «Единственная современная империя — это США»).

Исходя из исторического опыта возникновения, существования и заката полноценных империй, можно сформулировать следующие их признаки или, если угодно, «родовые отличия».

Первое. Сверхнациональное идеократическое государство, объединённое идеей общего блага.

Второе. Наличие универсального, единого исторического проекта, базирующегося на религиозных ценностях, включающих в себя, помимо всего прочего, универсальный тип спасения и благодати для всех — «и эллинов, и иудеев». При этом общепланетарный, даже вселенский, космический идеал империи неизбежно порождал идею служения империи в качестве абсолютного морально-нравственного императива не только в политической, но и в личной жизни. (По этой причине не может быть, например, «либеральной империи», ибо либерализм — это антиимперский вектор развития в указанном смысле.)

Третье. Терпимость (если угодно, «толерантность») к другим культурам и цивилизациям, жизненным укладам, этносам, в особенности входящим в ареал империи. Такую «имперскую» терпимость блестяще демонстрировала, в частности, Римская империя, а ещё нагляднее — Российская империя, которой была полностью чужда идея превращения всех подданных в русских[4]. И даже кочевников, как отмечает В.Махнач, она умудрилась включить в свой ареал.

Четвёртое. Ответственность имперского государства за всех, живущих в империи, из которой вытекали такие чисто имперские проекты, как строительство дорог, почты, водопровода, мостов и т.д. При этом у такого государства не могло быть ни малейшего оттенка самодовольства (а тем более «самонадеянности силы»). Это государство всегда сознавало всю огромную тяжесть «имперского бремени». В Российской империи такое осознание воплотилось в идее «Москва — Третий Рим», которая означала понимание московскими государями того обстоятельства, что после падения Константинополя другого, кроме Москвы, защитника восточнохристианской цивилизации и культуры в мире отныне нет.

Пятое. Опора на стержневой, т.е. имперский, этнос. И в этом вопросе опять же прав В.Махнач, замечающий, что есть имперские и неимперские народы. Например, славянорусы Киевской Руси не были имперским народом.

Как же с точки зрения этих имперских критериев смотрятся США?

Вряд ли общим благом можно считать провозглашаемые Вашингтоном идеалы демократии, права человека, свободу и проч. Во-первых, эти ценности относятся к разряду универсальных и американским изобретением уж никак не являются. Во-вторых, они являются либеральными: во главу угла здесь положен индивидуализм, что никак не резонирует с имперскими идеалами общего блага. Индивидуальные ценности — это, вне всякого сомнения, хорошо, но империя — это всё-таки «немного» больше. Что же ещё остаётся у США в качестве общепризнанных ценностей? Ах да! Ценности потребительского общества! Но ведь эти ценности для любой империи — смерти подобны. Именно они, как ржавчина, разъедали имперские конструкции, созданные, казалось бы, на века.

Имеют ли США универсальный исторический проект? Некоторые американцы (и не только они) говорят, что имеют. Да только почти никто в мире так не считает. Напротив, попытки Вашингтона силой навязать американские представления о добре и зле повсеместно вызывают всё большее отторжение не только у представителей других цивилизаций, но теперь уже и у союзников США, находящихся с ними внутри одной цивилизации (назовём её евроатлантической).

Об американской «толерантности» сегодня долго говорить не приходится. Её примеры мы ежедневно наблюдаем в Ираке, реже — в репортажах об штатовских[5] тюрьмах (например, в Гуантанамо и Абу-Грэйб), организованных ЦРУ повсюду в мире, в том числе и в странах Центральной и Восточной Европы, весьма часто — в воинственной риторике высшего руководства США, включая президента. Известный американский исследователь А.Ливен в связи с этим обращает внимание на усилия администрации Дж.Буша, успешно сочетающей проповеди о правах человека с применением пыток. Активное вдалбливание основ демократии в головы мусульман сопровождается почему-то крайним презрением к собственным взглядам тех же мусульман. Понятно, что здесь нет ничего похожего на толерантность. Такое поведение больше подходит под определение идейной и политической непримиримости и «двойных стандартов».

Об американской «самонадеянности силы» сказано очень много, прежде всего самими же американцами. Какая уж тут ответственность за мировое сообщество!

И, наконец, можно ли говорить о существовании американского имперского этноса? При всём уважении к американцам, конечно же, нет! Их бесспорным достижением является другое — создание уникальной в истории человечества политической нации. В реализации этого проекта, кстати говоря, принимали участие чуть ли не все народы мира, но прежде всего англичане, французы, немцы, евреи и, не в последнюю очередь, русские. Но политическая нация — это далеко не имперский стержень. Это нечто непрочное и недолговечное. Сегодня она есть, а завтра — она может просто рассыпаться. И признаки размывания американской политической нации — налицо, о чём уже давно с сожалением пишут такие рьяные адепты американской цивилизации, как С.Хантингтон.

Таким образом, ни по одному из вышеперечисленных критериев до высокой планки империи США явно не дотягивают. США — это в лучшем случае некий имперский фантом, а точнее — «симулякр» империи (наподобие орденской ленты Портоса, роскошной в видимой её части и скроенной из грубой сыромятной кожи тыльной стороны, закрытой мушкетерским мундиром). Вне всякого сомнения, это мощная держава (как любят говорить американцы, «единственная оставшаяся в мире сверхдержава»), но держава, склонная к самодовольству, «самонадеянности силы» и односторонним действиям, продиктованным не сознанием своей планетарной ответственности, а своими чисто эгоистическими, корыстными интересами.

Суть стратегии США состоит не в том, чтобы взять на себя ответственность за глобальное управление, а в том, чтобы обеспечить себе свободу рук, т.е. по существу свободу от такой ответственности, избавиться от необходимости отвечать за те процессы и события в мире, которые не представляют интереса для собственной безопасности и развития. Соответственно, и военные интервенции США осуществляют не там, где действительно имеются проблемы у мирового сообщества — будь то проблемы безопасности или развития, — а там, где у США есть корыстные военные, политические и экономические интересы. Об этом, в частности, говорит свежеиспеченная Стратегия национальной безопасности, в которой США обосновывают своё право наносить превентивные удары по любым странам, заподозренным ими в поддержке терроризма. Это значит, что все разговоры Вашингтона о «глобальном лидерстве» — не более чем риторика. На деле же никакого «глобального лидерства» нет, поскольку США, конечно же, в действительности далеко не отождествляют свои интересы с интересами мирового сообщества.

В 1630 году губернатор штата Массачусетс Дж.Уинтроп призвал граждан США построить «город на холме», который представлял бы некий идеал развития для всего мира, маяк для всего человечества. Если же этого сделать не удастся, говорил Уинтроп, то «пусть проклятье упадет на наши головы». Это был имперский идеал. Нельзя, однако, сказать, что США последовательно шли к этой цели в ходе своей истории. И бремя «сверхдержавы» свалилось на них весьма неожиданно. Уже сегодня заметно, что это бремя СШАне выдерживает. Беглый анализ даже среднесрочных тенденций мирового развития весьма убедительно показывает, что ни в одной сфере — будь то экономика, военное дело, политика, культура, мораль — превосходство США не вечно. Оно ограничено жёсткими временными рамками.

В мировой экономике роль США на протяжении последних 50 лет последовательно падает. Если в 1945 году их доля в мировом ВВП составляла почти 30%, то сегодня уже — не более 20. По темпам экономического роста США намного опережают другие крупные страны, особенно Индия и Китай. Последний через 10-15 лет выйдет в мировые экономические лидеры. Если в 1950 году доля КНР в мировой экономике составляла 3,3%, а в 1992 году — 10%, то в 2025 году она прогнозируется на уровне не менее 20%.

Вообще ХХI век — век Азии. К 2020 году она будет производить более 40% мирового ВВП, а к 2050 году — около 60%. Из шести величайших экономик мира пять будут азиатскими. На этом фоне значение экономики США резко упадёт. Если в 1995 году ВВП США был равен совокупному ВВП Японии, КНР, Индонезии, Южной Кореи и Таиланда, то в 2020 году он составит уже значительно меньше половины совокупного ВВП этих стран.

Объединённая Европа уже сегодня по совокупному экономическому потенциалу опережает США. Очень многие страны Западной Европы существенно впереди США и по уровню жизни.

В финансовом отношении США уже сегодня по существу страна-банкрот. Министр финансов США Дж.Сноу в начале этого года заявил о необходимости повышения конгрессом допустимого лимита внешних заимствований, поскольку нынешний в размере 8,184 трлн. долларов был исчерпан. По разным оценкам, все долги США (внутренние и внешние) составляют от 37 до 43 трлн. долларов, т.е. 145 тысяч долларов на каждого американца, включая грудных младенцев.

Военная машина США, спору нет, не имеет сегодня себе равных. Но по численности военнослужащих она уступает китайской, по ядерной мощи — сопоставима с российской. В ЕС своей военной идентичности пока нет, но она, вскоре, бесспорно, сформируется. К тому же армия США (как и многие другие, возможно, все армии мира) создана для сражений ХХ века, а не для операций века XXI. Основательно и надолго застрявшая в Ираке, эта армия вряд ли способна на новые интервенции. Многие серьёзные американские эксперты полагают, что на расширение зоны боевых действий в Сирию и Иран у Пентагона попросту нет ни людей, ни средств. По их оценкам, чтобы, например, напасть на Иран, требуется группировка, численностью не менее 800 тысяч человек, которую должны поддерживать более 900 самолётов. При этом потери вооружённых сил только в первые два дня интервенции составят не менее 20 тысяч человек, что абсолютно неприемлемо для американского общества (все потери вооружённых сил США за четыре года войны в Ираке составляют, по самым худшим оценкам, около 6 тысяч человек). Какая же это имперская армия?

«Наши вооружённые силы, — бьёт тревогу Д.Саймс, — уже на пределе, наш бюджетный дефицит огромен, а отношения с мусульманским миром — слишком сложны».

В политической области США сегодня уже не являются безусловным и общепризнанным лидером. Это лидерство оспаривают не только в Пекине, Тегеране, Дели и Москве, но и в Берлине, Париже, иногда — даже в Лондоне. Иными словами, в столицах самых близких американских союзников. Приходится констатировать, что политическое лидерство США признавалось Западной Европой добровольно лишь в период существования биполярного мира, т.е. во времена конфронтации с СССР. С окончанием этих времён кануло в Лету и «американское лидерство». Попытки же США играть военными мускулами для подтверждения прежнего статуса ничего не дают. Более того — они в этом смысле контрпродуктивны, поскольку усугубляют неприязнь к США как «мировому полицейскому» (полицейских ведь нигде не любят). Вот и получается, что «сверхдержавность» — это категория биполярного мира. С окончанием этого мира уходит в небытие и эта категория.

В США, отмечает патриарх американской политологии З.Бжезинский, «начал развиваться психоз, превращая самоуверенные США в исполненную страхом страну». Он констатирует «исторически беспрецедентную враждебность к США в международном масштабе», «снижение политического веса США». «Внешняя политика США после 11 сентября 2001 года, — пишет он, — отличается крайней близорукостью и недальновидностью, сеет чрезмерную панику и слишком дорогостояща… В целом она сделала Америку более уязвимой и поколебала легитимность её мирового превосходства». З.Бжезинский справедливо указывает на пределы американского могущества: «США не в состоянии в одиночку помешать разработке ядерного оружия Северной Кореей, воспрепятствовать стремлению Ирана приобрести обогащённый уран, найти способ справедливого урегулирования палестинского кризиса, предотвратить бойню в Дарфуре, решить долгосрочную проблему растущей мощи Китая… Самостоятельно Америка не может даже нейтрализовать разрушительные региональные последствия своего доминирования в Ираке».

Что касается культуры, то и в годы холодной войны США никто не признавал за лидера. Если, конечно, иметь в виду культуру с большой буквы, а не масскульт. Даже в информационной области доминирование США с каждым годом всё более сомнительно. Достаточно сказать, что, исходя из численности населения, самым распространённым языком мира уже сегодня является отнюдь не английский, а китайский.

Вряд ли в наши дни кто-нибудь будет спорить с тем, что США не являются образцом морально-нравственного поведения (это касается и так называемого американского образа жизни), а следовательно, моральным лидером человечества. На эту позицию не может претендовать страна, которая вышла из Киотского протокола, которая не признаёт юрисдикцию Международного суда, которая фактически разрушает международный режим контроля над вооружениями, которая по существу пускает под откос всю систему международного права и не состоит в Комиссии ООН по правам человека, а также в Совете Европы (будучи в политическом и цивилизационном смысле европейской страной).

Тот же З.Бжезинский с тревогой отмечает, что Америка «стала выглядеть пособником распространения ядерного оружия для избранных». И он абсолютно прав. Американская политика упреждающих ударов приучила многие государства к мысли, что единственным средством защититься от «глобальной демократической революции» является обзаведение собственным ядерным оружием.

Наказывая без санкций ООН «тоталитарные режимы», Америка одновременно выполняет функции судьи, присяжных и палача, что совершенно девальвирует представление о ней как о правовом государстве. Своими действиями США сами разрушают свой моральный и политический авторитет. В этом контексте довольно нелепо звучит часто задаваемый представителями политической элиты США вопрос: «Почему нас так ненавидят в мире?». Особенно странно, что этому удивляются такие деятели, как Д.Чейни, Д.Рамсфельд, К.Райс, которые чуть ли не ежедневно выступают с воинственными заявлениями, надувая щеки по поводу американского военного превосходства, пытаются «учить мир демократии», насаждать американские ценности где ни попадя и т.д.

З.Бжезинский констатирует «падение нравственного авторитета США в мире». Выяснилось, пишет он, что «страна, десятилетиями громогласно выступавшая против политических репрессий, пыток и иных нарушений прав человека, сама использует методы, явно не совместимые с уважением к человеческому достоинству». Не удивительно, что «американская гегемония идёт на убыль».

Ещё Т.Рузвельт давал инструкцию американским дипломатам: «Говори тише, когда у тебя в руках большая дубинка». Нынешнее руководство США делает всё наоборот: оно размахивает этой дубинкой, что начинает беспокоить политический класс в самих США. Американский политолог Дж.Най сетует на то, что «правительство США тратит в 400 раз больше на жёсткую, чем на гибкую власть». Надо ли удивляться, что США нигде не любят? Великий Рим тоже, конечно, не был объектом особой любви подданных провинций. Однако протекторат Рима — это то, чего многие упорно добивались. Стать римским гражданином для них было пределом мечтаний и верхом политической карьеры. Сегодня лишь очень немногие страны (Грузия, Латвия, Эстония) хотят стать протекторатами Америки. И далеко не все желают стать гражданами «единственной сверхдержавы» (что сегодня, кстати, уже не вполне безопасно).

Везде и всюду США следуют худшей имперской традиции: покорить «варваров», чтобы затем дать им процветание. Причиной крушения любой империи, — полагал историк А.Тойнби, — «в конечном итоге становятся самоубийственные действия её лидеров». «Именно такое определение наиболее уместно для политического курса США», — считает З.Бжезинский.

Вот и получается, что за политику империи политический класс США принимает политику превосходства и доминирования. При этом он совершенно откровенно (возможно, сам этого не осознавая) внедряет в американское внешнеполитическое мышление хорошо известную «доктрину Брежнева» — «доктрину ограниченного суверенитета». Только если Брежнев имел в виду лишь Восточную Европу, контроль над которой СССР оплатил жизнями миллионов советских солдат, то руководство США желает распространить статус «ограниченного суверенитета» на весь мир, причём, как говорится, «на дармовщину». Но в мировой истории так не бывает.

Не удивительно, что в последнее время США терпят поражение за поражением. Они не решили до конца проблему Афганистана. В Ираке — застряли глубоко и надолго. Вашингтон ничего не может сделать с Ираном. Полностью провалились его планы «демократизации Большого Ближнего Востока». США бессильно наблюдают за возвышением Китая, формированием на базе ЕС новой «сверхдержавы». Они ничего не могут сделать с Северной Кореей, маленькой Кубой, Малайзией, Сомали, Колумбией. И это империя ХХI века?

Следует также отметить, что политической воли к строительству всемирной империи у американской политической нации нет. Как нет в США и настроений «мирового крестового похода».

Размышляя о том, почему имперская политика США проваливается всюду и везде, американский философ Ф.Фукуяма указывает на две причины. Во-первых, эта политика основана на идее о том, что США позволено применять силу тогда, когда другим этого делать нельзя. Во-вторых, последствия вторжения в Ирак не прибавили аппетита в американском обществе к дальнейшим дорогостоящим интервенциям. «Ведь по сути, — постулирует он, — американцы — народ не имперский».

Так империя ли США? На сегодняшний день очевидно, что нет.

 

Интеллигент 12.05.06